За столом сидят двое: Черный (Сэмюэл Л. Джексон и Белый (Томми Ли Джонс).
Они обезличены, но их имена особо и не нужны.
Черный предотвратил попытку суицида от Белого в метро и теперь они ведут беседу о жизни, Боге и том, стоит ли существовать.
Полтора часа непрекращающегося диалога — от начала и до конца в кадре только двое: Джексон и Джонс. У Черного человека есть ночь, чтобы попробовать излечить своими одухотворенными речами душу Белого человека, который все еще не теряет надежды убежать от неприятных ему разговоров на божественную тему и все таки довести задуманное до конца.
Этот фильм-диалог поддастся не каждому, потому что действительно полтора часа нужно именно что слушать. Этот фильм можно даже не смотреть — герои не покидают пределов не то что квартиры, а одной комнаты в этой квартире и сидят за столом. Они пьют кофе, подходят к окну, принимают пищу, но остаются в одном помещении.
И «Вечерний экспресс «Сансет Лимитед» действительно МОЖНО слушать, даже не обращая внимания на картинку. И его НУЖНО слушать в первую очередь. Размеренная беседа Черного человека и Белого человека увлекает, предлагая безусловно трудное испытание для зрителя, но вместе с тем и чрезвычайно интересное!
В непрекращающемся диалоге между героями Сэмюэла Л. Джексона и Томми Ли Джонса сквозят очень интересные мысли, которые впоследствии любопытно разбирать и погружаться в их суть.
- «Если вы не страдали, как вы распознаете счастье? В сравнении с чем?», - формулировка интересная, ведь по сути так и есть: если я не испытывал боли и страданий в своей жизни — могу ли я утверждать, что был счастливым, ведь мне действительно не с чем сравнить какое-то другое свое состояние, потому что я не могу быть уверен, что был несчастлив в одно время и счастлив в другое!
- «Вера появляется когда нечего терять», - и ведь снова не поспоришь, верно?! Обращается ли неверующий человек к Вере, когда она ему не особо нужна и насколько часто обращает к ней свой взор, когда обычные методы не привели к успешному результату? Например когда лекарства перестают помогать в борьбе с тяжелым недугом — человек устремляет свой взор к Вере, пытаясь найти спасение в ней!
- «Каждый путь заканчивается смертью. Все ведет к одному финалу», - как ни нигилистично. Апатично и пессимистично это звучит, но это так. Это факт. Неважно из чего состоял путь (жизненный в данном случае). Неважно был ты счастлив или несчастлив на своем пути. Неважно какими благами располагал в своей жизни. Путь каждого заканчивается смертью. Путь каждого заканчивается гробом…
И в контексте последней фразы стремление Белого человека — профессора закончить свой путь так, как он посчитает нужным, уже не выглядит чем-то шокирующим. Он делает свой выбор, будучи наверняка куда более обеспеченным человеком, чем Черный. Он готов расстаться с благами и уйти из этого мира, а не цепляться как Черный человек за жизнь как за соломинку, по сути влача существование в убогой квартире, дверь в которую приходится запирать на 5-6 замков, ведь за стеной живет непонятно кто.
Да, Черный человек будучи бедняком по социальному статусу богат духовно, а Белый человек — в точности до наоборот. И у каждого свой выбор. И выбор каждого — по-своему правильный.
Со временем становится ясно, что Черный и Белый — это кричащее противопоставление друг другу, ведь Черный человек выступает с позиции чуть ли не Ангела (и наверняка не случайно его одежда более светлых тонов), в то время как Белый человек конечно не Дьявол, но точно человек, в душе которого уже давно царит Тьма. И тоже кажется не случайным, что он облачён в одежду темных цветов.
Равно как и не случайно герои пьют кофе каждый из кружек СВОЕГО цвета: Белый из черной, а Черный — из белой. Чтобы этой конкретной колористикой подчеркнуть позиции двух людей.
И подход каждого из них отличен от другого.
- «Иногда вы говорите просто для красного словца», — указывает Белый профессор, который в силу своего образования привык оперировать фактами и говорить точно и по делу, в отличие от Черного проповедника. Белый знает цену словам и приводит свои аргументы, он тщательно подбирает слова.
Черный проповедник подобно священнику из церкви сыплет громки заявлениями и красивыми речевыми оборотами, забираясь в душу собеседника (но не суицидально настроенного Белого профессора) через уши. Но есть ли душа у ЭТИХ слов или это всего лишь слова? Что и подтверждает возражение Черного на слова Белого:
- Вы кажитесь умным человеком, - говорит Белый. - Я тупой деревенский нигер из Луизианы, - отвечает ему Черный.
И последние слова Черного как нельзя лучше завершают весь фильм. То, как много было сказано слов от героя Джексона, завершается его же мыслью: «Ты не дал мне нужных слов, а дал ему. А как же я?»
По итогу:
Фильм — шикарен.
Игра актеров — великолепна. И Томми Ли Джонс, и Сэмел Л. Джексон — невероятно правдоподобны в своих образах: один в образе отчаявшегося профессора с абсолютно потерянным взглядом и полными разочарования глазами, другой — в образе проповедника, который услышал глас Божий после того как в нем появилась вера «когда уже нечего было терять»...
Томми Ли Джонс — как режиссер — чертовски хорош. Познакомился с его режиссерским творчеством с фильмом «Три могилы». Посмотрев «Вечерний экспресс «Сансет Лимитед», жалею о том, что он снял так мало…
Впрочем, смотреть Вам. Свое мнение никому не навязываю.
Один чернокожий мужчина мешает другому белому мужчине броситься под колеса вечернего поезда «Сансет лимитед» и приводит того в свое бедное жилище. Так начинается максимально камерная постановка Томми Ли Джонса, в которой он же исполняет одну из двух доступных ролей, а другая отдана Сэмюэлу Л. Джексону. В основе фильма лежит пьеса Кормака МакКартни, который, помимо того, что был хорошим другом Джонса, так еще и один из наиболее выдающихся американских прозаиков второй половины XX века.
В этой картине все очень минималистично, словно на театральной сцене. В середине барачного вида квартиры стоит круглый стол, на столе лежит газета и потрепанная «Библия», рядом два стула. Такой же минимализм просматривается в именах действующих лиц. Томми Ли Джонс – Белый, а Джексон – Черный. Работа композитора Марко Белтрами тоже подчинена общему настроению. Хоть эта картина и не нуждается в каком-то серьезном музыкальном сопровождении, однако некоторые сильные монологи удачно подчеркнуты фоновым эмбиентом.
Вскоре выясняется, что Белый – профессор, образованный и начитанный человек, стопроцентный атеист. А Черный – бывший заключенный, который проживал не самую благочестивую жизнь, однако с годами повернулся к Богу. Между ними начинается диалог о смысле жизни, вере и любви к себе и ближнему, с которым полтора часа экранного времени пролетают буквально на одном дыхании, потому что оба актера играют просто офигительно. От Сэмюэля Л. Джексона стоило ожидать чего-то такого, с юморком, в духе афроамериканского священника, а вот Томми Ли Джонс в этом фильме – просто концентрат отсутствия смысла жизни, пугающая черная дыра, спокойствие за гранью отчаяния. Ирония имен героев фильма проявляет себя в полной мере, когда становится понятно, кто тут на самом деле Белый, а кто Черный.
Понятное дело, что на вопросы, над которыми люди бьются уже несколько тысяч лет не найдется ответов в рамках одного фильма, поэтому Кормак МакКартни к этому и не стремится. Каждый из героев его пьесы в итоге остается при своем мнении. Но вот вопросы он задает правильные, которые могут побудить размышления уже в головах зрителей, станут своеобразным катализатором к осознанию действительности. Возможно, для кого-то это блюдо окажется слишком концентрированным, но кто-то другой ощутит настоящий кайф.
Это не фильм! В привычном понимании данного термина.
Это диалог. Большой, глубокий, под конец даже эмоциональный, но - диалог. Разговор двух сторон в поиске истинны. Истина здесь - Вера.
Признаюсь, не знаком с первоисточником. Поэтому просмотр стал откровением. Особенно крайняя тирада 'Белого', героя Томми Ли - настолько знакомая, близкая, будто с языка снял. Слушаешь, и знаешь слова наперёд. Да о чём я! Приёмы его оппонента так же предсказываются загодя.
Не спроста героев именно два. Они представляют собой разное отношение, взгляды на то, что есть Вера. И столкнуть таковых - очень смелое решение. Благо оба героя показаны зрелыми личностями, поэтому отсутствуют пустые споры. Ведётся именно диалог. С вниманием к мнению оппонента, аргументами, выводами.
Интересно, что вес обоих сторон равен. Значения мнений не умаляется. А следовательно, никто не навязывает ни одну из сторон. Тем не менее отлично показаны сильные и слабые аргументы каждой. Хорошо видны изменения персонажей в течении дискуссии, их следование догматам: открытость, восприятие окружения, отношение к жизненным событиям. И всё это без лишних деталей! Не рассказывается как персонажи пришли к текущей точке своей жизни. Именно персонажи! Ибо не 'Белый' и 'Чёрный' являются главными действующими лицами! Герои здесь - стороны, отношение к вечному вопросу. То есть персонажи Томми Ли и Сэмюэля лишь проекции главных героев. А сколько вообще героев? Не один ли!?
Хочу отметить, что взгляд персонажа Сэмюэля до боли знаком и известен. Поэтому персонаж читается в повествовании наперёд. А вот оппонент не так прост. Он глубже, тяжелее. Глубину каждого можно увидеть в финальной сцене. Тяжесть же заключается в осознании ответственности за 'обнародование' этой стороны, осознании истинности этой стороны. Поэтому он до последнего пытается держать дистанцию, не раскрыться. Иначе будут последствия. Что можно видеть по реакции 'Чёрного'.
Что касается просмотра. На протяжении всего фильма нет спецэффектов, нет тестостерона - это не боевик. Нет даже фоновой музыки как таковой! Почти. За редким исключением можно услышать ругань соседей, да громкую музыку с улицы. Лишь ближе к финалу появляется некоторая мелодия акцентирующая внимание на словах 'Белого'. Всё обсуждение проходит в пределах одной комнаты. Камера лишь изредка фокусируется на действующих лицах, когда необходимо подчеркнуть их речь. Тем не менее, почти Броуновским движением персонажей, фильм оживает. Неуловимо, но оживает.
Эх, не отказался бы принять участие в подобной беседе.
Нетипично взвешенное кино, без явной пропаганды. Крайне камерное. Расшевелить серое вещество, возможно, подкорректировать своё отношение к затронутой теме - подойдёт отлично. Принимать по настроению!
Библейский/жизненный дискуссионный клуб под колесами смерти
Мой братан КП часто рекомендует мне фильмы и сериалы. Стоит зайти к нему в онлайн-гости - так сразу кинобратан закидывает тебя предложениями посмотреть что-то, попробовать, так сказать. В этот раз бросился в глаза этот фильм (который я уже смотрел не раз). Но была и была, как говорится. Итак, если бы не КП, мы бы сегодня с вами не свидились. В этом его заслуга.
В этом кино говорят двое. У них вроде как спор. Спор чаще на библейскую тематику, на тему жизни и смерти, на тему учения: один учит другого, втирает ему свою правду жизненную. Мы с братаном часто тоже так ведём тихие споры - ставлю оценки и пишу рецензии, КП в ответ мне рекомендует к просмотру и пересмотру кино и сериалы - ответные аргументы, короче.
И в нашем фильме в принципе сама тема спора не так важна, особенно если вы, поняв в чем дело, не выбрали для себя ни одну из сторон условного конфликта, спора, дискуссии. Поэтому просто можно насладиться игрой двух примечательных актеров.
Обложка кино черно-белая. Наши герои тоже имеют разный цвет кожи. Их миры, откуда они родом, тоже, можно сказать, противоположные. Противоположные. И это подогревает противоречия, точит ножи спора. Так, надо прерваться мне тут в мобильную игру задание сделать, а то ограниченное время на его исполнение истечёт...
Итак, после куда более важных дел, продолжим. Кино в замкнутых пространствах требует хорошей подготовки. Тут много диалогов - поэтому зубрежка важна. Важно, чтобы зритель был прикован к героям. Абы кого не поставишь на главные роли. Нужен и сильный антураж, ядреный. Типичная, североамериканская, слегка убитая, требующая уже не один год покраски стен квартирка подойдёт. Нужно ещё и общее противоречие: один хочет выйти из погребенного заживо - другой будет тянуть его обратно. Один хочет умереть - другой тянет его за уши в обратную сторону. В принципе условно можно так разделить всех людей.
Ещё начинаю осознавать, что вся, любая философия этого мира, даже на библейскую тематику, наводит на меня скуку. Совершенно не лезут в голову их измышления. Настолько плотно сидит на голове моей шлем спасения моего - Иисус Христос. Вот так вот, братан. Какие твои аргументы?
Но если отойти, посмотреть шире, то наш фильм - ироничная пародия на жизнь человека, короткую, где ему дано лишь одно сделать быстрый выбор между вечностью жизни и бесконечной смертью смертной.
Не часто Томми Ли Джонс садится в режиссерское кресло, зато как сядет, так сразу получится нечто выдающееся. Так и вышло со скромным по бюджету и техническим средствам камерным телефильмом «Сансет Лимитед», ставшим культовым в российской синефильской среде. Помню время (год этак 2012), когда только о нем и говорили: я услышал о нем от своих студентов, но руки дошли его посмотреть только сейчас, о чем, конечно, жалею – был бы еще один повод подискутировать с умными людьми в далеком 2012.
Пьеса бравирующего своим атеизмом Кормака МакКарти – мрачного живописца конца цивилизации экранизирована Томми Ли Джонсом с дотошностью и вниманием к деталям: операторская работа не так проста, как кажется, но мизансцены при этом чрезвычайно сложны, хоть и умещаются в пространство одной комнаты. Ракурсы, «восьмерка», незаметный монтаж, переход с крупных планов на средние поданы так, чтобы зритель не отвлекался на них, следя за содержанием. А содержание здесь ого-го! Немного-немало психологический поединок чернокожего пастора и отчаявшегося профессора, которому чудом удалось избежать суицида.
Режиссер и сценарист изящнейшим образом обманывают зрительские ожидания: обычно кино о метафизике и философии самоубийства призвано развенчать их и дать публике доводы в пользу жизни. Здесь же весь фильм пастор распинается, порой фиглярствует и юродствует, буквально фонтанируя жизнелюбием, но все его доводы рушатся при столкновении с пульсирующей болью человеческого отчаяния (если бы меня спросили, кто сыграл в этой картине лучше – Джексон или Джонс, я бы не смог ответить: столь колоритно противостояние их персонажей). Финальный монолог героя Джонса приоткрывает самые сокровенные мысли МакКарти – этого философа ужаса и безнадеги.
Однако, мне думается, как бы авторы фильма не скрывали своей иронии в адрес героя Джексона, они сочувствуют его желанию помочь отчаявшемуся человеку, ведь «Сансет Лимитед» - это кино о столкновении смысла и бессмыслицы не только в душах отдельных людей, но в отношении судеб всей цивилизации. Зачем жить, если, как говорит герой Джонса, «смысл исчез в трубах Дахау», если доводы в пользу бытия Бога и любви Иисуса не только не убеждают, но кажутся нелепыми? Если отчаяние так велико, а небытие так привлекательно? Фильм не дает на это ответов. Однако, значение этого скромного телефильма – в другом, в том, что, сталкивая предельные точки зрения, он на протяжении всех полутора часов доказывает, что спасти от суицида может только осознанная вера. Последовательный атеизм всегда завершается отчаянием и суицидом.
Героя Томми Ли Джонса взялся спасать пастор во многом потому, что всем остальным людям до него нет никакого дела. Да, пастор в фильме предстает не в самом привлекательном облике, а отчаявшийся профессор выглядит более искренним и живым. По мысли сценариста и автора пьесы (не знаю, как режиссера, но думаю, что Джонс не случайно выбрал себе роль профессора), верующие – это клоуны, а атеисты болеют мировой скорбью. Пусть так. Однако, ведь желание спасти человека было у пастора вполне искренним, он понимал, что лишь его слова, аргументы, доводы хоть как-то удерживают потенциального самоубийцу от рокового шага.
«Сансет Лимитед» - очень глубокое кино во многом благодаря самой пьесе МакКарти, но, если бы актерское исполнение было менее достоверным, убедительным и психологически мощным, если бы режиссура и мелкие визуальные детали (например, красная, инфернальная аура неоновых огней за окном квартиры пастора) были не так точны, дополняя текст диалогов и игру Джексона и Джонса, фильм бы вряд ли удался. Конечно, жаль, что по своему мессиджу «Сансет Лимитед» античеловечен, прославляет отчаяние и небытие, пытаясь дезавуировать христианство, но тем не менее важно, что даже такой лютый атеист, как МакКарти признает и своей пьесой доказывает (а Джонс ее экранизацией), что лишь вера в Христа удерживает людей (вернее некоторых из них) от самоуничтожения. И вот с этим выводом не может не согласиться любой христианин.
'Вот что делает с нами образование. Оно делает весь мир сугубо личным. В то во что я верил больше нет, глупо претворяться, что это не так!'
Томми Ли Джонс, будучи режиссером и исполнителем главной роли, отметился в по настоящему серьезной картине, снятой в форме диалога двух пожилых американцев, метафорически изображающих мучительную рефлексию или внутренний конфликт 'рассудочного интеллекта' с 'человеком нравственным' в пределах одной 'черепной коробки'. Вполне таки красноречивая картина, изображающая шизофреничность современного западного общества, где, ограниченный разум, так же беспомощен как и рациональный рассудок, который в силу трусости или эгоизма или пусть даже 'великого ума', спешит встретить свой sunset limited.
«Западная цивилизация вылетела как дым через трубы в Дахау. а я был слишком увлечен, чтобы заметить, а теперь вижу!» Сложилось впечатление, что вкладывая эти слова в своего героя, Кормак МакКарти, описывал свой собственный рефлексивный опыт, полный обиды и жгучего негодования.
Чувствуется этот душевный крик — «Мой мир это лагерь принудительного труда, откуда невинных рабочих каждый день забирают по жребию на казнь! Я не просто вижу мир таким, а считаю что он такой и есть!» Дорого, видать, обошлась ему Пулитцеровская премия, после получения которой, вполне возможно, он был принужден соответствовать более ужесточенным правилам «американской исключительности». Однако дедушка мстительным оказался, извернулся и нашел способ изобличить хваленый американский рационализм — невзначай упомянув и трубы в Дахау, конечно же подразумевая все остальное, через что «вылетала» современная западная цивилизация. Вспомнить хотя бы «Малыша» с «Толстяком» в Хиросиме и Нагасаки или «Agent Orange» во Вьетнаме — везде кругом массовые убийства, непрерывно, на протяжении последних 100 лет по инициативе исключительной верхушки одной исключительной страны с исключительной демократией.
Фильм, без всякого сомнения, знаковый и автор правильно сделал, что «Сансет Лимитед» остался за кадром и дал возможность пожелать главному герою всего самого лучшего.
Что если посадить двух невероятно маститых актёров на кухоньке и всучить им пьесу Кормака МакКарти? Выйдет 'Сансет Лимитед'.
Этот телефильм - настоящий диалоговый театр, где всё внимание зрителя устремлено на актёров. И если в той же трилогии Линклейтера про прогулки по европейским столицам актёры говорили о романтических вещах, то в 'Сансет Лимитед' Томми Ли Джонс и Сэмюэл Л. Джексон полтора часа дискутируют на тему религии и места человека в ней. Два совершенно разных человека рассматривают божественное и мирское, понятное дело, с различных точек зрения, а когда на такое было не интересно смотреть?
Блэк и Уайт, Бог и Дьявол, Профессор и Заключённый - дуалистические принципы в 'Сансет Лимитед' более чем к месту. А ружьём на стене в напряжённой диалоговой драме выступает фаталистское отношение к жизни одного из двух героев. Это очень сильный и невероятно интересный разговор. Читайте - антистендап. Маствоч.
Посмотрев данную работу уже в третий раз всё-таки решил описать свои впечатления от данной картины. Уже после первого просмотра эта утопическая пьеса уверенно вошла в мой топ лучших и самых любимых фильмов, в последующие разы эта планка лишь укреплялась.
Многое в мире кинематографа оценивается сугубо субъективно и крайне индивидуально, но всё-таки даже признав это мне крайне обидно, что такая работа обошла всевозможные кино-награды, ведь всё что есть в этой ленте является как по мне эталоном постановки.
Весь фильм это по своей сути диалог разбитый на несколько частей, причём локация не меняется, да и актёров всего двое, но эмоциональный накал лишь нарастает с такой не виданной силой, что к концу ощущаешь себя настолько же разбито и потерянно, как и герой Самуэля Эль Джексона.
Два человека, две жизненные позиции сталкиваются друг с другом с неимоверной силой, захватывая зрителя в свой спор о смысле жизни и о её бессмысленности. И рассудить этот спор предстоит именно зрителю. Такого сильного философского накала в диалогах я пожалуй не наблюдал не в одном из просмотренных мною фильмов. Тут нужно добавить, что это не те впечатления которые гаснут после просмотра, эти впечатления из той касты которые будут всплывать в голове ещё очень и очень долго, наталкивая на повторный просмотр спустя некоторое время.
Что ещё в это фильме восхитительно настолько же как и предыдущие аспекты, так это игра Томили Джонса, который к слову поставил этот фильм и Самуэля Эль Джексона, я бы даже сказал без малейшего преувеличения, что они в данной картине не играют, а проживают эти роли. И тут сделаю небольшое примечание, что смотреть данную ленту нужно в обязательном порядке, в оригинальном дубляже.
Приводя итог всему вышесказанному могу сказать, что эта картина является показателем того, что иногда для постановки гениального фильма хватит лишь одной комнаты и двух актёров, а остальное уже дело таланта.
Данный фильм не стремится к демонстрации каких-либо идеальных или хлестких диалогов. В тех диалогах, которые есть в фильме говорится не больше, и не меньше чем нужно. Да, можно сказать, что Черный под конец словесного и интеллектуального сражения порастерял аргументы и доводы. Можно сказать, что Белый с самых первых кадров выглядит неимоверно уставшим человеком. Герои в этом фильме иногда сбиваются, погружаются в воспоминания, перескакивают с тем. Точно так же, как и реальном диалоге. 'Идеальный' диалог превратил бы этот фильм либо в проповедь, либо подобие творчества Достоевского.
Герои неоднозначны. Персонаж Белого хоть и рискует навлечь гнев зрителя за свои позиции, но вызывает интерес. Своим скепсисом, своей усталостью и уверенностью в верности принятого решения.
Персонаж Черного хоть и выступает в роли спасителя, но у меня он вызывает много вопросов. Стоит только вспомнить его эмоциональный рассказ о переделках в тюрьме.
Интересно отметить игру терминов 'Белый' и 'Черный'. Белый по цвету кожи оказывается погруженным в наичернейший мрак. А Черный - старается быть просветленным, легким.
Конечно, фильм вызывает желание думать. И, ненароком, встать на чью-либо позицию. Высказано много мнений, но я хочу предложить свое, которое частично опирается на логику фильма. Заметим, в нем нет ни строчки осуждения. Никто не осуждает Черного за его прошлое, никто не осуждает Белого за его выбор. Может быть в этом главный посыл фильма? Вы можете спасать, отчаиваться, сражаться за человека. Но никогда не стоит его осуждать.
Как и почему уходит самое главное в нас, как зелень в растениях, – жажда жизни? И постепенно, словно на цыпочках, незаметно, буднично, подкрадывается «апокалипсис наших дней», начиная долгое, как хмурое утро в Освенцеме, пребывание в аду. Кто-то из русских философов сказал: ад – это не вечная жизнь, хотя бы в страдании, но мука вечной смерти. Может, Розанов? А это точно он произнес: «Я могу не иметь совершенной правды в поступках своих, в отношениях к людям: но не иметь совершенной правды в святая святых своей души? Это было бы ужасно!»
Если коротко, фильм Томми Ли Джонса и пьеса Кормака Мак Карти, по которой он сделан, об этом. О вечной смерти, об аде внутри себя. О больной, как сгнивший зуб, тоске по собственной живой душе, по жизни, доверчивая жажда которой и есть правда.
А еще фильм Ли Джонса про вымышленный ад. Про ад, который натужными усилиями интеллекта создается человеком вокруг самого себя, словно защита от света жизни, от воздуха. Когда вынести ее (жизнь), словно пытку, можно с трудом. И разве что ночью. По дороге на собственный эшафот. Но – в шаге от эшафота - встретить человека, просто поговорить с ним… и вдруг обрести спасение.
Есть ли люди, которых спасать не стоит? Такой вопрос задает крупнейший американский писатель, лауреат Пулитцеровской премии и один из явных кандидатов на Нобелевскую Кормак Маккарти («Старикам здесь не место», «Советник», «Дорога») в своей пьесе «Вечерний экспресс «Сансет Лимитед». Маккарти влечет постапокалиптика. Во всех смыслах этого слова. В фильме Томми Ли Джонса вкус ее исперчен полной безнадегой, как в «Старикам здесь не место» Коэнов и «Советнике» Скотта. Впрочем, по сравнению с ними фильм все же светел. Однако пока не прозвучал финал, пока не открылась дверь, за которой то ли жизнь, то ли смерть (это каждый, конечно, решит сам), ты словно в недрах апокалипсиса одного человека, который, в общем-то, наверное, уже умер (под поездом депрессии 150 км в час). Но вдруг нашелся спасатель.
Показать недра души того, кто не хочет жить, выскрести оттуда – по сусекам – ком обид, комплексов, детских страхов и взрослых разочарований («Все, что я любил, оказалось таким слабым, тонким… Всего того, во что я верил, больше нет»), - в общем-то, не великая невидаль. Но тут показан человек, который сделал единственным своим богом безнадежность. Он молится ей, тешится с нею, извращаясь до того, что распространяет ее на все и всех. На весь белый свет. Гасит его сам. «Надежда на небытие. И я за нее цепляюсь», - горит Белый. Как звучит, а? Вихляющий мозг интеллектуала даже в отчаянии найдет, чем покрасоваться. Слова, слова, слова… Их так много, они серьезнее, чем инфаркт, привязчивее, чем карма, они, как камушки, брошенные в могилу нелюбящими руками. Собственными руками. В собственную могилу. Изо дня в день. Изо дня в день… «Страдание и судьба – одно и то же». Прелесть! Где там мой карандаш, дай-ка запишу.
«Заковыристый ты у нас черт, профессор», - отвешивает комплимент Черный Белому (других героев в фильме нет). Ведь он сумел превратить «такой пустяк, как самоубийство» в нового «Гамлета», «Короля Лира» и «Войну и мир» вместе взятые. Слишком сложно. Слишком много смысла в бессмыслице. Слишком много слов довеском к пустоте. Слишком много ума. Одни «закавырочки». «Адище» духовного лепрозория, над которым клубится дым сожженной веры в себя, мир, свет, людей, человечество: «От прежнего мира ничего не осталось…Западная цивилизация целиком и полностью превратилась в дым над фашистским концлагерем. А я настолько был увлечен высокими материями, что даже не заметил».
Есть люди, которых спасать не стоит… Фильм Томми ли Джонса о том, что после этой фразы всегда должен стоять вопросительный знак. Именно так стоит понимать, наверное, единственную высокопарную фразу в фильме: «Мы в ответе за ближнего своего». Свет-то есть. И как-то вдруг найдется спаситель. Каждый здесь, чтоб кого-нибудь спасти.
P.S. Вся жизнь - это ловля созвучий. К этому фильму поймала такой: «Он исхудал, истомился, был на краю отчаяния, и его вывел на путь «веры»… просто разговор с престарелым августинским монахом. - 'Да что ты мучишься, Мартин! Ну, наши подвиги ничтожны, грехи - не искупимы: но кровь-то, кровь-то Спасителя, ведь ее одной капли достаточно, чтобы очистить от греха миры'. И Мартин воскрес: он уперся лбом или, точнее, подобно ласточке в душной комнате, он вырвался в форточку этих удачно сказанных, но совершенно случайных слов и полетел в бесконечность». В. Розанов. «Случай в деревне».
