Поскольку «Одинокий голос человека» является экранизацией Андрея Платонова (и не одного произведения, а нескольких - можно сказать, экранизацией художественного мира Платонова), знакомство с этим миром и его приятие можно считать важным и едва ли не решающим фактором для положительной оценки картины. Сразу скажу: Платонова читал мало, а то, что читал, по вкусу не пришлось. Но вот фильмы Сокурова - популярные - нравятся. И захотелось посмотреть, с чего начинал Мастер.

Что сказать? В принципе то, что хотел, получил: в «Голосе» вполне отчетливо просматривается то, что позже станет фирменными чертами сокуровского киноязыка, обозначаются координаты художественного мышления. Как дебют, как выпускная работа, фильм, бесспорно, удачен - хотя бы потому что смел в своей экспериментальности. Но зрелым произведением - из разряда тех, что претендуют на эпитет «большое», - я бы его не назвал.

И дело не столько в сыром, рыхлом повествовании, перенасыщенности символами-обозначающими, за которой несколько теряется обозначаемое, или произвольном, на грани с небрежностью, монтаже. В конце концов, сюжет - пунктирный, но хотя бы с приличествующими завязкой и развязкой - у ленты есть. А что до усыпляюще долгих планов и черепашьи медленных движений (что камеры, что героев), то в такой стилистике Сокуров не первый и не последний, и сама по себе она не может являться ни козырем фильма, ни его недостатком - это лишь инструмент для передачи определенного содержания. Содержанием должны стать эмоции - нечто, обозначающееся словами 'нерв', 'накал', 'натяжение', делающее увлекательным самый долгий план.

Здесь я люблю приводить в пример ленту турецкого режиссера Джейлана «Три обезьяны» - столь же камерная и малособытийная история, но рассказана она так, что каждую секунду невозможно оторваться от экрана. Увы, в «Одиноком голосе человека» этого нерва я не увидел - скорее, наоборот, полное опустошение и апатию. До некоторой степени это оправдано - Сокуров рисует мир после Гражданской войны как выжженную землю; война возвышается до уровня вселенской катастрофы эсхатологического толка. Село, где происходит действие, натурально лежит в руинах, немногие оставшиеся в живых неотвратимо, со стоическим смирением движутся к вымиранию. Грандиозная картина, без шуток. Фантастам, изображающим нашу планету после ядерной войны, стоит поучиться.

Но почему-то этой картины, слагаемые которой все повторяются и повторяются, особо не варьируясь, хватает на то, чтобы удержать мое внимание у экрана от силы на 30-40 минут. А ближе к концу, когда начинается настоящее злоупотребление беззвучной документальной хроникой, и вовсе тянет удвоить скорость воспроизведения. Да, я понимаю, что хроника эта вступает после эпизода с символической смертью в реке и служит аллегорией преисподней, в которую Россия угодила после революции, - но, право, переборщили с преисподней. И я понимаю, что это сугубо авторское кино, где нетривиальность подхода не может восприниматься как несовершенство, - но, право, эта нетривиальность (в смысле концепции) явилась в моих глазах едва ли не единственным плюсом «Голоса».

Пардон, забыл: еще один плюс - операторские решения. Не все, впрочем.

4 из 10