Если рассматривать «Забавные игры» австрийского режиссера Михаэля Ханеке с точки зрения сюжета, то это скорее фильм-процесс, т.е. здесь важно само действие, а не то, к чему оно привело. Изъясняясь по-годдаровски, наибольшее значение имеет середина (кульминация), а не начало и конец. Действительно, в фабуле произведения нет ничего особенного: семья, состоящая из жены, мужа и их десятилетнего сынишки, приезжает в свой загородный дом на уик-энд. К ним под невинным предлогом приходят два молодых человека. Они берут в заложники все семейство и начинают жестокие пытки. Сюжет напоминает молодежные фильмы ужасов вроде «Пятницы 13-е» или «Черного рождества». В подобных картинах, как правило, первое, что интересует зрителя, – мотивация. Зачем убийцы совершают преступления? В основном, объясняется это шизофренией, детскими травмами или чем-то паранормальным. В любом случае, большинство преступников из хорроров едва ли могут нормально существовать в обществе. Они сильно выделяются в толпе, и вскоре их распознают. В «Забавных играх» в роли маньяков предстают двое, на первый взгляд, совершенно нормальных юношей, которые умеют поддержать беседу, которые вежливы, галантны и эрудированны. Более того, они явно из благополучных семей, получают высшее образование – в общем, представители золотой молодежи. Но что-то в их умах или душах неправильно, противоестественно. Им нравится мучить других людей, нравится видеть боль и страдания, нравится уничтожать семьи, нравится «играть».

Для пыток они используют невинные детские игры («Холодно-горячо», «Кот в мешке»), превращающиеся благодаря их воспаленному мозгу в изощренные издевательства. Порой один из маньяков обращается непосредственно к зрителям, разрушая «четвертую стену». В этом можно проследить намек на субъективность камеры: она, в большинстве своем, статична, применяются длинные одноплановые кадры. Как известно, многие преступники любят записывать свои злодеяния на пленку. Так же и здесь можно растолковать некоторые операторские приемы и обращения к аудитории как участие видеокамеры в действии.

Однако, пожалуй, наиболее интересным в «Забавны играх» является то, как Ханеке преподносит свою историю. Фильм полон насилия, причем одной из самый страшных его форм – насилия над женщиной и ребенком. Но, несмотря на это, мы всегда видим лишь результат издевательств, самого процесса нам не показывают. Так, в начале фильма, когда главе семейства (Георгу) ломают ногу, крупным планом показано его лицо. Да, мы видим боль и страх, но не видим самого удара, не видим, как произошел перелом. Через несколько эпизодов, когда маньяки заставили раздеваться Анну (жену Георга), зрители вновь наблюдают лишь выражение лица, эмоции. И так на протяжении всей картины. Да и поведение жертв поначалу может показаться неестественным: они не дерутся, не сетуют на судьбу, а в большей степени молчат, ведут себя пассивно. Конечно, в первой половине действия, когда преступники находились с ними в одной комнате, ничего предпринять было невозможно, но вскоре, оставшись в одиночестве, Георг и Анна не пытаются даже найти способы самообороны, не готовятся к бою – не предпринимают ровно никаких действий для защиты. Все, чего они хотят, – это чтобы их оставили в покое. Хотят скрыться, убежать, исчезнуть, лишь бы кошмар прекратился. На страшнейшие издевательства они не отвечают той же монетой; насилие не порождает насилия. Но зрителю очень бы хотелось, чтобы произошло чудо, и какое-то счастливое обстоятельство спасло благополучную семью от уничтожения. «Чудо» – это месть преступникам, это их смерть. И как раз в этом желании совершить насилие над насильниками Ханеке в какой-то степени ставит нас, зрителей, на место маньяков. Жесткость просыпается в нас самих, но не у жертв. И как только режиссер достигает нужного эффекта, Анна успевает перехитрить маньяков и вершит правосудие. За весь фильм нам показывают кровопролитие в этом одном-единственном эпизоде, но ведь здесь оно оправдано, так как совершается над виновным. И тут же режиссер рушит все надежды, отмотав время вспять, словно напоминая нам: в реальной жизни чудес не бывает. Этим он подтверждает не раз сказанные слова «Вы действительно рассчитываете на счастливый конец?»

С другой стороны, данную неоднозначную ситуацию с перемоткой времени в частности да и всю картину в целом можно интерпретировать с более экзистенциональной точки зрения. Два маньяка являются метафорой злого начала, присущего каждому из нас. Зло необратимо. Оно было, есть и будет. В этом случае разрушение «четвертой стены» – своеобразный диалог двух наших внутренних я – зла и добра, в качестве которых выступают в том числе и противоборствующие чувства – сострадание к ближнему и кровавое желание мести. А неоднозначный финал можно истолковать как цикличность зла – оно будет существовать, пока существует человек, прекрасно уживаясь с добром (кстати, в фильме еще один контраст, указывающий на борьбу этих двух начал, – использование классической музыки, которую внезапно заглушает тяжелый рок). Выходит, что картина «Забавные игры» не задает нерешаемых дилемм, она и есть четкий и ясный ответ – некая философская притча о вопросах, интересующих людей с древнейших времен: что есть зло, что есть добро и как они сосуществуют в человеке?

Забавные игры. Фильм австрийского режиссера Михаэля Ханеке, являющийся также и сценаристом ленты. Кино в жанре триллер. Называли, да и называют экспериментальным фильмом ужасов. Картина была номинирована «Золотой пальмовой ветвью» на Каннском кинофестивале в 1997 году.

В свой загородный дом приезжает семья: муж, жена и их маленький сын. К ним наведываются двое молодых людей, которые якобы гостят у соседей. Пришли они только затем, чтобы спросить несколько яиц и… позабавиться. Молодые люди заключают пари с семьёй. И игра начинается.

Михаэль Ханеке призывает вдумчиво отнестись к его творению. Его кино заставляет быть искренним перед собой и к тому же порождает конфликт. Он хочет заставить человека взглянуть на себя изнутри, познать каковы мы на самом деле и что в нас таится.

Почему человек бывает так жесток? Что им движет? Гнев? Страх? Обида? Все вместе? Возможно.

Представьте ситуацию. Вы стали свидетелем нелепого, но очень болезненного падения с велосипеда незнакомого вам человека.

Конечно, если у вас моральные принципы бьют выше крыши, то вы сдержите даже улыбку, но все же оцените это падение как «забавное». Если вы не такой высоконравственный, то возможно только невинно посмеётесь, а не впадете в нестерпимый хохот. К примеру, ребенку это падение покажется даже очень смешным, он не будет в этот момент думать о боли, упавшего. Ребенок свободен мыслью, честен перед собою.

Картина Михаэля Ханеке показывает нам, а точнее намекает только, что мы в глубине души жестокие и жестокость эта способна расти, словно зачаток «опухоли», которая вот-вот начнет прогрессировать.

На протяжении всей ленты герои-злодеи спрашивали нас: «Нравится жестокость? Насилие? Нравится, когда другие страдают? Когда им больно? Ну, так смотрите, смотрите на человека в заранее проигрышной ситуации. И забавляйтесь».

Также в этом фильме отображается действительность в реальности. Здесь нет «хэппи энда», где добро побеждает зло. Здесь все просто. Пришли два маньяка, убили ради своей прихоти и пошли дальше. Эпизод с пультом наглядно это нам демонстрирует. Семья к этому моменту уже потеряла надежду на спасение, они сдались, они хотели умереть, лишь бы все кончилось. Но тут случай, шанс, ружьё, последующий выстрел и… Стоп! Только не здесь. Перемотаем. Всё как можно ближе к жизни, к реальным действиям персонажей, хотя могут быть и исключения, но не в этот раз.

Так, а что движет человеком и конкретно героями-злодеями фильма? Как они до этого дошли? С чем это связано? Сам Михаэль Ханеке просил обратить внимание на проблему общения. Он считал, что именно в личной жизни зарождается конфликт, который может породить жестокость, насилие. Через общение с собой и окружающими, отношение к себе и к другим формируется человек. Его отношение может вылиться в эту самую жестокость и движет этим как раз гнев, страх, обида.

Как по мне, в фильме не слишком раскрыта причина их «забавной» игры и преступления в целом. Были только сказаны версии на вопрос мужа: «Зачем вы это делаете?». Но так или иначе можно уяснить, что у молодых людей была причина, может она покажется безумной, непонятной, но она была и крылась эта причина в личной жизни, что-то направило их на преступление и это что-то жрет их изнутри.

Нет, 'Забавные игры' Михаэля Ханеке - это не триллер и не драма, жанровые рамки вряд ли могут дать представление об этой картине. Этот фильм как явление, как сложный процесс проходит свою эволюцию. Лента начинает движение от ледяного ужаса безысходности, невидимой стеной внезапно вставшей между приветливым внешним миром и замкнутым пространством собственного дома, где семья из трех человек оказывается наедине с двумя подонками, явно не в первый раз практикующих издевательства и садизм. Но движение продолжается, и траектория фильма уходит далеко за пределы проблемы насилия на больших и малых экранах (хотя именно это и было отправной точкой в работе режиссера).

В 'играх' кинематограф перестает быть отстраненным - один из двух злодеев управляет реальностью с помощью телевизионного пульта, отматывая события назад или нажимая на кнопку паузы. Таким образом, кино вообще выводится из категории чего-то специально созидаемого и переходит в некоторое особое состояние, при котором исчезает граница между краями кинопленки и повседневной жизнью. Достижение высшего понимания искусства и есть результат рефлексии, когда само искусство перестает нуждаться в обосновании своего существования, поскольку уже не воспринимается и не может быть отделимым от других явлений реального мира. Рассуждения двух маньяков о параллельной реальности ведут к парадоксальному, казалось бы, заключению: кино является и наблюдаемым, и неуловимым одновременно. Такой парадокс наполняет это явление почти религиозным смыслом, когда нечто всепроникающее и всеобъемлющее, а значит и видимое во всём, тем не менее, остается за пределами рационального объяснения, одновременно являясь конечной целью всех поклонений, ритуалов, а порой и жертвоприношений, тех, кто верует в своё божество. И чем ближе чудовищные игры к финалу, тем всё отчётливее проявляется эта аналогия, ведь несчастные пленники уже не властны ни в чем, когда стали частью кем-то написанного сценария к фильму, отдельные куски которого всегда можно перемонтировать или переснять так, чтобы получился заранее продуманный сюжет.

'Забавные игры', вышедшие на экраны в 1997 году, можно считать своеобразным подведением итогов векового пути кинематографа. И трудно после заключительных титров не подправить приписываемое Шекспиру высказывание: 'Весь мир - кино, в нём женщины, мужчины - все актеры'.

10 из 10

Дом у озера, зеленый двор, полупрозрачная дверь. Тук-тук. Кто там? Старые друзья: ультранасилие, садизм, мертвая мораль. Заводите апельсины, начинаем. Убитая собака — сродни мертвой кошке из первых кадров «Короткого фильма об убийстве». Дорожное начало — сродни завязке в «Соломенных псах» Сэма Пекинпы. Интеллигентная семья, классическая музыка, планы на небольшой отпуск среди лугов и озёр, который будет омрачен, хотя точнее сказать — обагрен. Но фильм с Хоффманом делал настоящий ковбой, веривший в мужественность, самообладание и внутренний стержень. «Забавные игры» были сняты бескомпромиссным европейским гуманистом, верящим в очищение через страдание. Зритель почувствует разницу уже на самых первых минутах — необъяснимая боль в глазах и стук в ушах. Это ханекевские психологические иглы, постарайтесь не обращать внимания.

Хотя, по началу, не обращать внимания на манипулятивные действия режиссера со зрителем очень несложно — на то они и манипулятивные. До того как власть возьмут неприкрытые творческие издевательства, править бал будет великолепно действенные художественные детали немецкого режиссера. Острый нож. Разбитые в склизкую жижу сырые яйца. Главная героиня равномерно отрезает куски темно-красной говядины. Утрированная хэви-метал песня. Зритель успеет почувствовать, но не успеет понять умом, от чего у него возникает инстинктивное отторжение бытовых сцен в антураже солнечной Австрии. Когда насилие будет «высказано вслух», станет легче, но не надолго. Главная леденящая душу особенность фильма в том, что психологическая жуть не получает эмоционального или физического выплеска и не принимает характер резни, а лишь бережно аккумулируется прямиком в фэйд-аут финальных титров. Зритель многого не понимает в местной системе координат и от этого испытывает вполне объяснимый страх.

А ведь главный ключ от большинства загадок и странностей «Забавных игр» кроется в несложном определении «фильм-гипербола». Утрированная жестокость наполняет это кино из-за того, что это картина о физическом насилии от человека, который, по его же собственным словам, очень боится физического насилия. Все мы знаем какие у страха глаза, поэтому здесь жестокость одних и беспомощность других принимает характер крайности. Эта самая тотальная гипербола и работает на то, что делает «Забавные игры» «фильмом-высказыванием». Сначала Михаэль Ханеке хотел просто написать эссе на тему насилия в СМИ, а в итоге снял 'Игры': по публицистической силе просто разрушительные и с форматом «эссе» в этом плане несравнимые, даже несмотря на выдающийся ум и умение складно излагать мысли. И в культурологическом и психологическом планах, «Забавные игры» - бездонный колодец, из которого, тем не менее, можно вытащить несколько главных мыслей о насилии в медиа и искусстве, благо, поясняющую статью Ханеке все-таки написал. Одна из самых интересных мыслей этой работы в том, что массового зрителя экранная жестокость может привлечь лишь при трех условиях: отдаленность от реальной зрительской жизни, иллюзия справедливости насилия или ироничная подача. Хотя для того, чтобы схема работала хватает лишь соблюдения одного, на ум сразу приходят эталонные образцы киношной жестокости, содержащие все три. Боксер Бутч рубит извращенца Зеда самурайским мечом — комичная, далекая от жизненных ситуаций сцена, где торжествует справедливость. В итоге: абсолютное комбо и один из самых стильных моментов кровопролития в истории кино.

Но мы сейчас все-таки не о Тарантино. Дело в том, что «Забавные игры» - тоже подобного рода комбинация, но выполненная с точностью до наоборот: это сравнительно приближенное к жизни и абсолютно серьезное кино о максимально несправедливой и необоснованной жестокости. Единственный ответ зла на вопрос «Зачем?» это «Warum nicht?», что, вполне логично, конечно, но есть нюансы. В результате — полное отторжение увиденного организмом зрителя и отсутствие даже инстинктивного удовольствия. «Игры» - один из самых психологически невыносимых фильмов из когда-либо снятых - сделан нарочито жестоким, чтобы показать неприемлемость эстетизации экранного насилия. Уж где-где, а в этом случае получить удовольствие от происходящего практически невозможно. После того, как издевательства поданы столь непривлекательным образом, условно склонная к насилию молодежь скорее будет рыдать кровавыми слезами, чем тут же захочет кого-нибудь унизить. И эта отвратительность физического доминирования делает «Игры» единственным в своем роде фильмом. Ведь, по большому счету, в треклятом динамично развивающемся медиамире, игра на первобытных инстинктах давно стала товаром. По Ханеке, здесь нет камня преткновения — латентное насилие буквально во всем. Не зря самая душераздирающая сцена «Забавных игр» спрятана за кадром включенного телевизора — и не с фильмом ужасов на экране, а с обыкновенными автогонками. Безобидными автогонками. Мирными автогонками. Чудовищными, агрессивными автогонками с невыносимым шумом и жуткой гигантоманией. Ханеке — в той же степени искусный психолог, сколь и искусный психиатр.

Хотя зритель и не любит громкие ярлыки и с носителей таковых спрос тройной, 'Забавным играм' невероятно подходит характеристика “фильм-шедевр”, учитывая всю холодную отстраненность этого слова. Здесь есть идеальная выверенность кинокомпонентов, обусловленная немецко-австрийской педантичностью режиссера, огромный спектр художественных приемов, обусловленный талантом работавших над картиной и, что самое важное, есть оголенный нерв в предсмертной агонии, обусловленный всем вместе. Это то кино, которое может мало кому в здравом уме сердечно полюбиться, но объективно, это произведение настолько художественно чистое (прямо как белые перчатки незваных гостей), что трогать его грязными руками своего восприятия даже как-то совестно. Классик нашего времени Ханеке верит в то, что идиллии в реальной жизни можно достигнуть исключительно с помощью кровопускания в искусстве, а настоящего очищения и полуторачасового катарсиса — только через болезненное иглоукалывание. «Игры» - это кино к зрителю столь беспощадное, что здесь, если добро начинает побеждать зло, у вторых есть кнопка «продолжить с последнего сохранения», в то время как у первых таковой нет. Раскалывается общая зрительская голова, метафорические кошки разрывают душу общества в клочья, а по центральной нервной системе современного искусства проходит болезненный импульс. И все это исключительно радует. Ведь если что-то болит — значит оно еще живо.

Пожалуй, «Забавные игры» являются единственным фильмом Михаэля Ханеке, к которому действительно сложно подобрать аналоги. В этом смысле его можно назвать уникальным авторским творением, которое оглушительно громко ударило в своё время по Европе, захлопнув дверь известной «трилогии оледенения» и став её достойнейшим эпилогом. Неслучайно даже опытный немецкий волк Вим Вендерс на премьерном показе в Каннах, по его собственному признанию, почувствовал себя неуютно (читай: не понял). Чего уж говорить о простой аудитории, особенно, о той её части, что на взрощена на голливудоподобном материале, включая и трэш. Только они начали привыкать к мысли о том, что окружающее общество вместе с ними далеко не полноценно во всех отношениях и страшно далёко от гуманизма, им чётко и ясно указали на их аутсайдерское место в общей системе ценностей. И никаких двойных стандартов.

Вступив ещё на заре своей карьеры в прямую и жёсткую конфронтацию с традиционными кинематографическими формами и жанрами, Ханеке наконец-то создал настоящий игровой антитриллер, заранее отказавшись визуализировать в нём насилие, не отвергая его по сути. Главное оружие режиссёра – блестящее знание человеческой психологии, его стиль – использование самореферентных художественных и технических приёмов, его цель – подчинить и изнасиловать сознание зрителя, заставив его пройти вместе с героями ужасный путь и убедиться во взаимоисключительности добра и зла. 55-летний режиссёр сосредотачивается на страданиях членов семьи, раскрывая по полной драматизм их текущего положения посредством поведения Петера и Пауля, отражающего, в том числе, и мысли самих жертв, для которых намерения и мотивация их мучителей так и остаются загадкой.

Трудно сказать, кем на самом деле являются эти двое аккуратно и чисто одетых молодых людей, появившихся в буквальном смысле из ниоткуда. Пауль с пристально-холодным взором повзрослевшего Бенни, не стесняющийся называть своего приятеля толстым (игры играми, а за фигурой нужно следить!) – это явный лидер тандема. Зато Петер кажется более добродушным, если можно так выразиться, но это впечатление обманчиво. Оба любят спорт, в особенности гольф, сравнивают себя с известными анимационными персонажами. И наверняка у них где-то припрятана своя тетрадь смерти, регулярно пополняемая всё новыми именами.

После выхода картины в свет критическое сообщество в Европе и других странах, как водится, разделилось на диаметрально противоположные стороны – одни хвалили её за смелость и новаторство, другие едко критиковали за то же самое. И те, и другие были правы. «Забавные игры» действительно оказались самым смелым решением в карьере Ханеке, удалившегося на недосягаемое расстояние даже от себя прежнего и имеющим куда больший резонанс, нежели любая из его предшествующих работ. С другой стороны, для самой Австрии рубежа 90-х – 2000-х такое кино было вполне типично и хорошо соотносилось с рядом «чёрных комедий», синтезирующих насилие с иронией и во многом схожих с работами Ханеке – «Тотальная терапия» Кристиана Фроша, «Налёт» Флориана Фликера, «Приди, сладкая смерть» Вольфганга Мернбергера и др.

Вместе с тем, «Забавные игры» в известной степени являются консервативным фильмом, повторяя центральную идею всех фильмов Ханеке о зависимости внутреннего пространства человека от условий внешней среды, извлекающей из него подчас самых невиданных монстров. Здесь практически не к чему придраться, да и вряд ли нужно это делать. После просмотра остаётся масса впечатлений и отвратительное послевкусие, словно сам стал жертвой всех тех комплексов и ярлыков, которыми щедро одаривает человека созданная им же поп-культура.

Не полюбить данную картину для меня оказалось невозможным.

Я получала удовольствие с каждым кадром, наслаждение с каждой секундой.

Так восхитительно вместить в 108 минут сарказм, 'вежливость', издевательства, безысходность, ужас и реалистичность - дар.

Я пишу рецензию и внутри меня всё кипит, впервые посмотрела этот фильм года полтора назад, но пересматривала не раз в дальнейшем.

Это не стандартный фильм-развлечение с кровищей, тупыми диалогами, крутыми спецэффектами, сексом и проч. для того, чтобы занять себе вечер (хотя такие я очень люблю).

Эта картина раскрывает сущность насилия. Она стебётся над нами. Над каждым из нас. Ведь как ловко двое парниш со всем справляются! У них сценарий проработан до мелочей, они просто играют и правила никто не смеет нарушать. 'Вы хотели так? А мы так не хотим. Будет вооот так вот.'

Арно Фриш сразу же своим игривым, наглым взглядом устанавливает данному фильму очень высокую планку. Игра шикарная и безупречная.

Вообще, актёрская игра здесь просто идеальная, на мой взгляд. Характер каждого персонажа раскрыт в полной мере.

Как я уже писала, кровь здесь вы практически не увидите. Здесь специально всё снято так, что хочется заглянуть, повернуть камеру в сторону происходящего, над нами, опять же, издеваются и не дают рассмотреть. С нами играют.

В какой-то момент становится действительно жутко, ведь такое может произойти с каждой семьёй..

Я бы не меняла здесь ничего: диалоги, ракурсы, внешность героев, заигрывание со зрителем, сценарий и все повороты событий, концовка. Мурашки и восторг.

Безусловно, оригинал есть оригинал. Мне не совсем понятно, для чего Михаэль Ханеке снял вторую, почти идентичную картину (более смазливый актёрский состав, небольшие различия в диалогах, влияние США и т. д), но, наверное, на то были причины. Для меня же лучшей является эта версия.

Это кино явно не для всех, а только для тех, кто ищет что-то оригинальное, интересное, дерзкое, смелое. На любителя, я бы сказала, кем я и являюсь.

Эти забавные игры мне пришлись по вкусу.

10 из 10