Крайне спорное завершение 'перестроечной трилогии' режиссера, в котором мера энтропии в синхронном произведению мире слишком велика, чтобы картина собралась во что-то цельное. В конце 'Ассы' нас подготовили к великому скачку, мы ждем перемен. В 'Черной розе' видим, что вместо этого наступила полная утрата смысла, жизнь сюр. Нет скачка - только самолет 'туда'. Бог, от которого исходит свет, отныне живет в шкафу... А вот в 'Доме под звездным небом' все окончательно разрушилось. Приговор.

Видится, что центральная тема фильма — это слабость интеллигенции, которая с одной стороны создает перестройку. А с другой глубоко укоренена внутри распадающейся системы власти, пользуется всеми благами. Противостоит ей другой рукав той же власти. Настоящую же опасность представляет мистический непонятный народ-злодей, народ-антисемит, бесовской народ, который ни одному рукаву в самом деле не подвластен и не уничтожим. И все, что можно сделать - сжечь с ним все связи. Улететь прочь на воздушном шаре. Или в США. Но в штатах настоящего счастья нет.

Наверное, выполни все режиссер на хорошем уровне ремесла, оценки фильма были бы выше. Но вторая часть совершенно разваливается на отдельные капустники, что совершенно не вяжется с попытками актеров сыграть хорошо. Монтаж вдруг становится совершенно неубедительным. А досмотреть все это мучительно тяжело.

Вообще, может все, что произошло во всех трех картинах, это всего лишь посмертное путешествие Толика из 'Черной розы' по закоулкам ускользающей советской жизни. Но от этого ни сколько не легче. Досадно, что финал получился таким. При чем не только картины, но и страны.

Перестроечное/постперестроечное советское/российское кино - совершенно особый жанр. Пока оно известно (скорее, памятно) разве что жителям бывшего СССР, и к нему принято относиться, в лучшем случае, снисходительно. Но когда-нибудь он займёт свое место в библиотеке эстетов рядом с другими разделами, такими как нуар, артхаус и прочие: его тщательно проанализируют, разберут на составляющие, выделят то, чем оно отличается от других. Один из немногих авторов, который уже сейчас может оценить его по достоинству, без аберрации принадлежностью к какой-то из сторон - Раймонд Крумгольд, пишущий на katab.asia.

Ведь это хроники Великой Погибели: не выдуманно киношный, а настоящий апокалипсис, к тому же совершенно отличающегося от хорошо известного нам архетипа Войны. В случае Погибели враг появился не извне. С врагом, возникшим извне, проще: он хотя бы виден и известен, с ним можно сражаться и по крайней мере умереть с достоинством. В этом же случае враг вырвался изнутри, как личинка Чужого. Как гениально выразил период Погибели герой М. Ульянова в 'Ворошиловском стрелке': 'Сейчас каждый день стреляют, взрывают... Война... Только не пойму я, кто с кем воюет'.

Естественно, далеко не все фильмы из этой категории не то что талантливы, а даже смотрибельны. Большинство - это ужаснейший трэш с непременными названиями студий по-английски - не потому, что такие фильмы снимались на экспорт, а потому, что ну это же круче. Встречаются среди этого мутного вала, однако, и поистине талантливые, и 'Дом под звёздным небом' режиссёра Соловьёва - из этого списка.

Этот фильм стал заключительным в трилогии, два первых фильма из которой я не смотрел, потому что вообще не люблю художественные произведения о реальной жизни. 'Дом' к реальной жизни имеет отношение весьма опосредованное - это фильм символический. Не буду тут описывать, о чём он и каков его смысл - каждый может посмотреть сам, и он того стоит. Интересно то, что люди воспринимают его символизм по-разному, что можно увидеть по рецензиям. В своё время он, вероятно, смотрелся с одним смыслом - 'от робких сомнений в обоснованности тоталитаризма к его полному и всестороннему отвержению', 'слишком велик оказался удельный вес зла, сделанного не только его вождями, но и самим народом', 'жуткая метафора коммунистического беспредела в России' и прочая тошнотворная официозная бредятина, от которой нормального человека теперь тошнит так же, как в своё время от неискреннего официоза советского. Сейчас же, с грузом постзнания, он смотрится совсем по-другому. Молодой, наглый трикстер Компостеров и его пособники (которые совсем не похожи на агентов зловещего КейДжиБи) - конечно же, никакая не советская власть. Это те чудовища, упыри и бесы, которые уже готовы вырваться из разверзшегося ада. Советская власть - это, конечно же, академик Башкирцев. Сделавший великие дела, стареющий, но всё ещё мощный, пользующийся всеми благами (заслуженно, надо сказать), но при этом окружённый деградировавшими детьми и родственниками, все желания которых сводятся к тому, чтобы помолиться на Воображаемый Запад. И заканчивающий свой жизненный путь, будучи замучен упырями, которые в реальности так же замучили промышленность, науку и всё, до чего смогли дотянуться. Симптоматична и отвратительная сцена с карликом, пресмыкающимся перед Воображаемым Западом - не потому ли он и изображён карликом, что уважающий себя человек не будет пресмыкаться ни перед чем? Завершается фильм так же, как и было в реальности. Академик погиб самой страшной смертью. Мечта родственников академика сбылась - они на Воображаемом Западе (и будут, конечно, торговать на улице орешками, как в песне Вилли Токарева, потому что они - привыкшие к незаслуженно хорошей жизни - в отличие от академика, ровно ничего из себя не представляют). А молодые люди, которые, вопреки всему, остались в России, летят на воздушном шаре... куда? Зачем? И долго ли им удастся лететь, не думая ни о чём?

Сложно теперь сказать, что имел в виду режиссёр, снимая фильм. Но у меня есть правило - если фильм воспринимается разными людьми радикально по-разному, его, как минимум, стоит посмотреть. В этом же случае фильм запомнился мне с юности своей неповторимой атмосферой и неоднозначностью.