Это я пять лет назад. Это дневник, обклеенный картинками на скотч. Здесь все:
и Дженис Джоплин, и Марлен Дитрих во фраке и с сигаретой в зубах, Анна Андреевна в вечерних интерьерах Альтмана, Роман Полански, нежно смотрящий на рыжеволосую Шерон Тейт, круглосуточные тусовщики, маки, Мужик дурака валял, слону нос на хобот обменял, Том Уэйтс и Игги «фак ю и спасибо» Поп, прихлебывающие джармушевского кофейка с сигареткой. Здесь и моя «Реконструкция». Этим летом ему – дневнику – исполнится шесть лет.
Что помню я об этом фильме? Пульсирующие точки, вид камер сверху. Мужчина, женщина и смех. И тот, кто все расскажет и покажет, тот, кто решит все за них.
Почему мы встречаем людей, влюбляемся в них? Почему все складывается именно так?
Случай, судьба, или простое стечение обстоятельств. Она – забывает его, когда уходит, но когда возвращается, влюбляется снова. Он – помнит все. И прошлое, куда дороги нет, если уж встретил ее. И настоящее – рядом с ней, - его не остановить. Оно мчится, ускользает, тает, и перетекает в ряд воспоминаний. И будущее – полное одиночества и мыслей о ней.
Я помню, что плакала, когда смотрела «Реконструкцию» в первый раз. Но в то время я очень много плакала, было очень больно внутри. И, видимо, моя внутренняя боль нашла себе выход именно в этой картине. Красивая музыка, худющий парень в подземке, показывающий фокус с сигаретой, кадры, пахнущие глянцем и буржуазной манерностью. Все это конструкция, фильм, но отчего больно, ведь так?
Начало – мужчина, смех, женщина. Он не одинок, вокруг суетятся люди. Бодрой походкой он идет, он даже не подозревает, куда он идет, точнее, что останется – после.
Исчезнет смех. И женщина исчезнет. Усомнившись, ты потеряешь ее – Эвридику. Ты идешь вперед, а точнее – назад. Я вижу твою спину, опущенные плечи. Нет никого. Позади тебя – тень сомнения. А в голове – воспоминания. И боль, выплескивающаяся на тротуары, заливающая город до самого неба. Просто вы ее не видите.
Мужчина, женщина, немного смеха и что то магическое в воздухе....вот компоненты коктейля под названием 'Любовное настроение'. Это начинается и оканчивается одинаково, порядок смешения не важен, все равно получается больно.
Они встретились внезапно и между ними появилось Нечто. Это пока еще не любовь, это и не страсть.То, что возникло слишком хрупкое, слабое, движется с потоками воздуха и растворяется в нем. Оно окутывает героев, пропитывает их сознание, чарует, волнует и заставляет действовать на уровне интуиции. Это самая прекрасное время, время перед осознанием новой любви.
Их прошлые отношения потеряли ореол таинства происходящего между мужчиной и женщиной, но они стабильны, знакомы, в них тепло и уютно, как зимой под теплым пледом. 'Для женщины любовь является необходимостью, нечто без чего она не может жить' Для мужчины любовь - это скорее обуза, то, что мешает, поэтому любовь должна быть навязана и продолжать быть навязанной. Вот критерии, которые становятся главными при окончательном выборе героев. И этими качествами пока не обладает Нечто, возникшее между ними. Этим оно и прекрасно и печально, поскольку не может жить долго. Оно разрушится от полувзгляда, секунды сомнения, неподходящего слова.
У них было достаточно смелости, но он оступился, всего секунда и все исчезло, растворилось в воздухе. Дальше Нечто потеряло бы свою красоту и волшебство, обростая совершенно другими качествами.
Ловите это чувство, если осмелитесь и вовремя отпустите, если не хотите чтобы оно реконструировалось.
Режиссёр фильма не скрывает от нас с самого начала то, что мы всего лишь смотрим фильм, поэтому здесь может происходить всё самое невероятное. От имени известного писателя, он преподносит нам написанную им историю о своей жене, фотографе, его девушке, его отце. Многовариантное развитие событий, с несколькими возможностями заполучить свою настоящую любовь, без особой привязки к хронологии, с вовлечением самого писателя в происходящее в роли одного из героев любовного треугольника – всё это сбивает с толку и как-то химерно закручивает сюжет в клубок человеческих переживаний и устремлений с Датским окрасом.
Реализовано всё это причём особой техникой съёмки – без упора, на разных цветовых оттенков плёнки, с наложением сцен друг на друга, с передачей особо чувственных моментов через серию фото, с натуральным освещением (а его в Копенгагене маловато по ночам), которое добавляет фильму шарма нуара, с большим количеством сигаретного дыма, который оживляет статичные сцены и придаёт таинственности и интриги происходящему...
Мария Боневи бесподобна, она воплощение женственности, чувственности, интриги, красоты, желания... Николай Ли Каас брутален, странен, одержим, смел. Они заставят Вас сопереживать им.
Фильм разбит вдребезги и по его окончании не остаётся ощущения целостности увиденного, а только набор недосказанных, недомысленных... или недоделанных? ситуаций, неопределённостей и поводов для размышлений о любви, о нравственности, о морали и Его величестве случае...
«Начало это или конец? Это мы и увидим, любовь и прощание. Всё это не нужно говорить, но помните, все это фильм, все это конструкция, но даже при этом становится больно». На этой максиме и основывается современный кинематограф, что сразу же вспоминается фильм Алекса Ван Вармердама «Официант», повествующий о незатейливых сценаристах, помещающих своих героев в невероятные и абсурдные ситуации независимо от внутреннего желания героев.
Самодовольный нордический голос рассказывает о молодом фотографе Алексе, явно пребывающем в творческом кризисе, по крайней мере, так можно объяснить его неуверенность, и обнаруживший свежий взгляд музы Аме в образе жены писателя Августа, который и ведает зрителю данную историю, отчего фильм циклично погружается в холодный визуальный омут.
Подобные фильмы, особенно со скандинавским характером, необходимо помечать цитатой Ингмара Бергмана: «Антониони не обладал техническим мастерством, но ему было, что сказать».
В общем, 'Догма 95' продолжает понемногу отражаться эхом от 'неуловимого разбитого НИЧТО' в фильмах 'именитых датчан'. Но Боэ, проявляя уважение этому движению, только обнажил непрочный фундамент 'Догмы 95', убрав из своего фильма социально-шокирующие факты и оставив эксперимент с технической стороной, часть из которой отлично выполнил оператор Мануель Альберто Карло.
Фильм снимался на три вида цветной пленки Super 16 с различными цветовыми оттенками, соответственно, цифровая цветовая коррекция после оцифровки пленки не применялась. Также можно отметить другие достоинства технической стороны создания фильма – съемки проходили без дополнительного освещения, это заметно по освещенности лиц героев и интерьеров, в некоторых сценах оператор использует освещение места для стилистической эффективности, например крупные планы лиц Аме и Алекса у барной стойки.
Почему же Алекса сделали фотографом, находящимся в тупике неуверенности. Если это дань фотографии Жака-Анри Лартига, вдохновившей Боэ на историю для своего фильма, то Боэ не учел того, что фотограф – хранитель воспоминаний. Конечно, в силах Августа крутить судьбой Алекса как ему вздумается, но разве интересно наблюдать за тем, к чему приведут амбиции самодовольного писателя? Хоть и пытался Боэ донести вымышленность сюжетной линии, подчеркнув это отсутствием у героев средств современной коммуникации, но 90-минутный бессвязный вымысел подобен клипу. Европейский кинематограф ищет новые формы, но пока что бессплодно, если не учитывать награды, которые явно не показатель.
'Реконструкция' - кино в духе импрессионизма, фильм насыщен небрежными грубыми мазками, что даже при рассмотрении с расстояния не складывается ясной картины.
Перед просмотром 'Реконструкции' познакомьтесь с «Официантом» голландца Вармердама.
Если смешать в нужной пропорции острый галльский смысл и сумрачный германский гений, то получится фильм датчанина Кристоффера Боэ «Реконструкция».
Режиссер избрал мозаичный подход к изложению событий, пустив в ход сразу три или четыре версии происходящего. Следуя своему замыслу, из многих небольших фрагментов повествования он сумел сложить причудливый сосуд любви – изысканный, хрупкий, на тонкой паутинообразной ножке.
Картина изобилует контрастами. Ее нежность и его брутальность. Ее открытый и чистый взгляд и его затененные глазницы. Ее необходимость любить и его желание любви как случайного события…
Кажется, автор пошел на все возможные ухищрения, чтобы показать фантастичность, невозможность того, чтобы показанное случилось наяву. И он, и она то ли находятся во власти реальности, то ли грезят. Грезят чувствами, друг другом, на глазах преображающимся вокруг миром… Но все как никогда реально. Даже несмотря на то, что автор находится внутри собственного повествования.
Антураж картины просто великолепен. Полутемные переулки, гостиничный номер, подземка… Затененный ночной бар, дым сигареты, тень на небритой щеке… Чашка кофе, перстень, матовая бледность кожи…
Под стать видеоряду и музыка – глубокая, бархатная и мелодичная.
Отличный фильм, отличные актерские работы, отменное послевкусие.
Холодный брат 'Любовного настроения' Кар-Вая, ребус-игра, смена тонов - от мертвенно-синего до горячечного красного. Есть четверо. Но история о двоих. Лак тяжелого цвета на ногтях, перстень на пальце нарушает гравитацию экрана. Сигаретный дым окутывает их, становясь плотнее, готовясь быть пятым персонажем. Хочется в ноябрь, зябко кутаться. Хочется другую молодость, параллельную и неправильную, со всеми поворотами не туда.
Заигрываются люди или слова? Флиртом пропитаны звуки, они липнут друг к другу, рисуя созвездия соблазна, скрепленные колючим льдом. Вариации. Карты города использованы, как игральные. Синяя бьет сепию. Перемотка. Моменты нежности, страха, печали, истомы, жажды. Небытия.
Этот фильм можно пить, настолько он кажется плотным и плотским. Самое сложное - создать пейзаж или портрет, на вид спокойный, как штиль; ровный, как горизонт между башнями, а внутрь заложить динамит крика. Это как блестящий десерт, от которого не ждешь остроты чили. Зерно на пленке пахнет ядом, который в малом количестве не причинит вреда, а станет дополнительным топливом для осязаемых галлюцинаций.
' - Можно ли тебе верить?
- Конечно. Но почему именно мне?
- Если я твой сон, то ты - мой'
Трогательная, невыносимо-сложная мозайка предначертанных совпадений, которую мы не в силах собрать в одиночку.
'Реконструкция' - первый фильм Кристоффера Боэ, признанный 'одним из лучших фильмов Каннского фестиваля (2003)'. Сам же Кристоффер был признан наследником славы самого Ларса фон Триера.
Название фильма проявляется в двух формах:
1. в содержании
2. в форме фильма
Это лишний раз доказывает, что лучшего названия для этой картины нельзя было и придумать.
Сам сюжет абсолютно новаторский: Огуст работает на книгой, в которой придумывает своей жене Аме романтическое увлечение одним молодым человеком. Эта реконструкция позволяет писателю почувствовать себя в образе молодого фотографа Алекса.
В связи с этим очень интересна инверсия главных героев с 'Огуста - Алекс' на 'Алекс - Огуст'.
Ты нашел свою судьбу или потерял? Обрел новую жизнь или просто спишь? Это просто фильм или твоя жизнь?...
Человек сам творец своей судьбы. Он сам пишет сценарий, подбирает актеров на роли тех, кто проживет с ним следующий кадр его жизни. Они смотрят друг на друга и видят отличных партнеров по фильму под названием жизнь... Но как быть с теми, чьи роли уже распределены? Нет ничего проще, ведь это всего лишь фильм и все в нем зависит от желания режиссера. И в тот же миг, словно по мановению волшебной палочки все герои забывают о твоем существовании и ты свободен и в праве прожить новую придуманную жизнь... И даже, если снова не сложится не будет боли, потому,что это всего лишь фильм! Разве не так?
Посмотрите и проверьте... Эти чувства сложно передать словами.
Как уловить тот момент, когда любовь меняет свою грань осязаемости на нечто растворенное в воздухе теплого прикосновения ресниц к губам? Взгляды, мурашки, легкое дыхание темного в светлом, какао в молоке и августовский вечер на коже. Его взгляд на нее и решение. А если?... Что будет если я буду с ним, что будет если она будет со мной? Эфемерная жизнь тех кого он знал, но они забыли...
Я не буду говорить о том, что люди шепчут друг другу 'Я люблю тебя ', сидя под лучами заходящего солнца на теплом песке пустынного пляжа. Я не буду говорить об утренней неге под теплым одеялом и его ласковых словах 'Доброе утро, любимая '. Я не буду говорить о том, как одиноко, когда его нет рядом. Потому что ощущаешь эти моменты между кадрами фильма, в словах 'потому что если я твой сон, то ты - мой '. Фабула простая, эстетика - сложная. Больно потерять такую любовь, но и больно ее приобрести. Не только в фильме, но и во всей нашей жизни.
Потрясающий фильм! В каждом кадре чувствуется скрупулёзная работа создателей. Очень тонкая операторская работа. Со вкусом подобранная музыка, плавно переходящая от джазовой классики до фортепианной сонаты Шуберта. Талантливая игра красавицы Марии Бонневи, сыгравшей обе главные женские роли.
Конечно хочется особенно выделить сам сюжет. Историю о любви-аксиоме. О любви, как о главной истине. Как о некоем начале системы отсчёта. Главный герой стоит перед выбором между самым большим счастьем своей жизни и устоявшейся участью обывателя с работой и нелюбимой женщиной. Очень интересный взгляд.
Ну а ключевая сцена на вокзале, в которой обыгрывается миф об Орфее и Эвридике под звуки дивного Адажио для струнных Самюэля Барбера, просто великолепна.
Кристоферу Боэ и Ко - дальнейших творческих успехов. И 'идеальных кадров' побольше. Браво.
