Посвящается Альфреду Хичкоку, неповторимому и ужасному!
I. Крылатый Хичкок:
Альфред Хичкок (13.08.1899 – 29.04.1980 гг.) – имя громкое, и повлиявшее на американское кино так мощно, что современные фильмы и сейчас пользуются его классическими приёмами нагнетания саспенса, атмосферы, но, конечно, как всегда, не дотягивают до уровня маэстро, что ещё раз убеждает в простой истине: режиссёр в кинематографе важнее всех остальных. Собственно, фильмы Хичкока считаются безупречной классикой исключительно из-за его блистательной режиссуры, в которую ни один, даже самый циничный критик не может камня бросить.
Хичкок был гениальным режиссёром, довольно быстро смекнувшим, что самый лёгкий путь к славе – диктатура и культ своей личности. Он любил себя неимоверно, и заставил остальных думать также о нём, о короле триллера. Всем процессом неизменно заправлял он один, верховодя актёрами, ставя их в положение марионеток. У него был прирождённый нюх на оригинальные сценарии, и на то, как их следует поинтереснее обставить на экране. Практически в каждом фильме находилось место новому, нежданному приёму, вмиг становившемуся визитной карточкой мэтра, будь то умеренные «Птицы», шизофреническое «Психо» или напряжённое «Окно во двор». В половине своих фильмов Хичкок не удержался от слабости самому засветиться в них в эпизодической роли. Эта крохотная деталь как раз и выдаёт в Хичкоке маэстро не ужаса, а комедии. Если наш современник Дэвид Линч показал, что через смешное можно выразить страшное, то Хичкок думал иным образом, тогда он изображал смешное с помощью страшного. Вы со мной можете не согласиться, но очень многие детали биографии самого Альфреда Хичкока доказывают моё предположение.
Например, его своеобразное чувство юмора, как он издевался над своими же актёрами, не издевался никто на свете – он и оставлял актёров находиться в наручниках целый день, он и привозил знаменитой актрисе вагон угля к ней домой, он дарил очень странные подарки, например, дочери Типпи Хедрен – Мелани Гриффит – он подарил куклу в гробу. Хичкок не стеснялся ничего, говорил всё, как есть. От этого многие фразы Хичкока мгновенно стали крылатыми, от «Я не говорил, что актёры – быдло, я говорил, что с ними следует обращаться, как с быдлом» до «Лучшие актёры у Диснея. Плохого актёра он просто стирает». Забавно, что нынешней точки зрения Хичкока на актёров (которых он почитал за истинное наказание для режиссёра) нынче придерживается другой известный британский режиссёр – Питер Гринуэй.
В фильмах Хичкока ощутимо некоторое его подтрунивание, как над актёрами, так и над зрителями, и в этом вся прелесть его творчества, ведь немножко чувства юмора, пусть и своеобразного, не повредит и даже усилит впечатление от просмотра фильма. Хичкок действительно очень тонко иронизирует в своих фильмах. В качестве примера можно указать на повальное увлечение всех жителей городка из фильма «Птицы» к курению, и курят в фильме все, кому не лень – от старых до молодых. Эта шпилька от Хичкока, возможно, прошла бы незамеченной мимо большинства зрителей, но лично я считаю, в ней есть толк. Или же, допустим, в каждом фильме Хичкока имеется карикатурный такой персонаж – в «Психо» это колоритная фигура богача с техасским акцентом, который явно любит засматриваться на девушек, хотя в отцы им годится. В конце концов, в 1955 году Хичкок удосужился снять «чёрную» комедию – «Неприятности с Гарри», где дебютировала на большом киноэкране Ширли Маклейн.
Хичкок был ценителем загадочного, устрашающего юмора, и в этом ему не откажешь, атмосферу он в фильмах создавал отменную, никакая современная «Пила» не сравнится с ней, пусть она изощрённее, чем фильмы Хичкока, но саспенс в десять баллов за собой раз и навсегда закрепил Альфред Хичкок, используя при этом усиление театральности, нарочитости происходящего, диалоги всегда к месту, не бывает в них ни капли лишнего (по крайней мере, мне пока не пришлось с таким столкнуться), и это – преимущество Хичкока: всё в фильме работает исключительно на него, неординарного режиссёра с цепкой деловой хваткой.
Фильмы Альфреда Хичкока по заслугам можно именовать нетленными, ведь их интересно смотреть и лет через пятьдесят, сорок, тридцать после выхода в кинотеатрах. Они по-прежнему приковывают нас к экрану телевизора своими интригами и невероятно аккуратно-издевательским их разрешением. Могу сказать тем, кто ещё не оценил творчество британского шельмеца прошлого века: берите его фильмы и наслаждайтесь!
II. Авантюра длиною в 110 минут:
«Страх сцены» - пожалуй, один из самых спокойных и пародийных фильмов Альфреда Хичкока.
Он берёт атмосферой, впрочем, как всегда бытовало в манере неизменного Хича. Но на сей раз эта атмосфера иного рода, не напряжённая и таинственная, а скорее по-будничному ироничная и мягкая, слегка дразнящая, но в целом удерживающая авантюрный дух незатейливой истории. Если с чем-то и сравнивать данный фильм, так с сериалом о лейтенанте Коломбо – там тот же принцип, убийца уже с самого начала известен, главное – добить его психологически. В «Страхе сцены» зрителям показывают изящную игру в кошки-мышки одних с другими, но игра эта не столь интеллектуальная, как в методе бывалого лейтенанта Коломбо, и не такая страшная, как у детектива Арбогаста из «Психо». Как раз она имеет оттенок приключений, аферы, зрителю не дано предугадать, что последует дальше, и триллер, кончик которого едва вырисовывался в начале фильма, плавно перетекает в комедию положений, где, как обычно, разводят шуры-муры, говорят нелепости невпопад, заносятся мечи дамокловы под самый финал.
В отсутствие привычного саспенса со стороны сурового Хича «Страх сцены» выручают два важных компонента: актёрский бенефис в лице Марлен Дитрих и отточенные диалоги, смешные и любимые, навевающие ностальгию по, пусть несколько примитивному, но такому искреннему и феерическому юмору, рождающему массу новых крылатых фраз, благодаря чему современные режиссёры (скажем, неутомимые братья Коэны) могут подкреплять свои дыры в сюжетах именно цитатами из прошлых хитов кинематографа.
Зачин истории фильма «Страх сцены» можно с лёгкостью рассказать в двух словах (чего не скажешь о нынешних фильмах, вот забавно): убит муж знаменитой театральной актрисы Шарлотты Инвуд; дабы спасти женщину своей мечты, любовник Шарлотты – Джонатан Купер – решает взять вину на себя, с чем не соглашается другая актриса – юная Ева Гилл, влюблённая в Джонатана. Вместе со своим весьма предприимчивым отцом Ева пытается найти выход из сложившейся ситуации…
Уже по краткой предыстории сюжета фильма зритель должен предвкушать просмотр всяких интриг, и будет вознаграждён за терпение массой забавных случаев, парой минут намёка на саспенс, и финал, не лишённый своей оригинальности. Даже в таком умеренном на сюжетные неожиданности фильме Хичкок и то сумел под занавес бросить бомбу. Сегодня, конечно, смотрится она наивно, но для того времени, мне кажется, была нежданной и оттого славной.
Это не лучший фильм Альфреда Хичкока. Но его стоит посмотреть, если вы обожаете авантюры.
III. Легенда мирового кинематографа:
Общеизвестно, что в актёрском плане фильмы Хичкока бледноваты, так как он обыкновенно в центр внимания ставил загадку, тайну, неожиданность, саспенс. Тем не менее, «Страх сцены» стал приятным исключением из правил.
Весь фильм – это соло грандиозной по шикарности создания образа «роковой женщины» немецкой актрисы Марлен Дитрих (27.12.1901 – 6.05.1992 гг.). Конечно, на этом Дитрих, что называется, собаку съела, но нельзя не восхищаться каждой чертой её лица, такого притягательного и неземного, словно ангел спустился с небес. Хотя Дитрих по сюжету играет не главную роль, и в фильме действует лишь в треть всего хронометража картины, она явственно «рулит» процессом, не давая никому из окружения коллег перетянуть одеяло на себя. Чувствуется даже, что над ней неподвластен сам грозный Хичкок, и играет она от души, изгаляясь над маэстро вовсю, что ощутимо в её поистине чеширской улыбке, так знакомой по другим фильмам. Улыбка Дитрих – это то, что врезается в память навечно, и невозможно из памяти выскоблить её, она откладывается где-то в подсознании, и рождает ощущение дежа-вю при каждом упоминании слова «судьба». У Дитрих также дивный голос, её пение стало предметом бурных восторгов спустя семь лет после «Страха сцены» - актриса спела в фильме Билли Уайлдера «Свидетель обвинения». Хотя Марлен Дитрих за свою жизнь оставалась без наград, её любили и ею восхищались. Поверьте мне, только ради Дитрих необходимо посмотреть «Страх сцены», особенно чудесен финал в её исполнении, где она напоследок отправляет зрителя в нокаут одним-единственным монологом, преисполненным настоящего, а не киношного ужаса. Дитрих сумела уловить суть страха по Хичкоку, который кроется не в совершении страшного, а в его ожидании…
Марлен Дитрих – женщина с неизменной сигаретой во рту и насмешкой во взгляде – всегда будет одной из моих любимых легендарных актрис мирового кинематографа. Женщину, которая знает, чего она хочет, есть за что любить…
IV. Благодарности в адрес иных исполнителей:
Также хочется отметить:
а) Джейн Уаймэн (Ева Гилл): актриса, бывшая жена Рональда Рейгана, вполне неплохо смотрелась в фильме на фоне бессмертной Дитрих. В принципе, чего-то особенного, какого-то там кульбита её роль не требовала, но за комичные гримасы – отдельное «спасибо», порадовали они меня. Зайдя на КиноПоиск, я с большим сожалением узнал, что эта милая актриса скончалась 10 сентября 2007 года. Я буду помнить её по роли Евы Гилл - настойчивой, сообразительной и весёлой девушки. Запомните её такой и вы.
б) Ричард Тодд (Джонатан Купер): «голливудский красавчик», именно этот ярлык с первого же кадра хочется повесить на несчастного ирландского актёра, которому, между прочим, в этом году стукнуло восемьдесят восемь лет, почётная дата, надо признать. В целом, впечатление произвёл положительное – изобразил безумного влюблённого весьма достоверно.
в) Майкл Уайлдинг (Просто Смит, частный детектив): а этот товарищ некогда был женат на Элизабет Тейлор. Она ныне здравствует, он, после развода оставив ей двоих детей, умер в 1979 году. Понятно, по какой причине Тейлор понравился Уайлдинг – у него невероятно обаятельная улыбка до ушей, из-за которой он мне почему-то до абсурда напоминал современного актёра – Тима Рота. Если не верите мне, то посмотрите «Страх сцены», чтобы убедиться в этом.
г) Элистер Сим: (мистер Гилл): превосходную игру в свои пятьдесят лет показал мистер Сим, очень правдоподобно и шутливо, если бы его персонажа с таким отображением в фильме не было бы, всё бы на себя взяла Марлен Дитрих, а так, в сценах, где её нет, мистер Сим с достоинством опытного актёра выручает от «зависаний» сюжетную основу фильма, используя старый, как мир, приём доброго мудрого старика, чем мне сильно напомнил Моргана Фримэна.
д) Сибилл Торндайк (миссис Гилл): ну, это просто милая старушка, больше ничего сказать не могу. Добротная такая, уютная игра. Есть даже некий колорит в ней, но, на мой взгляд, не совсем уловимый.
е) Кэй Уолш (Нелли Гуд): роскошный образ жадной до денег шантажистки! Смешно, но не могу не уточнить, что Уолш была замужем за известным американским кинорежиссёром Дэвидом Лином, в паре с которым даже написала сценарий к его фильму «Большие надежды» (1946). Получается, что, куда взгляд ни кинь, всюду сплошь и рядом бывшие жены и мужья знаменитостей, забавное, на мой взгляд, совпадение для одного фильма. Впрочем, игра Уолш и впрямь отличная, хоть она и второго плана, её достоинств это нисколько не умаляет.
Что ж, «Страх сцены» - это славное кино от любимого нашего короля саспенса (который в данном случае отдыхает) Альфреда Хичкока. В который раз убеждаюсь, что кто-кто, а старый добрый Хич никогда не даст маху. Браво, маэстро!
«Боже, как мне подходит траур! Нельзя ли вырез вот здесь на платье поглубже сделать? Да, ещё бы впереди прицепить какую-нибудь безделушку…» (вдова Шарлотта Инвуд).
«Когда открылись первые кинотеатры, сотни людей были буквально ослеплены. Зрители испытывали ужас оттого, что с ними проделывают в залах кинотеатров, громко кричали в отчаянии, на помощь приходили полицейские и врачи-психиатры.
Подросток шестнадцати лет ночью в упор расстреливал киноафишу. Другой, когда его схватили у входа в кинотеатр с канистрой бензина, вырывался и требовал, чтобы ему вернули глаза, да, глаза, он хотел видеть жизнь пo-старому. Слишком много времени понадобилось бы, чтобы рассказать обо всех, кто стал нищим, так как не мог вернуться к нормальной работе из-за желания ходить по улицам, увиденным на белом полотне, носить такую же одежду, обладать такими же женщинами. Люди воображали себя на месте живущих на экране, их было так много, что сосчитать было невозможно, поэтому их не называли ни 'больными', ни 'грешными'. Мы все ослепли, все, все.
И еще: почему кинотеатры темные, такие темные, всегда темные?» О. Памук. «Черная книга».
«Кино - это Хичкок».
Диктатура, власть, ясновидение. Схема. Четкость, выверенность кадра, сюжета, движения камеры.
Фильмы Хичкока – конструкторы, его механические игрушки. Продуманные до невидимых глазу деталей, до мельчайших первопричин психологических реакций. Аккуратно вложенные в умы возбужденного зрителя. С ложной инструкцией, со сбивающим с пути указателем.
Этот гений всегда придавал огромное значение тщательному одурачиванию своего зрителя. Чего стоят одни только трюки с его знаменитым «Психозом»: Великий Кукловод скупил все доступные экземпляры романа, по которому снимал кино и добился запрета на вход в кинотеатр после начала сеанса – так зритель пропускал ложную завязку фильма! Он объявляет актрисой, играющей главную роль, ту, что убивают в дебюте картины и ту, что служит лишь мимолетной пешкой в его Большой партии. Он вкладывает в уста первостатейных развратниц, дурманящих и опасных fеmme fatale, искрящихся пороком и чувственно-прелестным обманом то, чего от них не ждет никто… - правду. Вы верите Шарлотте Инвуд? А зря…
Он бросает обывателя, нет – любого, из стороны в сторону… Он властвует своим кропотливо и хитро сложенным кино. Его власть гипнотическая и абсолютная. «Хичкок был единственным, кто мог повергнуть в трепет тысячу человек, не говоря им, как Гитлер: 'Я вас уничтожу', но просто показывая вереницу бутылок бордо».
Годар называл хичкоковские детища «фильмами – окружностями». Это окружности, которые начинаются страхом и заканчиваются им же.
Страх зарождающийся как робость, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого… Страх эмпирический – перед конкретным, планомерно переходящий в аффект, изливающийся в страх безотчетный, неопределенный, предмет которого — ничто.
Хичкок «замешивает» свое искусство на сопутствующим страху любопытстве, желании «ринуться в неизвестное», азарте, интересе. Он борется со страхом и культивирует его одновременно, превращая ужасное, неодолимое и недоступное в предмет игры.
Почему кинотеатры такие темные? Чтобы Хичкок мог забавляться, потешаться над зрителем, водить за собой, внушать ужас. Чтобы кино жило и резвилось. И человеческая кровь застывала в жилах, и ширились зрачки.
В «Страхе сцены» еле уловимо дрожишь. Эти старые голливудские кадры умиляют, очаровывают и путают-пугают. Вряд ли возможно расслабленно созерцать Хичкока. Даже в сотый раз. Его атмосфера всегда бередит, взвинчивает внутренности. И не отделаться от завуалированных, неясных вспышек иррационального страха. И напряжения физического и психологического. Подобно тому, в которое окрашена спина пленительной Марлен.
Без этой красивой, цинично, дерзко и лениво стареющей богемной змеи это кино невозможно. Ей подчинено все у Хичкока. Она царственно возлежит на его Сцене и держит в своих тонких цепких пальцах его Страх. Страх – есть страсть. Опасная, разрушительная, чарующая, слизывающая с тонких губ яд, с полыхающим холодным огнем взглядом, она и объект, и субъект его кино. Актриса. Бездушная. Роковая. Правдива тем более, чем более выдумана. «Кусок человеческого существа, застывший в определенной форме».
Становится хоть на миг Марлен для зрителя Шарлоттой? Нет. Это Шарлотта становиться Марлен. Наполняется ее адским свечением. Прорастает в нее, уступает, проигрывает. Сдается лишь только потому, что Марлен - апогей всех Шарлотт. Квинтэссенция актрисы. Лишь потому что Марлен – сама персонаж. С уловками идеальности. Электрическая волна обмана, врезающаяся, пронзающая пространство вокруг и саму себя. Сдается, Марлен подчиняет себе любое кино. Она не может, не должна быть ничем, кроме как его эпицентром. Бушующей стихией внутри. Государством в государстве.
Не важно, придумывал ли Хичкок кино для Дитрих. Пригласив ее, вживив в свой кадр, он тут же подчинил его ей, сделал его без нее невозможным. Она же невозможна без кадра. Именно такая – цельновыкроенная из липкого туманного соблазна, высеченная из камня искра, статуя, накинувшая траурную вуаль морщин. Она - величайшая любовница кинематографа.
Союз их с Хичкоком для кино - точная наука, отринувшая и презревшая всякие формулы, орущая во всю глотку о божественной сути вещей.
…И если «кино – это детство искусства», если «кино – это злой ребенок», тяготеющий к леденящим кровь, наводящим ужас пленительным историям; рассказчик, неистово и непрерывно посвящающий в них своих замерших в страхе и предвкушении слушателей, подчиняющий их себе «серый кардинал», то кино – это Хичкок.
Хичкок. Хичкок гениален всегда. Его фильмы невероятно талантливы, всегда вне времени и всегда содержат в себе тот нерв, который проявляется в мимолётном взгляде актрисы или жесте актера, нерв, держащий вас в напряжении на протяжении всего фильма.
'Страх сцены' - очень мелодраматичная, мягкая картина Хичкока, очень выделяющаяся на фоне других его работ.
Наверно, только единицам режиссёров было дано умение выразить в фильме все самое нужное и не растягивать фильм на безумное количество ненужных кадров. И Хичкок был один из этих уникальных режиссёров: фильм, который длится около 2х часов, по всей сути, оставляет такое лёгкое послевкусие, что запросто можешь вспомнить чуть ли не каждый кадр фильма, с эстетическим наслаждением прокручивая в себе каждый момент.
В 'Страхе сцены' все очень гармонично, что даже не веришь, что так можно было снимать и играть. Безусловно, главная звезда картины - Марлен Дитрих.
Женщина, которая легким жестом могла очаровать публику, лишить рассудка миллион мужчин. Марлен - идеальный пример 'хичкоковской дамы': сдержанной, взрослой, опытной, закрытой, холодной снаружи, но горячей внутри и, конечно, безумно красивой.
Джейн Уаймэн, которая на фоне Дитрих смотрится значительно проще и не имеет в себе такого лоска истинной дивы, играет очень талантливо, убедительно.
Мужчины в 'Страхе Сцены' невероятно красивы и противоречивы: Майкл Уайлдинг и Ричард Тодд - настоящие Адонисы, грешные, красивые, мужественные и совсем не однозначные.
Игра света, операторская работы в фильме - на высшем уровне.
Кадры, когда Майкл и Джейн вместе, и играет чудесная музыка, доказывают, что Хичкок был невероятно тонким художником и мог снимать с благородным сентиментализмом любовные сцены.
'Страх сцены' - произведение искусства, которые обязательно нужно смотреть, не раз! это условие обязательное. Потому что после первого просмотра, с удовольствием вспоминаешь каждый момент, каждый мастерски снятый кадр и получаешь эстетическое удовольствие.
«Галопом за Хичкоком». Заезд четвертый, круг третий: «На сцене беспощадного рока»
После сокрушительного провала костюмированной исторической мелодрамы «Под знаком Козерога» сэр Альфреда решает реабилитировать в глазах общественности и возвращается в Лондон, дабы экранизировать классический детектив в духе Агаты Кристи. Хичкоку даже пришлось преодолевать свою нелюбовь к данному жанру, который, по его мнению, «не столь уж многим отличается от разгадывания кроссвордов».
В основу картины положен бестселлер своего времени – одноименный детективный роман Селвина Джепсона. К его экранизации маэстро подтолкнули критические статьи, рассматривающие книгу Джепсона в качестве идеального фундамента для фильма в стиле Хичкока. «И я как идиот поверил!». Киноадаптация была поручена режиссером собственной супруге, уже не первое десятилетие помогающей мужу в сценарном деле, а также молодым авторам Джеймсу Брайди и Уитфилду Куку. Сам маэстро также вносил необходимые коррективы, в связи с чем логичность и рациональность детективной интриги оказалась полностью узурпирована символическим, иррациональным видением действительности. Главной причиной, побудившей сэра Альфреда взяться за работу послужил антураж романа, действие которого разворачивается на театральных подмостках. К театральному пространству Хичкок удачно прибегал в своем творчестве и ранее, как например, в первом звуковом фильме «Убийство!», а порой даже, как в ленте «Веревка», сам конструировал его при помощи чисто кинематографических средств (длинные планы, затемнение как занавес между актами). Театральность – важнейший компонент художественного видения маэстро, позволяющий ему расширять поле интерпретаций происходящего, вводя в повествования элементы иллюзии, игры, обмана и получать все возможные выгоды от противопоставления символического/реального и их взаимообратимых соотношений. К театральному аспекту следует вернуться несколько позднее, предварительно разобрав детали сюжета и несколько углубившись в историю.
Джонатан Купер болен любовью по отношению к знойной даме Шарлотте Инвуд, которая однажды явилась к нему домой и кинулась в ноги прося о помощи. С ее слов, ради их любви, она убила своего мужа. Джонатан соблазняется ее речами и без промедления едет в квартиру Шарлотты, дабы уничтожить улики. Однако на месте преступления его застает горничная. За неудачливым любовником тут же пускается вся полиция «туманного Альбиона.» Купер, плененный страстью к Шарлотте давно потерял всех друзей, кроме искренне преданной и чистосердечной девушки по имени Ева Гилл. Она оказывается его последним шансом на спасение, ведь сам, потерявший голову, герой не способен ни думать, ни действовать. Ева открывает секреты своей души отцу, и заручается его поддержкой. Под видом новой горничной Шарлотты, она организовывает собственное расследование, стремясь вывести коварную женщину на чистую воду. Параллельно девушка знакомится с детективом Смитом, который начинает постепенно вытеснять из ее сердца образ возлюбленного. Тем не менее, благородство и жажда справедливости не позволяют ей освободиться от роли и бросить бывшего друга на произвол судьба. Однако вскоре ей придется выяснить насколько ложны все ее иллюзии об истинном положении вещей. А может к разоблачению Шарлотты ее толкало вовсе и не благородство, а обычная ревность?..
Генератором действия фильма является диалектическое противостояние двух противоположных начал – гибельной сексуальности Шарлотты Инвуд и почти христианской добродетельности Евы(!) Гилл. Первая представляет из себя ту самую роковую «женщину, ради которой стоит убивать». Сыграть такую роль могла только актриса уровня Марлен Дитрих. В ее образе воплощается сама страстность, томительная близость плотского наслаждения, всегда соседствующая с бездной смерти. Ее неодолимая сила заключается в неуловимой сущности. Невозможно заглянуть в ее душу, потому что она способна обезвредить любой взгляд, поглощая его подобно тому как черная дыра поглощает свет и время. Горизонт событий вокруг нее крайне неустойчив и вечно текуч. Она понимает саму истину бытия, заключающуюся ни в чем ином, как в чистой видимости, бесконечной игре знаков, смене ролей. Свою роль роковой соблазнительницы, материализовавшейся иллюзии сокровенного желания она исполняет блестяще. Гибелью этого метафизического «черного ангела», радикального воплощения чистой чувственности является его полная противоположность, а именно - возвышенная духовность, сконцентрированная в образе Евы Гилл. Ева есть ни что иное как квинтэссенция основных христианских добродетелей – сострадания, любви, милосердия и жертвенности. В отличие от своей «соперницы», ее мотивы абсолютно прозрачны, она всецело открыта внешнему миру. Однако по ходу повествования, в полном соответствии с законами диалектики, два начала поменяются ролями и вот уже Ева будет гениально играть роль, обманывая целый мир и множить зло своими благими намерениями, а Шарлотта предстанет жертвой, обороняющейся от насилия и жесткости окружающего мира теми средствами, которые ей доступны.
Казалось бы, довольно банальные образы неожиданно раскрываются с совершенно новой стороны, будучи помещенными в соответствующий антураж театрального действа. На то, чтобы воспринимать все происходящее на экране в перспективе театрализованной постановки, настраивают уже вступительные титры, во время которых над оживленной площадью Лондона поднимается занавес. Пространство театра нагружает типичное противостояние добра/зла неожиданными коннотациями. Собственно, есть ли здесь еще добро и зло? Возможно ли найти в этом маскараде хоть одно истинное лицо? Не получается ли так, что весь мир (который ни что иное как театр), резко меняя условия, навязывает нам все новые и новые роли, к которым невольно приходится приспосабливаться? Да, именно так все и происходит. По крайней мере во вселенной Хичкока! С этой стороны показательно, что борьба между Евой и Шарлоттой разворачивается на театральных подмостках. Обе просто играют свою роль и победит та, которая заставит свою соперницу сфальшивить, выйти из образа. Действительность предстает, в данном случае, как бесконечная возможность к интерпретации. Добро, зло, истина, вина, справедливость – все это не более чем текучие субстанции, которым можно манипулировать в собственных интересах, дабы навязать окружающим свою картину видения мира. Хичкок вновь и вновь доказывает, что объективность есть ни что иное как проекция наших субъективных переживаний, поэтому невинный у него становится виновным, все видимое предстает иллюзией, а воображение вытесняет материальное существование. Все это как нельзя лучше согласуется с полу нуарной стилистикой фильма, атмосфера которого пропитана опасной сексуальностью и загадочностью.
Порой маэстро, вводя зрителя в заблуждение, переходит грань, за что получает порцию критики. Так, например, в данной картине, впервые в истории кино присутствовал 'ложный флешбек'. Более того, не простой, а трехуровневый, да еще и являющийся главным вступительным эпизодом картины! Такое грубое фокусничество с публикой не прошло бесследно. Зрители и критики разгромили ленту, усмотрев в ней не только шарлатанство, но и довольно безынтересную историю, в которой по сути не было никакой интриги. Лишь спустя несколько десятилетий, Хичкоковеды смогли расшифровать и раскрыть все ее художественное многообразие. Тем не менее, вторая картина подряд оказалась для сэра Альфреда, вопреки всем ожиданием, полностью провальной. Трон под королем саспенса начал шататься. Но длилось это недолго. Уже следующей лентой «Незнакомцы в поезде» маэстро полностью восстановил свое доброе имя и прочно закрепился на кинематографическом Олимпе.
В фильме 'Страх сцены' Марлен Дитрих, холодная блондинка, исполняет роль роковой женщины, актрисы Шарлотты Инвуд, которая умело воспользовалась слабостью своего любовника. Безусловно в этом фильме она великолепна. Не обладая красотой в ее классическом понимании, Дитрих умеет приковывать к себе всё внимание зрителя, быть по-настоящему яркой звездой.
Главную роль в картине исполняет Джейн Уаймэн. Она играет Еву Джилл, студентку актерской академии, которой приходится спасать своего друга, подставленного расчетливой Шарлоттой Инвуд. В целях разоблачения Шарлотты Ева вынуждена наняться к ней служанкой, и ей приходится разбираться во всех тонкостях произошедшего убийства. Но оказывается, всё не так просто, как может показаться на первый взгляд... и не стоит никому доверять безаппеляционно.
После съемок Хичкок не очень лестно отзывался об Уаймэн: 'У меня были немалые трудности с Джейн в процессе съемок. В качестве камеристки она должна была выглядеть довольно простенько, тем более что ей предстояло сыграть отнюдь не симпатичную личность. Но она ревностно следила за тем, как смотрится рядом с Марлен Дитрих, и по малейшему поводу ударялась в слезы. Ей было невыносимо надевать маску непривлекательной особы, когда Дитрих выглядела столь победительно, и она каждый раз чуть-чуть улучшала свой облик, в конце концов совсем выйдя из образа'.
Джейн Уаймэн вопреки задумке режиссера сыграла роль персонажа, к которому зритель испытывает симпатию. Она играет простоватую, добрую, милую девушку. Запоминаются ее открытые глаза и некоторая наивность. Невозможно представить Еву другой, поэтому я думаю, что несмотря на некоторое расхождение с задуманным образом, Джейн превосходно справилась со своей ролью.
Как и другие фильмы Хичкока, этот великолепен своей режиссурой. Невозможно отвести взгляд от экрана, при просмотре постоянно находишься в напряжении. Удивительно, что режиссеру удается добиться такого эффекта, не показывая ни одной сцены с кровью или насилием. Ни один режиссер до сих пор не может справиться с этой задачей столь же умело. Элементарно - в сцене, где отец Евы делает порез на руке, чтобы испачкать кровью куклу, нам не показывают руку, но даже без этого мы в этот момент представляем ту боль, которую испытывает персонаж.
В фильме превосходна и операторская работа. Камера в нужных моментах расставляет акценты, от чего атмосфера фильма становится еще более нагнетающей.
Как и в некоторых других картинах, Альфред Хичкок не удержался и здесь от того, чтобы засветиться в одном из эпизодов. Помимо этого в небольшой роли в фильме снимается его дочь - Патрисия, она играет одну из подружек главной героини, появляющихся на театральном бенефисе.
На фильмы Хичкока не особенно у меня получается написать что-то. То ненароком боишься сюжет рассказать, то лишнюю подробность выдать.
Если не выдавать основные перипетии сюжета, то фильм об убийстве, в котором замешана актриса и ее любовник, и девушке, которая влюблена в подозреваемого и пытается ему помочь.
Это мой 20-й просмотренный фильм мастера саспенса Альфреда Хичкока и он не разочаровал. Как всегда все отлично, детективная развязка на высоте. Ну и актеры, которые воплощают все это действие, великолепны. Мален Дитрих, ну что еще сказать, можно процитировать лишь знаменитую песню - «…simply the best».
Ну а раз особенного толкового мне в данном случае написать и нечего, то приведу несколько интересных фактов о фильме. Марлен Дитрих настояла, чтобы ее героиня ходила в нарядах исключительно дизайнерского дома Dior. Dior же потребовал в данном случае упоминаний в титрах, в результате этой сделки студия Paramount даже получила 25%-й дисконт.
Еще стоить отметить, что Хичкок «поменял» правила игры с использованием флэш-бэка, а вот как именно, наверное, я не скажу, иначе это будет спойлером.
После выдающихся, но не слишком удавшихся в финансовом плане американских картин 'Дело Парадайн' и 'Веревка' Хичкок съездил на Родину, в Англию, так сказать, 'на пару фильмов', одним из которых как раз стал 'Страх сцены' - какой-то очень уютный, приятный, как всегда, отменно поставленный и блестяще сыгранный коктейль из романтической мелодрамы, комедии и триллера, законно считающийся классикой и незаконно - не самым удачным и известным фильмом старины Хича.
Впрочем, неудивительно, что, когда говорят о 'программных' фильмах 'маэстро саспенса', 'Страх сцены' не упоминается. Несмотря на несколько довольно напряженных сцен и местами умело сгущаемую атмосферу тревожного ожидания, фильм меньше всего желает кого-то пугать. Я бы даже сказал, что лента тяготеет скорее к комедии, чем к триллеру, впрочем, как и многие его ленты британского периода - в том числе и одна из лучших работ - '39 ступеней'. Весь фильм - от экспозиции до финала автор иронизирует над событиями и персонажами собственной 'пьесы', порой переходя к практически откровенной пародии. И хотя 'лобовых' шуток здесь, пожалуй, и не найдется, атмосфера шутовства, несерьезности всего происходящего, какой-то водевильности, настолько плотно окутывает действие, что губы сами невольно растягиваются в улыбку и начинаешь думать, что, пожалуй, то, что сэр Хичкок заставил весь мир называть себя 'Королем Ужаса' - просто одна из его издевательских мизантропных шуточек, не более того, а на самом деле, он - язвительный клоун, смеющийся над своими персонажами, актерами и зрителями, обманывая всех сразу и каждого по-отдельности, каждый раз готовя новую и аппетитно смазанную маслом и все-таки - дулю.
Но это ощущение ничуть не портит просмотр. Наоборот, даже если тебя надувают, но делают это так мастерски и изящно, как Альфред Хичкок, ты с готовностью и радостью поддаешься обману и жаждешь продолжения банкета.
'Страх сцены', несмотря на классический, казалось бы, хичкоковский набор - любовный треугольник, убегающий от несправедливого правосудия инфантильный герой с психотравмой в копилке, роковая двуличная женщина, влюбленная в героя спасительница и т.д., полон поистине очень забавных ситуаций и гротескных персонажей. Герой вечно прячется в местах, куда в самый неподходящий момент приходит полиция, заставляя героиню кашлять, охать и изображать обмороки, отвлекая внимание, героине приходится по сто раз переодеваться и быть в трех местах одновременно, пытаясь изображать из себя то гувернантку, то студентку актерской школы, то милую собеседницу симпатичного детектива, а роскошная блондинка в это время надменно изрекает какой-нибудь перл, призванный то ли унизить окружающих, то ли унизить в ее лице всех 'великих' актрис Голливуда, на которых у Хичкока, кажется, был зуб.
Герои в большей степени карикатурны - от папаши главной героини - жулика, мелкого контрабандиста и великого сыщика в душе, до романтичного детектива, для Хичкока, не любившего полицейских, персонажа вообще очень странного, если, опять же, не счесть это очередной шпилькой в сторону полиции. В конце концов, дело раскрывает не детектив, а заигравшиеся в докторов Ватсонов и Шерлоков Холмсов папаня-жулик и дочурка-актрисуля. Безусловно, Хичкоку фантастически повезло с величественной Марлен Дитрих, которая просто магнетизирует, когда находится в кадре, не оставляя другим актерам рядом с ней ни шанса на внимание, и разыгрывает свой, отдельный спектакль, управляя всеми вокруг как марионетками. Не зря говорят, что Хичкок, всегда придерживавшийся на съемочной площадке правила 'Аз есмь царь', все-таки пасовал перед Дитрих и особо не трогал ее, предоставив самой выбирать себе ракурсы и мизансцены. Однако даже величественность Марлен под взглядом Хичкока обретает ироничный окрас, представляя нам гламурную светскую диву такой, какой их обычно воспевают поэты-романтики и представляют зрители дешевых кабаре, не имеющих никакого отношения к театру. Кроме того, в фильме неоднократно сказано, что всплеск славы Шарлотты пришел к ней после убийства ее мужа, то есть актерские возможности ее героини ставятся под сомнение, в то время как студентка, не сыгравшая ни одной роли нигде, ловко справляется с многочисленными преображениями, обводя вокруг пальца, в том числе и 'великую звезду', что это, как не очередной комичный перевертыш от Хичкока, свято верившего, что актеры и мебель - суть одно и то же наполнение выстроенного режиссером кадра.
Романтической поэзией, хотя опять же - не без иронии, - овеян любовный треугольник фильма. А почему бы и нет? Почему героиня не может перевлюбиться в кого-то, не обвиненного в убийстве? Почему бы герою, вместо того, чтобы неистово сражаться за свою невиновность, не свалить все на хрупкие женские плечи, предпочитая рыбачить с отцом ничем тебе не обязанной девушки или прятаться, изображая простуду? Почему бы всем женским персонажам фильма не быть либо наивной дурочкой, либо самовлюбленным удавом, либо подлой шантажисткой, либо старой ворчливой дурищей с намеком на алкоголизм.
Однако то, как снята эта незамысловатая история с обязательным перевертышем в конце, как красиво подана, как добротно разыграна прекрасными актерами, то, как богоподобна здесь отливающая фарфоровой белизной Дитрих и как смешно на самом деле все, что мы привыкли у Хичкока видеть как минимум зловещим, вызывает истинную радость. Талантливый мастер талантлив во всем, в том числе - и в подтрунивании над собственными законами. И не страшный, несерьезный и насмешливый 'Страх сцены', где нет никакого страха, да и сцены тоже, в общем-то, никто не боится, смею утверждать, перерос обманувшегося им в то время зрителя и вышел за пределы своего времени, стал шире его и обрел живое современное, почти постмодернистское звучание. Впрочем, возможно, старый толстый клоун просто заморочил мне голову. Или - есть у меня такая теория - после неуспеха последних американских фильмов, тонко троллил из-за океана, снимая тоже самое, что и всегда, но шиворот-навыворот. Но и это не отменяет факта, что фильм он сделал действительно отличный.
«Страх сцены» - удивительный фильм. Как всегда Альфред Хичкок уделяет огромное значения атмосфере своего детища, просчитывая до мелочей все реакции зрителя. В этот раз ставка сделана вовсе не на саспенс, страх или таинственность. Картина переполнена интригами, авантюрами, желанием персонажей манипулировать и вводить друг друга в заблуждения. Вот и множество сцен снятых в театре как нельзя, кстати, здесь все происходящее обретает иных красок, действительность не всегда очевидна, каждый четко играет свою роль, а значит - никому не можно верить.
Студентка театрального училища Ева Джил просто не может упустить возможности сыграть главную роль своей жизни. Иначе ее друг Джонатан Купер окажется за решеткой, и подвела его к такой участи звезда сцены Шарлотта Инвуд, мужа которой Купер якобы убил.
Еве придется сыграть служанку печальной вдовы, дабы выяснить правду, но жизнь часто не следует написанному сценарию – а значит остается единственный выход – преодолеть страх «сцены» и импровизировать.
Невероятно интересно наблюдать противостояния уже состоявшейся звезды Шарлоты, такой холодной, самоуверенной, расчетливой и только начинающей свой путь, наивной, добродушной, доверчивой Евы. Хичкок, зная, о неприязни немецкой примы Марлен Дитрих и обладательницы Оскара Джейн Уаймен в реальной жизни переносит эту неприязнь на экран, от чего картина, конечно же, только выигрывает.
Не могу не отметить великолепную игру Марлен Дитрих, которой был очарован сам Ремарк. Роковая в жизни, роковая на экране Марлен, каждым жестом, каждым пронзительным взглядом наполненном насмешкой, бросает зрителя к ногам, заставляя верить всему происходящему.
Джейн на ее фоне смотрится менее эффектно, хотя с кадра в кадр становится увереннее, органичнее пока борьба сильных женских характеров не достигнет кульминации.
Прекрасный будто разыгранный по нотам сюжет, подкрепленный отличной актерской игрой, и великолепной операторской работой с множеством пейзажей Лондона, игрой света и тени создают отличную атмосферу, приковывающую зрителя к экрану. И никаких кровавых сцен и сцен убийств, даже в эпизоде, где отец Евы режет ладонь, дабы испачкать платье куклы, мы не видим самого процесса. Режиссер остается верен себе и взывает к воображению самого зрителя, что снова-таки создает нужный эффект. Как всегда, неожиданная концовка; и, конечно же, Хичкок не упускает возможности, появится в эпизодической роли.
Пусть не самая лучшая картина автора, но однозначно достойна внимания.
Хорошее зарождение триллеров, благодаря Альфреду Хичкоку!
Сюжет просто замечателен!
Абсолютно в полном смятении разума, она врывается к нему домой. Выясняя свои чувства относительно любви друг друга, приходят к мнению о том, что он должен пойти и разобраться во всем сам. Но в том доме, в котором произошло убийство, которое якобы натворила -она-, его замечает служанка, которая неожиданно зашла в дом. Не зная куда деваться, он моментально пытается исчезнуть с поля зрения, в этом ему помогает его подруга, девушка, у которой на уме не только одна дружба... При дальнейшем расследовании дела об убийстве человека, в него впутывается местный детектив.
Сценарий фильма просто поражает по своему времени, но именно А. Хичкок наверно сделал так, чтобы в кинематографе признали жанр триллер любимым, поскольку дальнейшие постановки таких жанров построены пускай не полностью, но частично уж точно, именно благодаря своеобразному видению этого режиссёра.
Жалко, что за свою карьеру режиссера, Альфред Хичкок так и остался без 'Оскара'.
Этот фильм был первой картиной Хичкока, которую я увидела. Открыв для себя, в 16 лет, этого удивительного режиссёра, я с тех пор пересмотрела почти все его фильмы (во всяком случае из тех, которые он снимал в Голливуде).
Этот фильм также открыл мне очень талантливую актрису Джейн Уаймен, имя которой большинству знакомо лишь по причине того, что до 1949 года она была замужем за актёром Рональдом Рейганом (в будущем, президентом США в 80-е годы).
Но как актриса, по-моему, она превосходила его, так что неудивительно, что в Голливуде она добилась больших успехов, чем её бывший муж, став обладательницей 'Оскара', трёх 'Золотых глобусов' и ряда других кинонаград мировых кинофестивалей.
Сюжет фильма может показаться банальным: Примадонна театра убивает своего мужа и просит помочь своего любовника скрыть улики, чем делает его подозреваемым в убийстве. Его давняя подруга соглашается помочь ему, чтобы спасти его от полиции, но чем ближе она подбирается к правде, тем неожиданее она становится...
Несмотря на некоторую банальность, как может показаться на первый взгляд, события в фильме с каждой минутой начинают приобретать всё более неожиданный оборот. Лживые флэш-бэки в начале фильма (новая идея для того времени) - лишнее тому подтверждение. С каждой минутой становится всё труднее предсказать дальнейшие события, и финал (лично для меня) стал огромной неожиданностью.
Актёрская игра в картине выше всяких похвал. Персонаж Джейн Уаймен режиссёр задумывал, как отрицательный, но, по-моему Джейн поступила правильно, поменяв его трактовку. Игра выше всяких похвал. Марлен Дитрих играет в этом фильме традиционную для себя роль, но делает это на все сто! Костюмы Диора и песни (особенно 'The Laziest Gal in Town' - при просмотре впервые я перематывала фильм пять раз именно на эту песню) делают своё дело. Жаль, что её экранное время здесь ограничено - всего лишь около 30% всего фильма.
Майкл Уайлдинг прекрасно вписывается в роль детектива, Ричард Тодд - в роль сообщника героини Дитрих. Остальные актёры тоже справляютя на все сто, лично я хочу выделить Аластера Сима в роли отца героини Уаймен и Кэй Уолш в роли жадной до денег горничной.
Лично мне кажется, что фильм выглядит неким соревнованием между двумя примами Голливуда того периода - Джейн Уаймен и Марлен Дитрих, особенно учитывая их неприязнь друг к другу во время съёмок.
Но кто одерживает победу в этом соревновании, сказать трудно. Хотя, Уаймен всё же обгоняет Дитрих по некоторым позициям - например, более широкому диапазону актёрских работ и вокальным данным (а петь она, кстати, тоже умеет).
Сам фильм - отличный детектив в духе Агаты Кристи, где речь идёт о театре. Фильм держит в напряжении до самого конца, в чём заслуга несомненно самого маэстро ужасов - великого и ужасно Альфреда Хичкока. Умение этого режиссёра вызывать страх у зрителей без обилия кровавых сцен и сцен насилия всегда поражало. Браво!
