Эстетика 'Воздушного извозчика' не должна приводить в смущение, если мы вспомним, что фильмы, создаваемые в годы войны, часто преследуют не совсем художественные, а скорее терапевтические цели. Так, и здесь сюжет о зарождении и развитии любви должен был успокоить и дать надежду как тем, кто воюет, так и тем, кто ждет своих родственников с фронта.

Фильм почти лишен недостатков сталинского соцреализма. Конечно, картины предвоенной мирной страны весьма условны. Оперные певцы, поющие в поле для крестьян, несколько нереальны при всем объяснении этой ситуации в сюжете, но это и не сами крестьяне, которые поют прекрасно поставленными голосами в других фильмах. Режиссер помнит о чувстве меры, он приводит не сугубо условные примеры идеального советского строя, а дает скорее идиллическую картину, каким мир был до войны и каким он мог остаться. Впрочем, сама война показана тоже мягко. В ней нет смертей, максимум, только раненые. Под завязку перегруженный самолет легко справляется с атакой трех немецких самолетов, во всем, по идее, превосходящих его технически. Максимум, что грозит героям, это небольшая разлука до восьми, семи, нет, шести часов утра, когда герой Жарова вернется из своего очередного 'полетика' из-за линии фронта.

Но все эти сцены оправданы выше указанными терапевтическими задачами. Герой Жарова, по-голливудски возрастной и респектабельный, всем своим видом внушает уверенность, что все будет хорошо. Конечно, мелодраматическая линия в 'Извозчике' не такая убедительная в своей искренности, как, допустим, в 'Машеньке', но архетипичная персонажная связка 'он' (что на войне) и 'она' (что обязательно его дождется) четко реализует поставленная перед ней задачу. Такие фильмы не показывали реальность, ее и так тогда было чересчур. Такие фильмы должны были давать надежду на благополучный исход и в войне, и в личной жизни, и 'Воздушный извозчик' вполне соответствует подобному ожиданию.