Томные перегляды двух самцов, или он оглянулся посмотреть, не оглянулся ли он
Люди не перестают удивлять меня своим мышлением. Когда они слышат, либо лицезреют романтические отношения между двумя представителями сильного пола, то, в большинстве своем, негодуют и не редко выражают свое презрение. Признаюсь, я сам отношусь к числу таких людей, которые не признают и не понимают такое аморальное явление, как однополые отношения. В цветной драматической киноленте Лукино Висконти «Смерть в Венеции» 1971 года с продолжительностью два часа десять минут не только открыто прослеживается именно столь ненавистная мне тема, так еще и выраженная в любви взрослого мужчины к мальчику. Здесь уже витает аромат педофилии. Прочитав такое вступление, люди моментально начнут возмущаться, обвиняя меня в том, что я ничего не понимаю в искусстве, что красота и любовь проявляется во всем, что Густав фон Ашенбах (так зовут главного героя картины) был очарован красотой мальчика. На что я отвечу: психически устойчивый, адекватный человек, в нашем случае мужчина, не может быть очарован красотой другого мужчины. Это против природы и ничего кроме омерзения вызвать не может, особенно у людей с буйной фантазией. Именно поэтому мной было написано выше, что удивляюсь своим братьям по разуму. Ведь если бы эта история случилась на самом деле, а не была поставлена по одноименной прозе немецкого писателя Томаса Манна, то такого человека, который при любом удобном случае заглядывается на мальчика, наказали бы так, что он бы на долго запомнил. Однако по причине того, что эта история является экранизацией известного итальянского режиссера, да к тому же она вышла из пера обладателя Нобелевской премии, ее приравняли к шедеврам и отметили всевозможными наградами. O tempora, o mores!
Фильм начинается достаточно красиво: темноватый экран с титрами, а затем темень рассеивается, оказавшись дымом от парохода и перед нами в ярких очертаниях рисуется море и пароход. Безусловно Паскуалино Де Сантис продемонстрировал блистательное операторское мастерство. Очень красиво панорамно показаны пейзажи. Не могут не радовать глаз кадры, в которых солнце медленно стремится в объятия морских волн. Съемка в некоторых кадрах ведется в темп скорости парохода, а камера, словно и есть пароход, качаясь и плавно, следит за объектами.
Повествование в картине ведется о композиторе по имени Густав фон Ашенбах, которому врач советует сменить климат, отправится куда-нибудь поправить здоровье, так как у того проблемы с сердцем. Тут нужно отметить работу гримеров, которые добросовестно выполнили свою задачу. Сцена, в которой нам показывают главного героя, которого воплотил на экране британский актер Дирк Богард, лежащего на софе, загримировали так, что у меня не вызвало ни малейших сомнений, что он болен: бледность кожи, впалые глазницы, темно-красные дуги на веках и т.д. Густав выбирает местом своего отдыха курорт Лидо в Венеции. Кстати, пароход, на котором он прибывает в город, называется «Эсмеральда». Чуть позже я объясню для чего сделал на этом акцент. Композитор потихоньку обустраивается в отеле. Занимается пешими променадами, посещает пляж, трапезничает со сливками общества в ресторане, но не контактируя с ними, в общем поправляет здоровье, как было велено доктором. В фойе ресторана его взгляд примечает мальчика по имени Тадзио. Я думаю, режиссер не случайно назвал пароход «Эсмеральда». На манер звонаря Квазимодо - героя Виктора Гюго, который был очарован, впервые увидев прекрасную девушку по имени Эсмеральда, Густав очаровывается Тадзио и без памяти влюбляется в мальчика. Они постоянно меняются томными взглядами, и композитор, который до приезда в Венецию был подавлен, преображается. Он чувствует себя счастливым. Эта «любовь» окрыляет его и придает сил.
Должен отметить, что фильм довольно затянут. Например, в ресторане, где главный герой расхаживает по залу, съемка ведется общим планом, а точнее за цветочными горшками, что мешает зрителю сосредоточиться на «погоде в помещении», и сцена тянется, тянется и тянется, а вдобавок вся эта томительная меланхолия присовокупляется заунывной музыкой. Камера же все движется, стараясь ухватить, как можно больше лиц, скучающих посетителей. Также должен отметить, что оператор больше необходимого использовал зум. Очень много сцен, посвященных обыденности, т.е. панорамно показывают обычные действия или бездействия людей. К композициям, звучащих в ленте претензий нет. Музыка из третьей и пятой симфонии Густава Малера неплохо гармонирует с историей.
Главный герой во время отдыха переосмысляет свою жизнь и стремиться к духовности. В картине создатели намекают нам, что его любовь к мальчику больше духовна, ежели иного свойства. Это выражено в монологе главного героя: «Реальность только отвлекает и развращает нас. Вы знаете, иногда я думаю, что художники похожи на охотников, которые целятся в темноту. Они не знают какова их цель и смогут ли они попасть в нее, но вы не можете ожидать от жизни, чтобы она осветила вашу цель или помогла вам выстрелить. Создание чистоты и красоты – есть духовный акт. Вы не можете подняться к духовности с помощью чувств». Сказано красиво, не буду спорить, однако это, по моему мнению, ошибочное мнение большинства, так как любовь не может иметь под собой подоплеку исключительно духовности. Она идет рука об руку с физическим влечением. Тот, кто утверждает, что это не так – лицемер и лгун, притом, обманывающий, в первую очередь, себя. Так, как не бывает добра без зла, света без тьмы, не бывает и любви без чувств, без прикосновений. В конце концов, главного героя настигает холера, обитавшая в Венеции, и тот отходит в мир иной, так и не сказав о своей «любви» мальчику.
Вот, что пишет об этой истории сам режиссер картины Лукино Висконти, который также по совместительству был гомосексуалистом: «Прежде всего: я не нахожу, что то, о чём говорит мне Манн в „Смерти в Венеции“, так жёстко датировано в том смысле, что сегодня уже превзойдено. Я бы сказал, тема этой новеллы — а её можно переосмыслить как тему „смерти искусства“ или как тему превосходства „политики“ над „эстетикой“ — всё ещё остается современной». Его слова для меня всего лишь кричащие красочные эпитеты и ничего более. Кроме красивых пейзажей, в этой картине я не увидел ничего красивого. Более того, она меня ничему не научила, скорее вызвало отвращение. Сказать по правде, я жалею, что потратил более двух часов на просмотр этого «великого творения» Лукино Висконти. В Италии были режиссеры талантливее, чем синьор Лукино, фильмы которых люди до сих пор с удовольствием пересматривают, например, Франко Кастеллано и Джузеппе Моччиа.
Смотрела фильм дважды, первый раз - в одиннадцатом классе, под глубоким впечатлением от чувственной стороны повествования. И вот тут-то делали свое дело своеборазная внешность не такого уж с виду невинного 'малыша', длинные глаза его мамы и Малер.
Но. Только теперь мне стало понятно, что за стремление к достоинству отрицает познание, да и многое другое. Новелла расцвела, а вот фильм оскудел для меня безнадежно. Страсть в нем картонная какая-то, сам Ашенбах банально противный, и все, что есть интересного - в образе Тадзьо. А это воплощение своеобразно и прекрасно.
Единственное, в чем преуспели создатели фильма, - это скука. Уныние великосветского релакса. Боюсь, в него превратилась даже артистократическая серьезность, о чем горюю.
Если совсем честно, этот фильм я начинал смотреть несколько раз, и каждый раз что-то отвлекало от продолжения просмотра. Почему? Вот, решил разобраться и посмотрел фильм до конца.
Если быть предельно кратким, картина получилась просто неинтересной для меня. С одной стороны, мой любимый 19-й век, прекрасная Венеция, философские споры о красоте и музыке, с другой - и все это тонет в голове главного героя - интроверта, созерцателя жизни, человека в футляре.
Должен признаться, новеллу Томаса Манна я не читал, но необъяснимая любовь главного героя, композитора к юному отроку, показанная в фильме, действительно, выглядит нелепо и наводит на странные размышления о его человеческой ориентации. Я пишу 'странные', потому что неискушенному зрителю ничего не остается, как признать героя гомосексуалистом, страдающего от своего греховного влечения. Но, и это можно было-бы понять! Мы также поняли, что влечение переросло в нечто большее...и что-же? Где тот посыл идеи прекрасного и неисполнимого? Я не увидел ничего прекрасного, а неисполнимое - и не должно исполниться.
Странно выглядит и поведение самого отрока, который отчетливо понял интерес пожилого человека к своей персоне, и на этом фоне позволяющего себе кокетничать с ним. Пожалуй, развитие событий по этой логике и могло привести хоть к какому-то 'продуктиву'.
А вот, по-моему, простые принципы, которые были нарушены в картине (да простят меня зрители): - Кино безусловно должно быть зрелищным, затрагивать самые чувствительные струны в душе человека, нести в себе как загадку, так и принцип жизнеутверждения, заставлять сопереживать, радоваться, задумываться о нашей собственной роли в этой жизни. Такие фильмы хочется смотреть не один раз.
Мне почему-то не захотелось задумываться почти ни о чем, кроме, как о нудности и утомительности просмотренного фильма.
Сказать честно - смотрел этот фильм практически принудительно. Сначала был минимальный интерес, затем меня начало тошнить от затянутости фильма, от абсолютно непонятного сюжета, а особенно - от гомосексуальных идей, скажем так. Как фильм, в котором описаны гомосексуальные, да ещё и с жутким запахом педофилизма отношения может тянуть на признание и уважение со стороны вменяемых зрителей?
Что хотел до нас донести автор сего ужаса? Главный герой - Лукино Висконти - непонятно откуда взявшийся мужчина, который приехал непонятно куда ради того, чтоб побегать за молодым мальчиком? Мда, бедный Тадзио, хотя, судя по всему ему нравилось такое внимание от мужчин. Отвращение...
Концовка фильма - полный бред.
В целом фильм показался бесполезным и не несущим никакого смыслового посыла.
