Во-первых, операторская работа, антураж и художественность! Зашкаливает от начала и до конца! Потом, доля сюрреализма и символизма. Сцены бесподобны, вязкое, погружающее нечто, от которого невозможно оторваться.
Знаю-знаю, обычно, в таком кино принято кичиться своим истинным пониманием всех этих фишек и спорить о том, сводится кино к тщетности бытия или к страданию (не пытайтесь придумать что-то ещё - не поймут). Но я не буду, я скажу честно - не понял ничерта. Какое открытие совершила ГГ когда ушла плакать совершенно ни с чего - тому пример. Как и рука в конце. Наверное, всё же, это потому что это из разряда 'поэтичных' моментов, а я тот человек, который поймёт что угодно, любой сложности в звуке, визуале и прозе, но не вот такое вот. Посему, поэзию без музыки не перевариваю никак.
И таких моментов уйма, где у меня лично не было ни единой зацепки чтоб хоть как-то это трактовать. Плюс, я вообще не понял смысла сего повествования, а финала - тем более. Обычно, если со мной случается полная непонятка - это явный признак что автор снимал с отсылками к библии и религии. Я не утверждаю что это так, просто это уже закономерность, и я только лишь из неё исхожу. Не понял = про Бога и библию. Уж не знаю, почему. Дайте мне понять в комменте, если это не так.
Но это всё совершенно не важно! Атмосфера, операторская работа, актёрская игра, вот это вот всё - до безобразия шикарное.
Тео Ангелопулос пришел ко мне относительно поздно. Я открыл его лет десять назад, на фоне накатившей на меня депрессии.
Долгое время мне некого было поставить рядом с Тарковским, Бергманом, Феллини и Вендерсом. Даже Антониони, на мой взгляд, где-то рядом, но не там. Ну, может быть еще Кеслевский. И вот вдруг Ангелопулос...
К стыду своему, я жил в каком-то параллельном пространстве, никак не пересекаясь с его вселенной. Впрочем, одна связующая ниточка была - музыка Елени Караиндроу. Однажды я обнаружил релиз «Music For Films» на сборном MP3 диске норвежского саксофониста Яна Гарбарека. Музыка терзала душу своей печалью и красотой. Слушал редко, в особом состоянии, в качестве фона для грусти, саундтрека для утраты. И озадачился мыслью: 'А что же это за кино такое, если такова музыка?' Провел исследование. Оказалось, на диске собраны избранные композиции к ранним фильмам Ангелопулоса. Музыка поистине магическая. Сотворчество Элени Караиндроу с Ангелопулосом из того же ряда, что сказка, которую создавали вместе Кеслевский и Прейснер.
И я нырнул в эту воду, и сразу оказался на такой глубине, что поначалу чуть было не захлебнулся с непривычки. Такое кино требует подготовки. Здесь нужно набирать побольше воздуха, чтобы не всплыть раньше времени. Ибо соблазн будет. Ведь снимал Ангелопулос длинно и скучно. Без расчета удержать наше внимание. При этом делал он это глубоко и честно. Порой, безжалостно честно. Без счастливых концов и ложных надежд. Фильмы, как правило, событиями не насыщены. В центре человек в контексте исторических обстоятельств. Место действия - Европа, движущаяся к своему закату сквозь политические коллизии и войны.
При определенном усилии, в кино Ангелопулоса входишь, как в медитацию. Это то редкое искусство, которое по сути можно назвать духовным актом. Да и сам просмотр становится скорее работой, нежели отдыхом. В эпоху, когда кино превратилось в аттракцион, в дефиците оказывается сам зритель, согласный и способный совершать над собой мало-мальски серьезное усилие. Без отвлечения на телефон и чипсы.
«Пейзаж в тумане» - идеальный вариант для погружения в мир Тео Ангелопулоса.
Я с большим удовольствием смотрю Ангелопулоса. Я обожаю его стиль из долгих планов и 'Пейзаж в тумане' должен был для меня открыть что-то новое, ведь...
Ведь на многих ресурсах если пишут про Тео Ангелопулоса чаще всего упоминают 'Комедиантов' и 'Пейзаж в тумане'. Второй чаще называют лучшим фильмом мастера, за который он получил кучу различных призов. Я долго откладывал смотря другие работы, и результат не совсем тот что я ожидал.
Достоинства:
Это сильная и правдивая европейская роуд муви. Если бы у дисней всё было бы сказочное и доброе, то греку Ангелопулосу видится мир более мрачным, в котором дети раздавливаются катком взрослого быта.
Недостатки:
Так как лента везде преподносится как 'сильнейшая' первое знакомство у вас пройдёт хорошо, если это ваш формат. Я ожидал намного большее. Мне не понравилось:
-намного меньше стиля долгих планов Ангелопулосу, который есть в 'Комедиантах'
-темы масштабности(сцена с краном или рукой), сюда добавлены просто так и не несут смысла. Во 'Взгляде Одиссея' помпезность обрела другой смысл.
-Ангелопулос потерян, не верит в добро или любовь, фильм слишком мрачен, это отчасти изменится в 'Вечности и один день'
-Вставка 'Комедиантов' смотрится забавная, но не смотря оригинал тяжело будет понять историю труппы и историю одной пьесы, и это скорее минус чем плюс.
-Роль молодого недоотца смотрится жалко и нераскрыто. Даже постаревший герой Марчелло Мастроянни в 'Пчеловоде' не вызывал жалостной желчи как этот молодой парень с 'явой' провожающий детей в пустоту.
По итогу, если вы не смотрели ещё Ангелопулоса если вам хочется любовную историю начните с 'Вечности и один день', если греческий миф на новый лад с Голливудом 'Взгляд Одиссея', настоящий Ангелопулос это 'Комедианты' и 4 часа удовольствий.
Мои 7/10, это близко к 'Дороге' Джона Хиллкоута, но у Ангелопулоса катаклизм не наступал. Он всегда был с нами.
Пыльная дорога, уходящая в даль, шоссе, белым штрихом исчезающее за поворотом, мерный перестук колес мчащегося поезда... Различные образы пути уже давно неразрывно связаны с человеческой судьбой, привычно символизируя собой причудливые изгибы ее неровных линий. Это и прощание с прошлым, и тоска по оставленному позади, невольное ожидание перемен и, конечно же, такая безрассудная и порой необъяснимая надежда. Скорее всего, именно она и навеяла греческому режиссеру Тео Ангелопулосу это странное видение о двух одиноких детях, медленно бредущих в прозрачной дымке серого холодного дня по запутанному и нелегкому пути своей мечты. Главные герои его фильма - брат с сестрой, Александр и Вула, уверены, что их отец живет в Германии. И вот, устав каждый день тщетно ожидать его на вокзале, они просто садятся в очередной поезд и отправляются на поиски. 'Пейзаж в тумане' - то ли быль, то ли сказка, где на фоне уже столь знакомого дорожного колорита ведется неспешный, медитативный рассказ о мире, культуре и предназначении человека.
Знаменитый грек, наследник древней Эллады, Тео Ангелопулос в своем творчестве уже не первый раз обращается к жанру роуд-муви. Такая форма повествования наиболее близка его личному ощущению 'потери своего дома' в этом чужом для него современном мире. Пространство нынешней Греции, по которому путешествуют дети, представляет собой сгусток впечатлений самого режиссера, своеобразный внутренний пейзаж его 'духовной ссылки': смесь тумана и дождя, темные глазницы пустынных домов, рябь холодного моря - дух одиночества и запустения как будто растворен в самой атмосфере фильма, в непременной дымчатой мгле, беспросветно затянувшей все вокруг. Это мир, откуда каждое утро тщетно пытается улететь человек-чайка, мир, где в конвульсиях умирает белая лошадь под чумные крики свадебного пира. Это вселенная угасающего света, преисполненная хаоса отрывочных мифологем, аллюзий и абсурда - что-то безвозвратно ушло из нее, закутавшись, словно в саван, белыми пеленами снега. Непременный для Ангелопулоса мотив греческой зимы как медленного умирания культуры, неспособной уже оплодотворить умы и души людей, поддержан впечатляющим видом гигантской длани античной статуи с отломанным указующим перстом. Дух увядания ощущается и в неприкаянных скитаниях труппы бродячих артистов: старому уставшему человечеству 'закатившейся' Европы, уже не нужен театр, оно тихо угасает от бесконечной и всепоглощающей скуки, заранее распродавая свои старомодные обветшалые одежды.
Столь неприглядная картина действительности - этой Вавилонской блудницы, в которую превратилась земля, непосредственно связана с обликом матери Вулы и Александра: ведь, как узнают впоследствии дети, у них никогда не было настоящего отца. Но они все равно любят свою истощенную родину - свою грешную мать, даже несмотря на то, что 'она ничего не понимает' в их заветной сказке-мечте о рождении нового первозданного мира, куда они стремятся всем своим существом. Библейский мотив 'исхода' и странствия в поисках земли обетованной тесно переплетен в фильме с новозаветным образом Царствия Небесного, обрести которое способны только по-детски чистые души. И, может быть, именно поэтому частые закадровые монологи Вулы, обращенные к отцу, столь сильно напоминают молитву Богу. Для детей дорога в призрачную Германию - это путь к обретению смысла бытия, поиски своего настоящего дома, а значит, по замыслу режиссера, и путь к себе - из первобытного хаоса к истинному свету или тому неясному силуэту туманного древа, что проступает на засвеченной пленке, подаренной их спутником и проводником Орестом. В фигуре этого молодого артиста, байкера и гея с внешностью античного бога в фильме затрагивается непременный для эстетики Ангелопулоса философско-мифологический пласт. Посланник судьбы, эдакий дантовский Вергилий, экскурсовод по аду реальности, Орест является также и учителем Вулы, воспитателем ее чувств. Он с отеческой бережностью педагога проводит ее душу по тайным тропам платоновского эроса, от первой любви и девичьей стыдливости к осознанию своей женственности. И он же дарит ей горький, но неизбежный опыт разочарования. Ведь в фильме нет ничего сугубо детского или сентиментального, зритель смотрит на все глазами режиссера-мыслителя, достаточно честного и даже безжалостного по отношению к миру, чтобы не смягчать его ударов и не приглушать боли от них. Орест же всего лишь выполняет свою роль, направляя детей вперед, на зов дороги, к своему предназначению.
Но весь этот смысловой и образный подтекст отступает на второй план перед первичным ощущением необыкновенной поэтичности, почти хрустальной прозрачности авторского стиля. Фильм походит на отрывок чудесной мелодии, как бы зависшей в воздухе, чтобы потом медленно раствориться в тишине. Музыка здесь не просто фоновое сопровождение визуального ряда, но неотъемлемый элемент повествования, она буквально участвует в происходящем, создавая уникальную атмосферу светлой грусти и какой-то щемяще-беззащитной чистоты. И долго еще потом вспоминаются два маленьких далеких силуэта под кроной огромного дерева в час туманного рассвета, словно это и есть явление самой надежды - беззащитной, хрупкой, но никогда не угасающей.
Высокое искусство всегда видно. 'Пейзаж в тумане' Тео Ангелопулоса это именно искусство, а не развлечение. И смотреть его нужно как произведение искусства. Воспринимать эстетически, прочитывать философский смысл.
Картинка в фильме, даже название которого содержит слово туман, действительно туманна. Или, можно сказать, это давинчевское сфумато, которое можно увидеть и в фильмах Тарковского и в недавнем 'Фаусте' Сокурова. Это трепетное отношение к изображению, это изображение реальности, но реальности, обработанной художественно, о чем и должна нам напоминать туманность картинки. Это реализм в высшей степени, по слову Достоевского. Но все же, сравнивая картинку этого фильма с теми же картинками в фильмах Тарковского и с последним фильмом Сокурова, очевидна меньшая степень ее художественности. Грубый реализм часто превалирует над 'реализмом фантастическим'.
Фильм дает нам посмотреть на человека со стороны, о его пути к Богу, когда мы, как дети, вслепую, часто не осознавая, не понимая точно, смутно желая чего-то более лучшего и высшего идем к Творцу. Запинаясь, падая, с трудом идя 'через тернии', но все же двигаясь к главной жизненной цели. Кто не идет, тот останется навсегда в темноте, в хаосе. А в конце дороги, идущему и дошедшему, как эти дети, откроется Свет.
Пророческий дар Тео Ангелопулоса раскрывается лишь сейчас, спустя почти двадцать пять лет после выхода его замечательной, великолепной картины. Где он предсказал не только упадок родной Греции, деградацию кино, но и собственную смерть: словно экранный Орест сошел к нам, в реальность, избавляя метра от душеных тревог и страха.
В ленте греческий режиссер, мастерски показывает разрушающийся мир, раскрашенный в мрачные, меланхоличные, отрешенные цвета, делающие картину похожей в отдельных кадрах на анимацию, а происходящие на сказку, что, в сущности, не противоречит его концептуальной задумке: представить зрителю, максимально приближенную к нашей, действительность, заставить поверить его в то, что наша жизнь, в сущности, не отличимая от происходящего на экране. Именно в этом и заключается магическая сила таланта Тео Ангелопулоса, не напирая на драматическую составляющую в ленте, заставить зрителя ужаснуться действительности, вещам кажущимся нормальными.
Показательно, что на протяжении всего хронометража ленты на экране появляется лишь двое детей - Вула и ее брат Александр. Еще одно доказательство гибели мира. Брату и сестре на всем их пути встречается множество людей, которые казалось, соблюли пресловутую человечность, проявив внешние участие к их судьбе. Но всегда это была словно обязанность, а не прорыв души. Лишь в образе Ореста мы встречаем подлинное сопереживание, он словно вестник Богов, присланный даже не спасти от физических тягот, а скорее помочь сохранить душу и научить чему – то новому, необходимому.
Несмотря на все предостережения, мрачные мысли. Очищение после просмотра ленты, оставляет в душе надежду, даже в мыслях не давая задуматься о правоте двух детей пустившихся на поиски своего начала…
Ненавязчивость этого фильма поражает. Чаще всего в притчах много размышлений о смысле бытия, здесь этого нет. Как нет и глупых мыслей.
Брат с сестрой каждый день приходят на вокзал в надежде запрыгнуть на уезжающий поезд и уехать к отцу которого они никогда не видели. Разумеется они запрыгнут на этот поезд, а дальше начнётся их долгий путь в никуда. Герои настолько реальны, что начинаешь верить в происходящие, абсолютно забывая что дети едут не зная куда, всё что им известно это название города где живёт их отец, и вероятность что отца возможно вообще нет они не рассматривают, продолжая мысленно разговаривать со своим горячее любимым папой.
Тема взросления так же затрагивается но не так основательно, на пути к своей цели дети встретят весь ужас современного мира, ужаснуться ему, и пойдут молча дальше.
«Пейзаж в тумане» - шедевр: жестокий, спокойный; не восхититься красотой и глубиной которого невозможно.
Первые просмотренные фильмы Ангелопулоса мне не очень понравились. Как то мне не нравился довольно скучный темп повествования в его картинах. Но решив не ставить сразу крест на режиссере, я решил посмотреть еще парочку его фильмов. Сначала я был поражен его гениальной и масштабной исторической драмой 'Пыль времени', а теперь вот руки добрались и до 'Пейзажа в тумане'. Вроде бы незатейливая история, коих мы видели тысячи, но благодаря отменной режиссуре и этому самому 'скучному' стилю повествования она вызывает очень много эмоций как во время. так и после просмотра. В конце фильма были все шансы заплакать. но я сдержался. Очень хороший фильм от великолепного режиссера. думаю, надо бы пересмотреть мне не понравившиеся фильмы Ангелопулоса - 'Александр Великий', 'Реконструкция' и 'Комедианты'. Возможно теперь, когда я полюбил этот ритм повествования, я оценю их совсем по другому. Наверное, именно с этого казалось бы незамысловатого и несложного фильма мне и надо было знакомится с творчеством этого прекрасного режиссера.
Молодая девочка Вула и её младший брат Александр живут в Греции с матерью, но мечтают увидеть своего отца. Однажды они вдвоём уезжают в Германию, чтобы встретиться с ним.
Обладатель Золотой пальмовой ветви Тео Ангелопулос снял настоящий шедевр мирового кино, идеально вписывающийся как в данный этап развития подобного стиля в кинематографе, так и во весь кинематограф в целом, сняв картину вне времени, но заимствуя лучшее у классиков и преобразовывая это в свой неповторимый стиль. До картины «Пейзаж в тумане» я как раз посмотрел у Ангелопулоса всего один фильм «Вечность и один день», за который как раз греческий постановщик и был удостоен главного приза в Канне. Однако если посмотреть фильмографию режиссёра, то практически каждая его картина участвовала на различных фестивалях и собирала призы. Как, например, фильм «Пейзаж в тумане» был удостоен Серебряного льва и Приза Международной Католической организации в области кино на Венецианском кинофестивале, Приза международного евангелического жюри на Берлинском фестивале, а также премии за лучший фильм года по мнению Европейской киноакадемии.
Тео Ангелопулос также является автором сценариев собственных фильмов. В написании сценария к «Пейзажу в тумане» также принимали участие Танасис Вальтинос и прославленный мастер Тонино Гуэрра, написавший сценарии к таким шедеврам Микеланджело Антониони как «Приключение», «Ночь», «Затмение», «Красная пустыня», «Фотоувеличение» и «Забриски Пойнт», кроме того, написавший рассказ, по которому Федерико Феллини снял один из своих лучших фильмов «Амаркорд».
Авторский и режиссёрский почерк Тео Ангелопулоса для меня стал неповторимым уже после просмотра двух его картин. Долгие планы с плавно двигающейся камерой, молчание, многозначительные взгляды, эмоции на лицах людей, за которыми так интересно наблюдать и которые говорят больше чем любые слова. Чисто художественно стиль Ангелопулоса можно сравнить с отечественным гением Андреем Тарковским, но я всё же нашёл больше сходств с выдающимся немецким режиссёром Вимом Вендерсом. Помимо развитий жанра роуд-муви, где немецкий постановщик является признанным мастером (вспомнить хотя бы его блестящие картины «Алиса в городах», «Ложное движение» и «С течением времени»), фильм «Пейзаж в тумане» напомнил мне более поздние работы Вендерса, снятые уже в 80е годы, особенно его лучший фильм «Небо над Берлином».
Что касается содержания фильма, то оно ставит больше вопросов нежели даёт ответов, поэтому ко многим выводам я пришёл сам и навязывать их не буду, поскольку «Пейзаж в тумане» тем и гениален, что каждый зритель найдёт для себя что-то своё и сделает собственные выводы. Лично мне подумалось, что в картине понятие отца являлось символом становления человека. Ведь если посмотреть, то начинали свой путь двое детей ещё совсем неопытными, а само путешествие стало для них отцом, который их хвалил и наказывал, показывал им мир и учил их жизни.
Интересен и тот факт, что, казалось бы, старшая сестра была центральным персонажем, а если судить по финалу картины и по некоторым её репликам, где она мысленно пишет письмо своему отцу, больше поездка повлияла как раз на младшего брата. Либо же суть была в том, что к кому-то осознание приходит постепенно, а кого-то оно может просто осенить в определённый момент. С этой мыслью пересекается мысль более позднего отечественного фильма «Возвращение» Андрея Звягинцева, но там герои путешествовали как раз с отцом, и уже с его помощью познавали жизнь. Более чем уверен, что наш режиссёр при создании своей картины вдохновлялся именно лентой «Пейзаж в тумане».
Очень хочется описать самую, на мой взгляд, гениальную сцену фильма, но боюсь испортить впечатления от его просмотра, с которым я вам не рекомендую затягивать, потому что такое кино нельзя пропускать.
Два потерянных, в прямом и переносном смысле, ребенка скитаются по Греции в поисках отца, которого никогда не видели. Вечно отсутствующая мать вместо того, чтобы честно признаться, что папа-разведчик умер при исполнении опасного задания, зачем-то выдумала, что он живет в Германии, поэтому Александру и Вуле нужно добраться туда, во что бы то ни стало. То, что земной рай в фильме греческого режиссера локализовался именно в Германии, с точки зрения новейшей евросоюзной истории выглядит по меньшей мере забавно, но Тео Ангелопулосу важнее было выбрать образ максимально контрастной страны – и фактически несуществующая на тот момент, еще разделенная стеной Германия превратилась для брата и сестры обетованную землю.
Впрочем, географические перемещения совершенно не значимы, потому что любое путешествие – это в первую очередь путь к себе, и через свои мытарства Александр и Вула познают безжалостные законы бытия и изживают наивные детские иллюзии. Безответные безадресные письма, сочиненные в бесконечных вагонных тамбурах, отчетливо напоминают молитвы и полны недетской тоски. И неуловимого отца (именно «отца» и никогда не «папу»!) очень хочется написать с большой буквы и попытаться понять, за что же покинул Он детей своих и существует ли в принципе. Второй вопрос Ангелопулос оставляет без ответа, точнее, предлагает каждому ответить на него самостоятельно, а вот по поводу первого высказывается резко и однозначно, несмотря на символическую многослойность.
Дома мрачных покинутых городов щерятся выбитыми окнами и отпугивают наглухо закрытыми дверьми, пустынные шоссе состоят, кажется, из одних поворотов и запутывают случайных путников. Дождь, переходящий в снег и обратно, дополняет образ озябшего постылого мира, а свинцового цвета море равнодушно бьется в обезлюдевший берег. Но в чем можно винить море, если редкие встреченные на поверку оказываются такими же равнодушными, как стихия: они не способны на сочувствие и бескорыстие, их самым страшным грехом становится тотальная атрофия чувств, неспособность отличить добро от зла. Искусство, которое должно бы проповедовать идеалы, в упадке: труппа бродячих комедиантов не может найти для выступления ни зрителей, ни сцены, актеры привычно твердят свои роли, даже не слушая друг друга, и по дешевке, как со свалки, распродают костюмы. Бог оставил наши земли потому, что мы сами выгнали Его.
Чувства
Как же все-таки неловко признаваться в том, что высоко оцененный, премированный, тонко художественный, изысканный фильм… не понравился. Не затронул струн, не ослепил визуальным совершенством, не поразил изяществом метафор – множественных, но довольно прямолинейных. Так, потерю нравственных ориентиров символизирует рука огромной статуи с отколотым указующим перстом: вертолеты уносят ее прочь, и лишь герои провожают ее полет печальными взглядами. В этот момент даже думается, что классический, еще к античности восходящий, образ дороги как жизненного пути и познания себя, дает чудесную (и очень удобную) возможность не мучиться с сюжетом: новые города, встречи, события будут связаны уже самим фактом движения, и их можно изящно зарифмовать хоть с ветхозаветным исходом, хоть с дантовскими кругами ада.
Временами создается впечатление, что режиссер не просто констатирует, но прямо-таки смакует нарочитую жестокость мира, бездушность и бездуховность затерянной в снегах страны, которая изгоняет и насилует своих детей, забывает историю и презирает искусство. И никаких эмоций, кроме сонного уныния, не вызывает депрессивная эстетика угасающего, тихо замерзающего мира, в котором даже неприкаянный полубог, подрабатывающий проводником по местному аду, вынужден продать верного коня-мотоцикл и отправиться служить покинутому Отцом отечеству. И туман, как верный знак неопределенности и безвременья, конечно же, не в городах, а в головах. Так что сколько ни всматривайся в найденную на улице засвеченную пленку, ничего не разглядишь, кроме непроницаемой белой пелены. И возникает соблазн увидеть то, чего на самом деле нет.
---
Разум без чувства слеп и часто ошибается в выборе пути; чувство без разума слишком доверчиво и пропадет ни за драхму. В паре маленьких пилигримов Вула, как старшая, отвечает за рациональность, а нежный, трогательный, пока совсем не великий, Александр – за эмоциональность. Им не нужно слов для общения, потому что оба – части единой души. Путь начинает разумная Вула, жаждущая «только посмотреть» на мифического отца, но, когда она теряет силы и веру, опорой для нее становится брат, который первым делает шаг в неизведанное, в непроницаемый туман. И только когда разум обретает надежду, а чувство – волю, туман расступается, и открывается обетованная страна.
