Уроженец Баварии Марко Кройцпайнтнер более всего известен зрителю как постановщик сказочного фильма «Крабат», в котором главные роли исполнили звезды европейского кино Даниэль Брюль и Давид Кросс. Однако, сфера интересующих режиссера тем, лежит далеко за пределами фантастических повествований – более всего Кройцпайнтнера заботят проблемы сексуального толка, которые он неоднократно затрагивал в своих работах.

Картина «Летний шторм» не стала исключением, в центре повествования находится подростковый coming out. Режиссер с первых же минут фильма акцентирует внимание на физике человеческого тела, оставляя лирику чувств на обочине своего повествования – начальные титры представляют собой замедленную съемку, демонстрирующую двух юношей занимающихся физ. культурой (причем оператор сосредотачивается на бедрах спортсменов).

Подростковая дружба Ахима и Тоби очень интимна, но не потому, что они разделяют мечты и начинания друг друга, а по более прозаичной причине. «Летний шторм» не является образцом выдержанного рассказа - секс в виде совместной мастурбации мы видим где-то на 10-й минуте и далее все будет только усугубляться. Почва для эротического подтекста благодатна, так как главные герои являются участниками команды по академической гребле, а местом действия служит летний тренировочный лагерь на берегу озера – минимум одежды и максимум горячности.

Не предъявляя непомерных требований и не имея завышенных ожиданий, зритель, тем не менее, получит лишь примитивно скроенный фильм, в котором не имеется диалогов длинней нескольких абзацев, кинематография находится на уровне малобюджетного телефильма, а герои не вызывают никакого сопереживания. И «Летний шторм» не стоил бы того, чтобы всерьез заниматься его критическим анализом, если бы не введение в сюжет проблематики гомосексуального толка. Благодаря присутствию гей-темы, фильм был показан на ряде фестивалей и получил лейбл «инди». На деле, однако, ни киносмотров, ни статуса независимого кино он не достоин по той простой причине, что базисом сюжета является отнюдь не чувственная сторона человеческой натуры, и отстаивание свободы, равенства и братства, а беспринципная эксплуатация темы гомоэротизма ради привлечения зрительского внимания.

Создатели картины, очевидно, знают, что одним из самых эффективных кинематографических приемов является недосказанность и демонстрация на экране моментов с двусмысленным подтекстом. К сожалению, двусмысленность, заключающаяся исключительно в намеках на секс, выходит не просто топорной, а вызывающей почти физическое отвращение. То, что один из героев гей и неравнодушен к своему лучшему другу понятно практически с самого начала фильма, но режиссер, кажется, попадает во временную петлю и все время забывает о том, что этот тезис уже понятен зрителю. Марко Кройцпайнтнер транслирует сквозь экран послание простое по своей форме и неприемлемое по своей сути: он утверждает, что быть геем это нечто особенное, а девушки это существа так или иначе ущербные. В «Летнем шторме» женские образы находятся где-то на втором плане, и не имеют ровно никакого значения, главное для героя по имени Тоби – это заняться сексом с парнем, и можно даже не с тем, кто нравится, лишь бы потенциальный партнер принадлежал к сильному полу.

Пожалуй, единственная отрицательная характеристика терпимости, толерантности заключается в том, что порой она приводит к тому, что к произведениям искусства причисляются фильмы, не имеющие никакой художественной ценности. И данная немецкая картина представляет собой совершенный образец такой толерантности со знаком «минус». Для ее постановщиков «любовь» это слово, написанное чернилами на выцветшей бумаге, а вот неоновая вывеска, гласящая «Gay sex only!» - это куда более «привлекательно».

Кройцпайнтер полагает, что однополая любовь это все, что нужно для создания резонансного кино и формально он прав – примером тому может служить обласканная критиками «Жизнь Адель», которая исключительно благодаря гомосексуальности ее героинь вышла в тренды не только кинофестивалей, но и стала популярным фильмом среди многих зрителей, далеких от изысков кинематографа. Режиссер Абделатиф Кешиш сделал 100%-но просчитанный маркетинговый ход, когда в центр сюжета не просто поставил любовные отношения между двумч девушками, но и включил в свою картину сцены, которые иначе как «порно» маркировать не получается.

Прославление любви и равенства представлено в кинематографе широчайшим диапазоном картин – от невыносимо драматичного, морально тяжелого «Влечения» до искрящегося юмором «Я очень возбужден». В общем же можно говорить о том, что в кинематографе сформировались две композиционные схемы. Одна доказывает тезис «Good As You», погружая его в социальную проблематику и выстраивая драматизм вокруг личных взаимоотношений героев. Примеров тому множество. От израильской драмы о непонимании и конфликте, в основе своей имеющих мировоззренческие противоречия, «Разглядеть в темноте». До шведского мини-сериала «Никогда не вытирай слезы без перчаток», в котором попытка решить главную бытийную проблему каждого индивида – как не бояться быть собой – рассматривается с точки зрения цены, которую придется заплатить за свое упорство.

Вторая же схема более нова и действенна, так как по форме своей она некоторым образом сходна с уже доказанной теоремой, что не может быть опровергнута ни коим образом. Достигая аксиологического совершенства, которое у Платона именовалось миром идей, некоторые режиссеры говорят зрителю, что проблема ненависти к иному создана искусственно и в 21-м веке аспектов для обсуждения уже не осталось. К примеру, обворожительный в своей юности и горячности Юбер Минель из «Я убил свою маму», жизнь которого хотя и включает страстные взаимоотношения с бойфрендом, но отнюдь не определяется ими. Неравенство элиминировано из пласта дискуссионных вопросов.

Из всех социокультурных проблем основополагающей является нетерпимость, основанная на неприятии и непринятии иной, отличной от собственной точки зрения. Классовая и религиозная вражда, зачастую зиждется на неумении выслушать аргументы, провести грамотный анализ ситуации и выстроить диалог, а не алогичный монолог. Из всех моментов социальной напряженности особенно выделяется почти животное по своей дикости желание общества преследовать отдельных своих членов за то, что они испытывают чувства, которые считаются «запретными». Сторонники этого «вето» на любовь не приводят убедительных доводов кроме возгласов, отсылок к отдельных цитатам из архаичных книг (не исполняя, впрочем, другие предписания, указанные в них) и лютой ненависти. В подобной ситуации художественные произведения как часть самой могущественного изобретения человечества – искусства, служат действенным инструментом воспитания чувств.

Но в то же время, кино не должно быть ориентированным на зрителя, выделяя целевой сегмент по признаку сексуальной ориентации, а «Летний шторм» сделан именно с такой направленностью – все отношения здесь приведены через призму понятия «гей». Фильмы подобные этому не способствуют распространению любви к ближнему, так же как и Абделатиф Кешиш, Марко Кройцпайнтер спекулирует на теме гомосексуальности, делая ее чем-то особым и пикантным. Место любви занимает способ занятия сексом и где-то здесь, наверно, и начинается настоящий ад.