'Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей'. Эта цитата из 81 псалма из книги Псалтырь (Ветхий Завет) стала эпиграфом для французского фильма Ксавье Бовуа 'Люди и Боги' (в русском прокате фильм получил название 'О богах и людях'). Слово 'боги', употребляемое во множественном числе в этом псалме, встречается в Ветхом Завете не раз. Поскольку вся история израильского народа представляет собой теократию (государство управляемое самим Богом), то от Бога происходил и закон гражданский, и вся исполнительная власть. Цари, судьи, князья и прочие представляли собой видимых представителей Бога на земле, которые во имя же Бога приводили божий закон в исполнение. Именно поэтому представители, скажем так, Бога, как Верховного судьи, и назывались в Ветхом Завете 'богами'. Во всяком случае, такое толкование, данное протоиерем Григорием Разумовским, превращает историю, рассказанную в фильме, из местной трагедии в катастрофу мирового масштаба. Обязательно держите в памяти только что прочитанное - и 'Люди и Боги' покажутся вам зрелищем особой увлекательности.
В основе сюжета в фильме лежит реальная история, произошедшая в Алжире, где французские служители монашеского ордена траппистов жили некоторое время в полной гармонии с местным мусульманским населением и оказывали со своей стороны возможную помощь и поддержку. Все закончилось тем, что в 1996 году семеро из восьми монахов были таинственным образом убиты - и до сих пор это происшествие вызывает множество вопросов. История, рассказанная в 'Людях и Богах', фокусируется на времени, которое предшествовало гибели монахов.
В фильме мирная жизнь монахов заканчивается в тот момент, когда неизвестные убивают иностранных рабочих и вся округа оказывается охвачена паникой. Монахи отказываются от помощи армии и идут на переговоры с агрессивно настроенными мусульманами-фундаменталистами. Но обреченность ситуации становится очевидной - и монахи становятся перед выбором покинуть Алжир или остаться с осознанием того, что когда-нибудь они будут убиты...
Этот фильм сложный для просмотра и, что уж тут скрывать, скучный. Может быть, причиной тому возраст и недостаточный уровень ума в совокупности с полным отсутствием какой-либо мудрости. По крайней мере, на дискуссии по 'Людям и Богам', на которой мне довелось присутствовать, все пожилые люди были восхищены фильмом и мучительная тоскливость истории, обрамленная в монашеские песнопения и клубы североафриканской пыли, совершенно не была для них ни мучительна, ни тосклива. Главной и раздражающей меня претензией стало то, что мне не совсем понятен смысл самопожертвования, на который пошли главные герои. Среди причин, которыми руководствовались некоторые из монахов, были почтенный возраст или полное одиночество, которое обозначало, что в родной Франции их все равно никто не ждет. В фильме по отношению к монахам агрессивно настроены и фундаменталисты, и власти, которым не понравилось то, что трапписты согласились лечить одного из террористов. Круг смыкался вокруг героев все плотнее - и чем ближе становилась угроза, тем решительнее оказывалось их желание остаться, вопреки здравому смыслу. В этом отношении, такая абсурдность, заквашенная на религии и верности своим идеалам, прекрасный повод для долгих и интересных дискуссий. Было бы только с кем.
'Des Hommes et Des Dieux' получил главный приз Каннского кинофестиваля и выиграл целый ряд престижных премий. Я смотрел фильм в ту неделю, когда в аэропорту Шереметьево произошел терракт. История о людях, добровольно принявших кару по своей ли глупости или мудрости, и о псевдобогах, под которыми я понимаю всех тех, которые получают власть законно либо по каким-то своим правилам и убеждениям решают, что они имеют право не только судить, но еще и наказывать, вплоть до убийства так называемых 'виновных', прекрасно отражается в современных событиях. Когда монстры уничтожают мирных людей, разрушая судьбы, мечты и доверие, такой фильм, как 'Люди и Боги' становится прозрачной притчей высшей степени жестокости и разоблачительности. Все Боги, как сказано в 81 псалме, умрут, как люди, и падут, как 'всякий из князей'. А там уже, думается мне, террористов и им подобных не только Бог, но и Дьявол не простит.
Пройти мимо пятого полнометражного фильма Ксавье Бовуа не представляется возможным. В копилке ленты «О людях и богах» «Сезар» за лучший фильм года, Гран-при Каннского кинофестиваля и номинация на Оскар за лучший фильм на иностранном языке. Собрание наград внушительное, как внушителен и сам фильм. Причина успеха штатного французского режиссера кроется в актуальности цивилизационной темы, поднятой им, и с осторожностью, и с трепетом раскрытой.
В основу сюжета фильма Бовуа положен реальный случай, произошедший в 1996 году в Алжире. Исламистские террористы взяли в плен семерых монахов-бернардинцев с требованием всем иностранцам покинуть территорию страны. Однако их требования не были выполнены, и спустя семь дней об обезглавленных монахах узнал весь мир. Как рассказать об этом, чтобы не были задеты чувства ни христианской, ни исламской стороны, если сам конфликт нацелен на разрушение этого диалога? Ксавье Бовуа находит самый лучший выход, сделав акцент на монашеском братстве, его миссионерской роли, тех людях, которые несмотря на колоссальную разность культур, смогли расположить к себе местных жителей, не навязывая при этом своих верований.
Начальное положение вещей кажется слишком идеалистичным. Бернардинцы молятся, ведут свой быт и принимают сирых и обездоленных, оказывая посильную помощь и лечение. Каждый монах оказывается здесь, вверяя свою жизнь во служение Христу. В этой коммуне всем за пятьдесят, каждый оставил свою мирскую жизнь далеко во Франции, обретя новый дом в Алжире, несмотря на стойко предубеждение со стороны правительства, что все французы – оккупанты. Жители же понимают, что француз французу рознь, и когда отец Кристиан, глава общины, сидит за столом, делая выписки из Корана, к зрителю должно прийти понимание, что эти бернардинцы своей целью ставят не пропаганду христианских идеалов и крещение мусульманских братьев, а поиски точек соприкосновения.
Мирная жизнь монастыря оказывает под угрозой, когда исламские фундаменталисты из «Вооруженной исламской группы» начинают уделять пристальное внимание соблюдению предписаний Корана. Первыми летят головы гасторбайтеров из Хорватии, потом тех, кто призывает к либерализации арабских устоев. Очевидно, что христианская монашеская община, полностью состоящая из «неверных», рискует попасть под удар.
Сценарий, положенный в основу фильма, изначально выигрышен. Название «О людях и богах» очень точно описывает происходящие события. Причем Ксавье Бовуа не зацикливается на какой-то одной теме и не ищет кого-то одного виноватого. Ключевым моментом становится то, что монахи не делают различий между своими посетителями, будь они крестьянами, или убийцами этих крестьян. Каждый живет, как может, а Бог рассудит. Когда судить начинают люди, неважно кто они, те, кто стоят у власти, или те, кто эту власть пытаются захватить, всегда получается насилие и зло. Поначалу позиция бернардинцев кажется не понятной, и даже двурушнической, пока каждый монах, сидящий за столом, не расскажет, почему он решает остаться в Алжире, рискуя распрощаться с жизнью. Так проявляется истинное мужество и, практикуется христианское учение. Ксавье Бовуа показывает то хорошее, что в нем есть, что позабыто и подменено на многочисленные его толкования. Еще Бовуа показывает, как это учение соприкасается с жизнью и способно изменить ее к лучшему, а также, что нет различия между представителями разных религий, за что «О людях и богах» был удостоен приза Экуменического жюри.
«- Режиссер может ярко показать слова людей, монахов, или других людей. Это слова мудрости. Их смысл - просто-напросто не надо бояться друг друга. Не надо бояться говорить друг с другом, тогда всё будет хорошо. Свобода, равенство и братство – это как раз об этом» (Ксавье Бовуа).
Если проводить параллели, то можно вспомнить недавний фильм Клер Дени «Белый материал», события которого также происходили в Африке и касались сегрегации и террора европейских плантаторов. В картине Дени, например, был ярко выражен саспенс. Опасность, нависшая над ее героями, чувствовалась физически, чего нет, к сожалению, в картине Ксавье Бовуа. Многочисленные песнопения и рваный ритм фильма мешают сосредоточиться, и насилие, остающееся за кадром, и по впечатлениям остается где-то там. Но «О людях и богах» имеют свое неоспоримое преимущество: в смысловом плане картина гораздо богаче, глубже и гуманистичнее. Она возникает как великолепный храм, построенный из простого серого камня со многими арками и сводами, куда можно нырнуть и в упоении заблудиться.
Всесторонняя панорама жизни группы цистерцианских монахов в горах Северной Африки становится полем решения острых экзистенциальных проблем.
Сады и пасеки, чистые просторные кельи и благодушно настроенные местные жители. Таким земным раем открывается фильм Ксавье Бовуа. Режиссёр сходу включает зрителя в каждодневный круг действий монахов, не пренебрегая сценами с религиозным пением или рутинной работой.
Внезапные внешние угрозы – появление небезобидных террористов, о которых здесь раньше даже имамы не знали, и вторжение армии – вводят монахов в растерянность. Уехать в безопасную Францию или остаться в Алжире до конца, исполнив свой долг перед ставшей чужой страной?
Свобода. Свобода индивидуального выбора и решение группы, отношение к исламу и исламизму, вера и сомнения. Все эти вопросы Бовуа рассматривает в свете гуманизма в лучшем понимании этого слова. Призванные быть богами, монахи регулярно демонстрируют собственную слабость, но при этом не оставляют свой долг. Они страшатся будущего, страдают от одиночества и массы сомнений, но так же методично, как и всегда, собираются на ежедневные службы. 'Мы как птицы на ветке', – говорит брат Селестин. 'Нет, это мы птицы, а вы – ветка', – возражают местные жители.
В фильме есть две сцены, мимо которых невозможно пройти.
Равенство. Рёв боевого вертолёта, пролетевшего над ветхими домиками в соседней деревушке и грозно зависшего у стен монастыря. Опасность мира, побуждающая призвать Бога в подлинно объединяющей молитве.
Братство. И второе объединение, на чисто человеческом уровне. Апофеозом которого становится обычная трапеза под светскую музыку. Но, думаю, никогда ещё Чайковский не становился символом сплочения в обстановке, явно вызывающей аллегорию с очень известной фреской.
Призванные стать богами, герои фильма Бовуа как минимум смогли остаться людьми.
*Здесь должна быть цитата из Библии, Корана или любой другой книжки имеющей непосредственное отношении к Христианскому или Исламскому Богу*
Фильм Ксавье Бовуа 'О людях и богах' с самого начала несет в себе какой-то политический подтекст, связанный с откровенной манипуляцией. Религия - тема не на шутку острая, особенно это касается Европы, не говоря уже о странах Ближнего Востока или Африки. Но картина 'О людях и богах' отнюдь не о религии, более того, она даже не о людях, и не о богах, она о политике.
Далеко от Франции, родины коммуны, о которой идет речь, в алжирских горах расположилась кучка католических монахов, жертвующих своей жизнью во имя Христа, церкви и божественной любви. Полторы дюжины стариков, помогающих местным жителям из близлежащей деревни, и вообще всей округи, снабжая местное население лекарствами, детской обувью, любовью и заботой. Тихая и мирная жизнь заканчивается, когда 'братья' понимают где они оказались.
Неторопливые христианские миссионеры то и дело дружат с местными жителями, исповедующими 'светлую сторону' Ислама, посещают их праздники, общаются, и, конечно, НЕ спорят о религии, о верных и неверных. Этот Эдем заканчивается, когда в окрестностях начинают орудовать радикальные исламисты-ситхи, или, проще говоря, - террористы.
В такое неспокойное время во Франции - важно убедить зрителя, что толерантность - это всегда хорошо, а все религии на самом деле - мирные, виноваты только плохие пацаны с калашами. У 'Людей и богов' это неплохо получается, ведь конфликт между террористами и мирной коммуной не религиозный, а политический. Ксавье Бовуа не выставляет на показ убийства 'во имя Аллаха', белые балахоны, черные зубы и прочие стереотипы алжирских провинциалов. Основной конфликт заключается во власти, пытающейся подмять религию под себя. Террористам не надо мстить - им надо власть, правительству не надо уважать все конфессии - ему надо сохранить стабильность и подавить любое сопротивление. В этом плане режиссер несомненно преуспел.
А вот в плане эстетики 'О людях и богах' - типичное европейское кино, консерваторское, и оттого скучное для глаза. Топорная операторская работа, обозревающая с одного и того же ракурса сцену по пять минут очень мешает оставаться в состоянии бодрствования, а блеклая цветовая гамма не выделяет никакой разницы между серыми стенами монастыря и далекой гладью тех самых алжирских гор.
Из-за этого 'О людях и богах' выглядит как двухчасовой рассказ без откровений, но о главном, смотрится сухо, но не безынтересно, а в огромном океане духовно-политических картин вообще безвозвратно теряется.
В этом фильме много общих планов. Камера старается показать окружение, а именно - единство мусульман и христианских монахов. Но еще, что важнее - общие планы показывают монахов обесчеловеченными. Их лица трудно различимы, действия функциональны, пусть нельзя сказать, что герои превращаются в орнамент. Они выглядят крайне смиренными, не людьми, а Слугами. Не в плохом смысле, а религиозном, наверное.
Все так и продолжается минут 30. Даже службы нам показывают специфично - камера стоит за спинами героев, а не снимает их в анфас, лица их не видны. Герои только работают, поют.
Исключением был разве что брат Люк, работающий врачем. Он единственный, кто вел себя, как человек - мало того, что если снимали более крупными планами, так он еще и дал новую обувь матери с дочкой.
Но просидит один момент, когда крупными планами взяли главного героя, брата Кристиана, самого главного монаха. Это происходит тогда, когда он отказывается покидать монастырь, узнав о зверствах террористов (главная дилемма фильма- уехать, спасаясь, или выполнять долг). Здесь, он проявил себя одновременно человеком, потому что крупный план раскрыл его колебания, и как Слуга, ибо колебание его не казалось слишком человеческим. В нем не было обычного страха, храбрости. Ничего, что могло быть естественно для людей в таких ситуациях (не важно, хотят они отступить перед лицом угрозы, или нет). Это было какое то слишком христианское, святое выражение. Пусть это не тоже самое, что и лишение человечности в общих планах ранее, но и не похоже на человечность простых людей.
Кажется, фильм ставит вопрос - можно ли оставаться слугой бога, сохраняя человечность? Стать мучеником по собственному желанию, что противоречит естественной природе, но быть естественным? Где баланс между сверхъестественным бытием Христианства, и слабостями естественного существования? Как его достичь? Возможно ли?
А вот каков дан ответ - я не понял. Признаюсь честно в том, что я много раз отвлекался от просмотра, но фильм досмотрел.
Интересно, что человечность в богослужении появилась тогда, когда люди обращались к богу в момент опасности.
Но кажется, есть проблема. Отец Кристиан не кажется естественным. Кадры с ним слишком уж аллегоричны. Например, после того, как один их монахов сравнил деревню мусульман с овцами, о которых заботится пастух (монахи есть пастух), нам показывают Кристиана, мирно гуляющего среди стада овец. Потом, Кристиан шагает по равнине, за кадром звучат церковные песнопения. А заканчивается кадр тем, что Кристиан садится у берега, и размышляет...
Этот персонаж явно слишком христианский - настолько, что его существование отрицает возможность правильного пути для остальных. Правильного, в смысле совмещения человечности и роли Слуги божьего. Постепенно, некоторые браться сомневаются в выбранном пути, и думают уехать домой.
Разве что, Отец Люк, толсты и добрый, лишенный возвышенности Кристиана, дает надежду. Он отказывается уехать, но не прочь почитать газету, обозревая спортивные новости. Да и на лекциях Кристиана он не всегда 'прилежный ученик' - что то он искренне не понимает. В его вопросе 'А ты что-нибудь понял?', вызвавшем гнев одного из братьев, много искреннего и человеческого.
Постепенно, беседы с Кристианом приводят остальных братьев на тропу благочестия. Правда, сделано это как то условно.
Почему? Вышла забавная ситуация. Оставляя героев Слугами Божьими, а не людьми фильм по-настоящему не вдавался в психологизм. Ничего, кроме страха, они не испытывают. А чтобы убедительно показать такую важную штуку, как принятие возможней смерти, необходим психологизм. Самый простой и, страшные слова, 'удовлетворяющий массового зрителя'. Его было крайне мало, вот и получилось как то условно, и немного пошло даже. Так же, как некоторые сцены брата Кристиана.
Была крутая сцена, когда монахи приняли решение остаться, и слушали Чайковского, выпивая последнее пиво, перед нападением террористов. Эффектно.
Но ее пафос был сбит тем, что один из братьев спрятался под кроватью, отказавшись принимать смерть. Можно понять.
Но выходит, что эта сцена как то..конфликтует с реальностью. Очень странно видеть после сцены принятия человеческую трусость.
В общем, я не знаю, что еще писать. Наверное, можно, но и так слишком много. Пусть рецензия останется нейтральной. Фильм интересный, для раздумий и христиан.
'…Кто убьёт человека не за убийство или распространение нечестия на земле, тот словно убил всех людей, а кто сохранит жизнь человеку, тот словно сохранит жизнь всем людям.' (5:32) Коран.
Прежде всего нужно знать, что данный фильм основан на реальных событиях, которые произошли во второй половине двадцатого века в алжирском городе Медеа. Этот случай получил широкую огласку и, как следствие, вызвал бурю негодования и осуждения общественности действий исламистов-экстремистов, которые были обвинены в убийстве католических монахов. Сейчас это дело стало приобретать немного другой оборот: массовое убийство тенью легло также и на алжирские вооружённые силы. 'Люди и боги' картина далёкая от провокации, она практически не вдаётся в политические отношения между Алжиром и Францией. Главной её целью является не поиски виновника страшной трагедии, произошедшей в Атласских горах, а показать значение религии в жизни людей, изобличить лжебогов нашего времени, берущих на себя право вершить чужие судьбы.
Как мне кажется, своим победам на нескольких престижных кинофестивалях картина обязана именно тому, что рассказанная в ней история не является вымыслом. Она стала своего рода почтением памяти погибших монахов, которые доказали стойкость и непоколебимость своей веры в Бога, верность проповедуемым идеалам. Кроме того, в фильме затрагивается волнующий сейчас многих вопрос: возможно ли мирное сосуществование мусульманского мира и мира христиан? Небольшой католический монастырь расположился на землях, которые заселяют люди, приверженные исламу. Кажется, противостояние двух конфессий попросту неизбежно. Ничего подобного. Различные вероисповедания даже не думают перерастать в конфликт, ведь христиане и, как бы это странно не звучало, мусульмане - два мирных народа.
Другое дело, что агрессивный радикальный ислам и исламский фундаментализм, выступающий против каких-либо нововведений в Коране - два разных течения. Первое несёт огромную угрозу Западу, а второе - дружелюбно и безопасно. Кинолента чётко размежевывает эти два понятия. Её посыл предельно ясен и не поддаётся сомнению: опасна не религия, а люди, которые, возомнив себя богами, трактуют священные писания по-своему, искажают смысл книг, опираясь прежде всего на личные интересы. И у последователей Иисуса и у ислама общие корни, обе религии выступают против язычества и многобожия, обе пропагандируют мирный образ жизни. Ксавье Бувуа заостряет внимание, в первую очередь, на смирении и великодушии монахов-католиков, чья преданность своей вере и рясе заставляет действовать вопреки здравому уму и вообще какой-либо логике.
«…Ты также непременно найдешь, что ближе всех в любви к верующим являются те, которые говорят «Мы – христиане» (5:82) Коран.
Когда монастырь оказывается в эпицентре кровавых событий, восьмеро траппистов, находясь под давлением глубоких сомнений, пытаются прийти к правильному единогласному решению: оставить монастырь, тем самым избежав смертного приговора судьбы, или всё же остаться, выполняя своё земное предназначение: помогать нуждающимся, вне зависимости от их социального статуса, ставя под угрозу собственные жизни. Прибывая в томительных раздумьях, они успеют испытать свою веру на прочность, переосмыслить текущее представление о некоторых вещах, наконец понять хотят ли они остаток своих дней провести за молитвой и служением людям. Главный и очень весомый недостаток картины заключается в её неоправданном однообразии. Каждый новый день монахи проводят анализируя предстоящий выборе, в следствии чего фильм начинает понемногу утопать в болоте монотонности.
Пусть никто из вас не направляет оружие на своего брата, ибо, поистине, не знает он, может быть, шайтан направит его руку, и окажется он в огненной яме! (Аль-Бухари; Муслим)
Устав траппистов более строг, чем в других орденах: обязанность молиться 11 часов в сутки, соблюдать молчание, прерываемое только по уважительным причинам и т.д. Почему же режиссёр забыл про это? А может и вовсе ничего подобного не знал? В его фильме монахи ведут общечеловеческий образ жизни, иногда даже кажется, что им нечем себя занять. Террор 'боевиков' и их расправа над местными жителями, не знаю хорошо это или плохо, режиссёр решает оставить где-то за кадром, отчего в рискованное положение католиков верится с трудом. Да и сами мусульманские радикалы не проявляют по отношению к иноверцам почти никакой враждебности, лишь в конце обнажая свою звериную сущность. В постановочном плане фильм слаб, не впечатляет, но идея была блестяща. Фестивальное кино для узкого круга зрителей.
Религия. Для кого-то она спасение, для кого-то смертельное оружие. Всё зависит от того, кто становится её проповедником: люди или земные божества.
Одним воскресным утром сентября 2013 года я ходил по rue du Taur в Тулузе в поисках объектов для фотографии и в итоге вышел на небольщую площадь, посреди которой красовалась монументальная Базилика. В ней как раз шла месса и я зашел в это огромное здание. Медленно приближаясь к рядам деревянных скамеек, я был подхвачен органной музыкой куда-то вверх, не только взгялд, все естество устремляется куда-то вверх. Католики поют на высоких нотах, мне так нравилось это 'амен'. Я представил себе, что много веков назад крестьяне и ремесленники приходили сюда на мессу из своих небольших домов, из смрада средневековых улиц и вторгались в этот мир, и это действительно был другой мир - мир божественный. ТОгда я подумал, что разделение между религиями какое-то человеческое и условное, что-то было в этом злое и человеческое.
Теперь для меня есть еще один режиссер, который действительно сделал работу изящную и красивую, как по содержанию, так и по смыслу. Природа, вера монахов, их братолюбие, их прошлые жизни, их страх, их смелость - все это предстает в несомненной правде перед глазами, в живом кинообразе. Пожалуй, это лучший французский фильм, который я видел.
Бувуа выносит за рамки противостояние религий, отвергает слепую фобию перед инородным и ненависть к 'чужакам'. Своим фильмом он показывает 'людей': независимо от того, каким богам они следуют эти люди либо ненавидят, либо любят. Люби они сеют смерть, либо они несут любовь.
Одни мусульмане убивают других мусульман во имя Аллаха, другие проявляют милосердие и радуются жизни. Одни солдаты защищают, другие проявляют зверство во имя своего государства. В фильме четко видна мысль: ты один отвечаешь за свои поступки и никакой религией или идеей ты не прикроешься. Если ты родился мусульманином - будь добрым мусульманином, если родился католиком - будь добрым католиком. Люби, служи, протягивай руку помощи другим людям, а не доказывай свою исключительность в жарких спорах или с автоматом в руках.
Достойное кино о том, кто и как рассматривает религию, как пользуется этим, как растолковывает это себе и людям, а так же как это влияет на каждого. История о монахах, которые живут в Алжире близ маленькой деревушки и в монастыре, паствы как таковой у них нет, есть те, кому они помогают - жители деревни, которые нуждаются в медицинской помощи. Алжир стоит на грани гражданской войны между мусульманами и католиками, сепаратисты то и дело убивают невинных людей на почве религиозной сознательности. Но монастырь стоит, монахи поют молитвы и продолжают помогать простым людям, до тех пор, пока к ним не наведываются исламские фундаменталисты и не просят медицинской помощи, после чего монахи становятся между двух огней - террористами и военными.. Кино хорошо тем, что показывает быт монахов, их разговоры, их дружбу, их видение этого мира, их молитвы и песнопения, их религиозность. Здесь очень много разговоров философских, но нет занудности. Есть впечатляющие моменты - прослушивание Чайковского очень глубоко снят. И не скажу что там много бога, скорее много человечности.
Кристиан – очень хороший: видный, одарённый, умный, талантливый, порядочный, честный, в чём-то амбициозный, справедливый, добрый, отзывчивый…
Он тайно влюблён в Алжир, в эту африкано-арабскую красавицу–страну. Фильм полон любования глазами Кристиана пасторалью и чудесной природой страны. Он выучил её язык. Чужой язык можно выучить только тогда, когда есть чувство; когда чувства молчат – язык мёртв, и выучить его невозможно.
И Кристиан, конечно, просто не может покинуть любимую при первых же трудностях. Он же хороший, а не какой-нибудь там трус… И он вдохновляет своё испугавшееся войско мыслью, что силою любви можно победить любое зло.
Но история любви окажется трагичной и несчастливой. Злые родственники возлюбленной установили террор и разрушили счастье влюблённых. Почему и из какой корысти? Просто из злой злости. И ему больше не лечить её хвори и не распахивать её поля, а ей больше нельзя влюбляться, отдаваться чувствованиям, ибо за это смерть.
Так видится эта история глазами европейской пострадавшей стороны, потерявшей своих сыновей. Так рассказывает нам эту историю режиссёр. Красивая история любви, взаимного проникновения и счастливого сосуществования двух разных культур и религий, разрушенная непонятной, необоснованной, животной, тупой, дикой жестокостью. Агрессивные дикари, что с них возьмёшь?
Но можно посмотреть на историю и с других точек зрения.
Он факельщик, несущий давно потухший факел. Он жених, которому лень жениться. Он наследник мёртвой религии. И поэтому родственники невесты не могут его полюбить. И если наивной женщине он затмил глаза, то душа арабского мира ещё не ослепла. И она просто обязана совершить очищение от тлетворного влияния европейской идеологии. Сначала послали одного, но он не смог справится, попав в плен ложного очарования. Тогда придут другие. Варвары-разрушители всегда приходят туда, где перезревшая цивилизация начала разлагаться. Так работает иммунитет.
7 из 10
P.S. В названии люди стоят на первом месте, боги на втором. Бога живого давно уже не любит христианская религия. Благородный Кристиан влюблён в свою благородную возвышенную миссию, в красоту природы, но не в Бога. Какие-то там боги – христианский и мусульманский, мешающие взаимопониманию людей, разобщающие их. Зачем они нужны, зло одно от них…
