Фильм о гармонии, и жизни, вместо лабиринтов и ловушек логики и слов.
Фильм, о котором уже сказано множество слов, как вы видите, и я не предлагаю вам ознакомиться со всей полнотой возможных реакций на него, которые по большей части могут не иметь ни какого смысла. Как и отсутствие или присутствие вашего понимания происходящего на экране.
И вот за рамками этого и начинается фильм.
Это фильм про документалиста снимающего на плёнку, и записывающего на бумагу окружающий его мир. Он разговаривает со случайными людьми в кафе, он записывает в тетрадку случайные разговоры посторонних. Он снимает жизнь людей, внося в неё некую коррективу, он берёт у людей комментарии об их жизни, о реальности в которую они вписаны. В духе критики говорящей о невозможности подлинной документалистики, в силу того, что при появлении камеры, реальность изменяется под неё, а значит нельзя заснять или зафиксировать девственный мир, не внося корректив своим наблюдением. И в ответ на это, что уже стало нормой к нашему времени, оператор сам добровольно становиться частью снимаемой реальности, потакая ей, и искренне занимая свою роль, находя в этом наиболее возможную гармонию в данном процессе.
Потому вы не сможете точно понять, где камера героя картины вторгается в жизнь, где он скрывает вторжение, а где вторгаемся лишь мы с вами. В этом неком хаусе, почтении к невозможности отразить реальность, реальность которую хотят отразить люди и начинает проявляться. Это во многом отсылка к «Методу нарезок» Дадистов, Гайсина и Беррозу. Согласно которой (от части и говоря проще) реальность теряется под грузом структур, символом и смыслов. И мы видим множество историй, рассказов, разговоров, комментариев, философских размышлений, разных проявлений разных людей.
Ключевой тут можно видеть девушку Джульетту, вынесенная на первый план.
Она сама старается передать нам ощущение своей огромной гармонии с миром. 'Я - это мир, а мир - это я.' Это и длинные сцены её спокойствия, и сцены созерцания бытового. И главное, отсутствие её необходимости поиска ответов и причин. Она говорит в одно из сцен, что её слёзы текут и оставляют след, но мы можем сказать про это событие, и его начале, но нет нужды говорить о причинах. B событие останется полноценным и тем же самым. И я полагаю, во многом, это основополагающая мысль и характеристика для людей, когда они не выпадают из мира, и реальности занимаясь анализом, поиском, устремлением в прошлое или будущее, что конечно основано на страхе, а вместо этого принимают и находят себя, вписанными в происходящее прямо здесь и сейчас. Я И вместе с самим Жаном-Люком Годаром, делающим акцент именно на этого героине, воспринимаю остальных в сравнении с ней, и нахожу эту гармонию в той или иной степени повсюду, не смотря на то чем именно занимаются люди, и какое место они занимают в философии и взгляде на жизнь, они остаются естественными, если они живут более, чем отгораживаются от жизни. И как раз, в меньшей степени это проявляется у того писателя-коммуниста в кафе, который получил Нобелевскую премию, который тем самым ставиться как бы интеллектуально выше, но в то же время, который само изолирован от красивой девушки пришедшей к нему на встречу, которая даже не читала его работ, но которая чувствует что хочет тут быть, вот в отличии от неё, писатель вязнет в нормировании поведения, догмах, и правильностях, которые и позволили ему получить номинальное возвышение, и вот он стремиться и дальше соответствовать им, и тем самым провоцирует её закрыться и отвергнуть его. Да я нахожу это очень важным, он не смог быть самыми собой чувствующем, а старался заменить себя образом того чем быть следует, и юная и чувственная девушка уходит от него со словами, что считала его более смелым...
И далее я считаю пиковой, и контрастной, сцену с ребёнком читающим сочинение своей маме. Мы как во всех других случаях заглядываем в мышление ребёнка, явно, и конечно же, находящимся 'здесь и сейчас', живущим, и являющимся самим собой естественным и настоящим. И мы можем видеть, что он говорит о 'хороших и плохих' девочках в его школе, и мы видим, как он использует речь и язык, он использует её как инструмент, где слова это лишь ссылки на реальность, и где очевидно он не ставит своё восприятия за объективность, он не утопает в словах, и символах, как те взрослые которые уже заменили ими саму реальность. Он играет с ними, он использует их, он не уходит от них, и тут нет идей бежать от них, бросаясь в крайности.
Он просто есть, он живёт, он использует слова.
И слова являются чем-то меньшим, но в тоже время чем-то большим признавая всё это, и видя все эти ограничения, мы и находим ту самую середину, мы возвращаемся к той самой точке, в коей и находились в детстве, когда мир, человек и жизнь были первичны, а философия(если хотите, например) вторична...
В этом и есть гармония... И это знает каждый кто когда-то её потерял и снова нашёл.
А правильно ли само название - жизнь. То есть я хочу сказать, кто вам дал понять, что это называется жизнь. Слово, как способ охарактеризовать ощущение. Чувства, возникающие и мысли, как зародыш их понимания. Много или мало скрыто в этих звуках.
Свойство или согласие с уже существующием порядком вещей. Предмет спора, нарочно выдаваемый за рассуждения, словно преодолевая предел к цели этого объяснения, уходит дальше стирая грань между осмысленным открытым приятием, без доказательности и упроченным положением отторжения действительных форм, как образов чужеродного, навязанного мира.
Момент, когда мы осознаем в себе потребность к знанию, и момент когда мы им овладеваем - имеет косвенные и отдаленные причины. Часто они не связаны, по той простой причине, что все происходит случайно.
Мир - это я, я - это мир. В конечном итоге все приходит к этому определению. Но действительное, не приспособительское отношение в том, чтобы найти свою профессию - здесь имеется в виде, конечно, не само слово 'профессия', а некий эквивалент его - правильность в понимании себя, как части это механического, давно налаженного цеха, под названием Жизнь.
Философия, этика, гражданские свободы, религиозные течения - это лишь дополнительные базисные учения о бессмертии души, так сказать инструменты для поиска ритмической составляющей - хода, движения, направления. Душа же бесконечна, как в поисках, так и в выражении. И пока она имеет телесные, видимые очертания, должна всеми силами хвататься за эту оболочку, от скуки или от действительных устремлений, создавать в этих опредЕленных ей участках некую дополнительную конструкцию по обращению своей внутренней природы на благо внешним объектам, составляющим вымышленную истинность. Ловушку - для тех, кто не замечает конъюнктуры, и пропасть - для тех, кто ощущает негласное её существование.
Конфликт годаровского отчуждения от привычности в том, что он не говорит как надо, чтобы было хорошо, а делает обратное - высмеивая то, что уже существует. Как-будто не осознавая, что происходящее - есть специфическая особенность быть в согласии с уже существующим. Избегая найти прекрасное в настоящем, пытается сломать представление, придавая чертам очевидности огрубление - сводя все к цветному восприятию, как к форме называния и в тоже время, ставя под вопрос правильность названного.
Нельзя критически ко всему относиться и при этом имеет стойкую позицию в чем-либо. Необходимо искать смысл в том, что уже существует и придавать этому легкую незавершенность. Обладание - не значит использование его, как тебе хочется, а нахождение того, каким образом оно должно быть использовано. Это относиться не только к определенным знаниям, но и к вещам и объектам, которые имеют не только искусственную, но и вполне одушевленную природу.
Как и любой великий художник Годар - это симбиоз на стыке культур модерна и постмодерна. И экзистенциализм, как путь разрешения конфликта, лежит не в природе её постичь и дать название, а выявить способы её воздействия на нас, и приспособить наши ощущения к гармоничному восприятию её, в том, что она непостижима. Своего рода пунктирный дисбаланс, контрапункт. Соединение, сочлинение похожести и разнородности.
Заигрывание с публикой не всегда правильно трактуется ею, как вызов авторского взгляда к невежеству общих массовых восприятий на ту проблему, которую хочет отразить автор. Выступая в роли создателя, анализируя над всем, что 'под руку попадется' автор теряет общую со своими слушателями-зрителями идею. Если же речь идет о чистом искусстве, то оно не нуждается в сторонниках, а ищет единодушия, которое не бывает общедоступным и тем более теряется в попытках постижения устоявшимися понятиями и определениями, которые с образованием новых ветвей его теряют актуальность по его сравнению.
В этом фильме, собственно это даже нельзя назвать фильмом, в общем понимании этого слова, это эссе, вольная интерпретация на тему жизни нескольких жителей современного на ту пору мира. Серия абсурдных, комичных сцен раз за разом еще больше отвлекающих внимание зрителя от главных вопросов, которыми задается автор так и не удостоив ответа. Почему? Да потому что было бы смешно и нелепо, если бы был готовый развернутый ответ. Типа, Зачем мы живем? или Почему всё так, а не иначе? В этом и есть главный и пожалуй самый важный подход в фильме. Не найти решения, а дать понять отвлеченностью всего происходящего, что жизнь сама вам подскажет на всё ответы.
И словно завершая свои измышления на тему вечного, Годар подходит к теме, которая придает некий смысл всему вышеописанному - теме Любви. Что же такое настоящая любовь? То, что ради неё мы хотим измениться или же остаться собой? Пожалуй это тоже не маловажный и также не простой вопрос. И опять ускользнув от ответа, погружает всех в телевизионное пространство.
Есть люди, которые знают всЁ.
Есть люди, которые не знают ничегО.
Есть люди, которые догадываются о чем-тО.
Есть люди, которые всё понимаюТ.
А есть те, кому всё по-барабану! Вот ради таких людей снимаются такие фильмы.
Независимость - это прежде всего зависеть от себя!
