1989 год. Разгар перестройки, экономических волнений и прочих малоприятных вещей. То, что некогда великая держава СССР скоро развалится, понятно многим. «Черная роза…» Сергея Соловьева – это реалистичное изображение жизни России того времени. Этот фильм мало кто из людей поймет, но еще меньше оценит его по достоинству. Сарказм, тонкий юмор, жесткое изображение действительности, в сочетании с интригующей музыкой группы «Аквариум» превращается в необычный, немного комичный, а временами трагичный фильм «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви».
***
Сюжет этой картины весьма расплывчат. Девушка по имени Александра утомилась от своих родителей: грубого отца и инфантильной матери. Попытка папы посадить ее под замок, дабы оградить Сашу от неприятностей, заканчивается полным провалом. Девушка сбегает через окно на улицу и залезает в первую попавшуюся квартиру, вновь при помощи окна, дабы позвонить возлюбленному Володе. Жилплощадь, где оказалась Александра, принадлежит двум людям: 15-летнему Мите и бывшему пациенту психбольницы Толику. Появление в этой обители Володи и является отправной точкой сюжета.
По первым тридцати минутам данного фильма уже можно сказать о том, когда он был снят. Исчезновение строгой цензуры, эротические фрагменты и жестокая насмешка над «вселюбимыми» вождями СССР свидетельствуют о новом направлении в советском кино, именуемом «постсоветским». Ленин, Троцкий, Сталин (!) уже не являются авторитетами для жителей «коммунистической державы», поэтому в «Черной розе…» авторы позволили себе довольно рискованные колкости в адрес Иосифа Виссарионовича. Более внимательный зритель разглядит в фильме усмешки, относящиеся и к другим «президентам» СР.
Но это лежит «на виду». Тот смысл, что завуалирован в фильме, более глубок, чем разоблачение «тирана» Сталина. Фильм Соловьева рассказывает, прежде всего, о людях, об их жизни, радостях, печалях. Короче, о нас. Взросление (нравственное и духовное) молодой, но не маленькой Александры, юного Мити и сорокалетнего Владимира показано в безумной, но красочной атмосфере простой советской квартиры. Фильм горький. Печальный. Временами душераздирающий, хоть и с большой долей оптимизма. Черных красок в нем больше, но без них не понять основной смысл картины.
Персонажи «Черной розы…» весьма своеобразны. У каждого свой оригинальный стиль одежды и характер. Александра в исполнении Татьяны Друбич, кажется в начале какой-то ребячливой, наивной, что видно при ее телефонном разговоре с Володей. Любовнику Саши (А. Абдулов) хоть и исполнилось сорок, но по интеллектуальному развитию он остановился на семнадцати годах. Митя (М. Розанов) готовится справить шестнадцатилетие, но жизнь без родителей научила его быть взрослым. Второстепенные персонажи, как и главные, замечательно сыграны актерами. Александр Баширов в роли психически больного Толика. Александр Збруев – хамоватый отец Александры, а Людмила Савельева ее придурковатая мать.
Один из самых оригинальных режиссеров России Сергей Соловьев снял, на мой взгляд, один из лучших российских фильмов о России. О том, какой она была, является сейчас и будет.
Обалденный фильм! Смотрела его много раз, знаю просто наизусть. Потрясающая игра Абдулова и Збруева, великолепная Друбич, и песни БГ. Но самое главное - совершенно неповторимая атмосфера фильма, ощутив которую, уже не забудешь. Фантасмагорическая реальность постсоветского времени, погружение в мифологию. Фильм богат на цитаты. Посмотрите, не пожалеете.
Смотря фильм первый раз вообще сложно понять о чем фильм. Начинаешь въезжать только со второго третьего, да и то, если ты жил в СССР хоть немного.
Сплошные издевки над Сталиным, вечный идиотизм системы, постоянное мигание праздничного советского настроения а-ля 'светлое будущее' которое постоянно мешает смотреть фильм, показужный буржуизм и наша действительсть в словах письма деда...
Мне же фильм понравился не столько смыслом, сколько несдержанным дибилизмом сцен, речевок, текста и добродушным концом перечеркавающим всю идею фильма. Кока и Толик с его прибором это просто удар по хрупким мозгам пионеров того времени...
Если пытаться охарактеризовать этот в фильм как можно лаконичнее, то все мое впечатление можно уместить в два слова-феерический бред. Несмотря на то, что режиссер - Соловьев, оператор - Клименко, в ролях - Абдулов, Збруев, Савельева, Баширов, а композитор-маэстро Б. Б. Гребенщиков.
Дважды я пытался посмотреть его до конца, и дважды не выдерживал-вторую серию проматывал сразу на концовку.
Чудовищный капустник - режиссерской группе весело, а зрителю - нет. Есть пара неплохих шуток, но положения это не спасает. Ощущение постоянного экспромта, но натужного и неостроумного.
За сценарий аплодисменты - градус бреда с каждым новым эпизодом не понижается, а только растет.
В общем и целом - типичный “перестроечный” фильм, в худшем значении этого слова.
То, что его снял С. А. вдвойне обидно.
Но! Финальная сцена с плывущим кораблем, под “Лой быканах” - великолепна. Чем, честно говоря, объяснить не могу. Но именно здесь, на последних минутах рождается какая-то магия кино, какой и близко нет в предыдущем двухчасовом бардаке.
'АССА' и 'Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви', входят в трилогию Сергея Соловьева. Третий - 'Дом под звёздным небом'.
Что такое Асса и Черная роза? Это такой гейзер искренней эмоциональности и энергии, что сложно оценивать субъективно, они воспринимаются как продолжение один другого, но не из-за актеров, и даже не из-за музыкального сопровождения, а именно из-за поражающего игрового контраста и силы впечатления. Это эпатаж и шок, но оправданный. И это не просто постперестроечное ведро с помоями, это многогранность целой эпохи, многоликой и неповоротливой. Это мечта, прорывающая железный занавес и ломающая рамки, рывок из болота, где только сумасшедшие могут говорить, что хотят.
Это динамика, свобода, вольное движение, но это же и надлом, трагедия. Настолько сильно сплетены противоположные чувства, что их нельзя разъединить, как не разделить песню на слова и ноты. Это непередаваемый масштаб и глубина охваченного, безумного, смелого, ироничного. Музыкальное же оформление оказалось выше всех похвал.
Случайно наткнувшись в интернете на интервью с режиссером Сергеем Соловьевым, в котором он рассказывал про свой новый фильм «2-Асса-2», после долгих и не увенчавшихся успехом поисков его по магазинам и огромным просторам сети, меня накрыла ностальгия по временам первой «Ассы», и я решил посмотреть ленту «Черная роза…», которую принято было считать её логическим продолжением, и которую я (уже не помню, по каким причинам) тогда так и не посмотрел.
Это было странное время: те, кто богаче еще не стали олигархами, а средний класс – бедняками, а бедные не превратились в нищих. Всего каких-то 3-4 года смутного времени(1988-1991 годы), когда старая идеология, а вместе с ней и цензура рухнула, а новая «капиталистическая» еще не появилась. И множество талантливых режиссеров, о которых и Я, и Вы уже не помним или не знаем вовсе, выплеснули на экран огромное количество годами сдерживаемых эмоций. Именно по этой причине все творчество того периода не только кинематографическое, но и музыкальное можно назвать словом «кич». И благодаря этой тотальной гипертрофированности и вычурности сегодня эти фильмы воспринимаются с трудом.
«Ассе» и «Черной розе…», в отличие от многих других фильмов той эпохи, повезло – они получили широкую известность и их помнят до сих пор. И есть только единственное объяснение этому: при всем нагромождении сюжетных отступлений, авангардной подаче материала – все-таки эти фильмы о вечном чувстве - о любви.
В «Черной розе» действие развертывается «на просторах» коммунальной квартиры – ситуация характерна для тех времен. Только тогда могла сложиться такая ситуация, когда неожиданно встретились вместе персонажи из столь разных социальных слоев.
Девушка Александра (Татьяна Друбич), родители которой, скорее всего, принадлежат к разряду номенклатуры, гормоны которой бьют ключом, вследствие возраста и «перестроечных ветров» вокруг, меньше всего сейчас мечтает об учебе и посему сбегает из дому. Она случайно попадает в коммунальную квартиру, где живет подросток-сирота и остается там жить.
Митя, а именно так зовут мальчика, рассказывает какие-то совершено невероятные вещи о родном деде, который живет сейчас за границей. Можно принять все это за плод фантазии мальчика, иначе как объяснить то, что он до сих пор живет в таких условиях.
Его сосед Толик – колоритнейший персонаж; всякий знаком с подобным типом людей, выдвигающих большое количество революционных идей, а на деле готовых только на кухонный бунт, продолжающих глушить самогон, чтобы хоть как-то успокоить душу бунтаря.
Наконец Владимир, в исполнении Абдулова, - этакий постсоветский «казанова», знающий точно как завоевать женщину, а затем как уйти от надвигающейся ответственности.
Фильм изобилует модными в то время экспериментами: то сюжетная линия перебивается, например, неожиданным появлением Б. Г. с ансамблем, то неожиданно демонстрируются сны с участием Сталина. Все это сейчас совершенно не смотрится, ибо сделано на злобу дня для эпатирования публики: история с желудочно-кишечным расстройством у вождя, с акцентированием внимания на фекально-унитазной теме, лично у меня вызвала диспепсические расстройства.
Визуально, это самый настоящий кич, т.е. полнейшая безвкусица, что было очень характерно вообще для одежды той эпохи, плюс преувеличено в фильме в разы: например, героиня Друбич в адмиральской форме с алыми перчатками, подпоясанная какой-то красной лентой с орденами, нацепленными прямо на фуражку; или Толик в махровом халате с гитарой и воздушными шариками.
Несмотря на все эти недостатки, фильм оставил и благоприятные впечатление: все скрашивает Митино чувство к Александре. Еще было интересно послушать мнение Митиного деда о том, что ложь новой власти страшнее, потому что умнее. Молодая Друбич, несмотря на всю истеричность её героини, вызывает шквал эротических фантазий и это при отсутствии откровенных сцен.
И еще он вызывает какую-то тоску по временам, когда талантливые режиссеры еще могли заниматься чистым искусством, а страну ещё с головой не накрыла жажда денег.
Лекарство от вечной бессонницы. Я проснулся на заре социализма, я родился, не увидев коммунизма. Я умер в эпоху зачатков истинного капитализма, прикрываемого диким и отвратным словом демоскратос. Не дай Бог народу вечно править... к чему нас это...
Да. О чём это мы.
Пьём кофе овсяное с манго. Думаем, спать или смотреть... учитывая кофе, всё-таки смотреть.
_
'Продолжение' советского фильма Асса, в котором не то любовь рассказывалась старческо-юношеская, не то милицейский псведодетектив... не то музыкальный увертюр... не то сюр.
_
Всё чаще задаюсь вопросом: А выглядел ли хоть когда-нибудь СССР, да и вообще Русь... цивилизованно? Или в культовых фильмах СССР всё было картинно и натюрмортно? Судя по всему в стране всегда была разруха отчасти. Да, были красивые улицы столиц... но в основе своей люди жили в каком-то запустении, в какой-то серой массе. Как оно там было в преступлении и наказании общества русского. Мне видится, что ничего не менялось. Да и в Европе всё то же. Даже за внешним лоском цивилизации стоит пропасть разрухи моральной и разделения.
Везде этот призрачный мир. Проткнёшь его любопытным носом буратино и поймёшь, что картина была бутафорная. Может, этим позднесоветское кино и занимается. Протыкает ложь, пытается нащупать правду с переменным успехом, спотыкаясь о чью-то веру в ложь и чью-то ложную правду.
_
Вот так Асса 'во второй своей' части пускается дальше искать правду, во тьме пытается что-то нащупать.
_
Раз уж подобные фильмы в принципе безыдейные. Мы, зрители, вынуждены, сами в них идею, смысл и даже главных героев выделять под свой цвет, вкус, так сказать.
Пускай это будет она. Она мечта поэта, возможно. Лично я, зритель, от такой 'мечты' держался бы подальше. Если бы она жила на планете Земля, то я бы предпочел бы шустренько переселиться на Марс, заказав автопилот-такси у Маска. Возможно, это единственное, что меня потянуло бы на жизнь марсианином.
_
Да, фильм каким-то марсианским вышел. Другая страна, другое видение мира, мировоззрение другое. Да. Теперь явно вижу. СССР умер задолго до Беловежского соглашения. Просто, когда авто едет, то даже после отключения двигателя, если тормоза не задействовать, машина всё ещё катится куда-то. Так всегда делали водители автобусов на прямой в захолустных городах... типа солярку экономили. При этом десятки метров, а то и сотен транспорт катился почти беззвучно, словно на электрической тяге.
Вот так тихо СССР катился, потом встал и развалился... запас прочности кончился. Возможно, об этом будет уже следующая картина в серии.
_
Опять же, как и с первой частью, замысел фильма совершенно не ясен. Но могу отметить, что некоторая обстановка в киноленте навевает воспоминания о детстве: традиционные застолья, обстановка в домах, мебель частично, быт - где-то с 70-х вплоть до конца 90-х и начала нулевых это всё практически не менялось у большинства семей советско-постсоветского времени. Но это просто навевает воспоминания. К фильму мало отношения имеет. Или об этом фильм?
Сталин
Аэрофлот. Москва - Нью-Йорк. Pan Am
провожаем вождя/вождей, летим в Америку мысленно, сходим с ума... кофе выветривается... хотим спать.
_
Всё! Кажись догнал кино. Это стопроцентный театр абсурда. Вот откуда сценка с Чарли Чаплином в прошлой части. Всё это большая карикатурная сценка. Очередная сценка из жизни советов.
Для тех кто хочет понять откуда произошли мемы с Башировым
Несмотря на авторитет тяжеловесного Соловьева, для многих и меня, в том числе, известного своей Ассой (которую очень люблю) и сильного актёрского состава для тех лет Абдулов, Баширов, Дубрич и Збруев, фильм не вызывает никаких эмоций. Конечно, я понимаю, чем он мог восхищать и чем радовать при просмотре в перестроечной коммуналке. Сейчас он смотрится как набор скетчей и примечателен лишь эпизодами, подарившими нам крылатые фразы и мемы. Да, да - Баширов с сеточкой на голове в роли Толика именно из этого фильма. В фильме ритм рушится в первые пол часа и новомодные в 1989 году кинематографические приёмы лишь раздражают, вокруг простого и довольно интересного сюжета, который был раскрыт не полностью режиссёр накручивает кучу странных сцен от псевдоисторических до абсурдных и фильм перестаёт восприниматься как единое целое, оставляя странное послевкусие, которым не хочется насладиться, а хочется запить. Ностальгии не вызывает.
6 из 10
Только за обаятельного Абдулова, смешного Баширова и пару крылатых фраз.
Возможно, мне не удалось уловить гениальный замысел автора, но кроме стеба в картине ничего не удалось увидеть. 1989 год – уже можно позволить себе снимать то и так, как раньше было нельзя – нельзя было так открыто иронизировать над властью. То, что у Захарова искусный полунамек, у Соловьева же – открыто и грубо, и потому это не интересно. Конечно, есть что критиковать в Советах, но когда огульно все поднимается насмех, это, скажем, не вызывает уважения.
Сцена крещения, молитва после смерти Толика – в шутовском стиле – для чего это? Вслед за негативными моментами советского периода, поднять насмех и религиозные обряды? Мол, человек дураком был, дураком останется – его только заставь молиться – он и лоб расшибет.
Безусловно, актерские работы заслуживают внимания: Абдулов, Друбич, Баширов, Сбруев. За ними просто интересно наблюдать. Но, повторюсь, общий замысел остался непонятен.
Наверное, мало кто помнит, но в 1989 году в Этой Стране уже было телевидение, которое с порывами Сквозняка Перемен доносило до нас прогрессивные общечеловеческие лозунги в духе «Дружба-Жвачка-Горбачев!», взахлеб транслировало выступления представителей т.н. контр-культуры, да и вообще являлось эдаким Всесоюзным кислородным баллоном свободы с трубками респираторов, тянущимися к мордочкам прогрессивно мыслящих телепузиков. И не беда, что сделав пару глотков такой «свободы», некогда нерушимый СССР распался за считанные годы, а контр-культурщики и нон-конформисты вскоре стали неотъемлемой частью политических акций любого уважающего себя либераста. Беда как раз в том, что за двадцать с лишним лет с той поры практически ничего не изменилось.
Но… До эпохальных событий августа 1991-го было еще далеко, на дворе стояла ранняя осень, и в один из тех прекрасных, еще по-летнему теплых дней, в окно московской квартиры по незамысловатому адресу пер. Воеводина, д. 2/2, кв. 2, сбежав из отцовского заточения, влезла девушка Александра, чтобы позвонить своему возлюбленному Владимиру. С этого небольшого инцидента и начинается наша необыкновенная история – грустная и смешная, но так порой похожая на жизнь, с ее неизбывным китчем, ежесекундным абсурдом и безумными надеждами.
Обитатели квартиры, в которую забралась Александра, ведут прелюбопытнейший образ жизни: пятнадцатилетний Митя, потомок древнего дворянского рода Лобановых, готовится вступить во взрослую жизнь, а его сосед – эксцентричный лимитчик-диссидент и завсегдатай Кащенки Толик, – будучи этой жизнью совершенно пресыщенным, постоянно призывает положить на всех и вся «с бооольшим прибором». Появление непрошеной гостьи (а затем и гостей) вносит сумбур и даже некий разлад в мирный, устоявшийся быт квартирных постояльцев и вскоре становится причиной безудержной радости, гложущей сердце досады, скоропалительной свадьбы, непременно сопутствующих ей похорон и, наконец, крещения, единения с Богом и воплощения сокровенной мечты. «Как-то слишком это неправдоподобно и больно некомильфотно уж!», - подумает, наверное, кто-то, но, как говорят у нас в народе, «Знал бы где упаду – купил бы себе гарнитур «Икеа»…
Довольно странно, но «Черная роза…» не была отмечена пристальным вниманием критиков и получила гораздо меньше признания у зрителей, чем та же «АССА», став для большинства типичным образчиком «перестроечного помойного кино». Однако как по мне, политики и огульной антисоветчины в фильме не больше, чем пальцев на руках фрезеровщика-ветерана. Да, всяческие скабрезные колкости в адрес Сталина вполне подходят под определение о том, что мертвого льва может лягнуть даже ишак. Однако, на мой взгляд, данный пласт фильма невероятно точно отражает либеральные метания т.н. советской интеллигенции и сочувствующих ей граждан, подпавших под влияние западной пропаганды и лишенных объектов для сравнения, а потому и поливающих грязью собственную историю и державу. Гораздо менее удачной в этом отношении стала последняя часть символической кинотрилогии Соловьева – «Дом под звездным небом», – хотя и он не был лишен ряда позитивных в плане комического абсурда моментов.
Еще одним аргументом критиков было то, что стройный и связный сюжет, имевший место в «АССЕ», здесь был отдан в жертву абсурдным и подчас китчеватым визуально-звуковым образам. Однако в этой связи будет нелишним напомнить, что главным заданием кино является творение великий иллюзий, вплетая которые в контекст повседневности, мы и получаем то подобие реальности, которое чересчур оптимистичные граждане подчас называют «жизнью».
Одним из неоспоримых достоинств фильма является, конечно же, его сквозная меметичность. Сколько фраз, интонаций и реплик стали афоризмами и впоследствии (как это водится, с забвением первоисточника) ушли в народ: «На аппараты я с прибором клал!»; «Специализированный компот «Русалочка»; «Обыкновенный строительный мусор истории»; «Ты –выдвиженец, я – задвиженец»; «Я по образованию уррист – учился очень хорошо!»; «Неформал, последнюю рубашку отдаст»; «Что, я сам не знаю, когда мне пить, когда спать, а когда дерьмо есть мельхиоровой ложечкой?» – да всех и не перечислишь… Пожалуй, лишь гайдаевские фильмы могут похвастаться такой цитатностью.
Еще одним сильным местом «Черной розы…» является ее музыкальное наполнение. Музыку к фильму уже традиционно писал Борис Гребенщиков, да и сам он, как впрочем и Сергей Александрович, «засветился» в одном из эпизодов. В саундтреке были развиты и продолжены довольно нехарактерные для «Аквариума» абсурдистские мотивы, но если в «АССЕ» звучали композиции в основном из «Треугольника», то здесь БГ пошел гораздо дальше. Так, невероятно мелодичная песня «Лой Быканах», исполняемая на «ушельском языке», по своей структуре чрезвычайно напоминает тибетскую мантру, а названия ряда инструментальных композиций носят здоровый оттенок концептуализма. Чего стоит, например, такое: «Пленение Иосифа Виссарионовича Сталина ирландским народным героем Фер Диадом».
Наконец, невозможно не отметить великолепную и потрясающе убедительную игру актерского состава. Персонажам «Черной розы…» слишком тесно в рамках одного кинематографического произведения, они, выражаясь языком все того же БГ, «не помнят пределов и вышли за». Поражают и заставляют себе сопереживать по-своему инфантильные и «взрослеющие» Митя (М. Розанов), Александра (Т. Друбич) и Владимир (А. Абдулов), придурковатая мать Александры (Л. Савельева), ее же хамоватый отец-номенклатурщик (А. Збруев), своеобычный дядя Кока Плевакин (И. Иванов), и, конечно же, не нуждающийся в комментариях персонаж А. Баширова – Анатолий Феоктистович Гнилюга. «Черная роза…» в этом отношении является еще и одним из тех немногих фильмов (еще можно вспомнить, пожалуй, его же «Ж.П.О.»), в которых сполна раскрывается талант этого уникального, «юродствующего» актера.
Без преувеличений можно сказать, что Соловьеву удалось снять один из лучших фильмов о России. А если задуматься, то и не о России вовсе, а о том невыразимом нашем социокультурном гештальте, существующем вне узких рамок геополитического пространства. Гештальте, неизъяснимо присутствующем в шуме дождя за окном и счастливом мерцании солнечных зайчиков, в стуке каблуков по мокрой осенней мостовой и едком запахе дыма с окрестных полей, в жирных мухах, бьющихся о стекло, в бразильских сериалах, в постылых семейных сценах и полуночных посиделках на грязной трехметровой кухне, в белых тапочках, пестрых махровых халатах, замысловатых ковриках под обитыми войлоком дверьми… Во всем том, что окружало и окружает скудный быт населения, объединенного общей горестью и счастьем жизни в некогда великой и грозной шестой части Земли…
