Очень сильный, красиво-надрывный и тяжелый фильм. Фильм про человека, прикованного к кровати на протяжении 28 лет. Про человека, который борется за право умереть.
Трудно описывать какие-то эмоции, оставшиеся от просмотра. Да и не нужно это. Фильм глубокий, красиво снят, и Хавьер Бардем в главной роли замечателен. Его удивительно добрые глаза, глаза, в которых так четко читается тоска по свободе и нежелание жить подобной жизнью, лично меня очень сильно зацепили и заставили задуматься. Пробирающая до глубины души история жизни, смерти, любви и борьбы.
В момент, когда герой отправляется в свое последнее путешествие, и вся семья выходит его провожать, когда племянник бежит за машиной, увозящей героя навсегда - слезы текут ручьями и сдержаться невозможно.
«Море внутри» - безупречно рассказанная история о человеке, который хотел свободы воли. Фильм расцветает в моменты визуального воплощения полетов во сне, флешбека в тот злополучный день и от других режиссерский решений. Сложно обвинить Аменамбара в фальши, его фильм грустный, трагичный, мрачный, но ироничный, как сама жизнь.
Море вокруг. Десять секунд до прыжка. Ты оглядываешься на красивую девушку. Семь секунд. Блики солнца играют на волнах. Непреодолимое желание растворится в воде, становится невыносимым. Пять секунд. Любуешься своей тенью на камнях. Почему ты решил прыгнуть? Словно почувствовал, что ждать больше нельзя. Две секунды. Ты падаешь в бездну, в точку невозврата. Впереди не светлое будущее с женой, детьми, тихой старостью на крыльце своего дома. Впереди тридцать невыносимых лет. Больно. Вода заполняет легкие, скоро все прекратится, будет легче. Но что-то тянет наверх, к жизни. Значит не судьба, значит не сейчас.
По-твоему это жалкое существование. Ты слышишь море, представляешь его, но не можешь почувствовать. Ты хотел бы ходить, но лежишь в комнате, которую давно возненавидел. Только во сне вырываясь из распорядка дня, можно воспарить над землей и пронестись до столь желанной морской глади, где началась твоя взрослая жизнь, матросом отправившись смотреть мир. Закрыв глаза, ты пересматриваешь частично засвеченную кинопленку своего прошлого, что-то забылось, но счастье и радость каждый раз возвращаются. Тогда ты жил полной жизнью, а многие нет.
Невозможность управлять собой угнетает, хочется кричать, но какой в этом толк? Да периодически ты выполняешь роль психолога, говоришь с родственниками, друзьями, пытаешься направить их на правильный путь, помогаешь словом. Они не хотят, что бы ты умирал, но радости еще двадцать лет такой жизни не принесут. Может быть там свобода? Усталость берет верх. Никто не знает что после смерти, но кажется, это единственный выход.
Самоубийц не судят, но в твоем случае можно только отравиться. Ты хочешь сделать это законно, другого выхода нет, иначе пострадают близкие, но добиться эвтаназии не получается. Суд не хочет брать ответственность, церковь посылает такого же паралитика как ты поговорить о самом страшном грехе. Да, выезжая на кресле-каталке в последний раз понимаешь, что жизнь прекрасна, но уж точно не для тебя. Все же ты исполняешь свой план, боль снова пронзает нутро, дышать становится трудно. Удовлетворение. Тьма внутри.
Так бесконечно долго можно рассуждать о правоте слов и выборе Рамона. И, может быть, в его голове не раз возникали сомнения по поводу своего решения, но чем показательна ситуация… неужели человек, преследовавший на протяжении 28 лет одну идею, вдруг передумает, когда осуществление уже так близко. А надо бы силы и смелость, чтобы не зависеть от своих идеалов, уметь принимать свои настоящие ощущения, не гнетясь грузом собственных установок. Нет, у Рамона было достаточно времени, чтобы убедиться в неподдельности своей цели. Но не зря противопоставлением показана ситуация Джулии. Она изменила своё прежде принятое решение. И неважно, как лучше смотрится, важнее осознание того, что тебе действительно нужно.
То, как проводил Рамон последние года, смело можно назвать жизнью. И даже не в стихах, не в любви, не в заботе дело…Он умел мечтать, он вылетал из своего окна, и пространство так захватывало время, что не хотелось возвращаться назад и видеть его лежащим в своей уже родной кровати. Единственное, что позволила сохранить ему судьба, толкая на тот злополучный прыжок, так это море внутри, которое оказалось не только в его мыслях, но и в нём самом, насквозь пропитав его тело духом морской ширины и глубины и оставив частичку своей живой воды. Море – это, прежде всего, свобода и воля, и как бы его не оберегали, быть внутри, быть ограниченным невозможно.
Вообще, для такого фильм - нет, не верно - для такой беседы со зрителем, логично было бы взять диалоги и речи самого Рамона Сампедро, о котором идет речь в картине. Он, будучи прикован к постели, хотел проведения эвтаназии на Испанской католической земле. Ведь по сути, это действительно не фильм - это разговор с самим собой, а заодно со зрителем. Разговаривают долго и при этом все содержание оставляют только техническое, а содержание сознания переплавляют в образы: вот оно, влияние кино. От кинокартины здесь только две любовные линии, драматические вплетенные в повествование, в которых уже режиссер пытается нам показать, что у жизни иногда можно найти смысл. Глупо и не нужно рассуждать вместе с героями на тему преждевременной, самостоятельной смерти, в итоге получится тот же разговор, что и со священником через лестницу - переходящий на личности, в котором будет две личные правды, поэтому как и я, постарайтесь обсуждать этот фильм только внутри - там, где и есть Ваше Море.
Тяжелей всего было не слушать мысли Рамона, высказываемые им вслух, а смотреть на его причины оставшихся крох желания жить. Ком подступает к горлу ни когда разворачиваются драматические любовные кадры или семейные неурядицы, а когда Рамон закрывает глаза и видит желаемое и недоступное. Смерть очень не страшная штука, даже более спокойная, чем жизнь, но чем больше у тебя остается доброго или печального, тем сложней от этого отказаться. Основная сила человека в возможности отказа от всего этого, в этом его драма, пусть даже все это и ограничено постелью. Ну а центральная, подразумевавшаяся таковой линия, легализации эвтаназии, в Испании, верующей и католической, раскрыта один лишь эпизодом посещения суда. Фильм то в итоге повернулся совсем в другую сторону, нежели задумывался.
Как картина, снят он достойно, пусть и с единственным, нет, двумя эпизодами (полет и формирование книги) художественного кино. Все остальное околодокументальное, поэтому те, кто ждут здесь возможных сценаристских и сюжетных формулировок, будут разочарованы. Также, тут нет динамики, картина словно тело лежащее в кровати приковано к одной скорости повествования, это может отталкивать кого-то. Но это беседа, это не фильм, и основная ваша задача, понимать слова и то, что за ними. О игре актеров могу сказать, что мне больше всего понравился не Бардем, роль которого по актерскому мастерству не то, что спорна, но не обычна, а Белен Руэда - вот уж кто, сыграл бесподобно, и возможно, даже более печальную роль.
В сухом остатке: беседы о смерти в попытке художественного исполнения остаются беседами.
Достигнув зрелости и сформировав собственный актерский стиль и моральные принципы, Хавьер Бардем обрел популярность у режиссеров по обе стороны Атлантики. Он снимался во многих хороших фильмах, но один из них особенный, и роль в нем у Хавьера – очень особенная.
«Море внутри» Алехандро Аменабара – потрясающая картина: она потрясает твое сознание, которое потом еще долго не может прийти в равновесие. Она выволакивает наше сознание из устоявшихся представлений и лишает нас тепленького уюта привычных стереотипов. Внутренняя дрожь от фильма – это не страх и не возмущение, это трудно передающееся словами осознание священных прав человека. Прежде всего, права на свободу – права не только жить, как ты хочешь, но и умереть когда, ты хочешь. Эвтаназия – плохое слово, жестокое, и его нельзя применять к титаническому герою Рамону Сампедро, ибо он просит не о милости, он заявляет о своем праве не жить обездвиженной жизнью.
Мы видим двух Рамонов – парализованного и улыбающегося, и сильного и не знающего слабости. И здесь не скажешь, который из них настоящий – потому что два образа переплетаются в сложном клубке жизненных трудностей героя. Второй Рамон – это человек, к которому обращается первый, когда отчаяние становится особенно невыносимым, тот, который прыгает с высокой скалы в синеву моря – моря внутри парализованного мужчины. В герое удивляет больше всего именно умение сохранить это внутреннее море – оно помогает ему улыбаться, воспитывать племянника, притягивать к себе новых друзей, оно заставляет молодых и красивых женщин влюбляться в него, а семью любить его так бескорыстно и так искренне, как умеют любить только в семье – они действительно и боятся его потерять.
В фильме «Море внутри» множество смыслов, и смотреть на него можно под различными углами – с каждой стороны он будет открываться зрителю по-разному. Это и острая социальная драма с неразрешимым вопросом: можно или нельзя? Это и психологическая драма, где каждый герой проходит эволюцию в своих взглядах и чувствах. Но для меня, это, прежде всего, человеческая история: о том, что и после тридцати лет полного паралича тела можно находить в себе силы смеяться над собой, о том, что для старого отца хуже смерти сына может быть только желание сына умереть, о том, что дети любят не за красоту или гибкость тела, а за умение общаться с ними, видя в них взрослых. Это история о безграничных возможностях сознания Рамона находить внутри себя море и все, что его окружает – небо, облака, скалы, пляжи. Это история о безграничных возможностях сердца Мануэлы любить брата своего мужа, почти как сына и считать право заботиться о нем не за тяжелую повинность, а за благо заботиться. Это история о жизни, которая побеждает смерть даже тогда, когда просит о ней: жизнь не может унижать себя только из страха прекратиться.
Алехандро Аменабар снимает сложное в эмоциональном плане кино, в котором нет места половинчатым чувствам, в его сценариях нет лишних слов, зато каждое бьет наотмашь, потрясая основы наших привычных представлений. Кроме того этот испанский режиссер чилийского происхождения сам пишет невероятные саундтреки к собственным картинам. Этими и другими кинематографическими средствами оно умеет накрутить зрителя до такой степени напряжения, которое вызывает у зрителя либо сильнейшую эмоциональную разрядку, либо внезапную переоценку многих ценностей. Несмотря на то, что Аменабар смотрится увлекательно и легко, это отнюдь не развлекательное кино, оно психологично настолько, что переживаемые события вовлекают в свой водоворот зрителя и становятся частью его личного эмоционального опыта.
На самом деле фильм Алехандро Аменабара очень актуален на сегодняшний день, когда ты здоров и счастлив, то не сможешь понять тех, кто страдает и хочет уйти. Жизнь очень многогранное понятие для кого-то это личная жизнь, для кого-то успехи в делах, для кого-то самореализация в творчестве, для кого-то еще раз увидеть море и почувствовать его запах, но море внутри каждого из нас.
Фильм нетороплив, спокоен, сдержан. Наблюдая за Рамоном, пытаясь понять его суть, порой сталкиваешься с вопросом, хочет ли он сам умереть, либо уже под давлением общественности катится по инерции к эвтаназии. Ведь на самом деле он хочет жить... В фильме есть тема любви и роль церкви в жизнях людей, фильм без откровений, свободный, каждый человек после просмотра должен вынести свою суть.
Все мы стремимся к покою. И рано или поздно он придет к каждому из нас. Он – вечный покой. И это уже не будет зависеть от нашего желания или не желания. Так считают многие, и примиряясь с этими мыслями живут дальше, кто-то с поднятой головой по жизни, кто-то с опущенной, но все равно живут.
Но есть и такие, для которых мысль о вечном покое, то есть о смерти, не в тягость, а наоборот. Эти люди живут не только в ожидании ее, но и всячески пытаются приблизиться к ней. И это не только террористы смертники, это и простые люди. Люди, с которыми жизнь сыграла недобрую шутку. Такую, как с Ромондом, главным героем фильма « Море внутри» режиссера Алехандро Аменобара.
По сюжету главный герой- паралитик и почти не двигается. Он может только вертеть головой и разговаривать. Здоровому подвижному человеку довольно сложно сыграть такую роль, но актер, сыгравший Ромонда вполне с ней справился.
Сама по себе история простая. Она идет размеренно, своим чередом в хронологической последовательности. Здесь нет никаких спецэффектов или смертельных трюков. Она о реальной жизни и борьбе за право на смерть.
Трудно не отметить работу оператора, в сцене, когда Ромонд выпрыгивает из окна и летит через просторы к пляжу. Хотя самого летящего Ромонда не показывают, все равно создается впечатление неистового полета. И местами зрителю может показаться, что летит не главный герой, а он сам. Это и впечатляет.
Особенно хорошо сыграна сцена самоубийства главного героя. Она сделана настолько натурально и убедительно, что вызывает эмоции, разные эмоции. В этом заслуга не только талантливого актера, но и, конечно же, режиссера.
Прекрасно подобранное музыкальное классическое сопровождение придает картине некую трагичность. Но в целом, даже не смотря на положение героя фильм очень даже позитивный. Наверное, такое впечатление связано с тем, что Ромонд весь фильм улыбается, и к середине картины может показаться, что он и вовсе передумает убивать себя, но, наверное к счастью главного героя ему все таки это удается и он умирает.
После просмотра этого фильма невольно задумываешься : « А в праве ли мы сами лишать себя жизни?» Ведь принято считать, что жизнь - это величайший дар. А если это дар, то значит его надо беречь.
Герой Бардема – человек, парализованный уже в течение почти тридцати лет. Мысли и желание уйти из жизни присутствуют давно, и отказываться от этой затеи он не помышляет… Более того, мысли эти крепчают с каждым днем. При всем этом, главный герой не представляет из себя брюзгу и зануду. Совсем наоборот, это человек с живым чувством юмора, и это не токсичный сарказм, а вполне себе ирония с перчинкой, от части которая и не позволяет ему озлобится на весь мир по ту сторону окна - на Бога, на людей, на тот нелепый несчастный случай – и помогает держаться «на плаву» и не провалиться в пропасть обиды и жалости к себе.
Понравилась игра Бардема и Лолы Дуэньяс(в роли Розы). Мало, но были моменты, которые не понравились и вызвали недоверие к игре актеров и раздражение.
Вопрос об эвтаназии по сей день открытый и вызывает многочисленные и бесконечные споры. Своё мнение оставлю-таки при себе... запомнилась сцена, в которой герой Бардема ведет диалог или, скорее, хлёстко и лаконично парирует священнику, тоже парализованному, на тему «свободы выбора» каждого человека и роли церкви в недалёком прошлом…
Фильм был интересен в документальной части истории. И это главный фактор в том, что фильм не разочаровал.
Ты был молод. Ты обожал море. Ты путешествовал по миру. Но однажды нырнув в прибой счастливым человеком, ты очнулся живым трупом. Теплые галисийские воды в один момент поглотили все твои мечты. Теперь ты можешь целыми днями слушать Вагнера, сочинять стихи и воскрешать в памяти объятия златовласой возлюбленной. Но это неважно, отныне в твоей жизни лишь одна желанная синьора, и имя ее Смерть. Нет, это не синопсис спекулятивного романа, а реальная история Рамона Сампедро, первого испанца, который официально просил разрешения на эвтаназию. Двадцать восемь лет парализованный ниже шеи мужчина провел в полной зависимости от ближайших родственников и без малейшей возможности повлиять на свою судьбу.
Четвертый фильм успешного испанско-чилийского режиссера Алехандро Аменабара далеко вышел за узкие жанровые рамки биографической драмы, приобретя черты остросоциальной ленты. Ведь проблема допустимости или недопустимости добровольного ухода из жизни по причине тяжкой болезни отнюдь не нова. Например, в античном мире с ней справлялись на государственном уровне, а право человека на избавление от мучений в свое время отстаивали Сократ, Платон, Сенека, Фрэнсис Бэкон, Мишель Монтень и Томас Мор, описавший механизм эвтаназии в своей «Утопии». Именно так ушел из жизни Зигмунд Фрейд после тщетных попыток лечения рака, именно так сейчас мечтает проститься с миром Терри Пратчетт. Но самым яростным противником «легкой смерти» всегда была церковь, хотя свои аргументы находились и у многих видных мыслителей.
Аменабар далеко не первый, кто поднял эту тему в кино. В том или ином виде она частично затрагивалась в классических картинах («Пролетая над гнездом кукушки», «Джонни взял ружье», «Легенда о Нараяме»), некоторых художественно менее удачных лентах и злободневных телефильмах. Но «Море внутри» появилось в момент, когда западный мир уже морально созрел к решению одной из главных этических и правовых проблем современности, а режиссер, кажется, уловил дух времени. Да, на момент выхода картины эвтаназия была разрешена лишь в некоторых особо либеральных странах (Нидерланды, Бельгия, Швейцария), но остальной мир уже активно включился в дискуссию. За последовавшие после премьеры годы в мире было немало судебных прецедентов, список стран, в той или иной форме легализировавших эвтаназию, расширился, а национальные уголовные кодексы демонстрируют явную тенденцию к смягчению суровости наказаний за т.н. убийство из жалости или помощи в самоубийстве.
В самой же Испании, где история Рамона Сампедро на слуху, неразвлекательная лента неожиданно стала хитом (второе место в годовом прокате, что превзошло результаты очередных серий «Гарри Поттера» и «Человека-паука»), вызвав новый виток дискуссий и подтвердив ее актуальность. В свое время подобный резонанс в католической Польше вызвал «Короткий фильм об убийстве» Кшиштофа Кесьлевского, выход которого предвосхитил мораторий и последующую отмену смертной казни. Премьера «Моря внутри» поспособствовала тому, что спустя семь лет в Испании таки состоялась первая официальная эвтаназия. Казалось бы, один режиссер добивался права на жизнь, а другой – права на смерть, но каждый исходил из позиций гуманизма.
Снимая на столь сложную тему, неопытному или слабому постановщику очень легко скатиться в крайности и спекуляции. Например, искусственно манипулировать зрительскими эмоциями или удариться в проповедничество. Из фильмов про смертельно больных или физически/умственно неполноценных легко составить внушительную энциклопедию штампов и клише. Аменабар вряд ли сознательно ставил себе задачу избежать избитых приемов, ему для этого достаточно чувства меры и режиссерского таланта. Например, в моменте с воспоминаниями о прошлой жизни он просто дает нарезку старых, слегка пожелтевших фотографий, которые перебиваются кадрами подводной съемки Хавьера Агирресаробе. Этот талантливый оператор прекрасно чувствует себя в камерной обстановке, удачно используя игру света и тени, крупные планы и выхватывая любопытные детали из интерьера. Но настоящая свобода чувствуется в те редкие моменты, когда камера вырывается наружу и под отголоски оперы или кельтских мотивов устремляется сквозь горные пейзажи Галисии к морю, которое для Рамона символ рождения и смерти одновременно.
Аменабар занял взвешенную, но принципиальную позицию: с одной стороны, он сочувствует своему герою, но, с другой, не спешит сводить аргументы противников эвтаназии к карикатуре. Каждая точка зрения представлена убедительно, но настоящая драма происходит как раз не в судебном зале, а в обычном крестьянском доме, где далеко не все готовы принять решение Рамона умереть. Ведь если церковь и государство лицемерны (инквизиция сжигала на кострах инакомыслящих, а Испания запретила смертную казнь лишь в 1978-ом), то брат, отказавшийся от мечты во имя больного, добрая невестка, ежедневно кормившая его с ложечки, простодушный племянник, которого всегда можно было свистом позвать на помощь, и постоянно молчащий о чем-то своем старик-отец как никто другой знают истинную цену любви и милосердию.
Нельзя сказать, что режиссер отстраняется от своего героя, но он явно не стремится подретушировать его портрет. Рамон Сампедро мог нагрубить женщине, прикрикнуть, отпустить острую шуточку и быть просто подозрительным галисийским засранцем. Но он же писал стихи, по-отечески опекал племянника и одной лишь грустной улыбкой кружил голову женщинам. Ближе к исходу первого часа режиссер неожиданно вплетает в ткань фильма любовную историю, которая отнюдь не кажется заигрыванием с широким зрителем, а глубже раскрывает неоднозначную суть добровольной смерти и недостойной жизни. Шампанское в бокалах рифмуется с цианистым калием в стакане, поцелуй в лоб с крепко сжатой рукой, а мысли из небытия – с невыносимой пустотой отрешенного взгляда. Любовь, увы, не спасет мир, красота увянет, Ромео умрет без Джульетты, но запах волос любимой и выкуренная из ее рук сигарета придадут смысл жизни даже в аду. Если тот, конечно, существует.
Вот вы все пишете о том, что фильм 'Море Внутри' о проблеме эвтаназии, проблеме свободы и право на смерть. Но, на мой взгляд, этот фильм о жизни, о жизни и всех её проявлениях...
Многие могут сказать, что Рамон сделал правильный выбор, что так будет лучше для всех, но прежде всего для него самого. Я не буду осуждать его или выступать за правильность его выбора, дело не в этом. Каждый фильм такого плана заставляет нас задуматься над нашим мировоззрением, нашими ценностями. Да конечно легко выпить цианистый калий и убежать от проблем окружающего мира. Но к чему это приведет...к смерти, но к какой...смерти.
Вот все говорят, что Рамон существовал, конечно это так, если смотреть со стороны стериотипов, а ведь все так и смотрят, так и смотрел сам Рамон... а почему бы не превратить существование в жизнь, неужели это так тяжело, ведь надо просто начать жить и все...
Многие спросят, а как это он мог сделать, а я отвечу: А это ему самому надо решать... Я его не осуждаю и я не на его стороне. Это была его жизнь и ему решать что с ней делать, но вот что я хочу сказать ему, да именно ему: 'Этот поступок накладывает большую ответственность на человека, его совершившего, и готов ли ты взять на себя эту ответственность?' Я думаю что нет.
Человек, убегающий от жизни, не сможет взять на себя ответственность за смерть, при чем за смерть, которая понесет за собой ещё большее количество смертей...
