«Алая буква» режиссёра Роланда Жоффе получила семь номинаций премии «Золотая малина», но члены жюри решили пощадить очередную экранизацию этого классического произведения американской литературы и присудили одну специальную премию за худший ремейк. И премию, на мой субъективный зрительский взгляд, вполне заслуженную. От оригинального романа Натаниеля Готорна режиссёр и сценарист решили оставить только название. Остаётся лишь удивиться тому факту, что зрителю не дали возможности увидеть на красочной афише фильма предупреждение: «Сюжет и персонажи являются продуктами творчества автора и сценариста. Любое совпадение с романом Н. Готорна «Алая буква» является случайным».

Коротко сие гениальное творение Жоффе можно охарактеризовать словами «дорогая безвкусица». Становится очень обидно за композитора Джона Бэрри, оператора Алекса Томсона и художника по декорациям Розалинд Шинглтон, с исторической достоверностью воссоздавшей антураж эпохи первых американских колонистов. Обидно, когда берущий за душу саундтрек и волшебная операторская работа оттеняет откровенно плохой сценарий и посредственную игру Деми Мур, гордо пронёсшую одно выражение лица сквозь все два часа экранного времени. Афиша фильма выглядит обложкой дешёвого женского романа в мягком переплёте: крупным планом показаны ключевые персонажи – герои-любовники, сгорающие в пылу неистовой страсти. Но едва заметный силуэт Гестер Прин на фоне заката служит «визуальным цитированием» финала экранизации романа «Унесённые ветром», что делает смелую заявку на близость к когорте золотого фонда американского кинематографа. Смелую, но весьма опрометчивую.

Грустно, что эта афиша служит манифестом самой экранизации. «Давайте немножко сместим акценты, – предложил режиссёр. – Со стороны любви – в сторону диких танцев страсти и розовых сопелек. Со стороны духовных страданий – в сторону политических игр местных властей и ругачек белых людей с индейцами. Это поможет привлечь нам больше целевой аудитории». Не помогло. Расчёты не оправдались, и кассовые сборы оказались в пять раз меньше бюджета фильма.

Если разбавление сценария приторными амурными диалогами на потеху зрителю ещё может быть со скрипом оправдано, то неумение взрослых образованных людей вдумчиво читать книгу вызывает осуждение. Понял ли Роланд Жоффе, о чём повествует автор? О необузданной страсти, не находящей удовлетворения? О конфликтах между коренным населением Америки и жителями колоний? О распрях в логове нехороших пуритан, ревностно защищающих законы Божьи, но отрицающих человеческие? Не совсем. Эта книга – о всепоглощающем чувстве вины и очищении души через раскаяние. Вероятно, Жоффе забыл о том, что презрение к Гестер Прин настолько сплотило единодушных в своих религиозных взглядах пуритан, насколько их не сплотила бы необходимость воевать с аборигенами и пачками сжигать ведьм.

Отдельного слова заслужила режиссёрская интерпретация образа преподобного Артура. Величайшая сильная сторона и одновременно величайший порок этого человека – чувствительность и мягкость характера, противопоставленная жёсткости пуританского общества. Эта мягкость сослужила ему плохую службу, долгое время лишая Артура Димсдейла силы воли и стимула к публичному раскаянию за грех прелюбодеяния. Но чуткость к вопросам морали всё-таки привела его к катарсису, отсутствующему в финальных сценах фильма. И здесь не играет большой роли, перед кем должны исповедаться главные герои сюжета – перед Богом или перед своей совестью. «Покаяния было довольно, но раскаяния не было», – ёмко охарактеризовал свои душевные терзания книжный Димсдейл. В киноверсии романа не отражено ни покаяния, ни раскаяния, но присутствует лишь упоение своими чувствами как с одной, так и с другой стороны.

По версии сценариста, подлинное раскаяние постигло лишь Чиллингуорта. Хотя в его случае основной мотив этого чувства также претерпел сильную трансформацию.

В то время, как русскоязычные зрители умиляются шпионажу Гестер Прин за обнажённым красавцем-священником, американцы ругают экранизацию Жоффе на чём свет стоит. Причина столь ощутимой разницы во мнениях предельно ясна. Без опоры на книжный текст фильм кажется ванильно-розовой мелодрамой, которую интересно посмотреть один раз. Но несчастные американцы изучают «Алую букву» Натаниеля Готорна на уроках литературы в школе. Представьте, каково им видеть гротескный финал и весьма реалистичную интимную сцену, тогда как в действительности самый пикантный момент повествования Готорна – попытка Гестер снять с головы чепчик перед Артуром.

Рекомендую фильм к просмотру лишь в том случае, если вы уверены, что ни при каких обстоятельствах не будете читать роман «Алая буква». В противном случае зритель рискует получить сильный когнитивный диссонанс.

'Но когда вновь день наступил, они опять стали все так же страдать: радовались — встретившись, расставшись — печалились; желали чего-то, но не знали, чего желают. Одно лишь знали они, что его погубил поцелуй, а ее — купанье в ручье.'
(с)

Кино мне очень понравилось, несмотря на то, что пол-фильма я истерически хихикала в кулачок. Авторы берут прямо с места в карьер, на титрах появляется главный герой, затем прибывает героиня, и вот они уже знакомы и влюблены насмерть. Ещё пол-часа, и следует затяжная любовная сцена, а потом, конечно, на головы несчастных влюблённых сыплется гнев небесный и муки адские (ещё полтора часа), но приходят доблестные индейцы (deus ex mashina) и наступает хеппи-энд. Выстроено всё грамотно, но вот сюжет - сюжет не выдерживает критики никакой. Права моя подруга shoh_toh, это типичный фанфик, где действия героев подвластны не логике, а прихоти автора. Бедный Артур настолько похож на воображемого друга героини, что немного страшно.

Ясное дело, фильм снят под Деми Мур. И, в общем-то, это оправдано, ведь кино настойчиво декларирует феминистские ценности, великую и могучую женскую силу, а кто её сможет олицетворять, кроме мощной Деми? Героиня подминает под себя и своего несчастного возлюбленного, и весь город, и, подразумевается, всю Америку. Что движет героиней мне не совсем понятно, видимо, какой-то могучий дух? Возможно, индейцы бы это объяснили, жаль, им в фильме не дали пообщаться, это какая-то недоработка. Видимо, персонал устал на съёмках, или сценарист побоялся идти против оригинального романа. А как бы было славно - героиня с младенцем среди индейского племени, и они воздают ей законные божеские почести!

Почему божеские? Потому, что достаточно ясно объяснено, что единственное в мире, что достойно любви и поклонения, это героиня; Господь - это промежуточный этап для её создания, видимо. Меня, как человека верующего, в принципе коробит западный подход к теме любви, плотской любви, приязни и привязанности к другому человеку как абсолют её понимания.

И этот фильм - яркий пример такого подхода. Появляется прекрасная героиня, и вот наш герой забыл все свои идеалы, которые чудесным новым образом явились в женщине. 'О, женщина', - трепетно обращается герой к героине. Да, женщина. И что? Неужели это то, чего искала душа твоя, Артур? Откуда вдруг взялась эта невыносимая страсть?

'И вновь бессонная ночь пришла, с мыслями о том, что сделано, с упреками за то, чего не исполнили. «Целовались мы — и без пользы, обнимались — лучше не стало. Так, значит, лечь вместе — одно лишь лекарство от любви. Испробуем и его: верно, в нем будет что-то посильней поцелуев».

Бедный, бедный, прекрасный, синеглазый, лопоухий нежный Артур! Таких героев, право, единицы. Артур, Рольф и Простодушный из комедии Вольтера, дети природы. Да, ещё Дафнис из 'Дафнис и Хлоя':

'Хлое, глядевшей на него, Дафнис показался прекрасным, и так как впервые прекрасным он ей показался, то причиной его красоты она сочла купанье.'

Хотела бы придраться к этим пасторальным сценам, но не могу. Не могу, так как Артуру верю абсолютно: он таков, каков есть, и все его неподобающие священнику обычаи выглядят милыми, простительными странностями. Герой наделён необычайным обаянием, он всеобщий любимец и остаётся им, практически, до конца истории. Олдман играет ангела, выбившись из образа лишь несколько раз, сорвавшись на истерику, да и та, в моих глазах, оправдана падением персонажа.
Герою не дали времени порефлексировать, осознать свои чувства, взрастить их, посомневаться. Бах! - и он влюблён до гроба, аминь. Отныне это чувство станет смыслом его жизни, потому, что так захотел автор.

'А вот Дафнис не мог заставить себя быть веселым, увидав Хлою нагой и красу ее, прежде сокрытую, открытой; заболело сердце его, будто яд какой-то его снедал: то дышал он часто и скоро, как будто кто гнался за ним, то задыхался, как будто все силы свои истощил уже в беге. Казалось, в ручье купанье было для него страшнее, чем в море крушенье; думал он, что душа его все еще остается во власти разбойников, был ведь он молод и простодушен и не знал еще, что за разбойник — любовь.'


Автор вообще скуп на рассказы, мы ничего не знаем ни о героях, откуда они взялись, как жили до встречи, ни о жителях городка, о их повседневной жизни, заботах и потребностях. Всё плоско, шаблонно: вот вам прекрасная женщина, её прекрасный возлюбленный, и горожане-статисты, подручные бывшего мужа-психопата, обязанные их осуждать. Гадкие 'христиане' против прекрасных 'язычников'. Меня поражает героиня, правда; и совершенно непонятны её мотивы. Особенно, в финале, когда она, оказавшись на свободе, поворачивается к герою спиной, намереваясь ехать непонятно куда? То есть, ей муж, в принципе, не нужен, и всё, что она терпела, все эти нападки - всё это из-за какой-то необыкновенной, гордости и осознания высокой миссии? Она и источник, и хранитель прекрасной Любви, а мужчина это так, постольку, поскольку?

А он-то, молодец-молодцом, увязывается следом, это собственно финал, поцелуй в диафрагму. Герой при этом держит героиню за шейку руками в перчатках. Высокие отношения, приоритеты расставлены - мужчина-слабак будет цепляться за юбку тётки. Ужасно мне это неприятно, если честно. Вот и Артур, по истории, 10 лет только такой жизни протянул, замучила беднягу.

Вся история преподносится, как гимн любви, и, наверное, могла бы им стать, если бы у героев было больше ума и мотиваций. Я им не очень верю, в целом, всё выглядит надуманно и странно. Фильм в прокате провалился, Олдмен героев-любовников больше не играл, а Мур увековечилась в Солдате Джейн, воплотив, наконец, тайные мечты своей Эстер - быть мужчиной.

На этой печальной ноте я закончу, хотя очень бы хотела говорить про Артура, удивительное создание Божье. Нежный цветок, живущий в глубинах мужской души, чистое сердце, девственный ум. Авторы поиздевались над тобой, но мы тебя любим.

Нельзя тебя не любить; и нельзя тебя трогать руками. Живи, ангел, летай!

5 из 10