В этом фильме Новый Год празднуют не менее десяти раз, это главный семейный праздник (о народности здесь говорить не вполне прилично: герои истории - аристократы и при них приживающие), празднуется он, однако, с маленьким нюансом - ударов курантов на грани прошлого и будущего в этом мире не двенадцать, а тринадцать, а потому у избранных есть чуть больше времени, чтобы, как требует традиция, написать на бумажке желание, сжечь эту бумажку, смешать пепел с шампанским и осушить бокал. Их желания чаще исполняются - не в этом ли одна из причин их привилегированности? У привилегированности, впрочем, есть и более прочные основания: зарытые в вечную мерзлоту местных почв капиталы и дворец, да что там - не дворец, а чертог Снежной Королевы, точнее нескольких Снежных Королев, поскольку в северном мире царит матриархат. Женщины правят, копят, платят, принимают решения, ведут хозяйство и с бесподобным вкусом (сервировка, наряды, оперная дива в подарок) украшают свою жизнь. Мужчин они лишь безнадёжно ждут - 'сильных и любимых'. И не то чтобы вокруг них совсем никаких мужчин не было - они есть, и на подхвате, и на побегушках, и в качестве прибившихся к дому из милости горемык, у королев есть даже потомство с игрек хромосомой, но это всё самоочевидное, оскорбительное, в отчаяние вгоняющее не то, им допуск к телу (и к центрам управления жизнью) заказан. Тела королев ублажают манекены, наркотического действия газы, просмотры индийского кино, шампанское, шёлковое, с блеском, бельё и поцелуи собственных губ на медленно, благодаря всё тому же тринадцатому часу, увядающей коже. Мужчине из числа тех, что болтаются под ногами, отдают лишь последышка, уродинку, семейную страхолюдинку - да и та замужем не задерживается, не для того цвела.

Упадок этого мира из духов и льда начинается, конечно, с таяния мужественности, с превращения долженствующих быть непоколебимыми глыбами плеч в невнятную жижу, но какая королева-матриарх допустит подобную ересь до собственного сознания? Матриархат - это ведь всегда патриархат сыновей, любых - подлых, никчёмных, пьющих, психически и физически разлагающихся в том числе, сыновья не могут быть ни в чём виноваты, всю ответственность матери уж найдут, как переложить на невесток, что, и родив, и любя беззаветно, то есть на все унижения, тычки, затрещины отвечая 'люблю! люблю!!' - окажутся грешны, хотя бы тем, что воняют плотью, поскольку едят яйца, поскольку просто едят, просто живут, просто не хотят использовавших их, выпивших их до дна от себя, постылых, ни на что больше королевам не годных, избавить. Безжалостнее и точнее Ренаты Литвиной нашу версию межгендерного, межпоколенческого кошмара не описал никто, она создала настоящий, вписыванию в классический канон текстов и архетипов подлежащий миф - но кто у нас это заметил, отметил, восхитился ювелирностью смысловой (а не токмо эстетической) конструкции? А ведь в ней есть и алгоритм развития, и вполне годный прогноз - с таяньем мужественности начинает таять и служащая порукой сохранности вкладов и ценных бумаг мерзлота, рассыпаются в прах купюры в сундуках, плодятся мыши и прочие мелкие, гадящие вредители, зарастает мхами и пыльными ветками дом, киснет шампанское, рвутся чулки, облупляется лак на безукоризненных ногтях - и бегут, да хоть бы на войну, последние мужчины, видящие в доблести солдатской смерти последний шанс сохраниться как мужчины, как иной, отличной от вседовлеющей женской, природы сущности. Им казалось, всё - пустое, лучше, выиграв, уйти, чем бесславно сгнить в застое или скиснуть взаперти.

Удивительный визуал Ренаты изыскан на грани безвкусицы и при всём своём экзотизме стыдливо узнаваем: золотые плоёные кудри примы, алые губы и туалеты, то с чеховскими тюрнюрами и хвостами, то с жёсткими пиджачными плечиками над крепдешином платья напоминают попеременно обо всех отечественных звёздах кино тех ещё периодов, когда был смысл о звёздах говорить, об Орловой, о Серовой, о Шульженко; на указательном пальце у неё серебряный чехол, и сигарета втиснута в мундштук, а прикуривает её дрессированный ворон; сёстры-тётки-матери примы причёсаны, как пиковые дамы, и двоятся-троятся-множатся, как карты в краплёной колоде; домашние животные по мере захудания северного рода мельчают от полярного оленя по везущей игрушечную тележку крыски; Спасская башня Кремля окружена дремучим лесом, а по Москве-реке плывёт айсберг (впрочем, эту сцену из окончательной версии фильма, кажется, вырезали) - всё тут такое родное, такое нам органичное, теперебящее общее, на элитарность претендующее, самую чуточку до него, тем не менее, не доходя, чувство прекрасного, такое на минималках бродское, набоковское, бунинское, но и гофмановское, одоевское, погорельское - что не испустить блаженный 'ах!' порой невозможно, несмотря текущие с экрана хищь, жестокость и ложь. Такой взгляд на Россию - и я принимаю. Так родится эклога, взамен светила загорается лампа: кириллица, грешным делом, разбредаясь по прописи вкривь ли, вкось ли, знает больше, чем та сивилла, о грядущем, о том, как чернеть на белом, пока белое есть - и после.

Сколько я не изучаю и не просматриваю киноленты Литвиновой, цель моя не меняется - поиск смысла. Постоянный поиск смысла. Очень часто режиссеры и сценаристы пишут и снимают не для себя, а для других - фабула на показ, привычная композиция и далее далее. Пожалуй, да, незаменимая черта режиссёрской индивидуальности Ренаты Муратовны, и видимо и личное качество, это съёмка себя, показ своего внутреннего мира, своего видения. Это не рассказ, это не история, это чистый внутренний психологизм, порою тонкий, порою непонятный. И не обязательно, чтобы что-то было приятным, понятым, показанным, объясненным, для того чтобы это что-то было красивым.

Вероятно, так следует поступать с каждым фильмом, какой бы он ни был, но чаще всего поиск этих оттенков смысла быстро заканчивается, поскольку фильмы снимаются на распространенные темы, понятные всем, видимые всеми.

1. Дом отдельный герой - тема понятная, все в школе подобное проходили, знаем. Ему не уделено много внимания, однако то как он смело мелькает перед глазами не дает зрителю так просто от него отцепиться. Декорации, костюмы - красота полная, но всё-таки Дом я воспринимаю не как антураж, а как некую грань или возможно даже призму, через которую мы видим героев. Он - сцена.

2. Кукольность - основа актерской игры. Возможно кому-то это не зайдет, но подобный режиссёрский прием не раз использовался, и, разумеется, является просто еще одной вехой смысла. Театральность речи, костюмы, ракурсы, резкие выкрики, и (интересное решение) однотонность звука, его равномерность в пространстве - ты не в зале, нет, ты в прямом смысле там. Тебя не пытаются перенести куда-то с помощью глубины звука, наоборот - еще убирают, делают схожей с реальной акустикой в комнатах. Правда от реальной она немного искажена - как бы сперта, слова не льются. Перебивания - моя личная любовь. Постоянные перебивания - ведь так всегда, особенно в праздники, так разговаривают люди, которые чуть взвинчены - это естественность.

3. Следует разъяснить одну вещь, возможно мною созданную, возможно правильно растолкованную - многие жалуются, что Литвиновой 'слишком много', что картина эгоистична, центрична от одного героя. С последним сложно не согласиться, однако остальное... Снова же, здесь все зависит не от того сколько знакомого лица на экране, а того сколько смыслов оно способно передать, сколько в нем образов. На этом же и строятся моноспектакли, на этом и строится 'Северный ветер', чья театральность неоспорима. Образ Маргариты, её внутренние переживания, её постоянные 'я люблю тебя', которые звучат фальшиво, но наделе искренни - это делает её интересной, разносторонней, многоликой. Она центрична, она слепа к окружающим, потому что смотрит на мир не глазами, для неё реальность как дымка - она тот самый житель 13 часа, и она находится в постоянном ожидании оного.

4. Состояние ожидания. Это отдельная тема, конечно, потому что это приятное чувство того, когда на каждой минуте фильма ты ловишь себя на моменте ожидания, того самого, которое появляется в новый год. Эта тесность звуков, тел, времени - как если бы кто-то начал тормозить перед финишной чертой - все смешивается и в этом смешении время становится мучительно долгим, мучительно вязким, звучащим как растущие ветки. Ты попадаешь в 13 час - вот он, на остановившихся часах. Это апогей, это кульминация - не резкость, но обостренность ощущения себя в каждом бое.

5. Музыка. Ну тут конечно все замечательно - Земфиру люблю и всегда поражаюсь коллаборациями с фильмами Литвиновой. Такие разные миры, но они дополняют друг друга, как люди, которые не сливаются в единое целое, а наоборот разрастаются.

6. Конечно, жанр. Всем же так хочется что-нибудь как-нибудь назвать (я не люблю такое). Понимание так часто отличается от слов, что я бы сказала так: 'Как у любимой может быть имя, когда она одна?'.

7. Последнее - это тонкость. Фильм-дым от сигареты в действительности, он чувствуется тонко, после него остается как это у нас называют осадок, хотя я бы скорее сказала просто туман как оболочка на душе. В этом прелесть - это настоящая интеллектуальная головоломка - как мне посмотреть на это с такого угла, чтобы это стало естественно? Чтобы прочувствовать, пропустить, а не пройти мимо. Напрягать сердце и мозг и слушать первое, отвечать вторым - сложная вещь, но невероятно увлекательная и то, ради чего и стоит смотреть такие картины.

Любителям сказок и сюжетов с простым идейным смыслом лучше не смотреть, поскольку понять трудно, но возможно. Прежде всего, фильм обладает невероятными декорациями и необъяснимым антуражем. Старинный дом, который живёт своей жизнью и переживает все события вместе со своими одержимыми хозяевами. Понятие одержимости бывает разное и исходя из контекста, ситуации, позволяет дать психологическую оценку. В постановке, все герои уникальны и ярко-выраженные личности. У всех есть свои одержимости и желания, светлые и тёмные уголки их сущностей, будь то это доктор Жгутик со своими стремлениями превратить человеческий организм и внешности в идеал или Бенедикт, ничтожно грезящий о своей возлюбленной, которая 'пропала с радаров'. И у всех, абсолютно у всех героев есть свои психические отклонения. Этот фильм, скорее больше про феминизм, сильных и независимых женщин, про мужчин, которые не способны к созиданию, которые 'никак не хотят взрослеть' и женщинам приходится править не потому, что они так хотят, а потому что видят сильный пол в неспособности управлять семейным кланом.

Можно сказать, что от этого фильма я многого не ждала, да и мало кто ждал. Фильм от неоднозначной Ренаты Литвиновой, которая максимально специфична для нашего кино. Но мне очень понравился трейлер: упор на мистику и параллельные миры - это прекрасно. Фэнтезя. Так оно, в общем-то, и оказалось. Хотя это скорее одна из нитей, которые все связывают; на первом плане выступает история женщины. Женщины, которая все старается контролировать, но сама в постоянном ожидании любимого, и это ожидание и придает ей сил на все. В жизни ее сына происходит трагедия, которая ломает судьбы всех членов семьи. Могла ли героиня Литвиновой Маргарита что-то изменить?

Как мы видим, только она и могла. Маргарита давила там, где нужно было отпустить, и была безучастна там, где нужно было приложить усилия. Все крутится вокруг ее воли, и она, вдруг встрепенувшись, начинает совершать какие-то действия, но ей никогда не хватает терпения - слишком Маргарита замкнута на себе. Поэтому все вокруг гниет и разлагается буквально. Героиня искала причины в чем-то внешнем, но это были лишь оправдания собственной флегматичности при неограниченных возможностях. Маргарита говорит о своем внуке Хьюго, что он 'так и не научился быть сильным'. Но как он мог, забытый всеми, даже собственными родителями, занятыми междоусобной войной, научиться быть сильным? Маргарита говорит, что любит внука, как и своего сына Бенедикта, однако, эта любовь выражается лишь в словах.

Своеобразно представлен фамильный дом, как еще один персонаж фильма. Он похож на портрет Дориана Грэя, который отражает истинное положение вещей: он гниет, зарастает ветками, разрушается, пока семья пытается сохранить впечатление счастливой. И в самом финале, как и в 'Портрете', правда выходит наружу.

Очень понравились атмосфера и визуальные решения. Большую часть повествования 'Северный ветер' проводит в антураже 'Прекрасных созданий' - со своими семейными тайнами и злыми ведьмами. Момент, где Хьюго, бредущий по заснеженному полю, похож на Онегина Райфа Файнса, приводит нас к пониманию, что происходит в душе Маргариты.

Переход Ренаты Литвиновой ближе к концу фильма от каноничного для нее образа к совершенно другому, да еще и под музыку Земфиры, мне тоже понравился. Она показала, какова Маргарита на самом деле, как она прячет свои изменения. В конце мы понимаем, что все показанное значит для героини совсем не то, что мы могли бы подумать. Лишь одно имеет для Маргариты значение - она говорит нам об этом в начальной сцене и в финальной. И это тоже интересно.

Итого: нескучная картина, с хорошей актерской игрой и атмосферным саундтреком. Это история одного человека, застрявшегося в конкретном периоде в конкретном состоянии, пока не добьется своей цели и не освободится. Она несчастна, и вокруг нее никто не сможет быть счастливым. Посмотреть фильму один раз можно.

8,5 из 10

Увидев трейлер в одной из социальных сетей мне сразу же захотелось посмотреть «Северный ветер». После выхода я ознакомился с отзывами, и мой пыл немного остыл.

Данный фильм я бы отнес к разряду новогодней сказки, местами мрачной, загадочной, захватывающей.

Это очень похоже на театр, а не кино для большого экрана. Но данная опция придает фильму его собственный неповторимый шарм.

Поначалу история немного тягомотна, но после «второго акта», так я обозначил примерно середину фильма, кинолента приобретает второе дыхание. Повествование приобретает более быстрый темп, события развиваются все быстрее и быстрее.

Героям сопереживаешь, они запоминаются. Те кто смотрел «Гарри Поттера» должен понравится стиль фильма. Отдельное спасибо за декорации, костюмы, свет — все это тянет на солидную награду!

9 из 10

1 балл отнимаю за легкую затянутость.

Отдельно, 10 баллов ставлю за изумительный стиль.

Во-первых, это чертовски красиво, завораживающе. Чувствуется, что все сделано с большой любовью и самоотдачей, с великолепным художественным вкусом.

Фильм насквозь пронизан музыкой: эффект эхо во фразах героев, конструкция фраз и звучащая, напевная интонация; вокализ оперной дивы, звуки животных, звуки ветра на фоне действий и само название, как бы предопределяющее атмосферу фильма, песня в конце, с повторяющимися как эхо словами. В кинозале ты получаешь восторг и от качества звучания, от того, как отстроен звук.

С точки зрения содержания и формата это очень оригинальная и концептуальная работа. При этом идейный замысел и его разворачивание не взяты из воздуха, прослеживается множество отсылок к художественным произведениям, в том числе к отечественным ('Любовь должна быть трагедией»; «Мы в жизни любим только раз, А после ищем лишь похожих»; «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»; «Счастливые часов не наблюдают»; «Счастлив тот, кто счастлив у себя дома» и пр.), к стилистике конкретных режиссеров.

Пространство и время как базовые категории бытия здесь представлены особым образом: благодаря дополнительному часу — чуду — можно перепрыгнуть в новое измерение. Само же пространство в фильме местами алогично, и указывает на то, что происходящие в нем действия могут быть сном или вневременным пространством, так как здесь объединены атрибуты разных исторических периодов. Теория про сон подтверждается и концовкой фильма.

С другой стороны, фильм можно расценивать как сказку, с учетом того, как ведется повествование. Сказочность подтверждается и тем, что часть из происходящего — сюрреализм, вымысел в чистом виде.

Если структурно разбирать фильм, то сразу бросается в глаза то, что он целиком построен на контрастах. Уже в начале фильма черно-белая картинка плавно перетекает в цветную. Начало и конец фильма очень динамичны наперекор основной части. Сам фильм вопреки законам киножанра очень театрален, пронизан соответствующей эстетикой, прослеживающейся в диалогах и в актерской игре. Театр внутри фильма обостряет неполноту бытия персонажей, иллюзорное восприятие и отображение ими жизни и любви. При этом транслируемая трагикомедия выглядит очень жизненно, правдиво и органично. Фильм отражает российские реалии, при этом не менее, чем у половины персонажей имена европейские (оригинальное режиссерское решение — взгляд на себя как бы со стороны, своеобразная предрешенная форма абстрагирования зрителя).

Сюжет выстроен вокруг празднования Нового года — светлого и ожидаемого праздника, который с годами вопреки своему предназначению становится все более мрачным, знаменуя собой увядание и смерть. Сюжет развивается, но в логике регрессии. Практически все действия в фильме происходят в рамках одной локации — дома или поместья клана. Однако трагичные события в семье распространяются и на внешний мир (или скорее даже на его восприятие), который впоследствии окутывают гниение и война.

Кино, конечно же, о любви, вернее, о ее непрекращающемся ожидании и иллюзорности, последнее ранит и приводит к экзистенциальному вакууму — смыслоутрате и отчуждению, вследствие чего медленно, но верно наступает крах, и мир вокруг теряет свою былую прелесть. Вопреки законам сказки — финала в виде хеппи-энда — ни у кого из героев счастливой любви не случается. Да и несмотря на обилие диалогов, практически всегда создается впечатление монологичности — каждый как будто говорит сам с собой, обнажая свои чувства, практически никогда не находящие отклика извне, и это, вероятно, ввиду сформировавшегося от длительного отсутствия любви (и неисполнимости иллюзий относительно ее) недоверия членов клана к внешнему миру (хранение сундуков под землей на полях).

Фильм очень метафоричен и символичен, и в этом его изюминка. Метафоры и символы тоже контрастны относительно друг друга (самолет и гниющие поля, злой человек — твой человек, снег и северный ветер, Новый год и война).

Если «приподнять вуаль» — завораживающую художественную форму — то останется неприглядная бытовуха и глубокая драма: члены семейства страдают от одиночества, живя и упиваясь прошлым, глупо рассчитывая на светлое будущее, от отсутствия подлинной любви в семье, от неразберихи в своем чувственном мире, от фатальных ошибок, которые обрастают внутренний и внешний мир героев, сдавливая и удушая прозой и бессмысленностью жизни.

Ввиду колоссальной метафоричности фильма его можно воспринимать совершенно по-разному, здесь каждый найдет смыслы сквозь призму своего мироощущения и жизненного опыта. Смысловая нагрузка тут проложена между строк, а не подается напрямую в лоб. Что-то вроде «тихо кричу, громко молчу».

Мне вспоминается суждение профессора, читавшего нам когда-то лекции, что матриархат — это пережитки прошлого (патриархат и пр. появилось позже, с развитием цивилизации). И тогда сочетание предметов прошлого и настоящего в фильме, пусть и косвенно, иллюстрирует несостоятельность матриархата как формы организации жизни, в каком-то смысле тянущей ячейку общества вниз, ко дну. Мне кажется, удалось, главным образом, передать драматичность матриархата как метания от прошлого к будущему (в самом общем смысле), и его частные случаи: неполноценность мира взрослых и детей, живущих в таком укладе — отсутствие/инфантильность мужчин и, как следствие, вынужденная избыточность власти женщин, неполноценность воспитания, недостаток/отсутствие любви и взаимопонимания в семье и, как следствие, постоянная конфликтность.

«Ежедневное чудо – не чудо» (Р. Рождественский), ведь тогда человек рано или поздно привыкает к нему, как к вещи, которой уже всецело обладает, и чудо перестает быть таковым, становится привычной повседневностью. Поэтому 13 час — это короткая вспышка, когда время, как ни странно, поворачивается вспять, и внешний мир отходит на второй план, если не дальше. Та судьбоносная встреча, которая может изменить жизнь, чем, собственно, и заканчивается фильм. Вот только воспользуемся ли мы этим мимолетным шансом — тут выбор за каждым — ждать и жить иллюзиями дальше, или быть сильнее своих страхов и нерешительности и изменить течение жизни, стремительно несущейся, как поезд. В этом плане заключительная сцена на фоне станции метро, как бы растворяющаяся в пустом вагоне — вероятно, виртуальная эстафетная палочка зрителю, символ эфемерности счастья. А поезд вполне себе олицетворяет цикличность того же матриархата и жизни, ее трагичности.

Из недостатков можно указать на хронометраж с учетом того, что повествование само по себе, в целом, не динамичное, и под конец чувствуется легкая усталость.

Кино получилось парадоксальным и нетривиальным — как и сама жизнь, когда не знаешь, что ждет тебя на следующем повороте судьбы. Оно действительно «беспощадно и до слез правдивое», но сентиментально, с проблесками надежды. Хочется поблагодарить всех причастных к работе за возможность увидеть что-то необычное в духе импрессионизма, за усладу для ушей и глаз, за образность, за катарсис, который случается благодаря гениальной музыке. За эстетские кадры и невероятные крупные планы. За надежду – ложку меда в бочке дегтя, именуемой «жизнью без любви». Этот фильм расширил мои горизонты восприятия кинематографа и дал возможность искренне порадоваться за отечественную киноиндустрию.

Читая отзывы, в особенности негативные, сразу вспоминается гениальная и очень точная фраза: 'Всё, что вы видите во мне — это не моё, это ваше. Моё — это то, что я вижу в вас' (Э.М. Ремарк). И хотя бы в этом смысле данный фильм гениален, ибо как лакмусовая бумажка он обнажает, обличает многих людей - их безвкусицу (чувство вкуса, как и мускулатуру, нужно развивать в идеале), отсутствие образного мышления (или его невообразимую неразвитость) и, наверное, любви в высоком ее смысле, ибо если та центральная тема, которой пронизано сие кино, никак не откликается, то, вероятно, потому что нечему откликаться - она не накоплена внутри...

Разумеется, есть разные жанры в искусстве, и разные предпочтения у аудитории. Но тем не менее справедливо отметить, и это факт, что 'Северный ветер' - достойный антипод многому из того, что снимается, а снимается в последнее время (в том числе в нашей стране), преимущественно, суррогат культуры - экшены, блокбастеры, триллеры, тривиальные комедии - 'любовная любовь' - и др., где все взрывается, горит, где веет зачастую не эстетикой, а пошлостью. Видимо, оттого и нет у большого числа людей в нашей стране ('критиков') способности увидеть и по достоинству оценить подлинно прекрасное, подающееся более утонченно и требующее особого взгляда, более проницательного и умудренного жизнью что ли?...

Что же касается 'сон шизофреника', 'помои сознания' и пр.

Фантазийность (видимо, к этому многие претензии) - изобразительное средство в искусстве, довольно таки не новое (достаточно вспомнить 'Мастер и Маргарита', 'Алиса в стране чудес' и пр.). Оно позволяет в иных ракурсах, в образной системе координат, более выразительно, на ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЧУВСТВЕННОМ уровне передать ту глубину, которая в обычной и суетливой повседневности почти неразглядима и неощутима.

Но соль в том, что при незамысловатом и тривиальном сюжете элементы фантазийности 'не читаются', воспринимаются как ненужный балласт. А разговор о любви - в ее подлинных смыслах - по сути, вещь очень нетривиальная. И мастерство художника (режиссера то бишь) в данном случае можно наглядно оценить, как ни странно, хотя бы по сцене онанизма - очень высокохудожественной, где можно было бы скатиться ниже плинтуса и испортить все, начиная от замысла и заканчивая впечатлением от просмотра.

Искусство в самом общем смысле и есть мир чувств, образов, в которых сконцентрированы человеческие состояния и переживания, так как же можно понимать их столь буквально?

Другое дело, что не всегда эти образы вызывают резонанс, ассоциации у конкретного отдельно взятого зрителя. Но ведь это - в том числе вопрос его культуры, его мироощущения и т.д., и никак тем самым не перечеркивает авторский замысел, не умаляет его глубины, так зачем же обесценивать художественные достоинства кино только потому, что они непонятны?

P.S. Хочется верить, что все-таки этот прекрасный фильм получит должное признание у публики.

Завораживающая сказка для взрослых о мире, в котором царит великий матриархат.

6 февраля в широкий прокат вышла долгожданная картина Ренаты Литвиновой “Северный ветер”. Творчество Литвиновой трудно классифицировать, загонять в рамки, а следовательно и оценивать, но “Северный ветер” стал лучшим произведением Литвиновой (по её мнению).

“Северный ветер” отсылает к предыдущим работам Ренаты Литвиновой-режиссёра - “Богиня: как я полюбила” (2004) и “Последняя сказка Риты” (2012): тут и та же странная фантастика, подозрительно похожая на реальность, и серьёзная тема смерти, которая кажется не такой уж страшной, и вороны, и загробный мир, и, конечно же, вдохновлённость работами Киры Муратовой, которой посвящён фильм.

Изначально “Северный ветер” возник как спектакль в МХТ им. Чехова; жанр - “реальная фантасмагория”. В фильме есть всё: кинематографичность и театрализованность, волшебство и реальность, праздник и трагедия, любовь и смерть. Зритель оказывается в удивительном поместье, где живёт Клан Северных Полей. Каждый год вся семья собирается, чтобы дождаться 13-го часа, который есть только у них, сжечь бумажку с желанием и выпить шампанское с пеплом. Именно в один из таких Новых годов (которых в цикличном сюжете фильма будет множество) начинаются события, которые приведут к разрушению порядка: возлюбленная сына главы Клана Фанни погибает в авиакатастрофе. С этого момента земли Северных Полей, в которых закопаны сундуки с деньгами, начинают гнить, а поместье - ветшать и пустеть. Место Фанни пытается занять её сестра Фаина. Сюжет окажется длинным и запутанным, но важно то, что главную роль в нём действительно сыграет матриархат: деспотичная мать, ненавидящая невестку, слабовольный сын - константы, знакомые каждому из жизни. Женщины управляют этим миром и тоскуют по настоящим мужчинам, - те же представители мужского пола, которые есть в фильме, либо находятся где-то за гранью реальности, либо не способны взять власть в свои руки.

Не менее значима в фильме эстетика. В начале - Нового года: звон хрустальных бокалов, свечи, огоньки, платья, снег, пушистые ели и блестящие украшения - всё это создаёт поистине красивую, немного наигранную и театральную трагедию в духе классиков. Затем - разрушения: гниющие деньги, пустые холодные комнаты, опустевший замок, заросший дикими растениями. Наравне с эстетикой выступает аудио-сопровождение: постоянный саунд-продюсер фильмов Литвиновой Земфира появляется спустя 8 лет молчания и поражает музыкой, не менее впечатляющей, чем картинка. Под глубокие басы зритель завороженно смотрит на несущийся куда-то вагон, из которого главная героиня вышла и отправилась в уже другую, но не лишённую магии жизнь, наконец встретив того, кого она так ждала.

“Северный ветер” стоит посмотреть, даже если вы не принимаете творчество Ренаты Литвиновой: этот фильм удивляет своей сложностью и в то же время простотой, поражает красотой и эстетической наполненностью пространства, добивая зрителя музыкальным сопровождением. Всё, что стоит ждать от этого необычного зрелища - то, что оно магическим образом вопреки всем законам логики притягивает и затягивает, заставляя поверить в сказку.

Мы так часто бубним: 'Вот, времени нет, времени мало, почему в сутках не 25 часов!?'. Мы так часто говорим друг другу 'Извини, я очень занят(а)'. Мы так долго ждем чего-то...Или кого-то.

Героиня Р. Литвиновой ждала 'кого-то' (условный персонаж, да и персонаж ли?) половину столетия. И те 'лишние' удары курантов, которые даны Клану для Свершения необходимых и важных дел оказались всего-навсего тем элементом, который принимаешь, как данность.

Я более чем уверен, что если бы нам дали лишний час в сутках, мы бы забыли об этом через сто лет. 'Ах, когда-то у нас их было 24, да ладно!?'.

Этот фильм - сказка о потерянном времени.

Этот фильм - философия в чистом виде.

Искателям зимней новогодней сказки, доброго лампового фильма с романтикой попросту не находится места там, где герои выходят из своих четырех стен и начинают давить на зрителя правдой жизни, сыплющейся, как песок сквозь пальцы.

Жизнь слишком коротка для ЛЮБВИ.
Поэтому ЛЮБОВЬ должна быть ВСЮ ЖИЗНЬ.

Немного о технической стороне:

1). Превосходные (и я в этом мнении далеко не одинок) декорации, свет, звуки, цвета, ракурсы (операторская работа - изюминка фильма) дают полностью погрузиться в несколько монотонную и размеренную жизнь Клана

2). Уловимая социальная повестка. Литвинова не тычет ей в лицо, как это любят делать в фильмах на социальную тему. Нет-нет, она очень тонко, нежно и аккуратно вводит и 'день сурка' в 'далекой и гниющей стране' (читается, котируется образ?), и ЛГБТ (совсем на legato, совсем ненавязчиво), и деньги (деньги тоже гниют - а что, в них когда-то было счастье?), и власть (матриархат или патриархат? А что, если нет никакой разницы?), и вечная тургеневская проблема отцов и детей.

3). Постмодерн мы не победили, но для этой картины - можно. Здесь полотна художников, здесь аллюзии к известным любимым мной режиссерам, здесь, в конце концов, чеховские мотивы и проблемы из Достоевского - нужны ли еще подтверждения, что госпожа Литвинова отнюдь не глупая блондинка с образом вечной кокетки-кокаинетки из начала XX века?

4). Музыка Z - я промолчу, все уже высказались, я присоединяюсь к восторженным откликам.

Катарсис.

10 из 10

Это совершенно особенное произведение на границе между театральным спектаклем и художественным фильмом. Настоящая сказка, пусть и не без тёмных моментов, которую приятнее всего смотреть зимним вечером, когда на улице вьюга, и есть только один вариант согреться: любовь. Ну ладно, два. Ещё шампанское.

Сюжет

Большая семья, читай, клан, где правят женщины, отмечает Новый год. Обязательное условие для каждого члена семьи: быть на Новый год в фамильном особняке, быть вместе со всеми и пить шампанское, когда часы пробьют тринадцать раз. Шутка ли — иметь тринадцатый (или двадцать пятый) час, чтобы укрыться между небом и землёй от той самой канцелярии, откуда бы та ни пришла? Между небом и землёй, между реальностью и фантазией, между миром живых и мёртвых, на границе между давно утраченным прошлым и никогда не наступающим будущим, среди северных земель обитает клан во главе с Алисой и её дочерью Маргаритой. Времена матриархата, когда правительницы Северных полей с тринадцатым часом в запасе были свободны, счастливы, щедры и даже расточительны — и жили в ожидании любви. Без любви.

Мы видим семейное торжество из года в год. Маргарита ждёт своего единственного из года в год. И надеется на внука, а потому с радушием принимает невесту своего сына Бенедикта в один из праздничных вечеров. Однако жизнь распоряжается судьбами клана по-своему, и тогда любые праздники, мечты, надежды, узы, встречи, шутки, наряды, яства и напитки теряют свой смысл. Теряет смысл всё — без любви. И из года в год каждый праздник становится всё более скудным. В землях полей зарождается гниль, подтачивающая все ценные запасы; вокруг дома в саду то и дело снуют крысы; деревья врастают в стены и разбиваются стёкла; особняк ветшает, а людей за праздничным столом становится всё меньше...

Это выглядит как распад империи: никто не заметил, как вдруг всё стало рушиться. Точнее, никто не хочет этого замечать. Этот закат — он забрезжил ещё в разгар дня, и преследует, и преследует членов семьи до самой ночи.

Маргарита, словно стержень, держит вокруг себя всех — пока может. Она поддерживает сына, присматривает за Алисой, советуется с сестрой Лоттой и одёргивает племянницу Аду, когда та излишне увлекается едой. Матриархат в лице Маргариты — это не отсутствие мужчин, наоборот: это любовь, забота, поддержка — для сына, для кузена. И бесконечное ожидание того самого, вечного — в семье однолюбов иначе и быть не может. Это ожидание делает её бессмертной: оно не заканчивается, не возвращается — не наступает любовь. И женщина продолжает ждать — и жить. Как и её семья, которая, тем не менее, постепенно редеет и будто бы чахнет и распадается. То ли никто, кроме неё, не обладает такой сильной волей, то ли не знал и не узнает, что такое любовь на самом деле. То ли именно любовь и манит куда-то вдаль от семьи и даже жизни, суля вечное счастье на границе миров.

Так или иначе, пока это возможно, из года в год, от одного застолья к другому Маргарита старается уберегать семейный очаг. Она надеется на счастье для каждого. Она ждёт счастья и для себя. Но сын несчастен, невестка несчастна, сестра постепенно теряет рассудок, племянница хочет другой жизни — и ничего с этим прекрасная королева Марго поделать не может. А маленький частный мир одного северного клана продолжает плесневеть и сыпаться.

Кажется, всё это время кажется, что «Северный ветер» — это такая аллегория. На разрушенный, некогда прекрасный мир. На закат какой-то прекрасной империи. На извечно разрушительный стереотип о правящих женщинах. Да что угодно это могло быть. Но на деле это про любовь.

Про любовь

Без любви всё распадается, хаотично, неконтролируемо. Это основная мысль картины. Про это говорит и Маргарита — всем своим существом. Про это говорит и Рената Литвинова. Без любви всё умирает. И только бесконечная вера и надежда в ту самую любовь наделяет Маргариту бессмертием, вечной жизнью — в ожидании, из-за ожидания. Матриархат здесь — вынужденная необходимость без мужчин и в ожидании мужчин. Которые могут никогда не прийти...

Ту разруху, которую запустила одна трагичная случайность в фильме, может остановить лишь любовь. Но чья любовь? Какая? Это утраченная возлюбленная одного из героев или тот мужчина, которого Маргарита ждёт десятилетиями?

Пока любовь не вернётся, мир вокруг клана — физический и нематериальный — продолжит гнить и разлагаться. Всё изменится, если только сын Маргариты всё же возьмёт на себя управление. Но способен ли он это сделать? Есть ли у него сила, есть ли у него любовь? Вопрос, на который весь фильм ждёшь ответа. Пожалуй, картина отвечает даже на незаданные вопросы. Откликается через эстетику, юмор, самые разные иллюзии, надежды и мечты персонажей. Получается очень многослойно. И всё-таки, в сердце ветра всё равно любовь.

О спектакле

Изначально «Северный ветер» — первая для Ренаты театральная постановка. Спектакль длительностью 1:50, плотный, насыщенный, включающий почти сотню новогодних ужинов в одной семье за одним столом. И, конечно, он изменён для экрана по законам кино, телеспектаклем его никто никогда не сможет назвать. Рената принципиально не хотела повторять спектакль, так что те актёры, которые не участвовали в постановке, спектакль до съёмок не смотрели.

Влияние театра заметно: почти всё происходит в одной и той же локации, разве что переоделись, сменили приборы за столом, чуть обновили обстановку. Практически нет никаких улиц, никаких внешних или дополнительных персонажей. Место встречи: дом. Время встречи: канун Нового года. Меняются костюмы, а лица не меняются. Эта камерность влияет на ощущение сказки, на ощущение постановочности и вместе с тем живости происходящего. То ли ты в гостях у этого чудного клана, то ли ты один из них, то ли ты сидишь в партере. И все эти шутки, весь этот едва отличимый от убийственной откровенности, тончайший и очень жизненный юмор Маргариты, весь этот её шарм, манеры, платья — это чарует настолько, что хронометраж становится чем-то совершенно неважным.

В итоге это невероятное сочетание идеи, театральной эстетики, актёрской игры, музыки, красоты — человеческой и материальной, заключённой в постановке кадра, в цветах, в одеждах, в интерьерах, в словах и манерах, буквально во всём.

Но надо помнить, что это сказка 18+. Её можно и нужно смотреть не раз, слой за слоем открывая для себя что-то новое или любуясь башней с часами среди зимнего леса и постоянно выдыхающей дым Маргаритой. А то и вовсе наблюдать за тем, как отсутствие любви останавливает стук сердец и даже пульс самого мира, без которого красиво и беспощадно разрушается каждый кирпичик каждого отдельно взятого клана.