Кэл Джеймисон, психиатр из полицейского департамента Нью-Йорка, пытается привести в чувство молодого детектива, обнаруженного в истерическом состоянии, близком паническому страху. Предпринятое расследование выводит Кэла на секту религиозных фанатиков, обитающих в Гарлеме и поклоняющихся древнему религиозному африканскому учению Сантерия. Ключевым ритуалом верования считается убийство ребёнка и принесение его в жертву богам. Джеймисон слишком поздно понимает, что очередной жертвой должен стать его собственный сын Крис…
'Верующие' способны занять достойное место в ряду самых известных оккультических триллеров: 'Ребёнок Розмари' (1968) - 'Изгоняющий дьявола' (1973) - 'Омен' (1976), которые запросто можно объединить в своеобразный поджанр, казалось, начавший «дышать на ладан» ещё в конце 1970-х годов. Шлезингер мастерски расставляет знаки предостережения и постоянно грозящей героям опасности. Максимальная приближенность к жизненным реалиям делает ленту ещё более страшной.
А буквально источаемая «чёрная энергетика» способна навести на зрителя почти парализующий ужас. Лишь в самом финале её по традиции венчает чисто голливудская развязка с ощутимым жанровым допущением, что, в свою очередь, является необходимым элементом для создания эмоциональной релаксации.
Часто, мало кому известный триллер родом где-то из семидесятых-восьмидесятых, про который, кажется забыли даже его создатели оказывается тихим шедевром, достойным занять почетное место в киноколлекции любого поклонника остросюжетного жанра. Так вот, 'Верующие' не из их числа. Поставил его крепкий режиссер Джон Шлезингер, ответственный за один из лучших фильмов семидесятых - 'Марафонец', где молодому Дастину Хоффману немолодой, но очень злобный Лоуренс Оливье внепланово 'лечил' здоровые зубы.
'Верующие' тоже начинаются многообещающе. Вначале демонстрируется пляска негров, с последующим жертвоприношением, затем у главного героя Кела Джеймисона в результате нелепейшего несчастного случая погибает жена и он остается на руках с маленьким сыном. Решив сменить обстановку Кел едет из тихого предместья где-то в сердце Америки в Нью-Йорк, где начинает трудится полицейским психологом. Только работа его не ограничивается выслушиванием жалоб тихо-мирно спивающихся копов. Криминальная ситуация в городе резко накалилась - кто-то с безжалостностью истинного садюги убивает маленьких детей. Характер убийств явно носит ритуальный характер, хотя полиция упорно старается не видеть очевидного. Для Кела же сей факт очевиден, тем более, что и вокруг него начинают происходить весьма таинственные события и угроза смерти теперь нависла над его близкими...
Все в фильме, и постановка, и актёры первую половину его продолжительности вполне годятся к просмотру. Потом объявляется главный враг в лице шамана-колдуна из далекой Африки со страшными глазами и начинает попахивать совсем уж трэшевыми приёмами, вроде закатывающей глаза в гипнотическом экстазе героини и бьющегося в магическом припадке полицейского. Действие стремительно мчится к совершенно неубедительному и фальшивому финальному противостоянию. И спрашивается, зачем же был так талантливо нагнетать атмосферу первые пол-фильма и так закосячить в конце? Возможно, виноват литературный первоисточник, тогда, можно было бы как-нибудь соригинальничать, поскольку самый конец в сарае убивает все хорошее, что было до этого.
Если подводить определенный итог, то нельзя сказать, что 'Верующие' совсем уж плох. Тут нашлось место неплохим актёрским работам Мартина Шина и Харли Кросса, паре эффектных моментов, но выше шестерки с натягом кино не заслуживает. Чего и получает.
Кэл Джемисон настолько сильно любил свою жену, что, не в силах оставаться в доме, где она погибла, переезжает в другой город. И ни куда-нибудь, а в настоящее месиво человечества – великий и ужасный Нью-Йорк. Он ещё не знает, что случится, но магия уже началась.
Что было в романе Николаса Конде, по которому снят этот фильм, не знаю. Называется роман «Религия». Фильм называется «Верующие». Но по сути происходящего перед нами рассказ о столкновении культов, облаченном в рыхлый криминальный контекст.
Участвуя в расследовании явно выраженных ритуальных убийств, Кэл в какой-то момент осознает, что он вместе со своим сыном оказался внутри непонятного кровавого ритуала чужой религии, против которой полицейский департамент Нью-Йорка бессилен.
Культ чужой веры мощен, но он не одинок. Потому, что не одинока вера и, чтобы избавиться от одной напасти приходится обратиться за помощью к другой. В какой-то момент фильм начинает напоминать соревнование экстрасенсов, так и хочется сказать, - «бабок-ёжек», - пытающихся доказать, чьи чары мощнее, а слово – крепче.
При этом неожиданно всплывает чудовищный по простоте и лёгкости вывод, что мощь веры – в масштабе её жертвоприношений. В том смысле, что человеческая жертва «бьёт» отрубленную куриную голову и, чем значительнее жертва, тем ощутимее её результат (ну там – горы свернуть, засуху отринуть и прочее).
Абсолютизированный авторами картины оккультизм выдавливает из кадра всю детективность и криминальность, все эти саспенсы и ужасы, оставляя в деле только культ и обряд, участниками которого, как оказывается, являются почти все действующие лица этой картины.
По ходу фильма всем им, благодаря усилиям сценариста и режиссёра, удается успешно скрывать свои истинные цели и тайные намерения, но, когда в последние десять минут, одно, за другим начинаются открытия лиц и срывания масок, оказывается, что все связи искусственны, мотивы иррациональны, а фильм превращается в заумную фантасмагорию, сотканную из кучи фальшивых лоскутов.
