Это туалет не работает или это произведение «туалет не работает»?
Прочитав описание, увидев неплохой рейтинг Кинопоиска - 6,7, просто фантастический рейтинг кинокритиков - 91%, а также номинацию на Золотую пальмовую ветвь, я настроилась увидеть отличный фильм с глубоким философским смыслом. После просмотра данного «произведения» возникают сомнения: «А мы точно смотрели один и тот же фильм со всеми этими людьми?», ибо никакого «глубокого философского» и даже простого смысла я здесь не увидела.
Есть такая шутка: «Я взял с собой камень и поехал на выставку современного искусства. Гуляя по выставке, я оставил камень в центре зала, через две минуты вокруг него стояло восемь человек». На мой взгляд, эта шутка как нельзя лучше отражает всю ситуацию с данным фильмом. Критики и прочие «тонкие ценители искусства» собрались вокруг этого камня и пытаются найти (и даже находят!) смысл, который хотел донести до нас режиссер (он же сценарист), а никакого смысла нет: это просто камень. Надеюсь, что Леос Каракс специально снял такой тошнотворный фильм, чтобы получить какую-нибудь награду, а затем посмеяться над всеми восторженными отзывами. В противном случае, возникают сомнения в его адекватности.
Итак, что же я увидела в этом фильме. Некий мсье Оскар ездит по Парижу на белом лимузине и перевоплощается в разных людей: в старушку-попрошайку, в богатого умирающего старика, в бандита со шрамом, в заботливого отца… Тут, конечно, можно сказать пару комплиментов гримерам, костюмерам и актеру Дени Лавану: все эти персонажи действительно выглядят натурально и совсем не похожи друг на друга. К сожалению, на этом все разумное и логичное в «Святых моторах» заканчивается, и нас ждет почти два часа бессмысленного бреда. Мы увидим: безумного нищего, которые ест цветы на кладбище и откусывает пальцы помощнице фотографа; умственно отсталую модель, которая в канализации поет колыбельную похитившему ее абсолютно голому нищему с черным квадратом на спине; убивающего свою точную копию главного героя; человека, вернувшегося к домой к любящим жене и дочкам – ШИМПАНЗЕ; стадо говорящих белых лимузинов…
Весь фильм меня мучили два вопроса: «1. Что здесь вообще происходит?» и «2. Причем тут «Святые моторы»?». Если ответ на второй вопрос я получила в самом конце фильма (куча белых лимузинов заезжает в какой-то ангар с вывеской «Святые моторы»), то первый вопрос так и остался без ответа.
Если Вы действительно понимаете современное искусство, любите артхаус и Вам не показалось записками сумасшедшего описание содержания фильма в третьем абзаце, то можете посмотреть этот «шедевр». Возможно, он Вам даже понравится. В противном случае – не тратьте на это свое время.
Моя оценка 1 из 10. Безусловно, один из самых отвратительных фильмов, которые я когда-либо видела. Оставляет после себя неприятное ощущение.
Уже много лет являясь восторженным поклонником «Дурной крови» и «Любовников с Нового моста» я всегда относился к Леосу Караксу со спокойным уважением. Даже крайне странная «Пола Икс» не слишком поколебала мои убеждения. Словом, поводов свести знакомство с новым опусом француза оказалось достаточно. А в результате тревоги за будущее современного кино становится все больше.
Хорошая новость - в «Святых моторах» сравнительно много метафор и актерской универсальности, мастерства перевоплощений давнего, гуттаперчевого альтер-эго режиссера - Дени Лавана. Предложить мысли загадочное движение в духе некоего жанрово-концептуального цикла в духе «У каждого свое кино» идея сама по себе неплохая. Но крайне непростая в реализации, если постановщики хотят заинтересовать зрителя, а не просто ткнуть в чаще всего малоприятный процесс авторской рефлексии. Явно не у всех это получается изящно, как у Вуди Аллена. Хотя разговор не о нем.
У «..Моторов», а точнее у их, несомненно, заслуженно снискавшего уважение автора та же болезнь, что и у Джима Джармуша с недавним «Пределом контроля» - серьезный задел на концептуальность и глубокомысленность при отсутствии желания осмысленно говорить со зрителем. Никто не спорит, что автор – Творец с большой буквы, однако его творчество предназначено для аудитории и зрителя, пусть и подготовленного, а не только для самолюбования с ироничной миной. И его, этого творения, зрительское восприятие – в какой-то мере заслуженный ответ авторскому замыслу, суть, разумная закономерность искусства. Иначе чем отличается «Вид Толедо» Эль Греко от детского рисунка на запотевшем стекле? Осмысленный сюжет состоит не только из интересных мыслей, абсурдных действий небесталанных лицедеев, мюзикла в исполнении Кайли Миноуг и хорошего вклада оператора. Да, артхаусу не с руки быть очевидным, как рамки киномейнстрима, но ведь не дело и кидаться в другую крайность, из дурных фриков и сомнительных концепций. Работа Каракса напоминает в первую очередь набор загадочных театральных экспериментов, за необычностью которых просто-напросто забыли о причинно-следственных связях и, самое главное, о зрителе, который должен это смотреть.
Я вовсе не требую повесить распечатанный список ответов на все прозвучавшие иносказательно вопросы, но, тем не менее, не в состоянии искать смысл в дикой паутине бессвязности. Бог, явленный из-под капота белого лимузина и ностальгирующий по временам, когда « моторы были большими» или же экран кинотеатра, безответно проповедующий рядам спящих зрителей – хороший инструмент в руках умелого драматурга, безусловно. Но только инструмент, а не некая индульгенция сырому, самонадеянному, далекому от святости и не слишком остроумному торжеству абсурда под видом искусства.
Найденный смысл остается вне фильма. Фильм резонирует в себе; он пишет, не читая, и пишет самого себя. Части нецелесообразного фильма принадлежат не ему: они уже не части. Для него требуется полагать смысл, и он становится чтением.
Завершенность Holy motors возможна только благодаря рядоположенности сюжетов в окаймлении рабочим днем. Поэтому требуется предполагать то, что может свести их вместе: это рождает все многочисленные возвышенные интерпретации. Но они интерпретируют саму рядоположенность; сюжеты в ней, поскольку только соседствуют, но не связаны, допускают новые интерпретации. Поэтому толкование первого всегда произвольно; толкование вторых мимолетно, потому что первое изымается — как линия, полагающая их вместе, и только, — и остается только самое общее, а фантазия может зайти так далеко, как только способна. По той же причине невозможно говорить о главном герое — связи, которые полагаются как те, что проходят сквозь ряд эпизодов, всего лишь соединения. Уже ясно, что то же происходит со всеми фразами о красоте в глазах смотрящего, камерах и прочем. Если возможно завершить фильм из самого фильма (как это возможно с порядком встреч в Holy motors — за одной всегда следует другая), то фильм незавершен, потому что остановка на любом из элементов произвольна.
Несмотря на свободу выдумки, будет пустотой тратой времени и пересматривать этот фильм, поскольку не ясно, где ему следует положить конец. Из-за этого рождаются интерпретации, для которых невозможна остановка. Но они скудны, потому что рядоположенность всегда толкуется как их внешнее соединение. Это разрушает надежду на разные интерпретации связи в сюжете (как возможно, например, с Малхолланд Драйв): главное движение предопределено — фильм оказывается на деле очень окаменевшим; и на интерпретации смысла, а также на новые «вчувствования» — они ограничены почти пустыми эпизодами в-себе.
Итак, Holy motors не может быть завершен. Он состоит из частей других фильмов, и только поэтому мы можем завершать и понимать его части, и только их. Ясно поэтому, что без единства невозможно даже вынести суждения о таком фильме, которое всегда основывается на его целом; в Holy motors его нет.
Режиссёр Леос Каракс просыпается у себя в квартире, разбуженный морским прибоем. Он пробивает (четвёртую) стену и попадает в кинотеатр, где полный зал сомнамбул в едином порыве смотрит фильм.
То ли человек, то ли бог, то ли просто некая сущность с демоническим лицом Дени Лавана и кинематографическим именем мсье Оскар на протяжении суток колесит по Парижу в белом лимузине с личным водителем, и переживает с десяток существенных внешних и внутренних трансформаций. Мсье Оскар одинаково непринуждённо перевоплощается как в банкира, так и в нищенку, как в эксцентричного аккордеониста, так и в наёмного убийцу, как в депрессивного отца девочки-подростка, так и в монстра из канализации. Он будет умирать от старости, от пуль и от ножевого ранения. Облачённый в костюм с датчиками, изображать страстный секс с девушкой-акробаткой и засыпать с эрегированным членом на руках у Евы Мендес в канализации под кладбищем.
Режиссёр Леос Каракс замахивается чуть ли не на джойсовские вершины. Все дни умещаются в одном, а все сущности сведены к единой. Однако постановщик не в силах совладать с собственными амбициями. Сложносочинённые нарративные конструкции рушатся под собственным весом, стиль вырождается в китч, а авторское синефильство становится самодовлеющим. Контекстуальность «Святых моторов» оборачивается против них же, а многочисленные оммажи говорят, скорее, не о режиссёрской эрудиции, а о творческой беспомощности. Да, рука мастера кое-где ещё чувствуется. К примеру, в ударной музыкальной интерлюдии, где компания бравых аккордеонистов лихо отжигает в церкви. Но в целом караксово состояние схоже с третьим обращением мсье Оскара – актёром motion capture. Да, пятидесятилетний бывший акробат Дени Лаван всё ещё способен крутить сальто и всячески изгибаться, но в движениях отчётливо видна усталость, а каждый новый элемент даётся тяжелее предыдущего. А постоянное кряхтение персонажа и вовсе вызывает грустную улыбку у тех, кто помнит бесподобную пластичность Лавана в ранних фильмах Каракса.
Всё переменчиво в этом постмодернистском аду. Младенец мутирует в пса, фальшивка оборачивается оригиналом, а оригинал мастерской копией. Спотыкаясь об очередной симулякр, Каракс всё же выдаёт бюджетную версию Франкенштейна и таки сшивает своего киномонстра из подручных средств. Благо, в соратниках у него более чем вековая история кино.
Режиссёр Леос Каракс как бы говорит нам своим фильмом, что всё в этом мире плавно перетекает из одного в другое. Примерно тоже он возвещал и на заре своей карьеры, но тогда это был стремительный горный поток, а нынче стоячая вода в дурно пахнущем заливе.
Корпорация «Святые моторы» берёт перерыв на ночь и пока озадаченный зритель будет думать снятся ли белым лимузинам электрочайники, бог из машины высадится на планете обезьян, дабы свить уютное семейное гнёздышко с братьями нашими меньшими. Занавес.
Я снимаю, что хочу, а вы — критики, ищите-ищите несуществующие смыслы.
Внимание! Нижеследующая запись является сугубо личным мнением.
Некий мсье Оскар разъезжает в белом «лимузине» по Парижу. Он перевоплощается то в одного человека, то в другого. Но с увеличивающимся количеством этих «реинкарнаций» он уже не может найти себя…
Собственно вот это получилось вычленить из этого бесконечного нагромождения эпизодов. Сразу оговорюсь: я не ханжа и не жду от любого фильма ответов на все вопросы. Однако есть картины, которым даже вопросы неудобно задавать. Есть картины, с которыми всё понятно, как и с режиссером. Тем неудивительно, что фильм участвовал на Каннской церемонии. Последние несколько лет наблюдаю грустную и тревожную тенденцию: нужно снять нечто шокирующее, сделать это как можно более сумбурным, растянуть на немыслимое количество минут и ты уже, собственно, номинант в каком-то фестивале. Может, конечно, повезти и премию получишь вторым же своим фильмом. Говорю о бредовом «Дядюшке Бунми»…
Есть фильмы, которые оставляют равнодушными – ощущения ровными как пульс мертвеца (для меня это добрая половина фильмов Антониони), а есть картины, которые вызывают в разной степени раздражение, когда совершенно видна неискренность автора, его лукавство и дикое желание получить главный приз на таком-то фестивале. К таким я бы отнёс Сокурова, позднего Тарантино и позднего Фон Триера. А ещё есть картины, которые режиссеры вообще по-моему снимают для себя – ну самый классический пример – бесконечно мной ненавистный, раздражающий одним своим напоминанием – «Хрусталев, машину» Германа. Теперь вот ещё к ним записал и картину Каракса. И если с Германом всё понятно уже давно – там «клиника» в тяжелой форме от человека, который рождён страдать от самого рождения в этой «опущенной стране» (взято из репортажа А. Германа о фильме «Хрусталев, машину»), то от вполне себе зрелого французского режиссера в самом расцвете сил – такого ожидать было трудно.
Очень меня умиляют как «учёные» (профессиональные критики) пытаются вычленить из сюжета несуществующие метафоры. Вот например если здраво посмотреть – что вразумительного можно извлечь из эпизода, когда Оскар в образе сумасшедшего бомжа откусывает пальцы помощнице фотографа, а затем окровавленным языком облизывает бритую подмышку Евы Мендес и утаскивает её в канализацию, где питаясь цветами с могил с надписью «Visit my website», раздевается догола, ложится на эту фотомодель и обсыпает себя цветами? А в эпизоде, где он просит милостыню в образе пожилой старушки? Это о чём? К чему и зачем? Если даже собрать воедино эту кучу лихорадочных картинок – то может сложиться общий фон – да, Оскар играет некие роли в каком-то полуфантастическом мире будущего, где люди не умирают от пуль и не теряют кровь из перерезанного горла. Но тем не менее главные проклятые вопросы, чёрт побери, так и остаются без ответа: о чем и зачем? Что хотел автор передать финальными двумя сценами, когда Оскар отправляется «домой», где его ждут жена и ребенок в виде…чёрных горилл и Селин, поставившая в гараж организации «Святые моторы» свой «лимузин», надевает маску, а мы слышим разговоры припаркованных после рабочих смен одинаковых автомобилей?. А ничего это не значит! Каракс – как Сорокин – пишу что хочу, а вы думайте над моими записульками. А я вам «ничего объяснять не буду – я не шизофреник и самоанализом своего творчества не занимаюсь» (из интервью Вл. Сорокина ведущим радио «Маяк», 2009 г.). Собственно, разговоры «лимузинов» - единственная вещь, которая меня порадовала. Они кажутся куда более умными, чем пустой говор их хозяев и бесцельное разъезжание по городу.
В конце этого всего потока негатива хочется сказать и о безусловно положительной стороне – действительно великолепной игре актёра Дени Лавана. Он – восхитительный мастер перевоплощений, достойный похвалы. Он-то как раз вполне заслуживает Каннского «трофея» за свою работу. Но это не отменяет бредовости и пустоты этой картины. Да и вообще при чём тут 'Святые моторы'?
Хочу сразу сказать - здесь я выражаю сугубо личное мнение, не пытаюсь задеть чьи-то чувства или вкусы.
Фильм, на мой взгляд, отвратительно-мерзок. И мерзок он не этими сценами с мистером 'Дерьмо' (я к нему уже в фильме Токио привыкла), а тем, что ни о чем не повествует. И это было бы простительно, будь это высокохудожественное мозгоблудство режиссера. Но это бессмысленный поток грязных мыслей, которые в итоге так и не обрели форму.
До самого конца фильма я ждала, что вот сейчас, сейчас появится хоть доля смысла в этой череде чужих жизней, смертей и мыслей ('я так одинока, мне иногда кажется, что я никогда не умру'...). Но финальная сцена превзошла по бредовости весь сюжет - говорящие моторы!
После опустошения, которое чувствуешь под конец фильма, эти лимузины вызвали во мне только смех и негодование - разве так должна закончиться подобная история?!
Я понимаю, почему у фильма так много положительных отзывов - зритель наблюдает необычную подачу, нетривиальный сюжет, великолепного Лавана и ведется на эту обертку. Но за 'Дерьмом' нет ничего, кроме дерьма. Такое насмехательство над зрителем.
Меня поразило количество положительных отзывов на Кинопоиске. Такое ощущение, что в сети полно тонких критиков… Тончааайших! Или это мне одной показалось, что король безнадежно голый? Ужасная, тошнотворная, визуально отталкивающая ерунда, народ кинулся искать символы и скрытые смыслы. Нашел, традиционно. Их вообще где угодно и в чем угодно можно найти. Ну а как: вдруг подумают, что ты недостаточно эммм духовно вырос уже? Вроде как аллегорий не считываешь?
Так вот, от фильма меня в прямом смысле едва не стошнило, я не смотрела другие творения этого режиссера, но мне теперь и не хочется. Вот если Альмодовар — это тоже арт-хаус, но у него есть и логика, и сюжет, да, шокирует, но трогает и разум, и душу. А тут сплошная эпатажная ерунда. И, конечно, ну куда же эпатажная ерунда без грудей и гениталий? Просто никуда. Я не ханжа, но груди и гениталии должны как-то служить сюжету, а не привлекать внимание извращенцев к пустышке. Иначе это просто порнография.
Солидный бизнесмен выходит утром из дома, здоровается с женщиной-шофером и садится в лимузин. Сегодня у него много встреч. И на каждую из них он является в новом облике – старухи-нищенки, мужчины в костюме из латекса со световыми датчиками, неведомого чудовища, убийцы, жертвы. Интригует? Не введитесь! Все вовсе не так заманчиво, как обещает описание. Фильм мрачный, тягучий и местами мерзкий.
Если первую его треть я задавалась вопросом «О чем это?», то потом вопрос изменился на «Зачем это?». Череда эпизодов, которые в финале ни к чему не приводят. Я допускаю, что фильм полон символизма, аллюзий и метафор, но лучше он от этого не становится. Актер играет прекрасно, но все это больше похоже на маскарад с переодеванием.
Артхаусное кино, как и многие другие виды современного искусства, живет категориями «не для всех», «для думающего зрителя» и «концептуальность и глубокомысленность». Автор самовыразился, а если вы его не поняли, то это ваши проблемы. Как часто это напоминает «Новое платье короля». Вот только некому выкрикнуть разоблачительную фразу. Вместо этого рукоплескание на кинофестивалях, десятки хвалебных рецензий и поиски скрытых смыслов. А стоит ли искать то, чего нет?
Да! После просмотра этого фильма у меня появилась много мыслей, рассуждений.
Всё же на самом деле, какие мы лицемеры, в хорошем и полном понимании этого слова. На работе один человек - инженер, слесарь, учитель пожарный... Дома же - внук, сын, любящий отец, муж, дед... Так же играем свои роли только без заданий и папок.
Другие мысли были иными. Досмотрел до конца картину с трудом. Рука всё тянулась на кнопку пульта 'стоп', но ждал. Ждал конца, ждал развязки, ждал когда этот бал поставленный критиками 'выстрелит'.
Фильма сложный! Это как сыр с плесенью. На любителя. Честно, не знаю, что в нём находят 'особенные' люди. Те которые ставят ему 9 из 10, те кто пишут про шедевр, говоря о нём. В целом я посчитал это потерянными минутами своей жизни. Я к тому, что есть естественные вещи которые воспринимают все люди, а любые либо бездарные отклонения в виде квадрата Малевича, это не искусство, это безобразие, как и этот фильм!
Дорогие эстеты кинематографа, мне кажется я заработаю много денег, на экскурсиях по психиатрическим клиникам. Там, так же много чего можно разглядеть и подумать!
Вы хотите знать о чём этот фильм ? Правда хотите ? Леос Каракс вообразил себя БОГОМ, демиургом, творцом, он лепит из дерьма ( простите, из мистера Дерьмо ) новые жизни, в начале фильма он показывает нам целый зал слепых зрителей, это все мы в понимании Каракса - слепые, глухие, равнодушные и не способные понять величину его замыслов.
Вам не понравился мой предыдущий фильм ? Получите следующий, ищите в нём смыслы, метафоры, цитаты, а я тихонько похихикаю в сторонке, наблюдая за вашими потугами. Жизнь не так проста как она кажется, она ещё проще, как говаривали остроумные соотечественники мсье Каракса, поэтому не надо искать в фильме то, чего в нём нет - глубокого смысла. Этот фильм - насмешка над зрителем, довольно жёсткое, циничное, местами изящное визуальное издевательство.
Вы любите секс? Не надо стесняться, его любят все, так вот вам латексная имитация без проникновения, но с тщательно обслюнявленной промежностью партнёрши. Ах, как это изящно- откушенные пальчики дуры-ассистентки эксцентричного фэшн- фотографа ! Каракс не показывает смыслы, он их тщательно скрывает. Ева Мендес в платье которое не скрывает почти ничего, усилиями мистера Дерьмо превращается в освобождённую женщину Востока в хиджабе, скрывающем всё. Подиумом ей служит грязный пол в канализации, а звуковым сопровождением - гнусные, горловые завывания Лавана. Из модели, то есть проститутки в понимании большинства, Мендес превращается в Мадонну с младенцем, и тихонечко баюкает малыша не обращая внимания на его эрегированный. Из грязи, из скверны в святость и обратно за шестьдесят секунд. И вот так, предельно глумливо целых два часа, сцена с обезьянами - логическое завершение, ими всё началось, ими же и должно закончится.
Все восхищены работой Лавана - он пластичен, многолик, он - альтер эго Каракса, мастер перевоплощения и т.д. Для Каракса актёры, в том числе и Лаван - материал, и обходится он с материалом предельно жестоко, большую часть фильма Лаван вызывает отвращение. Он грязен, мерзок и когда нам показывают крупным планом лицо Лавана, мы видим жуткое, пористое, изуродованное гримом лицо старого мима, и это лицо - слепок души самого Каракса.
