В фильме Aftersun шотландского режиссёра Шарлотты Уэллс одиннадцатилетняя Софи Паттерсон приезжает в гости на летние каникулы к своему отцу Каллуму в Турцию в отель Ocean Park.
***
Ему 30 лет, ей недавно исполнилось 11, через несколько дней ему будет 31. Для ребёнка его возраст практически как у векового старца. А, значит, он должен уже уметь всё и познать всё. Но на самом деле Каллум живёт в отелях, не встречается с девушкой, которая ему нравится. При этом старается научить свою дочь хорошему-светлому-умному, не забывая местами быть токсичным. Показал приём, как освободиться от силового захвата (так как сам немного знает тай-чи, делится с ней опытом), объясняет, что к своим вещам нужно относиться с аккуратностью, иначе можно всё растерять, даёт понять, что всегда готов прийти ей на помощь как слушатель и советчик, ненавязчиво учит отношению к деньгам (эпизод с турецким ковром и одновременно в этой сцене есть немного романтизма). На фоне того, что это просто ковёр, они рассуждают о его узоре. В цвете и рисунке есть определённый смысл, что можно считать аллюзией на саму жизнь, в которой не всё так просто и не так однозначно, как выглядит на первый взгляд.
Этот фильм снят так, чтобы возникло ощущение “вчерашнего дня”, когда уже стёрлись детали самого события, а остался только его образ. Режиссёр и оператор прибегают к съёмке через отражения в блестящих поверхностях, как, например, делал Микеланджело Антониони в фильме “Ночь”. Ощущение усиливается лично у меня в моменты, когда они мажут лицо лосьоном после загара после целого дня на ярком солнце. Есть в этом нетривиальный переход от дня к ночи, в этом вечернем ритуале по заботе о себе (и друг о друге).
Этот необычный ракурс придаёт загадочности фильму и одновременно подчёркивает, что это воспоминание, оно не имеет чётких очертаний, а хрупкое как дымок от сигареты и клуб пара из кальяна. Этими художественными фишками Шарлотта Уэллс оставляет вопросы открытыми для воображения. (Очень понравился ход с полароидным снимком, который подчёркивает летучесть момента и навсегда останавливает его одновременно в памяти).
Проводится необычное противопоставление детской неосведомлённости жизнью и взрослой заторможенности от того, что же делать дальше. Детская наивность и порог взрослой жизни демонстрируются на протяжении всего хронометража фильма.
Причём отыгрывание порога взрослой жизни здесь тоже показано необычно: Софи скоро станет подростком, а Каллуму скоро 31, он перешагивает границу тридцатилетия в четвёртый десяток. С одной стороны, у него уже есть потомство, но с другой – пока нет точного фундамента под бизнес, а есть другая проблема, которую сложнее решить, чем финансовую или из разряда отношений.
Софи на пороге подросткового возраста, она смышлёная и с радостью поглощает всё новые и новые детали жизни. Софи видит взаимоотношения между взрослыми, как они гуляют, играют/заигрывают друг с другом, курят. Взрослые могут быть и нерешительными, могут быть неожиданно отзывчивыми, как например, одна постоялица отеля, подарившая Софи браслет, с которым можно везде проходить и брать в баре любой коктейль.
На роль молодого отца пригласили ирландского актёра Пола Мескала, который зарекомендовал себя с лучшей стороны в прошлогоднем сериале “Нормальные люди”, снятом по одноимённому роману другой молодой многообещающей ирландки Салли Руни. Ему 26 лет на самом деле, и роль человека, который учится родительству ему вполне удалась. Он выглядел неуклюже по большей части, но и трогательно тоже. Было убедительно сыграно, что любовь к своему ребёнку появляется с его рождением, готов ты к этому или нет. Все его действия вполне шаблонные, но всё же больше искренние, он делает то, что делают все правильные папы, у которых есть дочери такого возраста.
Весь фильм будет нависать одно ощущение. Не только того, что это показана чья-то память, а ощущение подвоха. За милыми и трогательными отношениями отца и дочери обязательно что-то должно быть. И это в итоге показано не самым очевидным образом, а придётся складывать по мелочам, распределённым по фильму в мелких деталях, как в узоре турецкого ковра.
'Солнце мое' - эталонная исповедь о том самом лете, когда всем нам было хорошо
And there's this feeling, once you leave where you're from, like, where you grew up, that, um, you don't totally belong there again.
Aftersun, как звучит название фильма без локализации, это, прежде всего, история воспитания. Молодой, но уже немолодой отец проводит неделю каникул со своей 11-летней дочкой. Он давно не живет с бывшей женой, уехал из родной Шотландии и кочует из отеля в отель. Мужчина явно запутался в жизненных лабиринтах, не может устроить личную жизнь, но при этом очень любит дочь.
Девочка же, не по годам смышленая, только-только познает мир. И на пути постоянно обращается к мудрому (а как иначе со взрослыми) папе. По-детски дразнит его и поздравляет со 131-м днем рождения. Папа тоже пытается быть мудрым. Оберегает и через неуклюжие, но искренние советы пытается передать дочке все, что знает сам. Вот, как правильно выхватывать нож в стычке, а вот, как нужно выбирать ковры. Трансляция таких 'нужных' навыков - глубокая травма дискоммуникации с дочкой и в то же время ревностная попытка передать свой опыт. Он общается, как умеет
'Солнце мое' - это фильм только о двух людях. Их лете, их мире, их вселенной. Существуют только они вдвоем. Это продлится всего неделю. Она вернется к маме в Эдинбург, он продолжит скитания по ресепшенам в поисках дома. Но это время никто и никогда не сможет у них отнять.
Отец и дочь - куда менее избитый сюжет, чем отношения мамы и сына. Пути Софи и Каллума разошлись очень рано, после этого турецкого солнца (after sun) они разойдутся еще дальше. Ее жизнь зависит от нее самой - так ей говорит прямо папа - 'будь, кем ты захочешь, живи там, где захочешь, у тебя еще есть время'. Его же - эпизодична и сломлена. Хотя для дочери он так и остается 131-летним аллигатором, знающим ответы на все вопросы.
Кадры курортной идиллии активно сменяются картинками из жизни взрослой Софи. Ей уже самой 31, она не знает, где ее отец. Но каждый танцующий мужчина в клубе напоминает о нем. О том, как папа учил ее саму танцевать под попсовую турецкую песенку около бассейна, лишний раз напоминая, что в этом мире были только они. Девушка просматривает на стареньком видеомагнитофоне кассеты с отеля, которые, видимо, бережно хранит в самом интимного месте своего дома
Жизнь Софи не стала проще, в нее добавились другие люди, проблемы и не стало папы. После ухода родителей человек теряет опору, веру в магию и электричество. До сих пор не понимаю, как смотрели этот фильм девочки, с детства лишенные отцов.
'Солнце мое' помимо хорошей драмы и реконструкции потерянного рая всерьез претендует на роль хорошо снятого авторского кино. Дебютантка Шарлотта Уэллс на уровне Антониони играет с отражениями, передавая смысла через двойные зеркала и экраны кинескопного телевизора. Фильм, который несправедливо запомнят только по роли Пола Мескала, сделан очень концептуально. Очень. Тот случай, когда фильм можно пересматривать до бесконечности, открывая новые смысла кадра.
В конце концов, 'Солнце мое' - это фильм про тех, кого мы часто забываем. Тех, кто часто невидимо и строил наш потерянный рай. Любите своих пап, обнимайте и не забывайте. Они заслужили этого не меньше мам, но гораздо чаще бывают обделены
В последние годы выходит много фильмов, которые в какой-то мере являются автобиографическими для их создателей. От мейнстримных 'Фабельменов' до инди вроде 'Сувенира' или 'Середины 90х'. Чаще всего это простые истории о взрослении или о каких-то памятных моментах жизни, но мне такое нравится. Конечно, я не смотрел все из них, но те картины которые я видел были отличными. Вообще, ностальгия по детству или юношеству для кинематографа не нова, такие вещи появились ещё в 80х, но успеха такого не получали. В отличие от литературы, кстати, где авторы писали о себе ещё 200 лет назад. Но сейчас не об этом. Перед нами Aftersun Шарлотты Уэллс, который для неё является крайне талантливым дебютом.
История рассказывает о летних каникулах отца и дочери в Турции. Главной героине Софи 11 лет, а её отцу Калуму вот - вот исполнится 31. Детская беззаботность контрастирует со взрослой апатией и депрессией. Для неё все только начинается, а для него все уже закончилось. Интересны и их диалоги, в которых смеясь Софи говорит отцу, что так жить нельзя или спрашивает почему он все ещё говорит 'люблю' своей бывшей жене. При ней он старается никогда не показывать своей сломленности, а она и не задумывается об этом.
Софи счастлива с ним, а Калум с ней. Только каникулы не вечны и ей надо возвращаться. Когда она уедет в его жизни не будет счастья, о чем как бы намекает нам название самой картины в финале, Aftersun. 'После солнца', если быть точным. Софи вернётся в Шотландию, где тоже нет солнца, только для неё лишь в прямом смысле. Для её отца будет светить солнце на небе, но его личного солнца не будет. Его жизнь вновь уйдёт во тьму, несмотря на яркое турецкое солнце, которое так часто смакует оператор. Такое лето может и не повторится, о чем нам говорит слоган и финал фильма. Мы не знаем виделись ли они после этих каникул, но судя по всему, нет. Даже спустя годы, когда у Софи есть своя семья, она все ещё ищет в каждом мужчине своего отца.
Гениальная картина, оставляющая массу пищи для размышлений. Казалось бы, обычная история, но насколько это все интересно, сочно и трагично показано! Всего лишь пара дней вместе для отца и дочери, которые создатели заставляют прочувствовать полностью, будто это твои воспоминания. Персонажи получились настолько живыми благодаря шикарной игры актёров, что бывает сложно поверить что перед нами не документальные кадры.
Читал мнение о том, что фильм работает только в случае если зритель пережил похожий опыт. Вовсе нет, у меня ничего такого в детстве не было, но прочувствовать драму получилось на все сто. Всем последним фильмам на похожую тему далеко до Aftersun хотя бы потому, что они рассказывают историю, а здесь нас заставят все это как бы прожить, из-за чего к финалу все кажется таким родным и тёплым. И личный опыт тут не при чем, только талант.
Пол Мескал без слов, одними лишь глазами и эмоциями показывает такую тоску персонажа, что ему веришь без сомнений. А ведь это крайне сложное задание! Он справился с ним отлично, за что заслуживает множество наград и, надеюсь, блестящую карьеру в будущем.
Фрэнки Корио, несмотря на юный возраст играет даже лучших многих признанных актрис. Ей веришь, ей сочувствуешь, прекрасно вжилась в роль. Также надеюсь на её блестящее будущее, потому что перед нами юная звездочка. Их дуэт с Полом потрясает, никакой инородности, все выглядит максимально реалистично, будто перед ними реально отец и дочь.
Прекрасная драма и один из лучших фильмов года, который заслуживает куда больше наград. Во время просмотра ты с головой погружаешься в картину, которая в конце разобьёт тебе сердце. Браво!
Дебютный фильм шотландского режиссера Шарлотты Уэллс об отдыхе 11-летней девочки с отцом в Турции наделал много шума и забрал большое количество наград на фестивалях в прошлом году.
Пол Мескаль, номинированный на премию «Оскар» за роль в этом фильме играет заботливого отца, который души не чает в дочери и старается сделать их кратковременное пребывание на курорте незабываемым, хотя сам борется со своими внутренними демонами. Режиссер намекает, что парень возможно уже многие годы страдает от депрессии, но его стенания не вызывают сочувствия так как отсутствует контекст этих страданий. Зрителю сложно проникнуться переживаниями героя и понять, что с ним происходит. Эта неизвестность раздражает, когда к финалу фильма нам так и не дают ответов ни на какие вопросы. О судьбе отца девочки в будущем мы можем строить догадки, но не более.
Это первая роль в кино для Фрэнки Корио, но она невероятно естественна на экране, словно и не играет вовсе. Девочка любит отца и, кажется, догадывается, что в его душе не все спокойно, но не знает, как выразить это, пару раз, пытаясь завести серьезные разговоры она не получает от отца ответов. Много лет спустя, уже будучи взрослой пересматривая кассеты с отдыха, девушка мучается все теми же вопросами, ответы на которые она так и не получила, а отец остался только в ее воспоминаниях.
Фильм находится на грани реального и воспоминаний. Наши воспоминания о том или ином человеке, или событии со временем стираются, а в памяти остается только малая часть, иногда вытесняя то, что на самом деле важно, цепляясь лишь за мелкие детали. «Солнце моё» как воспоминание о чем-то родном и прекрасном, которое осталось только на записях старых видеокассет. Режиссер с легкостью перемещается между кадрами, снятыми на видеокамеру девочкой и событиями, происходящими в кадре в реальном времени, но весь просмотр не покидает ощущение того, что это снято не для твоего пытливого взора. Смотреть видео с отдыха незнакомых тебе людей в конце концов утомляет, ведь это чужая жизнь, к которой ты не имеешь никакого отношения. В фильме почти ничего не происходит, отец и дочь перемещаются из гостиницы в бассейн, а оттуда в ресторан и обратно в номер гостиницы несколько раз на протяжении фильма, перекидываясь парой скучных фраз. Эти перемещения иногда разбавляются постановочными кадрами со страданием отца в одиночестве и новыми впечатлениями дочери, но это не вызывает живого интереса у зрителя. С таким же успехом можно поностальгировать о своем детстве и получить гораздо больше эмоций, чем смотреть чужие воспоминания о детстве.
Многие критики отметили фильм как непревзойдённый дебют, изобретающий чуть ли не новый киноязык, но приглядевшись поближе возникает ощущение, что это просто ленивая режиссура. У режиссера было что сказать, это несомненно, но она не смогла это выразить киноязыком. Сделав упор на актерскую игру, она слегка припорошила фильм абстрактными не оформившимися идеями, надеясь на то, что зритель все же что-то вынесет из этого фильма, потому что сказать что-то внятное самой у нее не получилось. Конечно, похвально заставить зрителя шевелить мозгами, читать между строк и выдумывать за режиссера, что же такое произошло в жизни этих героев, из-за чего они так страдают, но все же хочется классической драмы, в которой правит трехактная структура и есть хоть какая-то смысловая нагрузка, после просмотра которой не сожалеешь о впустую потраченном времени на просмотр кадров из прошлой жизни какой-то девушки, о которой мы так ничего и не узнали.
Память – это монтаж. Помимо выстраивания собственных воспоминаний, человек хранит фотографии, видео, на которых увековечен он сам, его близкие; он пользуется личным архивом, чтобы ядро его идентичности не распадалось, а то и вовсе предается ностальгии или тоске. Со временем воспоминания меняются: тускнеют, теряют четкость – или, наоборот, остаются долгое время не тронутыми. Память в кино – это монтаж, которым можно художественно осмыслить и склеить целый фильм. Однако за пределами такого творчества идет неустанная черновая работа памяти живого человека – в разы менее приглядная, куда более шероховатая и рваная. Такое вот вступление похоже на то, что я держу Aftersun на расстоянии вытянутой руки: не подходи ко мне слишком близко, ты меня тронул, а я хочу тебя критически осмыслить.
Насколько фильм посягает на личное пространство и границы зрителя, вопрос всегда интересный. Шарлотта Уэллс сняла очень личный фильм, частично основанный на ее воспоминаниях о собственном отце. Отношения между 11-летней Софи и ее 31-летним отцом по имени Калум интимны по определению: следя за их дурашливым общением и обменом заботой, опасаешься фальши, проявления чувств мимо нот. К счастью, зоркое сердечко зрителя в хороших руках – благодаря великолепной актерской игры юной Фрэнки Корио и Пола Мескала.
Софи крута и любознательна. В этой истории взросления она как будто опережает своего отца, когда тот хочет дать ей совет или преподать какой-то жизненный урок. Они ведут разговоры на равных. Есть место размолвкам, разочарованиям – по силе воздействия отдельно стоит сцена в караоке. В момент, когда я услышал R.E.M. „Losing My Religion“, я подумал, что это запрещенный прием. Поющая мимо нот Софи стоит на сцене и исполняет песню, которую они любят с отцом и, видимо, пели когда-то вместе. Но поет она одна, потому что отец отказался выйти с ней на сцену.
Что гложет Калума?
Образ отца выведен довольно четко. Умолчания и намеки дают простор для того, чтобы дорисовать его портрет. Ведь закономерно возникает вопрос: каким человеком был отец Софи? «Однорукий» Калум увлекается восточной философией и практикует цигун. Из того, что он сообщает о себе самом, можно предположить, что не все так благополучно. Мотив равновесия (Калум делает цигун на перилах балкона) и медитативности сильно выражен и усилен живописной природой Турции. В сцене с лодкой Калум надевает костюм для дайвинга и говорит инструктору в ходе их небольшой беседы, что «не видит себя в 40 лет». После этого камера медленно переходит с его усталого лица на дальний план. Самоисполняющееся пророчество это или нет, но дальние планы, в которых растворяется Калум, например, когда он заходит в ночное море – или ныряет в глубину за маской, которую обронила Софи, – не только символы единения с природой (хотя это созвучно Калуму с его поиском равновесия), но и символы смерти. Малое растворяется в большом, тревога обретает покой в забвении – и больше нет нужды держать равновесие.
Выходка с хлебом, запущенным в аниматоров, подобранный недокуренный бычок, плевок в зеркало в ванной – повадки хулигана, но я вижу также молодого мужчину, который пытается пребывать в моменте и обуздать свои тревоги. Важно и отметить сцену его ранимости, где он обнажен и показан со спины. Я думаю, что Пол Мескал – актер нового поколения, который своими ролями в Normal People и Aftersun воплощает образ положительной маскулинности – ранимой и осознающей свои ментальные трудности. Никак не слабой.
Запомнились «текстурные» склейки: застывший плевок зубной пасты, переходящий в ворсистость халата / полотенца; косичка, которую заплетают Софи, переходящая в узоры ковра. Словно мандалу, Калум рассматривает этот ковер – и в очередной раз задаешься вопросом: что гложет Калума? Наблюдательность и чуткость Софи, вспышки ее эйфории, насыщенные краски Средиземноморья и подспудная тревога – это нежная ткань памяти, вызывающая мурашки, когда касаешься ее взглядом. Уже будучи взрослой, Софи вспоминает ту далекую поездку. Образы-памяти разворачивается в трех измерениях: сами воспоминания и видео-дневник, записанный Софи и Калумом. Третье измерение не совсем продукт памяти – это сюжетная линия конфронтации с образом отца; тревожный рейв, где боль утраты срывается на истошный крик. Остается додумывать, как часто Софи возвращается к воспоминаниям того лета и насколько прожита утрата. После Aftersun наступает Afterfilm – и хочется побыть в тишине.
Шарлотта Уэллс сняла абсолютно-девчоночье кино. В лучшем смысле этого слова. Не претенциозно-дамское, не вульгарно-феминистское, не агрессивно-бабское. Девчачье. Искреннее, непоследовательное, наивное. Кино, которое на слух состоит из одних недомолвок и мелочей, а подлинную историю героев выстраивает сам зритель в уме, полагаясь на незавершенные фразы, изменения в интонации, непроговорённые вслух мысли. С точки зрения текста, это - продолжение чеховского метода: « На сцене люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы ». 11-летняя Софи и ее 30-летний отец Калум действительно загорают у бассейна, ныряют с аквалангом, ужинают, едут в автобусе, ходят на караоке, играют на бильярде - они на отдыхе, в Турции. Рушатся ли судьбы? Или уже порушены? Режиссер ни слова не скажет, почему с ними нет мамы, которая осталась в Шотландии. Что развело молодых супругов, которые стали родителями в нежном возрасте. Где, как и с кем устроил жизнь Калум. Отель – захудалая «трешка». Поставить дополнительную кровать - проблема. Почему рука в гипсе? Почему такое внимание к стоимости всего на свете: от ковра в лавке до любительской видеокамеры? На 31-й день рождения у Калума ни именинного пирога, ни свечек, ни гостей. Судьба рушится? Но и есть за что держаться. Дочь, которая с точки зрения отца, только начинает жить, с точки зрения соседей по отелю – Калум и Софи и вовсе брат с сестрой, а с точки зрения самой девочки - отец принадлежит ко времени динозавров и ящеров. В 131-й день рождения отца - так сама Софи именует эту дату - трепетная и добрая девочка организует сюрприз, подговорив участников экскурсии на развалинах какого-то древнеримского театра неожиданно спеть именинную песнь «Калум - хороший парень». Слез не будет. Только растерянность. От древнеримского антуража, от турецкого летнего солнца, от того, что маленькая девочка оказывается способна на такую деятельную любовь.
Софи - 11. Ее-то судьба точно не рушится? Еще как! Вскользь проговоренная мечта о новой свадьбе родителей. И в следующий вторник вновь в школу, в Эдинбурге, где солнца почти не бывает и где не будет рядом отца. Наверное, неудачника в жизни. Но не будет мужчины, который научит как освободиться от захвата злоумышленника, намажет кремом от солнца и лосьоном после загара, уступит большую кровать в номере и пообещает заплатить за уроки пения - ведь Софи так любит караоке, а с пением не сложилось. Калум, наоборот, к караоке равнодушен, зато любит танцевать. При этом, танцует примерно так же, как Софи поет - родственники, одни гены, ничего не попишешь. Простая мысль: у девочки все будет в жизни хорошо, если ей повезет в начале жизни встретить главного мужчину жизни - Отца. Пусть он и неудачник, и даже за уроки вокала не заплатит - денег нет. Но ведь хотел же.
Два переходных возраста: девичий пубертат и мужской кризис среднего возраста глядятся друг в друга, опираются друг на друга, находят помощь, поддержку, утешение и отраду в понимании сложностей родного человека, но при этом бунтуют, наносят раны, прощают, забывают и вновь начинают сначала. Вот эту неочевидность всего на свете режиссер решает гениальным режиссерским приемом. Как в тексте: где из того, о чем думают, почти ничего не произносится вслух, так и в изображении - историю мы видим через посредника: через балконное стекло, через отражение на выключенном экране телевизора, через видоискатель любительской камеры, через полароидный снимок, так и не набравший резкости изображения, через маску для подводного плавания, через плечо, со спины, деталями, глазами соседей. Шарлотта Уэллс визуально создает девичий мир, который не может разрушиться, потому что он только начинает строиться. Но начало уж очень сложное: зыбкий фундамент соседских скандалов с ребенком, гормональный пир у мальчика-сверстника из соседнего отеля, азиатская гимнастика, которой увлекается отец. Концентрация сил и пустое их растрачивание. Все неясно, неопределенно, неустойчиво, оптимистично и безотрадно одновременно. Так и бывает в 11 лет. И не только у девочек.
Музыкальный ряд четко относит действие в категорию ретро. Режиссер как бы подчеркивает: Софи - это я. Макарена на анимации, «Loosing my religion» группы «R.E.M.» на караоке. Софи запишется как дуэт, петь будет одна. Отец категорически откажется исполнять песню о потере веры на людях, хотя она у него и любимая. И этот конкретный музыкальный ряд популярных мотивов рубежа веков режиссер приправит музыкой Оливера Коутса, которая переведет эту музыкальную конкретику в чистую экзистенцию: каждое мгновение уходит в вечность, и этот уход начинается еще тогда, когда мгновение даже не закончилось. Эта мелодика точно ведет к финалу. Еще более неочевидному, чем сама ткань фильма. Нам так не слова и не скажут почему мудрая Софи и добрый Каллум потеряли друг друга. Но образ потери Шарлотта Уэллс снимет впрямую, без отражений и фильтров. Конкретное в этом фильме снято, как абстрактное. Зато абстрактное понятие обретает конкретику образа.
Это кино о том, что было позавчера и что будет послезавтра. И что случится после солнца. Предельно частная история с глобальным отражением.
Именно так и запечатлеваются в памяти моменты детства - по окружающим мелочам, запахам, звукам.
Этот фильм - воспоминание, как будто знакомое всем, кто в детстве отдыхал с родителями на море. Ненавязчивый обрывочный рассказ о нескольких днях 11летней Софи с отцом ведётся через фрагменты 'пляшущих' любительских отрывков с vhs кассет, сменяющихся долгими статичными и сосредоточенными, одновременно отстранёнными и интимными планами деталей обстановки, окружающей героев. Таким образом, внутри фильма существует сразу несколько измерений - воспоминание в виде кассетной видеозаписи, реальность этого самого воспоминания, и реальность героини, которая смотрит эту запись спустя много лет. Так же есть и четвертое - метафорическое:
рефреном по фильму идут резко контрастирующие с основным повествованием тревожные кадры - темное пространство, похожее на клуб, в котором резкий мигающий свет выхватывает лица героев. Та самая темнота после солнца. Поэтичность названия картины предполагает разные трактовки, это и 'послезавтра' и 'после солнца', а также можно перевести как средство после загара. В любом случае оно о том, что есть то самое 'после' дающее ощущение конечности и хрупкости всего происходящего, которое нависает как пустота или опасность. Это делает все незначительные детали важными, как всегда становится важным и дорогим то, что заканчивается.
Замечательный актерский дуэт Пола Мескала и Фрэнки Корио ненарочито постепенно выписывает взаимоотношения героев - 11летней девочки и ее молодого слегка инфантильного отца. Трогает то, с какой нежностью и осторожностью он относится к своей дочери, которая иногда кажется взрослее него. Пытается ее чему-то научить и уберечь, сам при этом будучи совершенно неокрепшим и не понимающим, что делать со своей жизнью.
Перед финалом во сне уже взрослая дочь пытается поймать отца в хаосе 'клуба', а скорее метафорического антипространства, как Холден Колфилд хотел ловить детей над пропастью во ржи, только тут ребенок - это взрослый, в детстве казавшийся ей опытным и мудрым. Она хочет его обнять, спасти и уберечь, но их теперь разделяет та самая непереходимая грань - он по ту сторону камеры, запечатлевшей все эти воспоминания.
Финал показался мне особенно пронзительным и четким по режиссуре, так как он сделан очень минималистичными средствами и сказано в нем ровно столько, чтобы прочувствовать всю трагичность базового одиночества человека, но не больше, чем нужно, чтобы продолжать думать об этом фильме.
В детстве родители для нас очень большие. Их взрослость недосягаема — 11-летняя девочка к возрасту молодого отца прибавляет 100 лет. Маленькими мы не замечаем особенных состояний родителей — опьянения или депрессии. А если что-то выбивается из детского представления о нормальности, ребёнок характеризует это коротко «странно себя ведёт».
Только повзрослев и самим столкнувшись со «странными» состояниями, дети начинают понимать, что это было с их родителями. Почему отец не открыл дверь, почему не вышел на сцену за компанию, почему читал странные книжки и повторял странные движения?
Софи пересматривает видео последнего отпуска с молодым отцом. Возбуждает свою память и пытается объяснить самой себе взрослой, что же это случилось в детстве. В их отношениях с отцом не много слов, но много маленьких действий.
Он переживает не лучшие времена. Ищет спокойствия, пытается заглушить внутреннюю то ли боль, то ли бессилие. Ему комфортно слиться с толпой в водном поло, в танце и совершенно не хочется выделяться на сцене. Он безмолвно уходит и растворяется в море. Прячется. Исчезает из мира в темноте. Дочь — последний луч солнца в его тьме.
Открытка с просьбой помнить, задукоментированные счастливые моменты поездки в фото и видео, прощальный танец. Взрослая дочь бросается на отца, будто вопит, за что он так поступил с ней. Бросил, ушёл, сдался? Она запомнила его странным, но любящим и милым. Это была их последняя встреча.
Фильм попался на глаза случайно, привлекли внимание афиша с мужчиной и девочкой на фоне моря, да ещё и описан как «трогательная история» …
Вольный перевод названия фильма, конечно же, прячет проблематику. Если перевести дословно, а это не составит труда, то скрытый смысл приоткроется.
Сюжет прост: отец и дочь прилетают на отдых в Турцию. Родители девочки в разводе, и поэтому отец пригласил дочь провести время у моря. Встречаются они здесь в каникулярное время, и, так совпало, что ко дню рождения отца. Но всё ли так просто?
Море-пляжи, симпатичные актеры, беззаботные подростки – всё говорит о счастливом времяпрепровождении. Мы видим девочку-подростка, которая любит родителей, уважает их решение, тактичную и светлую, яркую и запоминающуюся, и актриса подобрана правильно, и всё в её облике и образе правильно. Большая удача. А что же отец? Какой он и кто он? Актер, сыгравший роль отца, номинирован на престижные премии. Хотя поначалу непонятно, что там номинировать – родитель как родитель, бывают и ярче персонажи. Почему же именно эта роль? Что вообще происходит в фильме?
Фильм не дался мне с первого раза. Присутствовало ожидание внезапной неприятности, недомолвки, отвращающих от просмотра. Почему гипс на руке, если фильм о трогательной встрече родных людей? Не хотелось, чтобы с ребенком что-то произошло плохое (и почему я опасалась за ребенка?). Выключила фильм не просмотрев и половины. Прочла отзывы и рецензии - никаких упоминаний о драматическом развитии событий, значит, можно не опасаясь досмотреть до конца. Да, драмы «здесь и сейчас» никакой не случилось. Но она всё-таки витала… В чем причина неприятного ощущения, что «не так»?.. Фильм из тех, где много вопросов, а ответы спрятаны глубоко.
Если девочка вся на ладони, окружающие идут с ней на контакт, то отец достаточно скрытен и не стремится к общению с отдыхающими. Так кто же этот отец? Какую биографию вложил режиссер в «отца»? Какой багаж и из чего соткан шлейф за его спиной? Какой опыт спрятан за внешней обычностью папы?
Что мы узнаем о нем в течение фильма: родил дочь в 19 лет (а сколько лет маме девочки?), детство прошло в неблагополучной семье, о профессии ни намека, следующие браки тоже не состоялись, безденежье, гипс, еле заметные но всё же обманы, т.е. со стандартным благополучием как-то не сложилось… Что же впереди?
Хотелось бы думать, что главная героиня - девочка, но эта мысль не имеет под собой фундамента. Отец – вот кто главный герой! На это указывает его день рождения, включенный в сюжет. Мужчина решил встретить свой 31 день рождения с дочерью, где-то у моря (бывал ли он раньше в тех краях?), захватив с собой видеокамеру и охотно фотографируясь с дочерью… Почему возле моря? И почему именно в этот год и именно в эту неделю?
Точка отсчета для сюжета, конечно, не отдых у моря, и даже не встреча отца с подрастающей дочерью, а ситуация, при которой в жизни остается миг, который надо наполнить радостью, солнцем (во всех присутствующих смыслах), осуществить своё заветное желание, и оставить о себе светлое воспоминание. А «после солнца» как уж сложится…..
И как же мастерски, и как же искусно, употребив классические изобразительно-выразительные средства, режиссер и сценарист раскрывают эту тему. Не зря создатели фильма стали обладателями премии Британской Академии в 2023 году в номинации «Лучший дебют сценариста, режиссера и продюсера».
Память – одно из изученных и, в то же самое время, малоисследованных явлений, которое делает нас такими, какие мы есть. Столько всего идет из нашего прошлого, но для нас настоящих прошлое – лишь воспоминания, порою, неверные, как рябь на воде, а иногда четкие, как видео в 4К. После ухода людей о них остается лишь память: достоверная или не очень, задокументированная, или передающаяся из уст в уста, делающая когда-то настоящее всего лишь мифом. Здесь всегда есть, что сказать, но новый и весьма лестно принятый фильм «Солнце мое» не интересуют все эти сложные конструкции, он лишь паразитирует на памяти, используя ее как предмет, но вовсе не пытаясь ее понять или применить для развития иных любопытных тем. Воспоминания в «Солнце» что калейдоскоп: эпизоды сменяют друг друга, но все вместе они молчат, не способные донести мысль, которой эта картина, кажется, и вовсе лишена.
С «Солнцем моим» происходит страшная штука: невозможно достоверно понять, зачем оно было снято. Этот фильм более всего напоминает короткометражку, зачем-то растянутую почти на полтора часа. Здесь же ровным счетом ничего не происходит, и даже выбранная форма подачи тоже ничего не означает: вероятно, приметы времени (90-е? 2000-е?) необходимы, лишь чтобы подчеркнуть, что показанное на экране – это не сегодня, а вчера, хотя могло случиться, когда угодно, и привязка к эпохе в картине весьма условна. Каждую минуту, десять минут, час этого фильма зритель все ожидает, что что-то важное произойдет, какая-то тайна или «скелет в шкафу» вдруг вывалится, возникнет так необходимый любому произведению конфликт, заставляя героев действовать и чувствовать, но нет… Показанное прошлое оказывается всего лишь бытовухой, банальным отдыхом в турецкой «трешке», примечательным лишь тем, что был в жизни очень многих из нас. Таким образом, весь замысел картины сводится к тому, чтобы вызвать у зрителя собственные воспоминания, свое личное тепло, а не рассказать историю, которой в «Солнце» просто нет.
Проблема отсутствия хоть сколько-нибудь внятного сюжета влечет за собой и другую, а именно безыдейность. Пытаясь «натянуть сову на глобус», можно допустить, что фильм затрагивает тему взаимопонимания отцов и детей через призму разницы в возрасте между ними. Об этом заставляет подумать маленький эпизод-шутка в самом начале, когда герои обсуждают другую семью, отдыхающую с ними в одном отеле. Кажется, что тему развивают и случайные знакомства с подростками чуть старше главной героини Софи, но это лишь иллюзия. Подсознательно ожидаемая тема взросления, первой любви (что-то подобное здесь лишь для «галочки»), отдаления дочери от отца на этом сложном фоне в картине отсутствует: взаимоотношения девочки с ее отцом не сталкиваются с препятствиями, и мелкие недопонимания совсем не в счет, так что в финале фильма герои те же, и их отношения такие же, как и в начале. Из-за этого не вполне понятно, зачем в фильме про близость отца и дочери отдельные детали вроде отношений с ее матерью, или необъяснимые и от этого дешевые драмы со слезами и эмоциями. Единственный вывод, который кое-как можно сделать из уведенного в картине, состоит в том, что любовь родителя к ребенку и ребенка к родителю безусловна, она сильнее любой разницы в возрасте или мелких обид. Вот только мысль эта слабовата: в нашем мире возраст для общения людей давно не помеха и не предрассудок, а, значит, и существенным препятствием, которое стоит устранить, напрягши силы, он не является. Так что «Солнце мое» оставляет ощущение пустоты, возникающей, когда сказать что-то надо, а нечего.
Давно я не видела на экране такой бессмыслицы: не абсурд, не набор случайностей, но пустое место. «Солнце мое» представляет собой обычную и, видимо, личную рефлексию создателей о прошлом, чуть грустную, причина чего не вполне ясна. В фильме, что представлен зрителю на большом экране, нет трагедии и даже повода для печали, здесь все воспоминания счастливые, но причина их рассмотрения здесь и сейчас не просматривается ни в условном настоящем, ни в показанном прошлом. Воспоминания представлены сами по себе, без повода, показаны лишь чтобы быть показанными, зачем только пленку, ой, цифровой носитель изводили?.. «Солнце мое» должно вызвать ностальгию, заставить подумать о чем-то своем. Учитывая, что фильм не несет в себе ничего самостоятельного, такую игру на чувствах зрителя иначе, как манипуляцией, я назвать не могу, как не могу и одобрить.
