Когда в 1997 году немецкий продюсер Ральф Швингель не смог найти сколько-нибудь опытного постановщика на удачный криминальный кино-материал, написанный рукой начинающего сценариста и неначинающего актера Фатиха Акина, он сделал одну из самых правильных вещей в своей жизни – посадил в режиссерское кресло автора истории. Так «начался» Акин - режиссер полнометражного кино; Акин - творец собственной, столь похожей на жизнь, но такой парадоксально интровертной реальности; Акин – новая уникальная и увлекательная глава антологии «Современный немецкий кинематограф».

Не сложно предположить (и оказаться правым), что рефреном сквозь все работы режиссера проходит тема межэтнических отношений, взаимной культурной ассимиляции, толерантности не только представителей одной национальной общности к другой, но и внутри каждой из них, так как степень сращения отдельного человека с новыми традициями, стереотипами поведения для каждого индивидуальна. Однако назвать Акина режиссером «по социальным вопросам» - грешить против истины.

Все эти 'главные проблемы старушки Европы' для его персонажей лишь среда. И любая политическая, экономическая, правовая проблема для них имеет совершенно конкретное 'лицо'. Человек, живя в подобных условиях, не задумывается об общем, потому что ежедневно имеет дело с частностями. Вот и для Акина вопрос межнационального взаимодействия – вопрос психологического и физического дискомфорта каждой отдельно взятой человеческой единицы. Он не кидает обличительных фактов, не занимается пропагандой, не ищет правых и виноватых.

Переходя на язык примитивизма, тот котел, в котором варятся персонажи, Акина интересует постольку поскольку, и сила огня под ним тоже, и даже температура воды, в общем, не главное, как и процесс психологического «кипячения», в котором они очевидно участвуют, главное – внутреннее переживание героев, степень их «готовности», эмоциональная составляющая, способная толкнуть персонаж к действию или заставить застыть в ступоре, и их результирующая – наступившие последствия, ломающие такие хрупкие человеческие жизни.

Эти характерные особенности, ставшие классическими для режиссера, едва ли не в превосходной степени присутствуют в пятом полнометражном игровом фильме славного турка «На другой стороне» (в российской локализации получивший более броский заголовок «На краю рая»). Картина продолжает неизменно восходящую творческую прямую режиссера, отличающегося редким жанровым разнообразием в сочетании с узнаваемым повествовательным стилем. Акцентируя внимание на внутреннем состоянии персонажа, а часто и на его несоответствии внешнему проявлению, Акин с блеском создает и криминальную байку о нерушимости настоящей мужской дружбы, и романтико-приключенческую искрометную роуд-муви, и трагикомическую аллюзию о кино, и безжалостную драму; и современную экзистенциальную притчу. О последней и речь.

Смерть Йетер. Молодой профессор гамбургского университета Нежад Аксу оказывается втянутым в странные отношения своего отца Али с проституткой не первой свежести Джесси, в миру Йетер, которая соглашается на роль жены старика ('любой каприз за ваши деньги'). Пока пожилой похабный турок, дозлоупотреблявший до инфаркта, лежит в больнице и умирает больше от подозрений, чем от износа миокарда, молодой интеллигентный профессор узнает некрасивую и несчастливую, впрочем традиционную для многих женщин, историю жизни Йетер. Плюс, оказывается, в Турции у нее осталась дочь Айтен 26-ти лет отроду, которая состоит в оппозиционной группировке и, покруче некоторых террористов, радикальными методами пытается перевести свою страну на рельсы, ведущие в славное и справедливое будущее. Так уж получилось, что ревнивый Али принимает духовную связь сына и платной жены за контакты несколько иного рода, и следует то, что следует из названия первой главы фильма (не спойлер, ибо соль не в этом).

Смерть Лотты. Параллельная сюжетная линия связывает сбежавшую в Германию от праведного гнева турецкого правительства революционершу Айтен с белокурой дылдой Шарлоттой, у которой есть отличное знание английского, склонность к однополой любви и немолодая мама (в лице великой немки Ханны Шигулы). В этой части действие более динамично, сюжет закручивается и сжимается подобно пружине, которая, подтверждая законы физики, 'выстрелит', оставив жертвы. К чему, впрочем, зрителя великодушно готовит название второй главы.

На другой стороне рая. По Акину другая сторона – это родина. Первая. Не первая. Любая. Родина - пристанище души. Место, где хорошо. Где дышится легче, где успокоение прячется в закоулках узких мощеных улочек, где одиночество ощущается пронзительно, а в принадлежности всему миру можно раствориться, утратив конкретные очертания, позабыв себя, где, потеряв многое, можно обрести вновь, где на камнях однажды вырастают цветы.

История героев «На другой стороне» подчеркнуто вневременная. Понять где прошлое, где настоящее в сплетении этих шести судеб почти невозможно. Да и не важно. Только будущее, после прохождения пиковой точки – точки смерти, - для оставшихся становится линейным. Устремленным в синюю морскую даль, где каждый вынужден пройти проверку свалившимся грузом ответственности, тянущим на дно, не потерять рассудок, в попытке облегчить свою непосильную ношу. Принять потери. Получить в дар безмятежность ласкающих ступни волн.

В современном кино, кажется, все сюжетные ходы давно заданы, все визуальные приемы известны, потому с опаской ждешь от Акина 'схемы', что вот-вот пробьется наружу сквозь крепкие драматические моменты: «ее глаза наполняются слезами и Нежад, ведомый глубоким сочувствием...» Нет! Удается режиссеру инстинктивно удержаться на этой тонкой грани, отделяющей недосказанность от пошлой предсказуемости. Он почти безупречен. Лишь единожды внимательный и критичный зритель вздрогнет и поморщится от излишнего разъяснения, от ослиного упрямства статичной камеры.

В «На другой стороне» Акин иллюстрирует глубокую взаимосвязь любого поступка, наспех брошенного слова, обиженного молчания, с последовавшими событиями. С масштабами их влияния на жизни людей. Подталкивая к экзистенциальному пониманию ответственности за каждый свой выбор. В этом смысле проводятся очевидные аналогии с одним из первых фильмов другого немецкого локомотива Тома Тыквера - «В зимней спячке». Только там, где последний использует яркую цветовую палитру, символично отделяя персонажей друг от друга, изначально задавая им дифференцированную «степень привлекательности», Акин остается аскетичным, сознательно стирая внешние акценты, перенося внимание на внутренний огонь каждого из своих персонажей. Вся их жизнь, вся их боль – в их глазах.

При всей глубине и многогранной сложности поднимаемых Акином вопросов (отцы и дети, жизнь и смерть, любовь, одиночество, отвага, предательство, смысл жизни, духовное единение и так далее, в зависимости от широты зрительского восприятия), его кино не оставляет давящего, неподъемного чувства безысходности. Оно светлое и открытое. Оно дышит гармонией. Оно сделано каким-то колдовским, непостижимым образом - будто нет ничего естественней, чем написать подобную историю, собраться вместе и снять настоящее, честное кино, вызывающее на откровенность, дарящее зрителю чистые слезы.

Любовь к режиссеру Акину появляется неосознанно, как-то исподволь, материализуясь из восторга его творческой непосредственностью, его аномальной искренностью, его интуитивным пониманием несовершенной природы человека, его способностью лаконично отразить глубину, его бесконечной любовью к людям, его верой в оптимистичный исход каждой, даже самой драматичной истории.

Большой гуманист этот немецкий турок Фатих Акин!

Экспрессивно ударившись, но так и не сумев пробить головой стену культурных различий, этнический турок немецкого происхождения Фатих Акин продолжил исследование наиболее близкой ему тематики. «На краю рая» (или, что вернее, «На другой стороне») - коллаж из шести человеческих судеб, которому не посчастливилось сложиться ровно через год после «Вавилона» Иньярриту. За внешним сходством легко не заметить очевидных различий. Как минимум, если Иньярриту превратил хороших актеров в жертв цунами, вызванного взмахом крыла бабочки, и просто функции на доске глобализма, то Акин своих героев любит, и кино снимает по большей части о людях, а не о процессах. Как максимум, сама композиция «Вавилона» представляет собой скрученную замысловатым узлом, но, тем не менее, простейшую цепь событий, а «На краю рая» больше смахивает на ризому. Разделенный на три главы, фильм названиями первых двух анонсирует смерти героев, а в последней разрывает этот круг заданности гибели и ее воплощения. Похожим образом замыкаются начало и конец, символично выпавшие на праздник жертвоприношения Курбан-Байрам, а внутри всех этих колец спрятан клубок взаимодействий. При этом вся система стремится вырваться за собственный предел и прорваться на некую 'другую сторону'.

Другая сторона – это, в самом очевидном смысле, другая страна, а все творчество Акина глобально - это Одиссея. Впитавшему традиции двух народов режиссеру одинаково внятны и западные дискотеки, и восточные трущобы, но очевидно, что романтика узких стамбульских улиц, умиротворение трабзонских пляжей, свободолюбие курдских национальных напевов манят его гораздо больше. Эта увлеченность заставляет художника почти в каждом фильме приводить своих героев домой в поисках источника силы, шанса на перерождение. Быстро и без боли, когда в Германии наделано слишком много ошибок, в родную Турцию отправляется Габриэль. В солнечном Солино воссоединяется семья итальянских эмигрантов. Долгожданный покой вместо ослепительного света находят в Стамбуле Кахит и Сибель – герои, наверное, самого мощного фильма Акина «Головой о стену». «На краю рая» режиссер помещает персонажей в сложный мультикультурный контекст, сталкивает их друг с другом на фоне политических, социальных, мировоззренческих, поколенческих различий. Если один цитатами из Гете порицает революции, больше ломающие, чем создающие, то другая в это же самое время участвует в экстремистских беспорядках, выставляя щитом имя курдского сепаратиста Оджалана и портрет Че Гевары. Кто-то продает тело, кто-то его покупает; кто-то современен, кто-то ортодоксален; кто-то видит спасение в конформистском плавильном котле Евросоюза, кто-то готов отдать жизнь за сохранение этнических особенностей. Каждый из героев должен пройти определенный путь, недаром в «На краю рая» присутствует и тесно связанный с возвращением домой мотив дороги, также характерный для фильмов Акина.

Путь этот лежит к осознанию богатства современного мира, к тому, что у каждого с каждым гораздо больше сходств, чем различий. Недаром турецкая и немецкая линии зеркальны. Митинг на бременских улицах отражает первомайскую демонстрацию в Стамбуле, кафкианский бюрократизм пронизывает обе страны. Немец открывает книжную лавку в Турции, в то время как турок становится профессором германистики в Гамбурге. Грех отца пытается искупить сын, а страстное желание дочери старается исполнить мать. В конце концов, и Авраам, и Ибрахим равно были готовы принести сыновей в жертву, а если один гроб отправляется на территорию бывшей Османской империи, другой обязательно будет экспедирован оттуда в Германию. Так, пытаясь распутать паутину судеб, характеров и точек зрения, находя сходство в, казалось бы, противоположном, внезапно понимаешь, что «На краю рая» - кино, в общем-то, о равновесии. Потому абсолютно естественно в этой мозаике непохожих друг на друга жизней выглядит смерть, тема которой вообще является концептуальной основой картины. Фатих Акин признавался, что его собственная сверхзадача заключается в создании трех фильмов: о любви, о смерти, о зле. «Головой о стену» стал первой частью этой условной трилогии, повествующей о любви. Стало быть, «На другой стороне» - кино о смерти, символизирующей, по Акину, новое начало. И речь здесь даже не о том, что будет какая-то иная жизнь (а она, разумеется, будет), но о необходимости жертвы, о том, что, только потеряв, пережив сильнейшее потрясение, можно что-то понять и двигаться дальше.

Соприкосновение со смертью меняет героев, заставляет их пересмотреть привычные взгляды и, подобно Хлодвигу, поклониться тому, что сжигали. Так оказывается, что за привычной режиссерской дихотомией востока и запада скрывается мысль о важности преодоления стереотипов: культурных, моральных, социальных, а в конечном итоге - просто человеческих. Акин очевидно любуется тем, как сексуальная максималистка Айтен меняет политические убеждения. Кстати, в ее ненависти к Штатам явственно узнается сам режиссер, во время съемок носивший футболку, где свастика заменяла одну из букв в фамилии «Bush». И здесь очень важным видится тот момент, что свои воззрения меняет именно активная антиглобалистка. Глобализация сопряжена со множеством проблем, но, в конечном итоге, именно она способна окончательно искоренить идеологию крови и почвы. Космополиту Фатиху Акину это, должно быть, более чем очевидно. Впрочем, так же любовно режиссер наблюдает за другими героями: за тем, как миролюбивый интеллигент Неджат (образ человека знания) прощает убийцу, как обитательница уютного буржуазного рая Сюзанна узнает в непримиримой дочери молодую себя (и здесь раскрывается мотив преемственности поколений), как всю жизнь ублажавший не дух, а плоть Али берет в руки подаренную сыном книгу… Получается, что, в самом широком смысле, другая сторона – это другой человек. Перейти на нее – значит узнать его, поставить себя на его место. И можно сколько угодно говорить, что другие - это ад, но, только постигнув этот ад, можно приблизиться к раю, где рай - в гармонии с собой, принятии мира и своего места в нем.

Посвящается человеку с легкой рукой, а также всем, кто, пропуская через свой ад, позволяет найти частичку моего рая.

Фатих Акин продолжает показывать свою многочастную сагу о нерушимой дружбе турецкого и немецкого народов, к которой на этот раз примешивается турецкий бунт, бессмысленный и беспощадный. Вообще он снимает не так много, но каждый раз попадает в самую точку. В общем, демонстрирует, как надо фильмы снимать.

Беспощадный турецкий бунт присутствует где-то очень на заднем плане, но на переднем не забывает собирать обильную жатву в виде не то участников, не то жертв событий… так сразу и не скажешь. Эта часть повествования бесконечно далека от наших текущих проблем и скорее напоминает революционные годы начала 20 века, когда под знамена революции встали многие молодые люди с горящими глазами. И если бы в картине не появилась одна из этих молодых, то не вышло бы истории.

Фильм повествует о разном – об отцах и детях, об особенностях проживания турок в Германии, о немецком правосудии и турецком зиндане, выгодно отличающемся от наших СИЗО по комфорту проживания, о любви и дружбе, простых потребностях и бескорыстной помощи и о многом другом. Причудливо переплетены истории разных людей, некоторые из которых знакомятся по ходу действия, а остальным – автор не позволяет усомниться – предстоит познакомиться уже за рамками картины.

Линии «отцов» и «детей» турецкого и немецкого происхождения несколько отделены друг от друга, у них разные, но почти одинаково драматичные истории. Хотя все они люди невеликие, их образы вылеплены на редкость выпукло, отчетливо и законченно, не пропущены ни достоинства, ни слабости, при этом без всякой нарочитости. Потому все вызывают сочувствие, а по ходу дела возникает немало моментов, когда комок подкатывает к горлу. И это при том, что едва ли в фильме найдется хоть одна слащавая сцена. Надо сказать, что все актеры - в особенности игравшие главные роли - великолепно справились с поставленными задачами.

Акин использует очень простой стиль съемок, но не забывает о выборе кадра. И когда в заключительной сцене главный герой усаживается на песок у небольшой бухты, ясно, что он действительно на краю рая - этот кадр хочется смотреть долго. В целом снова получилось мощное произведение, созданное мудрым человеком.

Режиссер иногда не стесняется цитировать самого себя. Ну и ничего страшного – все равно здорово.

'На краю рая' - фильм, в первую очередь, поразивший меня сценарием, за который Фатих Акин удостоился пальмовой ветви Каннского кинофестиваля и Европейской киноакадемии. В этой многосюжетной картине перекликаются и философия, и политика, и драма, и триллер. Непредсказуемость и мировая значимость отличают картину Фатиха Акина от многих других.

Будучи турком, проживающим в Германии, Фатих Акин расставляет акценты на проблемах миграции, их правового регулирования, международных отношениях Турции и Евросоюза, вводя меня как зрителя в курс событий через судьбы шести людей, разделенных границами и социальным положением, и соединенных превратностями судьбы как в лучших мыльных операх, которые внезапно, с легкой руки постановщика, превратились во вполне серьезные сюжеты. Нельзя сказать, что мне все это близко, и я ежедневно наблюдаю, как исламисты угрожают мусульманской женщине расправой за то, что она занимается проституцией, но герои Акина со своими масштабными проблемами не так далеки от нас. Мне, например, очень понятна Айтен, сражающаяся на баррикадах за демократические преобразования в своей стране. Кому-то ближе окажется мать девушки Айтен, сумевшая простить подругу дочери за страшную потерю.

В цепи невероятных событий прослеживается полифоническая связь не только двух народов, но и людей, кардинально отличающихся по мировоззрению, рано или поздно вынужденных к диалогу. И Фатих Акин выполняет функцию культурного переводчика, нажимая на болевые этнические и социальные точки, как бы говоря, что все ходят под Богом, и все будут держать перед Ним ответ, в независимости от национальности, вероисповедания или политических убеждений, и каждый может стать жертвой нелепой случайности.

Для меня 'На краю рая' очень светлый фильм, как призма, сквозь которую проходит солнечный свет, и разбивает его на множество лучей. Какие-то лучи спектра светлее, какие-то темнее. Одни несут частичку человеческой души, другие любви к родине, третьи любви к детям, четвертые любви к избраннику. И как бы все печально не складывалось, как бы жизнь не била, высшая справедливость не злонамеренна, и мы все идем по своему пути, пресекаясь с другими людьми, а пересечения порой бывают очень болезненны, особенно если они мультикультурны. Порой, я не всегда могу разглядеть в фильме причину, по которой ей присудили приз Экуменического жюри, но 'На краю рая' - это гуманистический манифест, под которым я хотел бы подписаться.

9 из 10

Не буду говорить ни о сюжете, ни о смысле фильма, ни тем более о режиссере – все это уже написано. Просто мое субъективное восприятие.

Есть фильмы, которые заставляют задумываться – они ставят вопросы и не дают ответов. Есть же фильмы, которые заставляют прочувствовать – вопросов как таковых они не ставят, зато есть ответы – это наши эмоции.

К этой второй категории «На краю рая» и относится. Он по-настоящему задевает какие-то струны нашей души. Нет, не как смазливые мелодрамы, откровенно давящие на самые очевидные болевые точки. Этот фильм играет на самых тонких, почти невидимых струнках. Конечно, сказать, что он потряс меня до самых глубин, нельзя; но я зритель довольно искушенный. А вот две девушки, сидевшие рядом со мной, которые забрели туда явно по ошибке, да еще и с огромными ведрами попкорна, долго не могли потом не то, чтобы встать, а просто хотя бы переглянуться. Что говорит о тончайшем психологизме фильма и не такой уж при этом арт-хаусности, так не доступной разуму и сердцу нормального человека.

Краткое резюме. Если Вы гурман, то Ваш мир этот фильм вряд ли перевернет, но посмотреть однозначно стоит. Если же Вы любитель «широкопроката», то смотреть тем более стоит – потом будет чем поделиться с друзьями.

9 из 10

Снять трилогию о любви, смерти и зле – такую цель, когда ему еще не было и 30, поставил себе режиссер Фатих Акин, немец турецкого происхождения. «Для того, чтобы окончательно стать взрослым, я должен снять три фильма», – говорил тогда Акин.

Это своеобразное продолжение первого фильма – «Головой о стену», который вышел в 2004 году и завоевал «Золотого медведя» на Берлинале. Он повествовал о любви двух одиноких людей: 40-летнего опустившегося после смерти жены мужчины и 20-летней турчанки с суицидными наклонностями. Фильм о любви, приносящей только проблемы. Такие, что от этой безысходности хочется биться головой о стену. Лента «На краю рая», получившая каннскую премию за сценарий, немного другая. «Она о смерти, но в том смысле, что каждая смерть - это рождение. Потому что и смерть, и рождение открывают двери в другие измерения», – говорит Акин.

«На краю рая» разбит на три истории. Прием, впрочем, далеко не нов. Популярным его сделал еще Квентин Тарантино в «Криминальном чтиве», а довел до совершенства мексиканец Алехандро Гонсалес Иньяритту в «Сука-любовь» и «Вавилоне».

Тем не менее Акин внес в него собственную изящность. Все три линии в фильме сделаны мастерски.

Фильм о судьбах шести людей, которые, так или иначе, связаны друг с другом. Вдовец Али Аксу, спасаясь от одиночества, приглашает проститутку Этер пожить у него. Его сын Неджат, профессор германистики, не одобряет поступок упрямого отца. Но когда узнает, что заработанные деньги она отсылает единственной дочери в Стамбул, чтобы та могла учиться, то начинает ее уважать. Неджат едет в Турцию в надежде отыскать дочь Этер – Айтен. Он не знает, что экстремистка Айтен, спасаясь от политического преследования, перебралась в Германию. Одна и без денег она знакомится с немецкой студенткой Лоттой, которая проникается симпатией к молодой радикалке и предлагает ей пожить у нее. Благородный жест вызывает неприятие у консервативной матери Лотты – Сузанны, считающей, что все проблемы Турции закончатся после вступления в Евросоюз. В итоге Айтен сажают в тюрьму. Импульсивная Лотте, бросая все, стремится помочь несчастной девушке.

Как и в первой его работе, отовсюду сквозит безысходность. Мать не понимает дочь, сын не понимает отца. Но эволюция героев уже есть – на поверку оказывается, что из любой ситуации можно найти выход, даже если между людьми стоят границы непонимания - как между разными культурами, так и членами одной семьи. Несмотря на оптимистическое начало этих киноисторий, продолжение окажется трагическим, о чем режиссер безапелляционно заявляет зрителю. Фатальное ожидание чего-то нелепого и страшного напоминает «Декалог» знаменитого Кшиштофа Кесьлевского. Непросто припомнить другой фильм, который был бы насыщен столькими мыслями. За два часа экранного времени Фатиху Акину удалось задать множество вопросов, обозначив их легкими контрапунктами, и дать зрителю самостоятельно поразмышлять над ними. Семья, эмиграция и возвращение домой, искусство, антиглобализм и политическая оппозиция – вот темы нового фильма немецкого режиссера. Взяв за основу любую из них, он выстраивает вокруг нее весь сюжет, при этом логичность и целостность не страдают. В хитром переплетении судеб и человеческих историй, на первый взгляд случайных совпадений и знакомств, географических расположений кроется изящество архитектуры фильма. Сюжетные линии сходятся в Стамбуле, самом главном городе для режиссера турецкого происхождения. В оригинале фильм называется «На другой стороне». И эта мысль проходит через весь фильм. У всего в мире есть другая или оборотная сторона. На краю оказываются персонажи этой драмы. На другой стороне национальных и религиозных разногласий, политики и в конечном итоге себя. Несмотря на драматичность истории, режиссер фильма «На краю рая» не отбирает у героев надежды на прощение и объединение, не обращая внимания на национальные признаки и политические разногласия. Но дороже в фильме Акина то, что даже смерть не бывает безнадежной. В нем есть боль и отчаяние, однако есть и человеческое тепло, и чуткость, и какая-то своя высшая справедливость.

Фатих Акин, немецкий режиссер турецкого происхождения, снимает фильмы, на которые можно клеить пометку «фестивальный» и отправлять в палату мер и весов. В его копилке уже есть и «Золотой медведь», и приз за лучший сценарий в Каннах, но важно не это, а то, что его работы просто приятно смотреть. Есть в них и комические нотки, и глубокий трагизм, и этнические мотивы, лихо сменяющиеся космополитизмом. Так, в этом фильме говорят на трех языках: немецком, турецком, английском. Или как вам турецкий преподаватель германистики, переехавший из Гамбурга в Стамбул и работающий в магазине немецкой литературы?

Конечно, кое-где нетрудно проследить влияние корифеев жанра: традиционное для артхауса деление на главы или сплетение судеб героев в одной точке (перемешать сцены во времени – и получится Гильермо Арриага), но в целом картина очень своеобразная. Частично это обусловлено фактурными актерами и приятной фолк-музыкой, но за всем этим чувствуется твердый авторский стиль, по которому всегда можно узнать фильмы Акина среди множества других.

Взять хотя бы основу ленты – череду трагических случайностей. К этому ходу обращались и обращаются многие, но далеко не у всех хватает какого-то особого чутья, не позволяющего скатиться в надуманность. У Акина оно есть, и если изложенный на бумаге сюжет еще может показаться невероятным нагромождением совпадений, то отменная режиссура полностью нивелирует этот эффект.

Или, к примеру, смысловое содержание. На первый взгляд, количество поднятых тем слишком велико для одного фильма: отношения родителей и детей, непростая жизнь эмигрантов, нетрадиционная ориентация, политическая активность юных оппозиционеров… На деле Акин умудряется не обойти вниманием ни одну из заявленных тем, но так, что они не заглушают друг друга и не сваливаются на зрителя неперевариваемым клубком, а мирно и гармонично сосуществуют. Причем некоторые из них вообще всплывают в голове только на следующий день после просмотра: ах да, он же еще говорил о том-то! Таким образом, здесь мы имеем дело с редким и очень приятным качеством для режиссера: умением грамотно и изящно расставлять акценты, оставляя что-то на послевкусие.

Всё это, вкупе с отличным актерским составом (чего стоит великолепная Ханна Шигула) – веская причина найти и посмотреть «На краю рая», а также обратить внимание на другие работы Акина, ибо они того стоят.

Радует тот факт, что на картину 'На краю рая' нет ни одной отрицательной рецензии. Дай Бог, чтобы эта традиция успешно продолжилась, а я в свою очередь присоединюсь к положительным отзывам и с вашего позволения черкну пару строк в адрес этого фильма. Он действительно того стоит.

Переплетение судеб - вещь непростая и многоуровневая. И, чтобы все элементы пазла сошлись и встали на своё место, требуется рука мастера. Таковой в данном случае выступает рука турка Фатиха Акина, который эмигрировав в Германию, не затерялся и нашёл себя на кинематографическом поприще. С первых минут фильм захватывает. Нет, он не берёт с места в карьер, но определённый тонус чувствуется. Дебют фильма, своего рода некий трамплин для последующих показанных событий, которые должным образом раскрутятся, вовлекая даже пессимистично и скептично настроенных зрителей. А дело всё в том, что уж больно привлекательные типажи. Взять того же старика Али Аксу (Тунсел Куртиз). Это вам не сморщенный дедок, доживающий последние дни. Это ещё мужчина ого-го, о чём свидетельствует его любовный пыл и темперамент и в его лета интерес к женщинам. Вот и прогулялся он до квартала, где стоят жрицы любви. Вот и выбрал себе даму под возраст. Она конечно не первой свежести и юной её не назвать. Так ведь и ему не 25. А Йетар Остюрк (Нюрсель Кёсе) очень красива и в ней есть свой шарм между прочим. Что же до старика Али, то он помимо физического здоровья, обладает юмором и оптимизмом и своему учёному сыну, может дать сто очков вперёд. Только вот есть одна загвоздка. Какая? Увидите сами, если посмотрите.

Трагедия произошла быстро и внезапно, так что и опомниться не успеешь, как Фатих Акин переносит нас в Германию. Но сделано это не абы как, не наспех, а очень плавно и органично, так что не остаётся вопросов. И вот мы уже видим Лотту и её мать. Две немки. Но как же они не похожи. Возможно в юности Сюзанна Штауб была такой же, какой сейчас перед нами предстаёт дочь. Но время наложило свой отпечаток и проблема поколений, конфликт отцов и детей уже выходит на передний план. Лотта всеми силами старается помочь дочери той самой Йетар, бунтарке по определению. Конечно любовную связь между девушками можно было бы и опустить. Это немного смазывает общее впечатление. Но, чтобы раскрыть образ Лотты (Патриция Циолковска) наверное это было необходимо. Вообще Патриция Циолковска - это открытие для меня. Именно это девушка во всей череде событий и действий наиболее полно раскрыла образ. Браво, Патриция! А между тем события приобретут весьма серьёзный характер, где сантиментам не будет места. Надо будет действовать быстро и решительно, ведь Айтан такого натворит, что... И ведь опять возвращаюсь к режиссёру. Как умело и тонко он увязал все эти судьбы. И даже убелённую сединами Ханну Шигулу не оставил без внимания. Пока действие происходило в Германии, её роль не так выразительна и акцентирована. Но стоило ей узнать об, стоило ей приехать в Турцию, как мы видим уже другую женщину. Преображение и перевоплощение от Ханны Шигулы, а попросту мастер класс или не стареют душой ветераны. Вот так.

Понравилась мне и музыка в этой картине. Спасибо Шантелю, который своими нотками синхронизировал чувства героев, не упустив ничего и не расплескав донёс до нас в полной мере до краёв наполненную чашу, простите за тафталогию. И Райнера Клаусманна стоит похвалить за проделанную операторскую работу. Выше всяких похвал. В качестве небольшого резюме скажу так: если вам пришёлся по душе фильм 'Столкновение' Пола Хаггиса, то картина Фатиха Акина, сходная по конструкции, не менее сильна и значима, а значит к просмотру обязательна! И в число любимых фильмов, попадает так, как недавно забил голешник Гарет Бэйл, со штрафного от штанги и в сетку!

10 из 10

Если Вы все ещё гонитесь за счастьем, остановитесь на мгновение и посмотрите этот фильм. Возможно он даст Вам понять, что счастье рядом, оно там, где ты родился и вырос. Мало кого это действительно остановит, ведь по природе человеческой мы можем пользоваться только собственным опытом.

В фильме переплетаются судьбы шести персонажей, что говорит о неслучайности всего происходящего в жизни. Три неполные семьи: Нежат и его отец — турецкая семья в Германии, Айтен (революционерка) и её мать Йетер, работающая проституткой ради образования дочери, а также Шарлотта с матерью — немки.

Фильм поделен на три части: «Смерть Йетер», «Смерть Лотты» и, собственно, «На краю рая». Йтер была проституткой в Германии, её семья вместе с дочерью жили в Стамбуле и думали, что она работает в обувном магазине. Тем временем Йетер высылала деньги и её дочь получала образование. Йетер настигла нелепая смерть, впрочем, это лишь звено, без которого не сложился бы такой гениальный сценарий. На границе между первой и второй частью фильма запечатлен отрывок, он как слова автора врезается в сознание: гроб с мертвой Йетер переправляют на родину и хоронят.

Лотта нашла смысл жизни благодаря любви, она впервые почувствовала, что кому-то нужна и отправляется в Стамбул, дабы помочь своей любимой. Случайная смерть и вновь перед нами тело доброго человека, которое переправляют на родину. Добрые люди попадают в рай. Собственно, об этом и фильм. Рай, для Фатиха Акына, его родина.

Нежат, после смерти Йетер, отправляется в Стамбул для поисков Айтен, дабы платить за её образование. Он находит в Стамбуле нечто большее — своё место. Обретая рай, он обретает мир и готов прощать.

Айтен — участница активного революционного движения, её убеждения, стремления, борьба привели её в женскую исправительную колонию, где ей стоило только покаяться для освобождения. Поменять свои убеждения её заставила смерть Лотты. Сцены революций присутствуют и в малоправной для жителей Турции, и в такой Европейской Германии. Люди борются, для того чтобы бороться.

Мать Лотты до конца поняла свою дочь, после её смерти. Поняла как похожи их души и для чего она живет. Она достойно переживает смерть дочери и знает, что та счастлива.

Отец Нежата вырывается из клетки, оказавшись на родине ждет прощения, на краю рая. Его лотка вот-вот настигнет берега.

Все события препятствую и одновременно ведут к встрече Нежата и Айтен, как бы говоря: всему своё время.