Спустя 17 лет после трагических событий теракта на Дубровке, ушедшая в монастырь Наталья внезапно возвращается, чтобы организовать мемориальный вечер. При подписании договора аренды концертного зала надо выбрать цель аренды зала и формальное наименование мероприятия: на выбор даны два-три формальных варианта ('вечер памяти' вписывать нельзя, потому что 'не положено'), одним из которых является 'проведение конференции'.
Рефлексия и реакция сквозь призму художественных произведений на любые трагические события - это вполне нормально и никак не 'пляска на костях' или 'спекуляция' на горе людей и неудобных темах. Нет, конечно, находится место и обратному, но чаще всего авторы вполне отдают себе отчет и в адеквате при переносе случившегося в художественное произведение. Но, как ни странно, почти все громкие и резонансные трагические события в истории современной России негласно упускаются из виду - тот же Беслан, или 'Курск'. Что говорить о захвате заложников в Москве в Театральном центре на Дубровке, где только по официальным данным погибло 130 человек-заложников (а не по официальным 174).
'Конференция' Ивана И. Твердовского, кажется, первый фильм, который открыто и очень громко заговорил о событиях октября 2002-го. При этом Твердовский умудрился деликатно обойти острые углы - в фильме ни разу не упоминается или дается оценка на действия властей и поиска виновных в количестве умерших при спасательной операции, это остается повисшим в воздухе вопросом, на который каждый сам даст себе ответ. Для погружение в атмосферу Твердовский выбирает эффект шоковой терапии, не реконструируя события визуально, а использует вербальные воспоминания 'говорящих голов', происходящих здесь и сейчас. Дополняя эффект погружения и черными одеяниями героини, которая в монашеской рясе до степени смешения похожа на шахидку, и долгими какофоническими сценами, например спуск холодильника или открывающая сцена уборки театрального зала и даже двумя настоящими участниками тех событий - актёров Гоголь-центра Филиппа Авдеева и Романа Шмакова.
На самом деле это очень страшное кино, в котором, кажется, нет ничего страшного, кроме личных трагедий собирательного образа Натальи и воспоминаний нет. Но помимо сквозящего дискомфорта неудобной темы и экстраполяции в сознание - 'а если бы там оказался я', фильм подымает очень важный вопрос - как и каким образом надо осмыслять и, главное, переосмыслять случившееся, которое и не вернуть, и не забыть, но что-то да делать с этим ПТС надо.
Хоть в параллельной независимой секции Венецианского кинофестиваля 'Дни Венеции' (Giornate degli Autori), где прошла премьера, и нет официальных 'раннер-апов' (те вторых и третьих мест) жюри главной награды за режиссуру, присудившее ее 'Китобою' Филиппа Юрьева, отметило, что фильм Ивана И. Твердовского был в тройке претендентов.
В октябре 2002 года, в Москве, на Дубровке произошёл теракт, унёсший сотни жизней. Те, кому удалось спастись, остались один на один со страшными воспоминаниями. После многолетнего затворничества в монастыре Наталья собирает жертв трагедии, чтобы провести вечер памяти. Они встречаются в зале Театрального центра, где семнадцать лет назад потрясающий воображение мюзикл «Норд Ост» обернулся настоящим кошмаром. Для Натальи становится делом принципа реконструировать события трёх октябрьских дней, когда она совершила роковую ошибку, перечеркнувшую всю ею дальнейшую жизнь.
Вообще, надо отметить, что жёсткое, бескомпромиссное, «неудобное» кино Ивана И. Твердовского сегодня выполняет особую миссию – находит на теле общества самые критические воспаления и изо всей силы давит на них. Борьба за право быть собой, принятие себя – с разной тональностью, но одинаково пронзительно эти мотивы звучат в его довольно сложной и многослойной «Зоологии», в запредельно реалистичном «Классе коррекции».
В «Конференции» режиссёр продолжает искать свой почерк и это ему не мешает задумываться о вопросах, которые, образно говоря, выпадают из ежедневной повестки. Пережить теракт на Дубровке, но при этом всё равно остаться вечным заложником – своих страхов, своего прошлого, неизжитых обид. Углубляясь в такие темы, Твердовский не забывает о главном – не щадить своего зрителя. Однако это уже не удары наотмашь, которые были характерны для его предыдущих работ.
В «Конференции» мы наблюдаем что-то вроде психологического террора, почти немого, идущего в сторону эдакой «визуальной пыточной». Немыслимо затянутый общий план, которым начинается фильм – уборщица пылесосит зал – уже практически сразу говорит о том, что режиссёр церемониться со зрителем не будет. Полудокументальное повествование, минимум диалогов, намеренно неидеальные (и этим особенно притягательные) крупные планы – представить какой-либо другой киноязык, когда речь идёт о жертвах страшной трагедии, вряд ли получится. По крайней мере, в системе координат Твердовского, об этом нельзя говорить иначе и почти с самого начала фильма ты соглашаешься на эти правила игры.
Чувствуется, что режиссёру недостаточно просто выйти за рамки, казалось бы, устоявшегося фестивального жанра. В своём исследовании он идёт дальше и берёт не просто истории участников событий, а сажает в кадр реальных бывших заложников. Артисты Филипп Авдеев и Роман Шмаков сыграли практически самих себя, чуть ли не впервые рассказав о том, что им пришлось пережить в те октябрьские дни.
На этом фоне актёрская работа Натальи Павленоковой (которую Твердовский снял во всех своих заметных картинах) позволяет излишне документальной «Конференции» оставаться всё-таки художественным фильмом. Страшным, беспощадным, наглядно показывающим, что для жертв этой трагедии время остановилось. Они навсегда остались там, в октябре 2002-го. Непрощённые кем-то, не простившие кого-то. В первую очередь – себя.
Что ужаснее – потерять своих близких или позволить собственным страхам разъесть свою жизнь до основания? Жестокий вопрос, на который больно искать ответ. Твердовский, как и любой тонкий художник, направляет его в толпу, а затем устраняется, говоря: «А теперь вам с этим жить». Вероятно, благодаря такой честности, фестивальная судьба картины не ограничится только «Лучшим сценарием» на «Кинотавре». «Конференция» вошла в лонг-лист «Золотого глобуса». А там глядишь, наши «львы» и «орлы» подоспеют. А «куропатки» – это для другой категории зрителей. О ней Твердовский уж точно не думал, снимая этот фильм.
