Социально-политическое устройство современного Ирана далеко от идеалов демократии и гражданского общества, что делает это государство, взявшее в 1979-ом году курс на религиозную радикализацию, объектом удобным для рассмотрения в кинематографе, примером, демонстрирующим губительность исламской диктатуры и тоталитаризма в целом. Для режиссера Ричарда Рэймонда «Танцующий в пустыне», локализованный в Иране времен правления Махмуда Ахмадинежада – это первая полнометражная художественная работа, к несчастью уступающая по качеству оригинальных идей и исполнения короткометражным фильмам Рэймонда, представляющая по сути не более, чем вариацию на тему «Шаг вперед», но в восточных интерьерах.
Фильм основан на биографии самопровозглашенного танцора Афшина Гаффариана, который приехав из Ирана в Германию, а затем переехав во Францию в конце 2000-х (когда о принципиальной невозможности мультикультурализма лишь немногие говорили открыто), в силу экзотичности происхождения снискал успех достаточный для создания собственного проекта под названием «Reformancer» (соединение “reforme” и “performance”). «Танцующий в пустыне» прослеживает становление главного героя как подпольного иранского танцора, подвергающегося гонениям, делая это в стилистике незамысловатой молодежной нравоучительной зарисовки, не особенно заботясь об аутентичности выбранного интерьера.
Показы на нескольких крупных фестивалях и вызванный этим зрительский интерес не помог картине окупить даже половину производственных затрат. Виной тому одновременное несоответствие и содержания, и формы заявленной теме феномена подавления личности господствующей идеологией. Сценарий фильма написал Джон Крукер, являющийся рядовым работником «UK Film Council». Крукер, занимаясь мелкими правками текстового материала, преуспел в понимании схем и методов построения сюжета, но такого опыта для создания подлинной драматургии – превращения персонажа в героя с большой буквы, проведения исторических параллелей и вывода повествования на уровень метафор и аллегорий – оказалось недостаточно. В результате «Танцующий в пустыне» получился образцовым примером манипулятивной работы с заранее известной суммой смыслов, заявленной в начале ленты и неизменной к ее концу, с механическим движением от сцены к сцене.
Бесспорно, для представителя европейской культуры Иран и его внутренние проблемы чужды и непонятны по причине неактуальности, отсутствия влияния на повседневную жизнь (так же, например, как реалии романа «Ребенок 44» Тома Роба Смита, пользующегося популярностью в кругах, обладающих высоким уровнем образования и культуры), но нельзя счесть это достаточным поводом для режиссера превратить потенциально драматическую, философскую историю о борьбе за свободы и права в проходной фильм об артистичном юноше, бежавшем, по мнению сценариста, скорее от конкретных брутальных представителей иранской «the morality police», грозивших избить его деревянными дубинками, а вовсе не из-за того, что понятие «танцы» вызывает в стране с исламской идеологией ассоциативный ряд с вульгарностью, пошлостью и проституцией, а не с названиями балетов и именами композиторов.
К недочетам содержательного характера добавляется и весьма непродуманный кастинг. Центральную роль исполняет некиногиеничный и объективно малосимпатичный Рис Ритчи, хотя в паре с непрерывно плачущей в данном фильме Фридой Пинто (так топорно режиссер пытается изобразить тяжесть положения женщин Востока) он смотрится вполне пристойно, но вот вторую по значимости партию замещает блистательный Том Каллен (зачем-то пытающийся говорить здесь с ужасающим акцентом), не только превосходящий Ритчи во внешних данных, но и, что самое досадное для директора по кастингу – показывает себя в танцевальном ремесле на уровень выше и Ритчи, и Пинто, бесстыдно крадя у этой пары центральный танец (он же, исходя из линейной логики происходящего, предполагаемая кульминация и обоснование названия киноленты).
Весьма странно видеть в титрах фильма, столь примитивного драматургически и совершенно ничем не примечательного визуально, имя Ричарда Рэймонда, вроде бы имевшего весьма неплохую карьеру в кинобизнесе, почему-то приведшую к слабому 'Танцующему в пустыне'. Буквально все пункты, что могли бы вывести «Танцующего в пустыне» в категорию отличную от проходного фильма о танцах, остались нереализованными или же использованными крайне нерационально: попытки провести параллели между Ираном и СССР не идут дальше пары кадров с па от Рудольфа Нуриева, политическая компонента вытеснена дешевым мелодраматизмом.
Но, что наиболее губительно для картины о танцовщиках, а именно так следуют позиционировать «Танцующего в пустыне» - и танцы, и их съемка лишены красоты, они не несут никакой эстетики. Хотя заявлено (и это стало одной из маркетинговых фишек промо), что хореографией картины занимался Акрам Хан, но любая импровизация Чаннинга Татума смотрится интересней, профессиональней и убедительней, чем экзерсисы актеров «Танцующего в пустыне», которые, по их собственных словам, занимались у станка по 8-мь часов в день. Оператор, в свою очередь, не особенно понимает, что даже прямые трансляции балета не принято и не продуктивно снимать с одного ракурса.
Конечно, для обывателя или подростка, не имеющих ни представления о «1979 Revolution», ни о современном Иране, когда к декларируемым на официальном уровне религиозным идеалам добавилось некоторое внутреннее лицемерие (проявляющееся, к примеру, в лице «золотой молодежи», не так давно ставшей объектом интереса мировых СМИ из-за неосторожности в использовании Instagram, ведущей образ жизни далекий от постоянных молитв и ношения паранджи), «Танцующий в пустыне» может стать своеобразным откровением, эффект коего усилен одномерными/«понятными» героями, описательным стилем изложения и абсолютным отсутствием рефлексии. А проникнувшимся киноисторией и сочувствующим Афшину Гаффариану не стоит забывать о том, что как только он покинул Тегеран и обосновался в Париже, то в интервью сразу стал говорить о «позитивных переменах» в Иране, и о своеобразии исламской культуры, совсем непонятной приютившим его европейцам.
Фильмы, во главе которых стоят танцы всегда мотивируют, всегда после этих фильмов или даже во время хочется встать и затанцевать вместе с актерами. Так же и с «Танцующим в пустыне» тоже хочется закрутиться в вихре танца, но не получится. Слишком уж пластично, слишком восхитительно, слишком великолепно и трагично танцуют актеры. Но не только красота танцев и великолепная, берущая за душу музыка ( тут композитор Бенжамин Уоллфисч отработал на все сто) отличают этот фильм от множества танцевальных фильмов. «Танцующий» отличается именно своей политической подоплекой и биографичностью. Главные герои фильма люди талантливые, они хорошие танцоры, танцоры от души, умеют выразить в танце все свои чувства, и только в танце они могут быть по-настоящему свободными. Ведь реальность не дает им творить и заниматься любимым делом. Герои живут в Иране, а Иран страна со строжайшими запретами. Здесь нельзя пройтись по улице рядом с девушкой, если вы не женаты, здесь нельзя смотреть развлекательные ролики в Интернете и здесь конечно нельзя танцевать. Реальная история танцора Афшина Гаффариана была перенесена на экран. Перенесена, конечно немного по-детски, простецки, клишировано, но все равно правдиво и благодаря танцам привлекающее. Афшин Гаффариан с раннего возраста увлекался танцами, и это увлечение уже в детские годы принесло ему немало проблем, даже в школе увидев его танцы к этому отнеслись скептически. Но время шло, запреты на танцы становились все жестче, а желание танцевать в Афшине возрастало с большей силой. Запреты надо было преодолевать и в этом ему помогали его друзья, люди, разделявшие его страсть к танцу. Но в фильме помимо борьбы присутствует и еще одна тема. Тема любви и борьбы с зависимостью. История прекрасной девушки Элайи в исполнении Фриды Пинто, известной своей ролью в оскароносном «Миллионере из трущоб» и ее зависимости, борьбы Афишина с этим недугом является одним из ключевых моментов фильма. Элайя, ее красота, грация ( а во время работы над фильмом Фрида Пинто основательно занялась хореографией) является олицетворением ситуации в современном Иране, с точки зрения режиссера естественно. Не свобода, угнетенность, скованные руки, но в то же время красота и желание вырваться из этих запретов. Вот история Афишина и Элайи. Проблемы всей страны показаны в жизни одного человека одной судьбы, одного танца. Красиво и трагично.
Сейчас в мире очень популярна тема демократии, борьбы за права человека, зверей и т. д Вот и данный фильм является хорошим примером того, что вталкивается в мозг, если хотите мышление, якобы вымышленной борьбы. Данный фильм является прекрасным примером для подобной политики.
Фильм показывает реальную борьбу за неординарность, несхожесть с другими, молодые люди в современном мире реально 'активно борятся за свои права', и при этом напрочь забывая про многие необходимые элементы, которые так необходимы культурному человеку.
1) мы боремся 'за собственные права, свободу слова', но при этом забываем про нормы человеческой морали,
2) да можно сказать забываем вообще про слово 'человечность', поскольку думаем и переживаем только о себе любимом.
3)в погоне за результатами мнимой борьбы мы увлекаем за собой много других людей, которые неразрывно с нами связаны.
Этот фильм является прекрасным образцово-показательным примером этой политики, и возможности, насколько человек может увлекаться борьбой за свои интересы.
