Всё, что поначалу кажется странным, не логичным, агрессивным - складывается в разумную конструкцию, стоит только приложить фильтр поэтической метафоры. Кино последнее время превратилось в газету. Плоская повествовательная форма уничтожила дух, изначально заложенный в художественном произведении. И вот! Кто бы мог подумать, что рестарт сможет предложить женщина. Зайдя в эту жижу однотипного повествовательного болота, с жанровым кино, ну типо, с хоррором, она смогла подорвать пуканы всем заплесневелым режиссёрам современности.

У кино снова появился шанс называть себя искусством. А что такое искусство? Это событие, которое не может быть не замеченным и рвёт пуканы занудам и консерваторам.

Итак, ближе к телу.

Что же такое Титан? — Это поэтическое высказывание языком нового кинематографа.

А что же тут нового? — Да, конечно, видали мы поэтический киноязык и раньше, но здесь полностью отбрасывается реальность, как ненужный атавизм, и не стоит к этому фильму прикладывать термины старой школы, лучше сразу перейдём к догмату.

1. Идея на первом месте. Она не проговаривается, а подаётся в символической форме. Семантика на уровне вашего воображения. (именно поэтому у фильма так много интерпретаций и все разные, разные. «… мы хотели быть чистыми, стали грязными, грязными…»

2. Образная форма.

3. Использование многообразия киноязыка для повествования. Как следствие минимум диалогов.

Чтобы такая конструкция была живуча, режиссёр пошла на хитрость и завернула своё детище в обёртку трэш хоррора. Быстрый темп, драйвовая музычка, сцены насилия, гарантировали быстрое погружение в мякоть продукта. Зритель и оглянутся не успел, как оказался в ловушке. Вторая половина фильма не изобилует сценами насилия, здесь происходит кое-что позабористее, — ЛЮБОВЬ, бессмысленная и беспощадная.

Все дороги ведут в РАЙ. А в раю уставший БОГ, принимающий заблудшего сына, который по новым канонам современного общества не может быть мужского пола, поэтому он трансгендерный перевёртыш. Это подчёркивает его половинчатая причёска. Но в когорте ангелов - спасателей из МЧС нет места ни женскому, ни транс гендерному. В итоге, в сцене, где спасатели на вечеринке обнаруживают женскую сексуальность в «сыне божьем» - их обжигает, не свойственное им чувство, стыда. Не хочется вдаваться в подробности остальных сцен и их интерпретации, потому что именно личные интерпретации и создают фильм. Ведь фильм — это совместное творчество режиссёра и зрителя. Но только если фильм является произведением искусства. Этот фильм оценили на международном кинофестивале в Каннах главной премией. А это уже событие. Осталось только научиться его смотреть.

Не у каждого есть дар воспринимать поэтический язык. Как комментировал Л. Толстой стихи А. Пушкина: «…его лошадка снег почуяв, несётся в гору как-нибудь…», - ну как это лошадка может чуять снег! А это «как-нибудь» вообще, какое-то недоразумение!

Поэтому, ребята, для кого-то этот фильм – высший пилотаж, а кому-то недоразумение.

Создательница провокационного «Сырого» Жюлия Дюкурно уверенно берёт новые высоты: «Титан», получивший в 2021 году Золотую пальмовую ветвь – весомое тому доказательство. Точнее, это фильм, которому не нужно никому ничего доказывать.

Безумный и манящий, жестокий и милосердный, алогичный и совершенный, как застывшая кровь в жидком железе. В нём уже не чувствуется некоторой нотки эксперимента, обычно присущей работам дебютантов: так «Сырое», дебют Жюлии, играло с восприятием зрителя, пытаясь размыть границы предубеждений, но сохраняя потенцию увеличительного стекла, через которое сам автор тщится разглядеть нечто для себя новое. По ощущениям, «Титан» не что иное, как чрезвычайно уверенный прыжок через это стекло с намерением разбить его вдребезги: Дюкурно больше не увеличивает и не ищет. Она уже нашла. Она взрастила собственного монстра.

В контексте времени история про девушку с пластиной в голове технично и скрупулёзно разламывает на части кучу и кучу стереотипов (в основном гендерных), выдуманных социумом. Сам сюжет хронологически строится как путешествие из грязи – в чистоту, от чёрного – к белому, через ночь – в день. Горячие эротические танцы на машинах, ведущие к фанатскому харрасменту – картина старого мира. В нём дети попадают в аварии, семьи остаются безмолвно несчастными, а взросление знаменуется первым оргазмом. Алексия – некий маячок перемен, поначалу не вызывающий подозрений, но постепенно дающий трещину в скале консервативного «уходящего», завтра – прошлого. Трещина разрастается и образуется пропасть, чья цель – сожрать знакомую, привычную систему и переварить в незыблемую новизну.

«Маячок» плавает от события к событию, самостоятельно, нахрапом порождая большинство из них: реальность поступила с Алексией так, что иного выхода не нашлось. Пластина в голове действует как запускающий триггер. Внедрение в тело инородного предмета и соединение с ним до конца жизни – то, что априори идёт против природных законов. Люди и титан – несовместимы, точнее, люди рождаются не титановыми. Но с момента окончания спасительной операции Алексии становится ясно: мир знает миллиарды способов перечеркнуть собственные правила. Жюлия Дюкурно, в свою очередь, свято следует его трансгрессии, продолжая насыщать плоть созданного киноязыка шокирующими подробностями.

Впрочем, шок здесь – лишь эмоция, за возникновением которой стоит череда несовместимостей одного и другого: даруя короткую дань картинам старого мира, мы не очень-то удивляемся женскому стриптизу в маскулинной обстановке посреди машин. Так звучит прямолинейнее, примитивнее, проще. Гораздо сложнее понять и принять возможность более изощрённых и извращённых фантазий, транслируемых впоследствии. Роли, розданные на этом балу чудовищ, меняются как в калейдоскопе, пока сами персонажи теряют или видоизменяют опознавательные признаки. Мужчины присваивают женские черты, женщины – мужские. Гендерная и любая другая идентичности обретают свойство пробивать скорлупу искомого предназначения в зависимости от нахлынувших обстоятельств – насквозь, напролом, со всего размаху. Вот в чём первоисточник шока. Дюкурно сталкивает лбами планеты в космосе дурного и прекрасного, делая дурное – прекрасным, а прекрасное – дурным. И если глаза наши видят одну лишь тьму, то внутри тьмы шаг за шагом пробивается свет. Если уродливость кожи этого фильма, его визуальная нагота, испещрённая гниющими ссадинами, нацелена спровоцировать аудиторию, дать ей возможность свихнуться в поисках логики и истины, то внутреннее в «Титане» наивно и чисто, как любовь устами младенца. Любовь, не нуждающаяся в ответе. Любовь, которая, как Цербер, охраняет врата Ада, но даёт шанс вылечиться через муки и истязания – ибо такова цена, и нет другой, и не будет.

Решение Спайка Ли и фестивальной комиссии отдать победную «ветвь» боди-хоррору далеко не случайно. Впервые за несколько десятилетий режиссёром фаворита является женщина – полноправно и безоговорочно. «Титан» устами Жюлии Дюкурно озвучивает все наболевшие темы нынешних лет одним обширным криком. В нём всё не то, чем кажется, но также нет ничего, что было бы не актуально. Феминистический месседж – есть. Проблемы алекситимии (не зря главную героиню зовут Алексия, как и её психосоматическое заболевание), агрессии и аутоагрессии – есть. Насилие, нетерпимость, секс и душевные травмы – есть. Тело предстаёт как механизм, через тело говорит боль, телом правит страсть и тело является машиной – машиной любви, машиной ненависти, машиной смерти и машиной рождения. Общество заражено теми же настроениями, оно больше не сплочено – оно хаотично, и каждый в нём – за себя.

Однако вода точит камень, а огонь плавит железо, и «Титан» сегодня – неудобное, жгучее, яростное кино, которое невольно ставит границу между собой и зрителем, но говорит только о зрителе – понемногу о каждом из нас. Однажды огонь одерживает верх, а вода следом смывает его остатки, чтобы очистить мир от пепла и вскрыть его истинную сущность. Тогда мы видим то, что на самом деле. Тогда мы имеем право на правду – на свою, или чужую, или общую. Вопреки многоголосью сомнений, терзаний и чаяний, право остаётся за нами – и больше ничто не в состоянии этого изменить.

9 из 10

Данный фильм после своего просмотра оставляет смешенные чувства, как негативных, так и позитивных. Фильм 'Титан' от Жюлий Дюкорно, триумфатор Каннского кинофестиваля, и многие задаются вопросом - 'За что?' и честно скажу, я сам после просмотра не понял основной посыл данной картины, и стал задаваться тем же вопросом.

О чём фильм? Фильм повествует о девушке которая беременеет в машине удивительным образом, от чего у неё провоцируется всплеск агрессий, причину которого не объясняют, и итог которого становится серия жестоких убийств, что и делает из неё трансгендером. Что, почему и как, ответ ищите сами, вам об этом просветят. Собственно сюжет, как и смысл умом не блестит на мой взгляд, или я не достаточно каши ел что бы понимать такие фильмы.

Радует в фильме только операторская работа, игра со светом, натуралистичность происходящей жести и саундтрек подобранные на ура. У Жюлий Дюкорно после 'Сырого' получилось сделать картину ещё качественнее и более масштабная, но не в плане сюжета, увы.

Тем не менее, это кино не для всех и не для каждого. Я бы ни кому не рекомендовал бы для вечернего просмотра, и каждый имеет свой вкус, так что смотрите сами и делайте свои выводы.

6 из 10

Пожалуй, самый радикальный и мультижанровый победитель Каннского кинофестиваля за последние лет 15-20.

Вторая режиссерская работа Жюлии Дюкурно- это зубодробительный кинематографический микс из настроений, жанров, смыслов, интерпретаций, сдобренный ворохом отсылок и оммажей. Сей набор нарративно-визуальных гиперссылок начинается уже с первых минут повествования, когда длинный пролет камеры по автомобильной выставке завершается страстным танцем главной героини на капоте машины, отсылающий- невольно или нет- к легендарной отвязной сцене из фильма сэра Скотта «Советник», когда Кэмерон Диаз оргазмировала на лобовом стекле авто. И в дальнейшем хронометраж не перестает расцвечиваться явными и скрытыми любовными посланиями к творчеству Дэвида Кроненберга, с его фирменной отталкивающей физиологией бадди-хорроров, или к творениям Дэвида Линча, с их атмосферой липковатой сюрности и очаровательного магического реализма. Нашлось даже место великому и ужасному Стэнли Кубрику: рождение Нового Человека по версии Дюкорно явно перекликаются с финальными кадрами легендарной «Космической одиссеи». Плюс вкрапления классической мифологии: как заявила режиссёрка: «Главные герои фильма — два титана, как будто дети Урана и Геи, земли и неба, сочетающие в себе металл и пламя; всегда готовы к битве. Но они титаны нашего времени. Тело пропитано стероидами, а Алекса носит в своей голове титановую пластину. Если бы они встретились при других обстоятельствах, то могли бы убить друг друга. У меня они создают семью»

По мимо этого «Титан» просто трещит по швам от бесчисленных библейский аллюзий, иронично проговоренных в лоб или искусно вшитых в мизансцены, забавно скроен из множества жанровых лоскутов (тут вам и элементы черной комедии, и слэшера, и мелодрамы, и семейной драмы, и бескомпромиссное авторское высказывание, и вполне себе мейнстримное кино), а история обильно пропитана рефлексией Дюкурно о гендере и муках половой идентичности, о токсичной маскулинности и постфеминизме, о новых типах семейных и любовных взаимоотношений, о проблемах человеческой отчуждённости и какой-то иррациональной агрессии, о целительной силе любви и о спасительной важности самого банального взаимопонимания и принятия.

Из этого разнообразия постановщица выстраивает захватывающее и не перестающее удивлять бесконечными фабульными твистами повествование- подчеркнуто абсурдистское, кричаще метафорическое, визуально безжалостное и порой отталкивающее, но при этом неожиданно эмоциональное, проникновенное и чувственное.

Особенно хочется отметить потрясающий перформанс фотомодели Агат Руссель- дебютантки в большом кино, не побоявшейся пройти завораживающую физиологическую одиссею своей героини. Руссель невероятно органична в образе ригидной Алексы и ловко жонглирует гендерными ролями, пластикой своего тела и яростью взгляда легко компенсируя вербальную скупость персонажа. Так же прекрасен и Венсан Линдон, искусно сочетающий в своем герое тестостероновый мачиз и брутальность с неожиданной чуткостью и щемящей эмоциональностью. Очень эффектный и мощный актерский дуэт.

В общем, восхитительный авторский манифест: хлёсткий, взрывной, провокационный, местами неожиданно гомерически смешной и столь же неожиданно сентиментальный и душевыворачивающий. Один из лучший фильмов года.

Вердикт: Кулик в восторге от этого болота и настоятельно рекомендует!

Открывающий кадр заряжен агрессией, сразу выстраивается ось отец — дочь. Под песню wayfaring stranger (первая библейская мифологема, которых в фильме много; тема страждущего, блудного сына) они едут в машине, девочка доводит отца своим ревущим, непримиримым мотором, он теряет контроль над собой и автомобилем. Далее автоавария, операция, врачи вставляют Алексе в голову титановую пластину — новый человек рожден. С одной стороны, это первый штрих в образе бесчеловечной, иррациональной и деструктивной главной героини, с другой, отсылка к древнегреческим титанам — архаическим божествам, стихийным и неумолимым в своих поступках.

Это все, что мы узнаем о прошлом Алексы. Это все, что нужно для запуска мифотворчества картины. Машина как символ мощи и маскулинности. Именно с машиной связана судьба титанки. Призыв, сотрясающий стены, ослепляющий свет фар, напоминающий присутствие святого духа, непостижимое соитие, и все это сопровождается музыкой наподобие небесного хора.

Алекса склонна к насилию в патриархальном, приставучем мире, от чего за первые тридцать минут фильма возникает ощущение, что смотришь феминистский слэшер. Но когда она начинает набрасываться и на женщин, становится ясно, что мы имеем дело с психопаткой, которая идет тропой огня (оммаж к Тарантино как и песня she`s not there). Красный цвет и огонь появляются на протяжении всего фильма. Психопатка внутри фильма, на метауровне предстает человеком в мире травм и отчужденности. Жестокость это зрелищный код, с которого считывается неконтролируемая и деконструктивная сила Алексы. И по фильму внутреннее инферно не будет понято героиней через анализ или рефлексию, сколько бы зеркал в фильме ни появлялось; оно будет пережито телом.

Поначалу испытываешь лишь эмпатию на уровне физиологии: жестокость героини и главный аттракцион фильма — метаморфоза Алексы от «красивой девушки» в безобразное нечто. Дюкурно пускает ее по всем кругам ада, как бы намекая на то, как может выглядеть метаморфоза, когда сознание человека объято огнём. Смысловой пласт идентичности является для меня наиболее интересным и трогательным в этом фильме. Именно этот пафос, в обрамлении сплава христианского и трансгуманистического мифа, является вызовом традиционным или как минимум (гетеро)нормативным взглядам зрителя.

Вторая и более драматическая часть фильма посвящена сыновстве дочери. Именно с этого момента фильм считывается как драма о принятии человека, человека на сломе и в процессе трансгрессии.

Главное достоинство фильма заключается в его причудливом и амбивалентном сплаве. Начиная с гиперболизированного слэшера, далее по сюжету зритель вовлекается в драму-метаморфозу и может пережить катарсис. Фильм может эстетически не нравится (утонченности в нём мало, приемы фронтальные), но он напрямую обращен к зрителю, и в этом его ультимативная откровенность. Кто отвергнет этот фильм просто за его «безобразность», скорее всего, отвергнет что-то в себе.