На вопрос, куда уходит любовь, ответить также трудно, как узнать, откуда она приходит, точнее - нисходит на людей. Любовь - понятие универсальное. Она заложена в нас вселенскими законами, чтобы мы никогда не забывали, кто мы есть, и для чего живём на этом свете. Людмила и Валерий Дёмины написали сценарий, по поводу которого можно долго спорить, но так и не прийти к единому мнению, потому что его просто не может быть.

Для одних метания молодой учительницы Маши Павловой (Наталья Егорова) не имеют никакого смысла, и представляется 'бурей в стакане воды'. (И хотя причину развода не показали, зритель прекрасно понимает, что супруги могут поссориться по сущему пустяку.) Для других её терзания - это переоценка жизненных ценностей, попытка понять саму себя, способ обрести утраченные идеалы молодости.

Именно по этой причине и в начале фильма, и в конце зрителю зачитывают строчки из старых писем двух влюблённых. Тогда любовь грела их, скрашивала разлуку, сокращала многие километры между ними до расстояния вытянутой руки. А теперь? Что они говорят теперь? Маша: '- Мне с тобой часто хотелось повеситься!' Игорь (Александр Фатюшин): '- Мне тоже...' Что изменилось за прошедшие шесть лет? Внешне они совсем не походят на супругов 'сживающих друг друга со света'. Совсем нет. Скорее - они похожи на запутавшихся в самих себе несчастных молодых людей, по какой-то причине не способных уступить друг другу ни в чём.

В некоторой степени сюжетная линия выглядит неровной и прерывистой. Кто знает, быть может, режиссёр Борис Владимирович Яшин специально избрал такой приём, чтобы подчеркнуть внутренние сомнения главной героини. Возможно, именно поэтому в канву повествования вплетается новый персонаж - бывший одноклассник Маши - Николай (Эммануил Виторган). История начинает принимать новое звучание, ведь 'сошлись два одиночества'. Однако это было бы слишком просто и малоправдоподобно. Поэтому сценаристы идут иным путём, развивая линию соседки по коммунальной квартире. В финальном застолье гости скажут много хороших слов, кое-что прояснивших в душе Маши.

В картине много иносказательного. Например, когда в начале взрывают старый дом, а затем открывается вид на город, режиссёр этим словно говорит зрителю: к новому можно прийти, лишь разрушив старое. Затем показывают разъезжающуюся семью Николая и оставленные им фотографии. Это ещё один способ вернуть героиню в её прошлое, ведь на чужом фото - смеющиеся люди, при этом, сам персонаж Виторгана говорит: 'Дом стал камерой пыток для всех...' Но кто создал эту камеру? Кто поместил в неё двух влюблённых?.. Никто. Это сделали они сами.

Картина называется 'Ожидание'. Правильное и очень верное название. У этого названия много слоёв иносказательности, но главных, пожалуй, три. Теперь Маша не одна в этом мире; у неё есть тот, ради кого следует жить дальше. Долгое ожидание отдельного жилья наконец-то закончилось. Последнее и, пожалуй, главное, - этап метаний, терзаний и неопределённости подходит к концу. Ожидание долгожданного семейного счастья вот-вот должно взойти ростком надежды. А что ещё нужно для хорошего финала?..

Муж и жена – одна Сатана, утверждает народная мудрость. И разобраться какие страсти происходят в этом маленьком человеческом социуме, удаётся не всегда и не всем. Недаром же развод супругов производится не мгновенно, по первому требованию, а спустя время. Шанс. Последний шанс предоставляет общество ЕЙ и ЕМУ - рубцуйте раны, лечите души, взвешивайте и думайте. Ваши поступки ещё имеют некую обратимость. Но «осатанелость» порой душит до невозможности. Вот и «Ожидание» переполнено этой самой «осатанелостью». При этом «выписал» её автор не черным мазутом гудрона, липкой горячности с битьём посуды и истеричными выкриками надрыва, а вполне съедобно, приглажено. Умерено. В пастельных чувственных тонах. Без острых углов. Почти, без острых.

Фильм о перипетиях взаимоотношений любящих и когда то любивших людей. Сколько их здесь? Немало. Множество. И один и тот же диагноз поставлен им – подранки. Слишком нетерпеливы и жестоки были. Болью для второй половины. Не всегда чуткими. Раня и садня. И костры их любви на излёте. В пепелище останков.

Маша и Игорь только-только обретшие свободу от уз брака продолжают по инерции издавать стоны-всхлипы по ушедшему, угасаемому. Он врач, она педагог и поэтому колкости их, - мне с тобой хотелось повеситься, - и её, - мне тоже, выглядят вполне пристойно.

Более жёсткая форма отношений-пике у Николая с супругой, когда то супругой. Разменялись квартирой, разъезжаются, - умоляла же, не попадайся на глаза! Вот так вот. В ней - кипучая ярость, в нём - полная потерянность и погружение в себя.

Ну а «пьяная» пара Валя-Серёжа с периодическими сеансами «забухивания» и едва ли не матерком для связки слов ( а он бы непременно был, если бы не цензура 80-х), «крестит» друг друга на чём свет стоит. И их кривая мечты может вывести куда угодно. Или ножом под сердце, или табуретом об голову под горячую руку. Что поделаешь, простонародье. Не белая кость.

Инна Васильевна и Александр Нилыч – брачуются. Мёд первых мгновений на лицах. Ах, как знакомо это вышеозначенной троице пар. Начало. Начало начал. А каков будет финал? Неужели всё повторится? И здесь тоже? Время всё расставит по своим местам. Пока же букетно-конфетный период. Наслаждение. Гармония.

Не слишком ли много историй для одного фильма? Возможно ли удержать внимание зрителя такой гаммой чувств? А переживания и сопереживания? Они могут быть размыты широтой этого потока-реки. Увы, так и получилось. Какая-то недосказанность. В некоторых парах. Не донесли до зрителя череду вопросов обрезанным, укороченным действием. Мы не досмотрели. Не увидели. И не можем вынести оценку. А они не додали нам, не доиграли. Полагаю, что линия с Э. Виторганом усечена едва начавшись, а ведь «Гамлет» только-только стал расправлять крылья для полёта. И следует неожиданная сцена прощания. И всё. Его не стало. Только несколько дурацких упоминаний о возможном отцовстве. Как предположение. Впрочем, здесь автор даёт зрителя так называемую вторую очередь. Первая - семьи и разлад. Вторая – зарождение нового. Через стык соприкосновения людей. Внимательный взгляд оценит это через искрящуюся желанием Тоню, слепящую Игоря – благодарю тебя – хочу тебя. Та же параллель Николай-Маша. Он готов. Она соотносит «вчерашнее школярство любви» с днём нынешним и оставляет «глупости» словами, что ей сейчас не менее сложно, чем ему. А сцены «родов нового» разве не просты скупостью и недоступны для понимания? Вот они эти две новые пары. Возможные пары. Ну и…? Что будет? НИЧЕГО. И там и тут работа мысли в головах. Возможно «ребёнку нужен его отец» как натянутые вожжи остановки несущихся коней. В страсть. В падение. В грехопадение. И отъезд. Уехать и развеять животную блажь. Бездумье. Перетерпеть. Унять себя. И как зеркальное отражение происходящего между «этими», залипшие «те», - если нет любви, ради детей должны люди жить? И размышляя, всмотреться в чужое несчастье, чтобы понять себя. Попытаться преобразовать произошедшее. Излечить.

Вопросы. Правильные вопросы. Целая череда. И важность ни ответов собеседника, а погружение в свои глубины. Через правильное формулирование. Уточнение и постановку проблемы перед самим собой. С трансформацией.

'Ожидание'. Какое такое ожидание имеет ввиду автор? Ожидание перемен? Кто ожидает? Главная героиня? Все персонажи? Да. Скорее всего все. И рушащийся старый дом как нарождение нового. И перемены. У каждого свои. А значит они нам с экрана свои истории. Мы им – благодарность за постижение заочных университетов. Мудреем…

Чем хорош фильм? Уроками. Нам всем. Примерами. В различии лиц. Мы наблюдаем как «едят друг друга». Мы видим как «пилят». И критикуют, и перевоспитывают один другого. Потешают своё эго. В полный рост. Нетерпимы и потому несчастливы. Смотрят не в себя НЕ СОВЕРШЕННЫХ, а в свою половину. И выгорают.

Что делать, Фауст?
Таков вам положен предел,
Его ж никто не преступает.
Вся тварь разумная скучает:
Иной от лени, тот от дел;
Кто верит, кто утратил веру;
Тот насладиться не успел,
Тот насладился через меру,
И всяк зевает да живет —
И всех вас гроб, зевая, ждет.
Зевай и ты.

Но есть и светлое - письма полные нежности. Воспоминания общности – конспекты, которыми пользуются до сих пор, а написаны «тобой годы назад». А значит не всё так плохо. И безоблачное небо так возможно…

7 из 10