В 44-ом году, в Венгрии, четыре знакомых просиживают вечера в кабаке своего друга. Общаются обо всяких пустяках, о жизни, и о том, как их жены готовят мясную грудинку. А за окном война, временами громко трубит, как апокалипсис, а временами тихо, как чума, убивает ночью ни в чём не повинных людей. Иногда в кабак захаживают нацисты и платят за самогон в десятки меньше положенного.
Однажды, друзьям предстоит ответить за свои пустяковые посиделки вечерами. Но на самом ли деле они пустяковые, или они куда важнее взрывов бомб партизанским движением освободителей от немецкого ига? Развязка подскажет ответ.
Кино о выборе - пожалуй самое эффектное и эффективное, в плане общения со зрителем. Хотя нет, не общения, а молчаливого предоставления пищи для ума.
Путь к ошеломительному влиянию на смотрящего, конечно, лежит и сквозь качественную подачу. Сквозь тщательно подобранную музыку, сквозь профессиональную игру актёров и правильно поставленные кадры.
Эта лента преуспела во всём вышеперечисленном.
Плавное повествование в начале, некий накал в середине, потом снова пауза, и новая волна страстей, ещё более сильных, чем предыдущие. Тёмные тона в кадре придают чувства страха, сопереживания и разговора не громче шепота. Отличные, колоритные актёры, отлично и колоритно играют соответствующих персонажей.
Но все „материальные” преимущества фильма меркнут перед его преимуществами „духовными” и „психологическими”.
Итак, после просмотра фильма, зрителю придётся ответить на „безобидный” вопрос: Томацеус Катакити или Дюдю?
Кроется за этими именами две крайности человека: жестокость, у которой есть некое логическое оправдание, и бессмысленное, на первый взгляд, мученичество.
Целая стая вопросов появятся при выборе этих двух имён, ответы на которые либо не существуют, либо находятся лишь в момент критической стрессовой ситуации дя разума человека.
И не важно, что зритель ответит, потому как даже сам фильм об этом пытается намекнуть, ибо „в тот самый момент” выбор человека окажется шокирующим в первую очередь для него самого.
10 из 10
Идеальное, глубоко психологическое и религиозное кино, которое я бы оставил в качестве наследия, если человечество когда-нибудь исчезнет.
В 1944 году в Будапеште часовщик, книготорговец и плотник сидели в баре с его владельцем. К ним присоединился незнакомец. Часовщик задал гипотетический вопрос, который навсегда изменил жизнь всех присутствующих. Главные роли исполняют Лайош Эзе, Ласло Маркуш и Ференц Бенце. 9. Когда он снял пятую печать, я увидел души тех, кто был убит за свою веру в Бога и за своё свидетельство, под жертвенником.
10. Они взывали громким голосом, говоря: «Доколе, Господи, ты будешь судить и мстить за нашу кровь живущим на земле?»
Каждому из них было дано по одиннадцать белых одежд, и им было сказано, что они будут отдыхать в течение короткого времени, пока их слуги, которые были убиты, как и они, не насытятся. — Откровение 6.
Вопрос, который может заставить нас задуматься о своих истинных мотивах — это вопрос о том, что мы можем сделать, чтобы следовать им. Тысячелетиями люди развивали различные религиозные, культурные и социально-политические идеологии, которые конфликтуют друг с другом. Все они противостоят Богу, но при этом мы уверены в Его мудрости и предназначении.
Мы также уверены, что этим миром правит дьявол, потому что люди добровольно покинули Бога.
Это великолепное кино, которое не знает пощады. Оно вторгается в наши иллюзии о жизни и заставляет нас столкнуться с реальностью. Мы думаем, что у нас есть определённые вещи, которые мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, но на самом деле мы не выбирали ни одно из обстоятельств в своей жизни и не выбираем никакого исхода, поскольку они находятся вне контроля человека — 99/100.
На просмотр подобного рода фильмов, надо, прежде всего решиться, заставить себя, принудить - и не потому что они слишком драматичны и тяжелы, вовсе нет, а оттого, что живой гуманизм уже давно не трогает, морализаторство в стиле философии жизни не впечатляет, прошлое в целом не волнует. Грубо говоря - отныне это определённо не интересно.
Кому нужны экзистенциальные дилеммы нескольких мадьяр времён какого-то салашистского режима в Венгрии? Очень трудно ублюдочному организму оцифрованных центров и прицентров цивилизации напрячь железы ощущений и выделить секрецию чувств, да ещё и по-поводу такой периферийной темы. Пятая печать в этом смысле сравни чтению сентиментальных высоковыпариваний какого-нибудь Мальро, а вообще - хуже, сравни проявлению интереса к загадочным дипломным работам студентов забытых этнографических факультетов Сибири на тему типа - 'Символика орнамента унтов южных эвенков в общей мифологической системе народов Сибири'. Что-то странное и запредельно ненужное, повергающее в шок своей абсурдной ненадобностью в мире привычно-неотъемлемого, как мобильник в кармане, тотального юзеризма. И вот, будучи вольным заложником такого положения, такой системы связей ты не в силах продраться через множество зарубцевавшихся преград, через атрофию, сквозь дебри искушенности, развращённости, цинизма, не можешь преодолеть исторической усталости, вялости и сонливости, воспринимаешь фильм Фабри как инородное кинематографическое тело, но всё же принимаешь... принимаешь решение и смотришь... смотришь безучастно, почти всё безучастно, с параноической тревогой - 'зачем я это делаю', 'ведь оно не юзается'... однако в конце получаешь тихий, без подрыва - инсайд.
История обывателей погребка действительно похожа на памятник, клинопись, иератику, реконструкцию рассыпавшегося в веках монумента, сам Фабри восстанавливает гипотезу предполагаемой формы человечности, это уже неподлинность, копия, вариант... вариант иконографической фрески, со всей, присущей христианству выпуклой навязчивостью. История эта наивна, она о болезни, слабости, местами в духе чуть ли не оруэлловских антиутопий, пройденных и прожранных, но она всё же катаращит в развязке, во что-то повергает, к чему-то там внутри притрагивается, на что-то нажимает, при... при условии, что получилось эту историю принять.
а теперь ещё раз
Главная проблема, если она есть, и если это проблема данной картины - её современный зритель, или точнее, картина является для нас проблемой в той же последовательности 'если..' - возможно ли её посмотреть? Не есть ли всё-таки она - рудимент? то великое ненужное, неработающий способ добычи удовлетворения, девиация в норме вещей, выпадающая из рационализированной системы, отягощающая последнюю своим излишним, маркетологически неоправданным весом? Более того, возможность просмотра этой ленты ставит под вопрос юзерскую полезность истории как прошлого. Физиологическое сопротивление просмотру подводит к мысли о том, что мы не нуждаемся в экзистенциальной трагедии среднестатистических мужичков в винном погребке, в их тщетных потугах прорваться к решениями вопросов своего существования сквозь табачные тучи и алкогольный угар, в тессеракте чувств и мотивов каждого героя этой путанины, в амбициях Фабри, решившего снять философскую притчу на злобу вчерашнего дня. Единственное что остаётся - это документ того, какими люди были раньше, но нужен ли нам этот остаток? Да, они были такими, ну и чё? Как это пригодится сегодня? или тем более - в будущем? при условии будущего.
Скорее всего - Пятая печать - это музейный артефакт, не галерейный, а именно музейный, достояние хранилищ смерти, совсем непривлекательные места, если разобраться, они садистски продлевают агонию в прошлом живой формы, разрывая её на куски и развешивая по стенам, наслаждаются их гниением, косметические коррекции мёртвых частей доставляют дополнительное удовольствие анатомам культуры, да и отчасти пользователям тоже. Норма современного существования отворачивает меня от подобного зрелища, нормальный не может на это смотреть, и то, что Пятая печать не лезет мне в глаза - это реакция нормы, реакция новой жизни на старую изуверскую смерть. Наконец находим пользу фильма - он показывает нам нашу новую норму, парадоксальным образом становится ультрасовременным средством диагностики. Картина Фабри - чрезвычайно актуальна и необходима! она даёт мне окончательно оформится в своём привычном качестве, осознать, что я здоровое существо, не впадающее в рецидивы любви к гниющим вопросам человечности, мешающим машинному прагматизму работы моего тела, сбивающим норму бесперебойности оральноанальной экспансии рыночного мира.
Пятая печать вызывает синдром, и даже развивает болезнь, приводит к психическому расстройству, буквально - к церебральному отклонению, в этом фильме заложен весь набор нарушений головного здоровья, и принять его можно только впав в состояние истерии, в шаманский эпилептический экстаз, снять с себя кожу, срезать мясо с костей, а кости выварить и измельчить, чтоб развеять по четырём сторонам. Как отдаёт своё сокровенное мясо шлюхе-кали один из героев - и грудинку и корейку, чтоб остаться голой, мёртвой, уничтоженной плотью.
Фильм может увлечь сюжетом, отличной игрой актёров, интересными кадрами, режиссёрскими находками, оригинальностью формы, небанальностью и силой содержания или, например, классным саундтреком. Но даже если кино сочетает в себе всё перечисленное, этого недостаточно для того, чтобы назвать его произведением искусства. Зато если ты оказываешься всецело поглощён фильмом потому, что не находишь никакого морального права оторваться – столь важно и глубоко то, что говорит тебе режиссёр! – то уже одного этого достаточно, чтобы сказать: «Ты смотришь не просто киноленту. Ты прикасаешься к вечности».
«Не находишь морального права оторваться» - это значит, что картина рассказывает о таких вещах, размышлять над которыми когда-то должен каждый человек, чтобы вообще этим самым человеком быть. Да, возможно, я выражаюсь несколько пафосно, но поверьте: после просмотра некоторых подлинных шедевров возникают именно такие мысли. И мысли о чём-то вечном роятся, кружатся, переплетаются в голове ещё очень долго, да и через месяцы периодически всплывают вновь, и в памяти остаются не только общие ощущения от кино – в памяти навсегда остаётся какая-то духовная ценность. Бесценная ценность, простите за тавтологичное выражение. И, наверное, не случайно, что очень часто в таких фильмах присутствуют переклички с Библией – прямые или скрытые, в различных формах. Как я говорю очень часто: «Нельзя относиться к Библии скептически, что бы вы ни думали про свою веру, – ведь это та книга, которую читают миллионы людей в течение нескольких тысячелетий, и не просто читают, но и спорят о ней, и не просто спорят – но и убивают друг друга из-за этих споров».
«Пятая печать» Золтана Фабри (1976) – это экранизация одноимённого романа Ференца Шанты (книгу достать, похоже, чертовски сложно, но, как я понял из ряда источников, экранизация предельно близка к тексту). Действие происходит в 1944 году в Будапеште, после салашистского переворота (Ференца Салаши, создателя Венгерской национал-социалистской партии, называли «последним союзником Гитлера»). В центре внимания – четверо мужчин, которые регулярно ведут пустопорожние беседы в одной городской таверне. И однажды, когда в их компанию случайно попадает пятый человек, искалеченный на войне фотограф, очередной разговор приобретает новый оборот - часовщик Дюрица предлагает своим друзьям решить для себя непростую задачу: «Представьте себе остров, которым правит жестокий тиран Томоцеускакатити, мучитель и убийца. И есть у этого тирана раб по имени Дюдю, каждый день подвергающийся жестоким истязаниям. Раб утешает себя тем, что он никому не причиняет зла, и совесть его чиста. А тирану даже и в голову не приходит, что он делает что-то плохое, совесть его не мучает, да он и слова-то такого не знает... И вот вам предстоит выбор - стать либо этим тираном, либо этим рабом. Только эти две возможности, никаких других вариантов. Что вы выбираете?»
Дальнейшее действие – это выбор каждого героя, выбор, подтверждённый действием. Мораль непрозрачна и прочитывается только с привлечением дополнительного источника («Откровение Иоанна Богослова») – но на уровне ощущений понимается легко. И, Боже, как же силён этот фильм!.. Как глубоки мысли в нём! Психологически (да и тематически) «Пятая печать» - зрелище, сопоставимое с «Восхождением», правда, притча Ларисы Шепитько «держит» с первой до последней секунды, тогда как в притче Фабри есть конкретный эмоциональный пик; мой вердикт, тем не менее, таков: смотреть необходимо оба фильма. Поскольку они оба – больше, чем просто фильмы.
Так уж заведено на Кинопоиске, что нераскрученным фильмам с претензией на интеллектуальность обычно пишут хорошие рецензии и ставят высокие оценки. Следование таким рекомендациям часто приводит к разочарованиям при просмотре. То идея банальна, то ее воплощение неудачно и затянуто. К счастью, фильм 'Пятая печать' вовсе не тот случай.
Когда-то Бог дал человеку право выбора. Именно на нем и строится человеческая сущность. И этот фильм как раз о выборе и о всей его неоднозначности.
В рецензиях сравнивали 'Пятую печать' с 'Восхождением' Шепитько. По моему мнению фильм Золтана Фабри глубже и сильнее. Фильм Шепитько хотя и ставит героев перед выбором, но не оставляет выбора самому зрителю. Слишком уж четко расставлены акценты. Фильм Фабри силен прежде всего тем, что не делает выбор за зрителя, а к финалу нелегкая проблема выбора героев просто врывается в сознание зрителя: 'А как бы поступил я?'. И выбора не избежать. Такова жизнь.
'Пятая печать' из разряда фильмов, позволяющих окунуться в глубины собственного 'бытия', которое находится совсем близко - прямо здесь и сейчас, но с которым все же мы не имеем ничего общего. Для его познания не хватило и тысячелетних упорных исканий всех мудрецов всего мира. Я говорю о познании самого себя. Оно проявляется не в отвлеченных философских теориях, рассуждениях, методах, но в действии, в поступках. Известно, что глубже всего человек проникает в собственную личность - лишь находясь в пограничной ситуации между жизнью и смертью. Только тогда ничто не скрывает от него правды - ни заботы о хлебе насущном, ни мысли о неразрешимых загадках познания, ни социальные условности в поведении и поступках - он видит истину. Истина - это смерть.
Именно об этом 'экзистенциальном' познании и повествует данный фильм. Условно его можно разделить на три части.
В первой мы наблюдаем за ничем не примечательной компанией хороших знакомых. Они сидят за столом, пьют вино, болтают, рассуждают о мелочах. Но разговор плавно переходит от вещей отвлеченных до глубоких морально-этических вопросов, которые в итоге сводятся к одному: 'Что выбрать - жизнь, наполненную страданием, жизнь ужасную, бедную, но законную и справедливую или же стать деспотом, тираном, своевольным правителем, удовлетворяющем свое самое жестокое желание, не ведающем о муках совести и нормах морали'( Такой вопрос, как видно, не теряет своей значимости и актуальности с течением времени, ибо аналогичную же проблему можно найти в диалоге Платона 'Горгий', в котором Сократ уверяет собеседников в вещах абсурдных и невероятных - что терпящий несправедливость более счастлив нежели его мучитель.).
Вторая часть посвящена личной, индивидуальной жизни каждого из героев. Один ведет жизнь распутную, склонен к алчности, прилюбодейству, второму не хватает решительности и отваги. Третий кажется человеком порядочным и добродетельным. Нам позволяют несколько углубиться в характер каждого из персонажей и мы можем увидеть и светлые и темные стороны их души.
Третья же часть целиком отведена именно тому упоминавшемуся ранее 'экзистенциальному' выбору. Главных героев к нему подводит руководитель нацистов, который выглядит скорее как бизнесмен, человек занятой, предприимчивый, практичный. Его главная цель – сломить дух человека. Таким образом, каждый персонаж вынужден будет испытать самого себя, а также увидеть свое истинное лицо.
Честно говоря, после просмотра остается тяжелое впечатление, чувство, будто что-то не выполнено, оставлено без внимания, нечто важное и общеобязательное. Также возникает вопрос – как бы я поступил в данной ситуации? Найти ответ не представляется возможным, потому затруднительно оценивать характеры персонажей, а тем более судить кого-либо за его поступки. Ведь тогда придется осуждать и самого себя.
В заключение цитата известного греческого философа Сократа. Он как известно, был приговорен к высшей мере наказания, имел возможность избежать смерти, но сознательно пошел на нее. Она поможет яснее понять мотивацию столь решительного выбора фотографом роли страдальца и те ужасные душевные страдания, что выпали на долю часовщика:
'...Боль, причиняемую наказанием, люди видят, а к пользе слепы и даже не догадываются, насколько более жалкая доля - постоянная связь с недужной душою, испорченной, несправедливой, нечестивой, чем с недужным телом, а потому и делают все, чтобы не держать ответа и не избавляться от самого страшного из зол: копят богатства, приобретают друзей, учатся говорить как можно убедительнее.
...И если твой поступок заслуживает плетей, пусть тебя бичуют, если оков - пусть заковывают, если денежной пени - плати, если изгнания - уходи в изгнание, если смерти - умирай, и сам будь первым своим обвинителем, и своим, и своих близких, и на это употребляй красноречие...
...Но если твой враг несправедливо обидел другого человека, нужно всеми средствами - и словом, и делом добиваться, чтобы он остался безнаказанным и к судье не попал. А коли все-таки попадет, надо подстроить так, чтобы враг твой благополучно избегнул наказания...'
Сложная моральная головоломка. Моральные барьеры, которые надо преодолеть героям фильма, трём из них не зачем и не к чему. А метания - это желание приберечь своё самолюбие и личность. Важность для их самолюбия такова, что трое выбирают смерть. Помимо сложной головоломки фильм это еще экспозиция веры, провидения. Аллегория такова, что часовщик фактически бьёт распятого Христа, но это событие трактуется как положительное с точки зрения провидения.
PS: Нет, всё-таки забавная дилемма. Получается что если у человека есть неэгоистическая цель (самопожертвование), то это позволяет ему сделать мелкую подлость, за счёт неё выжить и при этом сохранить свою совесть чистой.
Безусловная классика венгерского кинематографа, снятая по отличной книге (всегда было интересно насколько кино близко -так вот в данном случае весьма, но с нюансами: хронология диалогов несколько иная, в книге персонажи куда как говорливей, плюс есть некоторые моменты, которые в хронометраж просто бы не влезли), но в целом -да, близко. И даже так 'Пятую Печать' в СССР еле дублировали из-за нехилой сложности венгерского языка. Не зря, надо признать, где еще услышать как интеллигентнейший Гердт озвучивает главного тролля фильма. Описывать его -абсолютно бессмысленно, это не боевик со Стивеном Сигалом, а серьезнейшее и вдумчивое кино, снятое тем не менее так, что невозможно оторваться. Почти полностью 'Печать' построена на диалогах, причем в ограниченном пространстве, ближайший аналог -Reservoi Dogs от нашего Тарантиныча, конечно, хотя в своей сути фильмы и разные. В одном только схожи -в способности приковать внимание и в мощно выписанных персонажах. Смотришь, и каждый -яркая, индивидуальная личность.
Фильм порой относят к арт-хаусу, но это сильная условность. Авторское фестивальное кино обычно ассоциируется с чем-то невероятно тягучим и нудным, но в данном случае подобного нет. Даже разговоры про то, как правильно готовить грудинку, не только прикольные, но и несут в себе подтекст, который соотносится с одной из мыслей фильма, а таких мыслей просто до-фи-га и больше. Друзья, которым я рекомендовал, увидели что-то свое, хотя реальной зауми в фильме нет, все обсуждаемые вопросы -на поверхности. Но что важно, фильм по жанру условная драма, но саспенс, напряжение в нем похлеще чем в триллере Хичкока, в отдельные моменты просто со стула хочется вскочить и ходить взад-вперед. Но главная идея фильма, на мой взгляд, это все же вопрос 'тварь я дрожащая или права имею', но только в несколько ином контексте. Способен ли средний человек на сопротивление или его удел -засадить бутылёк в трактире с приятелями, обсудив философские вопросы и поругав проклятую власть (уж в ТЕ времена было за что) и пойти домой, под теплое одеяло к жене (продолжая рефлексировать, что любопытно)? Венгерский поэт Ади Эндре, написавший стих «Впереди доброго князя тишины», который у нас известен в виде песни Наутилуса, например, объяснял свой стих крайне размыто и понимать его можно по-разному, вот так же и тут. Весьма вероятно что фраза 'и горе мне, если впал я в безмолвие' и последствие: 'растоптал бы меня, растоптал, добрейший князь' относится к вопросам репрессивной машины, но если Эндре делает свой выбор в пользу того чтоб вякнуть что-то, то герои фильма (и книги) -те еще трусы, которых тем не менее можно и понять и оправдать, ибо они себя полагают маленькими людьми, которые ни на что повлиять не способны.
Вот этот конфликт, как и многие другие, составляют основу фильма. Актеры в фильме замечательные, причем все до одного. Крайне понравились отрицательные персонажи, при этом один -интеллигентный злодей, а второй -омерзительная тварь с арийской внешностью и белозубой улыбкой, которую хочется прибить с первого появления его блондинистой рожи в кадре, такой скот.
Любопытно что совершенно эпизодическую, но экстремально важную в сюжете роль (не скажу какую) играет Дьёрдь Чьерхальми, таксист из фильма 'Кондор' -второго моего любимого венгерского фильма, хотя я кинематограф мадьяров просто люто ненавижу.
Но не в данном случае, в данном...неописуемое по своей глубине полотно, при этом крайне увлекательно снятое, отлично сыгранное, с диалогами (причем не тарантиновскими а-ля 'трындим о всем подряд: о женских ступнях, о песнях Мадонны и о часах в... )', а крайне контекстными -то есть КАЖДАЯ фраза важна - мастер-класс.
Любители кино 'для подумать' могут смело смотреть, а заодно свечку поставить -их мольбы услышаны, наконец-то кино с таким количеством смыслов и подсмыслов что год можно развлекаться. Ну а прочим зрителям -просто интересная история, еще и в советском дубляже. В Союзе еще и идиотский, еле смотрибельный венгерский поцреотический трэш 'Звезды Эгера' дублировали на кой-то фиг. А тут-то вообще кино. КИНО.
Нет смысла пересказывать фабулу фильма, она не так сложна. Важнее детали. Подсказки. Кто-то видит Босха, а кто-то Часы. Множество часов. Кто-то фиксируется на злополучном куске мяса, а кого-то пронзают, и уже никогда не отпустят слова маленькой девочки: «Когда я вырасту, меня тоже убьют. Я ведь не скоро вырасту, правда?». Всюду подсказки.
Четверо обывателей собрались в привычном для них месте. На этот раз разговор шел о кулинарных предпочтениях, и все же возникшая тема: откуда берутся войны, заданная в начале фильма, так и не исчезает на протяжении всей картины. «Войны возникают из обид». Мы это запомнили, поэтому то, что произошло по вине Фотографа, было в некотором роде предсказуемо. Дьявол с пронзительно синими, пустыми и невинными глазами (видите ли) обиделся. Вообще-то это жалкое на первый взгляд создание, этот забитый человечек пришел с войны. Он воевал. Стало быть, убивал. То есть он был частью нацисткой армии, частью тех, кому все дозволено, кто «право имеет» (по Достоевскому). Возможно, гипотетически, испытывал от этого, скажем мягко, неудобство, дискомфорт. Человек этот, явившийся «ниоткуда» и сразу вызвавший тревогу: «Да он всех нас погубит» упорно настаивает на формулировке: «Я фотограф». То есть тот, кто «свидетельствует», лишает события пространства-времени, останавливает (убивает) время. И, кроме того, решает, каким должен быть ракурс, свет и под каким углом «остановить мгновение». Только на этот раз его «свидетельствование» - совсем иного рода.
Основной конфликт возникает между Фотографом и Часовщиком. Часовщик — представитель профессии, не фиксирующей действительность, напротив, тончайшим разбором единого механизма на детали, пересобирающий детали в новое, рабочее состояние. Не допустить просчета — каждый мельчайший просчет грозит гибелью всего механизма. Время в таких часах уже не будет жить, пульсировать. Часы умрут. Часовщик здесь, в этой компании, отводит душу. Ему нужно постоянно скрывать истинное лицо, маскироваться под циника-балагура. Ведь главное, что он скрывает, - это жизнь в тайном месте спасенных от нацистов детей.
Так получилось, что новенький, пришлый и чужой в этой компании человек, не зная «правил игры» этой безобидной обывательской группы, ведется на провокацию. Уж слишком страстно он уверовал в то, что он «дюдя», а точнее — безгрешный невинный агнец.
Люди не ангелы, и как с этим жить
Комфортно жить с ощущением, что ты кристально чист и не в чем тебе покаяться. Совесть чиста. Наверное, так бывает, но, возможно, где-то на другой планете. В философском, абстрактно нравственном смысле чистая совесть, скорее всего, это и есть главный смысл человеческого бытия. Но в жизни есть и законы, грубо материальные, диктующие выбор «здесь и сейчас», а не в продуманной, умозрительно выношенной, «очищенной» ситуации. «Я никогда так не поступлю» не работает. Иначе не было бы как минимум фильмов «Выбор Софи» (реж. Алан Пакула) и не было бы фильма Михаэля Ханеке «Любовь». Как жить героям этих фильмов после того, что они вынужденно делают? В тончайшем, ювелирном фильме Золтана Фабри выбор в материальных, грубых, искореженных обстоятельствах (Босх — это то самое «ружье на стене». Деталь — свидетельство) необходимо осуществить почти мгновенно.
Он сам выбрал жизнь, или что такое «свобода»
Как бы научиться жить без подпорок и костылей, предоставляемых другими людьми... Как бы научиться быть хозяином своего выбора, не перекладывать груз ответственности на другого человека (Я мучаюсь и разбужу жену, пусть она подскажет мне ответ. Подаст этот «костыль». Как бы так сделать, чтобы беззастенчиво роясь в твоем портфеле, дамочка сладострастно не обнаружила тот, второй, предназначенный жене, кусок мяса. И как бы не пришлось ей говорить, что это не для нее...а я вот возьму и скажу… и не говорит). Детали — свидетельства то ли инфантильности, то ли забитости…А то ли безотчетного, неосознанного рабства несвободного человека.
И вот она, ситуация, как модно теперь говорить, экзистенциальная. Выбор неизбежен. Костылей нет.
Кем же эта ситуация создана? - Теми, кто уверовал в свое превосходство над всем миром, кто уверовал в то, что все и всё должно быть подчинено им. Порабощено. И они «имеют право», а не «твари дрожащие». Они имеют право диктовать дилемму и предопределять выбор.
Но. Надо ли принимать этот выбор? Большой вопрос. Должно ли представление нацистов, их оценочное суждение о «дрожащих тварях» однозначно быть модератором поведения для этих загнанных в угол людей, оцениваемых ими? Да нет же. Это их дилемма. Это они посчитали, что если заставить человека ударить два раза по щеке обреченного на смерть (не убить, не покалечить), он уже никогда не будет сопротивляться, он будет сломлен, порабощен окончательно. Они не учли того, что сопротивление, неприятие может быть разным.
Ткань фильма постоянно напоминает о том, что сопротивление нацизму было. За кем-то гонятся, в кого-то стреляют… Оно может быть в форме открытого протеста, а может быть и «ментальным» (экзистенциалисты выбрали свой путь протеста против нацизма и сопротивления в Европе). Выбор Часовщика непрост, а его решение не спонтанное, хотя и неожиданное, кажется, и для него самого. Жить ради жизни и ради того, что он сам, свободный в выборе человек, определил для себя. Наверное, Часовщик потому и часовщик, что он понимает: одно неверное мельчайшее движение, и часы больше не будут отсчитывать время жизни. Дилемма: представление о его «падении» со стороны других людей, а также и Нелюдей с одной стороны, а с другой - его собственное ощущение своей роли в жизни. Умри он, умрут и спасенные им ребятишки.
И его выбор - это выбор свободного человека. И только он сам себе судья.
Они просчитались. Он победил
Нацисты просчитались. Они возомнили, что они вечны, и что тот, другой человек, будет оценивать свой выбор в их парадигме. И будет сломлен, подавлен. И делай потом с ним что хочешь. Только вот не учли, что он, распрямившись после шока, просветлев, окрепнув физически и морально, мчался навстречу жизни, смысл которой он определил сам: спасение чужих детей. А они забыли, что существуют бомбы, которые совсем скоро погребут их под обломками взорванной материи жизни.
'Когда я вырасту, меня тоже убьют. Но я же ещё не скоро вырасту?'
Чрезвычайно захватывающая притча. Грамотно построенные символизм, реминисценции, аллюзии к Библии и не только делают фильм очень цельным и наполненным. Золтан Фабри весьма интересно интерпретирует библейскую тему пятой печати («Откровение Иоанна Богослова», 6.9.). на фоне нилашистского террора в Венгрии осенью 1944 года.
Пятеро мужчин собираются в баре и пускаются сначала в обсуждение бытовых тем, потом переходят в философские прения: 'Кем бы вы хотели быть бедным невольником, терпящим унижения или его хозяин, творящим бесчинство?'. Примерно таким образом звучит основная мысль фильма. Перед героями развернётся ситуация экзистенциального выбора, и в дальнейшем каждому придётся самому ответить на этот вопрос. Концовка достойная и обоснованно 'безнадёжная'.
Атмосфера данной картины мрачная, но не пугающая; чувствуется постоянное присутствие него пограничия. Хорошо поставлен свет: герои всегда находятся в достаточно тёмном помещении, что задаёт настроение фильму. Пожалуй, самые две значимые вещи для атмосферы этой картины:
1) Фон происходящего 'за окном': бомбардировка, крики, звуки машин, и проч.
2) Музыкальная композиция, которая повторяется несколько раз на протяжении фильм. Она кажется даже несколько не к месту, потому что напоминает какой-то детский мотив.
Хорошие актёры = прекрасная игра, при том, что очень колоритные персонажи, которые сведены в конце концов к одному типу. Смотря на игру актёров, им веришь и веришь тому, что они говорят, потому что это выглядит убедительно - истинная суть вещей нам раскрывается потоком сознания всех героев. Вообще, один из лучших фильмов, построенных на диалогах.
Стоит упомянуть об экзистенциализме и его проявлении здесь. На самом деле, экзистенциализм в этой картине повсюду, особенно в сцене, где девочка говорит: 'Когда я вырасту, меня тоже убьют. Но я же ещё не скоро вырасту?', причём она это говорит абсолютно спокойно, но ещё не смирившись со смертью. Герои поднимают вопрос святого раба и грешного господина - кем быть? - тоже экзистенциальный вопрос. Безусловно, во всём этом присутствует авторский концепт, который объединяет в единую цельность все составляющие единиц, иначе бы фильм был разрознен.
Советую всем любителя арт-хаус и экзистенциализма!
