«Скрипка издёргалась упрашивая
И вдруг разревелась так по детски…»

(Владимир Маяковский)

Возможно, Феллини никогда и не слышал про стихотворение, которое было написано Маяковским в начале прошлого века («Скрипка и немножко нервно»). Возможно, он даже никогда не слышал про самого Маяковского, но то, что определённо можно сказать, что одно и другое связывает крик отчаяния, крик человека, неисправимого романтика, обречённого на вечное одиночество в современном техногенном и постиндустриальном обществе. Ужасно? Возможно... Интересно? Определенно!

Режиссуру Феллини, можно сравнить с десятилетним мальчишкой, он всё бегает, бегает, и ни как не хочет слушаться своих родителей, не может усидеть на месте, сосредоточиться, стать, наконец, взрослым. У него есть свой мир со своими: «Аза Изи Маза» и вот портреты шевелят глазами, а проститутки превращаются в королев. Но, кажется маэстро уже за пультом, простите…

Все прогрессы реакционны, если рушиться человек. Одной из главных составляющих искусства, на мой взгляд, можно считать спонтанность творчества, что в некотором роде граничит с анархией, но это не анархия, поскольку искусство, во многом подчинено тому длительному процессу накопления культуры, процессу заимствований, школ и т.д. И если в искусстве творческая личность обретает долгожданную свободу, то это не вопреки, а во имя! Люди собрались, они собрались выяснить, наконец, кто, что стоит? Кто чего достоин? Кто кому и что должен? И поможет в этом всём нам музыка, поскольку сказанное слово, а слов по поводу музыки сказано много, всегда можно оспорить, либо вообще не принять, а вот сыгранное говорит с нами на прямую, поскольку предмет общения чувства. «Музыка священна…», «Музыка как месса, а дирижёр священник», - это слова маэстро. Каждый из музыкантов стремится к свободе, к внутренней свободе, творческой свободе собственной личности, у каждого свой глубоко интимный диалог со своим инструментом, если духовный диалог происходит в форме молитвы, то в нашем случае молитвой становится игра. «Каждый должен обратиться к своему инструменту», к своей душе, построенной на тончайших созвучиях, консонансов и диссонансов. В оркестре перемешалось всё и политика, и религия, и искусство, и право. Здесь ноты и всеобщий закон не подвластный времени, и призыв к революции, полной анархии и бунту, и, они же здесь, это бюрократическая система, где Ми с лёгкой небрежностью превращается в Ми-бемоль. Оркестр по своей структуре конечно же модель, знак. И как в храм и в молитву, мы вкладываем свои понятия, так и в оркестре мы видим, то, что способны увидеть, ну или хотим. Инструменты в этой системе превосходны. Скрипка пьёт Виски, флейта, немного легкомысленна и то и дело выкидывает какие-то глупости. Фортепиано стремится к большим контактам и достигает единства в этом с контр-фаготом, который и не думает о чём, то высоком, поскольку сам приехал из провинции и по его же словам туповат. Бас-труба ужасно сентиментальна, и готова расплакаться даже при лёгком упоминании об искусстве, а труба, так боится киксануть, что на этой почве получила психическое расстройство и превратилась в лунатика. Ударные лучшие друзья и самые симпатичные любовники. Первая скрипка вообще считает, что с лёгкостью может заменить любого и даже маэстро, господина директора, и сама сможет управлять всем оркестром. «Музыка – это я!» - утверждает сам маэстро и в, какой-то момент даже становится диктатором. Они вообще, как там собрались все вместе?! Такие разные!? Они как там играют!? Они как могут рядом находиться, просто чисто физически? Могут и находятся! Как мы можем, и находимся рядом друг с другом. И если мир и рухнет, то уж тогда, когда мы ничего не замечая вгрызаясь друг другу в глотки, будем, остервенело уничтожать ближних, ничего не замечая и, всё круша на своём пути. Тема Рока, как музыкального направления, как тема анархии, свободы души, как раз и свидетельствует о революционном направлении развития событий. Мы вновь и вновь будем свергать и провозглашать, что бы вновь свергнуть и вопреки всему провозгласить, поскольку наш ритм не совпадает с общественным метрономом и, каждая доля, отсчитанная точно в такт, станет гвоздём, забитым в крышку собственного гроба. «Профсоюзы, дирижёры, искусство – мне плевать на всё это. Я не могу спать с бабами!» Полный регресс за одну репетицию, от нарочитого академизма, через анархию чувственного наслаждения Рока, в пещеру каменного века, где, вооружившись костью и наскальной живописью, под ритуальный бой барабанов, полу обезьяны, завоевывают себе глоток свободы, кусок территории и право на существование и доминирования в своей группе и над своей самкой. Крик, пальба, насилие, сумасшествие, торжество силы – всё это провозглашает новый символ, который, уже не считаясь с миром существующим, врывается в него готовый разрушить собственных создателей. Скрип цепей и скрежет металла, вот то, что родилось в недрах протеста, то, что восторжествовало, над академизмом, над теми общественными ценностями с их либерализмом и демократическими завоеваниями общества. В один момент всё становиться слишком личным, слишком близким. Вечно одинокие, вечно ждущие чего-то, ищущие романтики. Инструменты, объединённые одним желанием быть под властью музыки, потому, что музыка священна, искусство священно. Человечество разобщено. «Церковь разваливается». «Мы все объединены общей ненавистью друг к другу!» Всё останавливается, замирает. И на вопрос мальчика, куда пропадает музыка, когда музыкант перестаёт играть, можно ответить просто, она умирает! Да, умирает мальчик, что бы возродиться и зазвучать вновь, в наших сердцах!

«Мы здесь, что бы попробовать ещё раз!» «Мы музыканты!» «Ноты спасут нас!» «Музыка спасёт нас!» «Каждый должен обратиться к своему инструменту!» Репетиция будет продолжаться вновь и вновь, до тех пор пока будут доносится стук, свистки, вой, скрежет... Забудьте про технику… игры, производства… и вложите душу.

«Музыканты смеются: Влип как! Пришёл к деревянной невесте! Голова!.. А, когда геликон меднорожий, потный, крикнул: Дура! Плакса! Вытри! Я встал, шатаясь, полез через ноты, сгибающийся под ужасом пюпитры. Зачем-то крикнул: Боже! Бросился на деревянную шею! А, мне наплевать я хороший, знаете, что скрипка, давайте жить вместе?! А?!»

Этот фильм изначально вызвал во мне интерес чисто музыкантский - будучи пианистом, мне было любопытно, о чем же много лет назад решил рассказать в своей 'Репетиции оркестра' Сам Великий Феллини. В том, что это будет грандиозно, у меня сомнений не было - сработал, наверное, шаблон 'великий способен лишь на великое', распространенное заблуждение - но то, что я увидела, противопоставилось моим ожиданиям внезапно. Не в том смысле, что фильм плохой, он отличный. Но грандиозность оказалась совсем не в том, что я ожидала (и хотела, наверное) увидеть.

Итак, оркестр через призму телевидения. Ход отличнейший, по мне так - все эти короткие интервью, демонстрирующие особую музыкантскую верность своему делу. В особенности - своему инструменту, и это, скажу я вам, чистейшая правда. Инструмент для нас всё - и друг, и брат, и бог, между прочим. В отличие от того же дирижера, который в этом фильме подвергся такой удивительной анафеме, гиперболической просто, что стало страшно. Вообще в 'Репетиции' оказалось много страшного - а страшного, потому что честного.

Не думаю, что Феллини ставил целью просто показать изнанку репетиционного процесса. Я здесь увидела не столько музыкантов, сколько общество в целом - когда каждый тянет свою лямку, старательно и только в нужную ему сторону, не считаясь с остальными. Оркестр - это всегда целостность, а здесь этой целостности не было. Равнодушные лица, расслабленные позы, 'к черту дирижера', да даже - музыкантское - разные штрихи, которыми они играют. И поверх всего этого - дирижер, эдакий Fuhrer (нем. - вождь всего лишь), который в конце превращается в фюрера, ставшего уже нарицательным.

Музыкантов этого оркестра невозможно воспринимать серьезно. То, как они ведут себя, больше напоминает шкодливый школьный класс, а не самодостаточных взрослых людей, избравших для себя хоть и не простую, но прекрасную профессию. Отбрасывается само понятие 'служения великому', о котором, как потом выясняется, помнит один лишь дирижер. Он старательно пытается вести за собой это неконтролируемое сообщество, вести, наверняка, к чему-то хорошему, о чем, судя по всему, знает только он. Оркестр же - хорошо, не оркестр, пусть всё же будет общество, потому что аллегория тут очевидная - так вот общество упирается, как стадо баранов. Стадо и есть, и каждый в нем мнит себя истиной в последней инстанции. Струнные ненавидят духовых, духовые - струнных, рояль, кажется, вообще пришел сюда как на курорт, съесть пончик во время секса, и только арфа, бедная несчастная арфа, стоит особняком. У нее не берут интервью, она сама его предлагает, скромно и с понимающей улыбкой. 'Хотите, я дам вам интервью?', 'Я увидела арфу во сне', 'Для меня немыслимо жить в доме без нее'. Эти фразы наиболее близки к истинной музыкантской позиции. Арфа здесь как нечто беспорочное и настоящее, и именно на это настоящее и приходится главный роковой удар. Как жестоко и символично. Фантастика.

Но ведь общество может жить без настоящего, не так ли? Жить без души, но ради идеи - не так уж и важно, какой, всемирная история это показывает наглядно. Главное, чтобы был вождь, тот, кто эту идею придумал, собрал всех, взмахнул палочкой. Что случилось - то случилось, каждый должен заниматься своим делом. А фраза 'Музыка нас спасет' и вовсе заставила меня содрогнуться. Почти 'In God We Trust', цинично и лицемерно, и этим можно оправдать любую вакханалию.

Понять, понравился мне фильм или нет, я, пожалуй, пока не в состоянии. Но в том, что это было впечатляюще и глубоко, сомнений нет. Не нужно воспринимать 'Репетицию' буквально, искать в ней сюжет. 'Репетиция' - это сама жизнь, преподнесенная вот под таким сложным соусом.

Как жизнь разных людей,так и инструменты в оркестре этого фильма,имеют свое предназначение.Фильм- метафора. Как происходят разногласия и откуда появляются конфликты. Почему одни считаются главнее,когда других это не устраивает.Все делают,то как им вздумается, и никто, и ничто не имеет право руководить ими. Неправда ли очень похоже на наш мир?

А мысль проста и неизбежна- у каждого в этом мире своя миссия. Как и в оркестре,без той руководящей палочки не будет музыки.

Это интересно и очень забавно,то как режиссер немного с высока смотрит на своих героев...