Я впервые посмотрел 'Комедию о Лисистрате' лет в 15, ещё не будучи знаком с оригиналом, вернее, с оригиналами. В 'Комедию', помимо самой 'Лисистраты', были включены персонажи и сюжетные ходы из таких произведений Аристофана, как 'Птицы', 'Лягушки', 'Облака', 'Женщины на празднике Фесмофорий', 'Всадники'. Мой совет зрителю: после просмотра фильма (а лучше - до) прочитать комедии Аристофана. Когда узнаёшь, что эпизод с двумя придурками (стражниками?), пытающимися проникнуть на занятый женщинами Акрополь, один, в женском платье - это Мнесилох, тесть поэта Еврипида из 'Женщин на празднике Фесмофорий', а другой, в обличии Большой Птицы (превед, 'Никки, дьявол-младший'!) - это совершенно убойный диалог Писфетера и вестницы богов Ириды из 'Птиц', становится понятно, что автор сценария великолепно справился со своей задачей. Обожаю цитаты и отсылки к классике. Всё равно что обнаружить в 'Симпсонах' сюжетные ходы из 'Повелителя мух' Голдинга или 'Рождественской песни' Диккенса - пустячок, а приятно!

Райкин-младший, как всегда, бесподобен! Вполне достойная игра Калягина.

Только одно немножечко огорчает: при обилии обнаженных сцен, начинаешь ловить себя на мысли, что фильм надо было снимать чуть пораньше, лет на 10-12, чтобы наша советская секс-бомба Елена Коренева снова могла бы раздеться, как в 'Сибириаде' или 'Романсе о влюбленных'. Потому ставлю фильму не '10', а '9'. Ну ладно, '9,5'!

'На именины шлема оставайся здесь!' - бу-га-га-га-га!!!

Приятного просмотра!

О, женщины! И с вами невозможно, и без вас нельзя...
Война между Афинами и Спартою
Воскресла снова - после перемирия...
И нет конца подобному явлению!
Вдовица Лисистрата озаботилась
Таким теченьем дел и созвала тотчас
К Акрополю всех женщин Древней Греции.
Объединившись лихо в оппозицию
Они заперлись в храме с тем условием,
Что только после мирозаключения
Откроются они мужчинам полностью...
Во всех значениях...

Стоит ли говорить, что незабвенный драматург Аристофан со своим 'древнегреческим' взглядом на жизнь 'не устарел, не обветшал и не состарился', а напротив - необычайно актуален и по сей день. Вот уж поистине великая сила классики! Человек остаётся прежним, его страсти, помыслы и чувства неизменны в течение многих веков: мужикам надо воевать - бабам подавай ласку... 'Отец комедии' в своих остросоциальных произведениях поднимает множество вопросов: начиная от государственного устройства и заканчивая любовными утехами. Для написания большинства комедий дала повод Пелопоннесская война, развернувшаяся между Спартой и Афинами, причины которой были отнюдь неоригинальны: экономика да политика. Это как у Веллера: '... без войны и походов ну никак. Жить хорошо хотелось, иметь всего побольше, быть позначительней, - ну и приходилось ущемлять друг друга так или иначе'. Вот и в известной аристофановской 'Лисистрате' ведущими, в первую очередь являются антивоенные мотивы вкупе с идеями женского движения, единства и коварства (куда ж без него!), но коварства исключительно во благо. Сотворив тонкое, саркастическое и остроумное повествование, античный пиит таким макаром выразил своё отношение к происходящему и неприкрыто намекнул на прекращение бессмысленной борьбы путём феминистического демарша.

Именно комедии Аристофана на закате перестройки послужили режиссёру Валерию Рубинчику источником вдохновения и благодатной почвой для создания довольно откровенной картины-фарса 'Комедия о Лисистрате'. По словам режиссёра, 'этот фильм - невероятное соединение выдумки, фантасмагории, фантазии, какого-то озорного абсурда о раскрепощении человека'. И ведь не солгал! Рубинчик рискнул и дозволил себе полную свободу и как сценаристу: взяв за основу классическую 'Лисистрату', он умело вплёл в своё 'детище по мотивам' фразы и сцены из других, не менее популярных аристофановских произведений ('Лягушки', 'Птицы', 'Облака', 'Всадники', 'Женщины на празднике Фесмофорий') получив, тем самым, вполне цельное кинополотно. С первых кадров становится понятно, что это не типичная комедия, а своеобразный 'античный сказ', и ощущение принятия происходящего на экране приходит не сразу: специфический 'аристофанов стих', любопытные мелодии, ломаная хореография с элементами пантомимы - подобная эклектичность с греческим 'налётом' непривычна и несколько настораживает поначалу, но вскоре сменяется неподдельным интересом. Что называется, постепенно втягиваешься в просмотр и незаметно для себя входишь во вкус: и око привыкает, и ухо. История располагает к себе и становится понятно, что выбранные создателем картины стилистические приёмы и средства, более чем разумны, да и музыкальное оформление играет далеко не последнюю роль в советско-античном зрелище.

Действо раскручивается по нарастающей; последовательно, но не стремительно: женщины во главе с дерзкой Лиситратой бойкотируют мужчин, и Акрополь, весьма недурно воссозданный на Мосфильме, превращается во временное царство гречанок: атмосфера в храме насквозь пропитана 'кошачьим' женским началом. Такие разные в своих летах и габитусе фемины, эти бессовестные создания в 'духах и полутуфельках', 'твари в покрывалах цветных на пустых головах', запросто принявшие 'Драконовы законы' по отношению к своим мужьям, теперь бродят в добровольном заточении средь каменных стен - полуголые, порочные; глотают терпкое вино из медных чаш, жгут ароматные белые свечи, щебечут меж собой, блаженно утопают в тяжелых ваннах, окутанные паром, перебирают волосы свои прекрасные... Клянутся, стервы, что ради мира готовы воздерживаться столько, сколько будет нужно! Хоть и не без труда... Но мужественно терпят: полемика с советником Пробулом-заядлым шовинистом, который призывает 'дьяволиц' к благоразумию, заканчивается ультиматумом со стороны затворниц: дескать, дадим, когда закончите войну; эротическое свидание одной из заговорщиц Миррины со своим темпераментным мужем терпит фиаско по коварной инициативе самой Миррины; попытки мужчин проникнуть в замок в женском обличье или в образе нелепой крылатой вестницы богов Ириды с инфернальным баритоном и вислыми грудями жёстко пресекаются. В общем, бабьё взбунтовалось. И не зря! Женский протест снискал-таки отклик в суровых сердцах и прагматичных мужских мозгах; ведь ещё с незапамятных времён известно: чтобы хотелось - надо, чтобы было нельзя... Под ироническим тоном повествования, под едкими и местами пошловатыми шутками и жестами, под насмешливо-издевательскими диалогами и сатирическими сценами кроется простейшая истина: нет - войне, пусть даже такой 'тяжёлой' для обоих полов ценой.

Сам фильм слывёт не просто комедией, а эротической комедией. Режиссёр Рубинчик не изобрёл велосипеда, продемонстрировав в картине обилие голых торсов и обнажённых тел. Исполнительнице роли Лисистраты - хрупкой Елене Кореневой (которая после этой ленты удостоилась чести появиться на обложке 'Советского экрана') тоже оголяться не впервой. Но зато нам посчастливилось увидеть не только блестящую лысину блестящего актёра Александра Калягина, но и его 'вид сзади', а также лицезреть нагишом обаятельнейшего Константина Райкина, благопристойного Евгения Стеблова и миловидную Ольгу Кабо, которая так долго и вовсе не пошло удирала от 'своего озабоченного супруга'... К слову сказать, лицедейство здесь на высоком уровне и 'клубничка' не затмила актёрской игры, напротив, пришлась как нельзя кстати в постановке подобного рода.

Есть ощущение, что картина несколько опередила своё время и вряд ли была по достоинству оценена массовым зрителем в залах с деревянными сиденьями: в смутном 1989 году, когда было в принципе 'не до кино', обнажёнка, несомненно, радовала притухший советский глаз, но постичь 'аттическую соль' и уникальность 'Комедии о Лисистрате' смогли, скорее всего, единицы.

И тем не менее, смелый замысел экранизировать античного комедиографа вполне удался и скромное желание Валерия Рубинчика и всей съёмочной группы - 'прикоснуться к Аристофану' - осуществилось, потому что, как утверждает сам режиссёр, - объять Аристофана невозможно...