Крайне странное произведение. Два раза в начале фильма мне заявляют, о том, что история на реальных событиях. Почему два раза? Потому что в два раза правдивее? Ладно, оставим факты, я их не знаю.
Итак, еврей прикидывается персом, что спасает ему жизнь. Не успел парень выдохнуть, как узнал, что теперь он будет учить нацистского офицера фарси. Вот это попал так попал! Однако, к моему удивлению, парню удаётся легко обдурить представителя высшей расы. Тут вопрос к наивности арийца. Он довольно легко позволил вешать ему лапшу на уши.
Фильм шёл два часа, но я не могу вспомнить какой-либо фрагмент в пользу картины. Вот хоть убейте, не помню. Словно смотрел и сразу стирал у себя в голове. Это второй вопрос к качеству сюжета.
Далее вопрос к изображению нацистов. История происходит в концлагере, где антагонистов играют, как женщины, так и мужчины, между которыми происходят любовные линии, которые ни к чему важному в сюжете не приводят. Кроме этого некоторые из них наделены крайне сильной агрессией по отношению к главному герою. Мне бы хотелось узнать почему? Ну почему этот нацист так его не любит, что аж кушать не может? Просто потому что он нацист? Вот само напрашивается какое-нибудь дополнительное объяснение к его поведению.
По сюжету проходит целых три года и за эти три года ничего не меняется, кроме перехода обращения с «вы на «ты» между офицером и евреем. Я вот вроде не засыпал, поэтому так и не понял, когда и почему они подружись? Просто в какой-то момент пленник обратился к захватчику на «ты» и всё пошло по красоте. Парень сразу зажил, условно, хорошо. Кушать стал как человек, тушёнку в бараки для парней таскать начал, одёжку сменил. А где собственно причина дружбы? Потому что много времени прошло?
Ну, ребята, в хорошем кино всё не так работает. Учите фарси кого-нибудь другого.
Многим знакома такая особенность поведения кошек, как 'игра с мышью'. Ученые-этологи объясняют это тем, что все приемы охоты у кошек инстинктивны, закреплены генетически. Она просто не может убить мышь 'неправильно' (как и отпустить). Поэтому, если мышь поймана, но 'не так', кошка начинает с ней... играть - чтобы найти нужный ракурс для 'правильного' укуса.
Сюжет фильма Вадима Перельмана 'Уроки фарси' - человеческая игра кошки и мышки. В нацистский пересыльный лагерь где-то во Франции или Австрии (снег, елово-пихтовые леса - это альпийские предгорья или Альпы), попадает перс Реза. Офицер лагерной охраны, гауптштурмфюрер (в иерархии СС - капитан) Клаус Кох (кто он по должности - неясно; в фильме заявлено, что это простой повар, но ведет он себя как один из высших чинов лагеря, где-то на уровне замначальника), требует от перса научить его разговаривать на фарси. Без грамматики, синтаксиса и тому подобной филологической лабуды - просто разговаривать. Упрощенный А1 по германской шкале знания языков.
На самом деле 'перс Реза' - бельгийский еврей Жиль Кремье, чудом уцелевший во время очередного 'решения еврейского вопроса'. И никакого языка фарси он не знает. Более того, и лагерная охрана сильно подозревает, что он не перс, и даже повар-фюрер Кох.
Однако 'решать еврейский вопрос' надо по правилам. Ordnung uber alles!
И начинается страшная игра кошки с мышью. Особенно страшная тем, что ведут ее не животные, а люди.
Необходимо пояснить, что на самом деле имеется в виду, когда говорится, что 'фильм основан на реальных событиях'.
С одной стороны, история эта - чистый вымысел. Правда, во время съемок создатели считали, что сценарий (созданный по рассказу Вольфганга Колхаазе 'Персидский для капо') создан на реальных фактах, и истина вскрылась только после окончания съемок.
С другой - Иран сохранял дружественный нейтралитет к Германии во время войны, а некоторые иранские дипломаты снабжали евреев иранскими документами для выезда из Германии. И невероятная история, рассказанная в картине, в принципе фактологична - особенно если забыть, что дружественный к Германии шах был свергнут уже в 1941 при содействии советской и английской армий, а в 1943 году Иран объявил Германии войну. Так что с датами у ленты не все ладно.
Ключевой для драматургии фильма момент - убедительность того, как 'перс Реза' создавал 'язык фарси', которым учил Коха. Конечно, создать целый язык с нуля без соответствующего образования нельзя (и 'Реза' вполне это осознает). Но ведь реально нужен не целый язык, а упрощенный А1 - а для него нужна в первую очередь лексика! И 'Реза' начинает создавать лексику, сначала бессистемно, но затем - уже на основе собственной семантики, ассоциируя каждое слово с образом того или иного заключенного, проходящего через лагерь.
С точки зрения современных концепций философии языка как системы, логически стройной во всех своих элементах (в том числе и в лексике) - это попадание в точку. Основа любого языка - это семантика, и как раз семантика у 'персидского языка' фильма есть.
Очень исторически убедительно показан в картине и немецкий лагерь. Парадоксально, что эта историческая убедительность основана не на традиционном доскональном следовании реальным фактам (как раз с этим у картины есть серьезные проблемы), а на реконструкции лагерной повседневности, начиная от декораций лагеря (основой стали фотографии и кинохроника немецкого лагеря в Эльзасе) и заканчивая обитателями лагеря. Ни охранники, ни заключенные не выглядят здесь ряжеными, хотя больше всего сценаристам удались именно охранники: люди, для которых самые страшные преступления XX века, в том числе массовый геноцид - лишь нудная бытовуха.
Известно, что первоначально 'Уроки фарси' собирался снимать Тимур Бекмамбетов, но по неясным причинам его заменил Вадим Перельман. Как исключение здесь замена режиссера в ходе осуществления проекта пошла картине на пользу. Во-первых, поскольку Перельман элементарно талантливее, во-вторых, потому что Перельман как режиссер (в отличие от Бекмамбетова) ясно понимает, что такое - человеческая трагедия. Это было заметно даже по сериалу 'Измены', не говоря уже о более раннем 'Доме из песка и тумана'. И Перельман показывает жизнь лагеря как трагедию в ее классическом смысле. Когда преступление становится роковым не только для жертвы, но и для преступника, и именно потому, что это - преступление.
В фильме заметна и художественная эрудиция Перельмана. Это не только знание известной лишь в узких кругах киноклассики (например, советского фильма 'Воскресный день в аду'), но и произведений живописи (в том числе советской), касающихся этой тематики (например, одна из сцен финала воспроизводит композицию картины Кукрыниксов 'Конец').
Нельзя не отметить также саундтрек картины. В целом лаконичный по стилистике (только классическая инструменталистика), он тем не менее полностью гармонирует с тем, что происходит на экране.
К сожалению, 'Уроки фарси' - фильм не без минусов. Причем главный их источник - не историческая недостоверность (как раз с этим здесь можно смириться), а тоталитарная эстетика, в которой был задуман (и частично снят) фильм. Возможно, если бы ленту с самого начала делал Перельман, этих минусов было бы меньше, но 'Уроки фарси' задумывались-то под блокбастермахера Бекмамбетова! А так - целый ряд эпизодов в фильме просто не нужны, но они есть: для манипуляции зрителями и для маркетинга. Это, например, первые восемь минут картины, абсолютно дурацкий эпизод, где нам сначала с высоты показывают едущую в крематорий повозку с обнаженными трупами, а в следующем кадре - эту же повозку, но... с одетыми трупами. Так, чтобы было страшно, но чтобы не завысить прокатный рейтинг! Или эпизод, когда американским офицерам перечисляют по памяти погибших в лагере, и они начинают плакать.
Беда в том, что после 'Списка Шиндлера' тема холокоста стала в Голливуде модной, а следовательно - с ней работают по правилам съемок блокбастеров. Когда протагонист - антагонист, это ангел и дьявол, когда логику повествования заменяют спецэффектами и эмоциональной манипуляцией, и когда зрителя считают безмозглой биомассой. Почему нередко 'современный фильм о войне' и ассоциируется у зрителя с оголтелым трэшем, в духе бекмамбетовского 'Ночного дозора'.
Но, к счастью, 'Уроки фарси' снимал все-таки Вадим Перельман.
Почерк настоящего художника распознать нетрудно - он узнаваемый, но неповторимый. Я говорю не про режиссуру, но про операторскую работу (Владислав Опельянц) и музыкальную составляющую (Евгений Гальперин). При просмотре 'Уроков' в голове невольно возникают образы из 'Богини' Литвиновой и музыка из 'Нелюбови' Звягинцева.
Надо признать, что кино это драматургически весьма сильно провисает: можно ли поверить, что все так и было на самом деле? - вряд ли. С эмоциональной стороны все достаточно манипулятивно - к финалу сентиментальные приступы у зрителя рассчитаны как по нотам.
Но, отвлекаясь от этих недостатков, стоит упомянуть о том, чем фильм цепляет и почему его не стоит 'сдавать в утиль'. Это, безусловно, фантастическая тяга к жизни, которую питает названый перс Жиль Кремье: ради неё он создает вымышленную реальность, ведомый волей спасительного случая. И проблема в том, что вымышленная реальность рано или поздно, как в рассказах Фланнери О'Коннор, разбивается о настоящую, и обычно без жертв не обходится.
Здесь так же стоит отметить, что Клаус Кох, в доверие к которому проник Жиль, тоже на самом деле не тот, за кого себя выдает: будучи немецким офицером, он планирует после войны покинуть страну, в которой, по мнению его окружения, должен победить фашизм. Не исключено, что Клауса тянет к Жилю именно потому, что он видит эту двойственность натуры, вот только видит искаженно: для него Жиль, наоборот, перс, которого его подчиненные считают евреем. Парадокс задумки в том, что оба героя, по существу, должны умереть только из-за того, какой национальности они принадлежат (один внутри фашистской идеологии, другой вне ее) - и вот в этом и кроется значительность картины и абсурдность мирового устройства, вешающего на людей более или менее смертоносные ярлыки.
Фильм достаточно умеренно передает ужасы войны, ставя, на мой взгляд, первостепенным вопрос о парадоксе человеческой жизни. Расстрелы и смены заключенных показаны рутинными, что само по себе и страшно, и оттеняет главную проблему. Все ужасы программы уничтожения евреев и её бесчеловечно технический характер показаны в психологическом романе 'Благоволительницы' Джонатана Литтелла, который гораздо более реалистичен и который ставит иные вопросы, нежели 'Уроки фарси'.
Во время самого разгара Второй мировой войны пленный еврей, для того чтобы выжить в немецком концлагере, выдаёт себя за перса и успешно преподаёт нацистскому офицеру гауптштурмфюреру Клаусу Коху уроки фарси. Как мы видим, еврей оказался таки не прост. Аннотация фильма звучит как начало циничного анекдота. Действительно, многое из происходящего на экране невозможно воспринимать иначе как абсурд в духе немецкоязычного писателя еврейского происхождения Франца Кафки. На мировоззрение и художественный стиль последнего, в том числе повлияли ужасающие в своей жестокости и бессмысленности события Первой мировой войны. Элементы литературного языка кафкианского абсурда, возникшего под влиянием одной мировой войны, вполне уместно конвертировать в киноязык, повествующий о страшных событиях Второй мировой войны, и выдать за «уроки фарси». Таким образом, в то самое время, когда находчивый еврей учит несообразительного арийца вымышленному языку, режиссёр этого действия Вадим Перельман учит зрителя воспринимать ужасающие события 2 мировой войны на языке Кафки. Помимо вышеупомянутого абсурда, этот язык сказывает темы:
- экзистенциальной тревоги перед судьбой и (практически неминуемой в концлагере) смертью
- очевидная банальность и нелепость зла (неслучайно, в фильме такой акцент делается на раскрытии взаимоотношений в среде нацистов)
- отчуждения человека от судьбы его народа и одиночества перед лицом смерти (о чём свидетельствуют сцены перевода всего лагеря, кроме главного героя, и сцены кормёжки гг пленных евреев баландой)
- сохранение у пленных даже в дегуманистических условиях концлагеря ростков надежды и добра (солидарность, взаимовыручка и добровольные жертвы собой ради жизни других)
На какие только ухищрения не готов пойти самый обычный человек ради сохранения собственной жизни! Он может выдумать и сказать что угодно. Но сочинить не просто ложное высказывание или даже целую непротиворечивую систему таких высказываний, а выдумать лексикон неизвестного языка – является по-своему подвигом изобретательности и жизнелюбия. Творческие способности, стимулируемые страхом смерти, поистине творят чудеса великие! Но образ «ловкого еврея» не единственный стереотип, активно эксплуатирующийся в данном фильме. Крайняя педантичность, пристрастие к свинине и прочие стереотипы о немцах в форме тонкого юмора присутствуют в уроках фарси. Вообще немцы представлены здесь самым сатирическим образом. Чтобы показать явное несоответствие декларируемого во время войны арийского благородства с реальным их состоянием, на первый план «уроки фарси» выдвигают дегенеративное убожество эсэсовцев. Например, непревзойдённая глупость немецкого офицера Коха (уже само имя которого вызывает непроизвольную ассоциацию с туберкулёзными палочками). Гауптштурмфюрер Кох даже сам не знает, зачем вступил в фашистскую партию. Его привлекли видимый блеск и успешность нацистов, завербовавших его в свои ряды в 1932 году прямо на улице. Это яркий пример банальности и нелепости зла. Также «уроки фарси» показывают подлость, склонность к интригам, пошлость, нравственное разложение (проявляющееся даже в таких самых банальных вещах, как подглядывание в женском душе) немецких солдат. Сцена пикника ССцев на природе – это страшная картина пира во время фашистской чумы, расползающейся по всей Европе. Также хочется упомянуть ещё одну запомнившуюся сцену из фильма. Бессмысленный и смертоносный «сизифов труд» заключённых в каменоломне - это выразительная аллегория для всего происходящего во время войны абсурда.
В самом начале фильма один еврей говорит другому (главному герою), что теперь можно забыть о соблюдении божьих заповедей. Однако гг, вопреки этой расхожей среди малодушных в условиях войны максимой, оказывает помощь другим заключённым и даже готов пожертвовать собой ради едва знакомого человека! Но самый важный для современного зрителя урок он преподаёт тем, что сохраняет в живой памяти имена людей, которые прошли через адские жернова концентрационных фашистских лагерей.
Если человек обладает недюжинной волей к жизни, то под страхом смерти он готов пойти на любой отчаянный и самый дерзкий поступок ради шанса просто выжить. История знает десятки, если не сотню, примеров, когда фантазия людей изобретала самые одиозные способы продлить своё существование. Особо показательные случаи имели место в годы Второй мировой войны, когда сотни евреев, пытавшихся спастись от Холокоста, шли на любые ухищрения. Один из таких случаев представлен в художественном фильме Вадима Перельмана «Уроки фарси».
Синопсис Северная Франция, 1940-е годы. Горстка евреев, пытавшихся сбежать в Швейцарию, была поймана конвоем нацистов, которые без промедления расстреляли всю группу. Выживший Жиль, который незадолго до трагедии обменял свой бутерброд на книгу на персидском языке, притворяется персом, что становится для него шансом на спасение, поскольку начальник столовой для офицеров в ближайшем концлагере Клаус Кох как раз ищет перса, чтобы выучить фарси и после войны переехать в Тегеран. Не зная ни слова на персидском, Жиль выдумывает несуществующий язык, которому обучает Коха, каждый день опасаясь, что его ложь, наконец, всплывёт наружу.
Игра актёров. В первую очередь фильм следует отметить за игру задействованных в нем исполнителей. Так, произвел вполне приятное впечатление аргентинский актер Науэль Перес Бискаярт в роли Жиля, которые на протяжении нескольких лет вынужден каждодневно жить под давлением не отступающего чувства страха, который из частой паники спустя долгое время внезапно превращается в полное безразличие к себе и своей жизни. Также понравилось исполнение немецкого актера Ларса Айдингера в роли Клауса Коха, который, с одной стороны, однажды, последовав за толпой, вступил в ряды организации, чьи идеи были заведомо обречен на провал, хотя он вроде как по-прежнему верит в них, а с другой стороны, мечтает о тихой мирной жизни подальше от того бардака и хаоса, частью которого он остается.
Режиссура. На мой взгляд, Вадим Перельман сделал всё возможное, чтобы максимально тонко подойти к изображению самой ситуации, показав её не банальной историей о выживании, а превратив в сложную психологическую драму о человеческих взаимоотношениях на фоне войны. Да, фильм начинается, как стандартная военная драма про Холокост, где мы видим знакомую ситуацию зверского убийства невинных людей нацистами. Выживший Жиль, назвавший себя персом, оказывается в концентрационном лагере, где должен обучить начальника столовой Коха фарси, хотя сам им в принципе не владеет. Здесь могла бы развиться история об изобретательности и хитрости Жиля, но всё это остается за кадром, потому что в центре внимания оказываются взаимоотношения Жиля с Кохом. Сначала между складывается по понятным причинам взаимная враждебность и недоверие, но, как только благодаря фантазии главного героя все эти шероховатости удается нивелировать, между героями складывается не то доверие, не то дружба, не то что-то большее. Для самого Коха Жиль – это уже не инструмент, а живое существо, которое он не сможет оставить в беде, или ради которого сам будет готов рискнуть многим.
Сценарий. Фильм является вольной экранизацией рассказа немецкого писателя и сценариста Вольфганга Кольхаазе «Персидский для капо». Действие происходит в оккупированной Франции в 1942 году. Главный герой бельгийский еврей Жиль оказывается в плену у нацистов вместе с другими евреями, которые, как и он, хотели укрыться в Швейцарии, но были взяты врасплох. Отвезя группу глубоко в лес, нацисты незамедлительно расстреливают всех, кроме Жиля, который от страха падает наземь до того, как раздались выстрелы. Поскольку незадолго до этого, он обменял бутерброд на старинную книгу на персидском языке, героя выдает себя за перса. Хотя для солдат перс – такой же «унтерменшен», один из них вспоминает, что начальник столовой в концлагере Клаус Кох как раз ищет перса, за которого обещает дать несколько банок тушенки. Оказавшись в кабинете Коха, Жиль выдумывает историю своего персо-бельгийского происхождения, за что получает поблажки. В обмен на них он должен обучить Коха фарси, поскольку тот намерен после войны переехать в Иран и открыть там ресторан немецкой кухни. Проблема же заключается в том, что герой вообще не владеет фарси, а из ситуации как-то надо выпутываться. Поскольку вокруг царит война, а найти настоящего перса – дела случая, Жилю ничего не остается, кроме как выдумать свой собственный фарси. Проходят годы, и герои уже спокойной общаются между собой на несуществующем языке. И вроде конце войны уже близок, и вроде её итог мы все знаем, но нам всё равно интересно, а чем же закончится история этих «уроков фарси».
Итог. Как бы российские критики не окрылили фильм во время его премьеры на Берлинском кинофестивале, всё-таки, на мой взгляд, «Уроки фарси» можно отнести к весьма достойной работе. Преимущество фильма заключается в том, что это не очередная история про Холокост, а именно история о том, как на фоне войны, Холокоста, постоянного страха и жестокости по-прежнему могут существовать дружба и простые человеческие взаимоотношения и уважение. Поэтому рекомендую к просмотру.
1942 г. Поддавшись уговорам, бельгийский еврей Жиль меняет кусок хлеба на старую книгу персидских сказок, еще не зная, что скоро этим спасет себе жизнь – чтобы избежать расстрела, он выдает себя за перса. В итоге мужчина оказывается в концлагере, где ему находят работу на кухне по руководством офицера Клауса Коха. И все бы ничего, но Кох, прознав об экзотической этнической принадлежности узника, желает брать у него уроки фарси, поскольку мечтает после войны уехать в Тегеран и открыть там ресторан. Понимая, что у него нет другого выхода, Жиль придумывает незнакомый для себя язык с нуля, выдавая редкостную тарабарщину, которую, помимо преподавания Коху, ему необходимо запомнить и самому.
Имя Вадима Перельмана, выходца из СССР, ставшего впоследствии американским кинорежиссером, прогремело еще в 2003 году, когда его дебютная картина, отличная драма «Дом из песка и тумана» удостоилась трех номинаций на «Оскар» и была очень тепло принята критикой. Увы, после столь яркого почина Перельман не снял ничего особо выдающегося, переключившись на российский кинематограф, где он работал над сериалами вроде «Измен» и фильмами «Купи меня» и «Елки 5». «Уроки фарси», чей сюжет можно назвать интерпретацией рассказа Вольфганга Колхаазе «Персидский для капо», определённо хочет послужить камбэком Перельмана в ряды серьезных и респектабельных режиссеров, хотя выдавать внушительные авансы картине пока еще рано.
Если говорить о чисто внешней стороне фильма, то выглядит он ничуть не хуже голливудского производственного кино на военную тему, учитывая, что продакшеном занимались Беларусь, Россия и Германия – музыка братьев Гальпериных задает необходимый эмоциональный тон, а картинка оператора Владислава Опельянца качественно выстраивает атмосферу, не перебарщивая с глянцем. Проблемы лежат в области драматургии и режиссуры, крепких, но не достаточно сильных, поскольку сюжет имел такой дикий саспенс в своем потенциале, что на протяжении двух часов «Уроков фарси» зритель мог бы грызть ногти почаще, чем при просмотре незабвенной сцены в «Списке Шиндлера», когда детей и женщин по ошибке отправили не в тот концлагерь. Здесь же драма выстраивается в формате конфликта двух личностей и их мировоззрений, когда Жиль все время учит свою какофонию, придумывая, как обозвать тот или иной предмет, а Кох доверчиво ему внимает, даже не думая каким-то образом проверить правдивость информации, устраивая истерику лишь из-за одного подозрительного омонима.
Обучение, к слову, также прописано весьма поверхностно и как-то не заостряет на себе режиссерское внимание, хотя следовало бы, поскольку вопросы языка, взаимопонимания, человеческого равенства и, в особенности, того материала, на котором Жиль создает свой собственный словарь, являются ключевыми для сюжета. Авторы не думают о том, что в лингвистике существуют и другие семантические единицы, помимо лексики – проще говоря, для разговора на чужом языке нужен не только набор слов, но и грамматика, их систематизирующая, а этот момент самым откровенным образом обходится стороной.
К другим спорным моментам относится странный юмор, где шутки про пенис сильно диссонируют с мрачным и сугубо драматическим настроением, а также некоторая картонность всех остальных персонажей, представленных шаблонным функционалом. И все же кино умудряется зацепить – в основном, благодаря хорошему актерскому дуэту, в котором особо искусно трансформирует своего героя Айдингер, отказ Перельмана от ненужных смакований лагерных ужасов и его умение балансировать на грани мелодрамы без манипуляции, а также превосходная идея, лежащая в основе изобретения Жилем нового языка, превращающая торжество силы человеческого духа в масштабную и почтительную дань Памяти всем погибшим.
Развитие средств массовой информации обнаружило себя с ожидаемой стороны. Летописцы всех мастей пытаются дать оценку событиям той или иной эпохи. Тема Второй мировой войны, к сожалению, становится разменной монетой. Свидетелей все меньше, свидетельств все больше... Всегда лучше воспринимаются личные истории для оценки происходящего вокруг. 'Уроки фарси' - одна из таких историй, история интересная, обещающая. В попытке избежать расстрела на пути в концлагерь герой фильма выдает себя за перса. На счастье или на беду, но легенда главного героя совпадает с желанием немецкого офицера, состоящего в руководстве лагерем, овладеть персидским языком. За основу изучаемых слов (а герой не владеет языком фарси) берется список узников лагеря, благо немцы всегда с почтением относились к законам бюрократии. Удачные истории всегда ценны нюансами, которые впоследствии оцениваешь как судьбоносные, описывая которые важно избегать даже намека на фальшь. Иначе все сказанное может спровоцировать недоверие к рассказчику и к истории в целом. В предлагаемой истории такие нюансы есть: сцена обмена хлеба на книгу на неизвестном языке (в предлагаемых обстоятельствах выглядит парадоксально), слепая вера немецкого офицера в то, что он действительно изучает персидский язык (возможности верификации были), сцена прощания главных героев (для чего?), сцена перехода через границу немца (нелепость в целом).
Действие фильма происходит во время Второй мировой войны. Главный герой — бельгийский еврей, который оказывается в нацистском концлагере и пытается выжить, выдавая себя за перса. Он начинает учить немецкого офицера выдуманному им языку, который выдаёт за фарси.
1942 год, оккупированная Европа, где-то во Франции. Жиля Кремье, бельгийца еврейского происхождения, поймали немецкие солдаты на пути в Швейцарию. При общем расстреле пленных в лесу, говорит что он - перс, чудом спасая себе жизнь. Эта ложь действительно спасает ему жизнь, но Жиль еще не представляет, какой ценой. Довольные таким редким уловом немецкие солдаты приводят Жиля к концлагерному повару Клаусу Коху, который мечтает, как только закончится война, уехать в Иран и открыть там ресторан. Кох ищет настоящего перса, который научит его говорить на персидском языке. Так начинается история Жиля Кремье и Клауса Коха — еврея и немца, узника и тюремщика, учителя и ученика. В нечеловеческих условиях Жиль продолжает 'зубрить' слова, и находясь в 'полном помешательстве' от всей обстановки, лепит абсолютную бессмыслицу. Человеческие и доверительные отношения между Жилем и Кохом - при всей своей простоте - полная загадка, которая ещё глубже даёт портрет немецкого офицера Коха.
«Уроки фарси» — фильм режиссёра Вадима Перельмана. Перед нами отдельный эпизод жизни в концентрационном лагере - живой, печальный и правдивый. Любопытный и страшный по своей задумке, и мастерски исполненный. Общее чувство тревоги и страха из-за 'позора, осмеяния или смерти' - здесь действительно чувствуется, и оставляет с особым впечатлением. Трагедии на грани комедии - здесь все ходят 'на грани' в ожидании неизвестного и неминуемого финала. Науэль Перес Бискаярт и Ларс Айдингер создают сильные и глубокие образы людей 'своего времени'. Отдельно стоит отметить второстепенные роли Йонаса Ная и Леони Бенеш. Операторская работа Владислава Опельянца - главное что есть в этом казалось-бы очередном (но особенном) фильме о той страшной эпохе. Неминуемое наступление союзников расставляет всё и всех по своим местам. 'Каждому - своё' - надпись на воротах лагеря, говорит о многом, заставляя задуматься о судьбах палачей и их жертв.
Истории о Холокосте всегда сложны, но следует отдать должное столь важным попыткам примирить ужасы прошлого. Наверное, со времён «Списка Шиндлера» подобные фильмы носят больше философский или абстрактный характер. «Уроки фарси» аномален на их фоне: притча сильна, хотя и выглядит неуклюже. Сложное взаимопонимание двух центральных персонажей составляет эмоциональное ядро фильма.
Заключенный в концлагере еврей притворяется персом, чтобы избежать расстрела. Его заставляют преподавать фарси (на котором он не говорит) нацистскому начальнику. Комендант Кох (чье имя в переводе с немецкого означает «повар») хочет после войны открыть немецкий ресторанчик в Тегеране, где проживает его брат, для чего и учит сложный язык. Согласно заметке на экране, «Уроки фарси» основан на реальных событиях, хотя больше похож на притчу уровня «Чтеца»: широкий взгляд на знакомый материал исследует память, лингвистику и передачу информацию.
«Уроки фарси» вышел очень камерным произведением. Два персонажа с очень разными надстройками беседуют изо дня в день в унылых, серых комнатах: один хочет выучить иностранный язык для того, чтобы процветать в месте более позитивном, а другой просто хочет выжить. Так как изучение любого языка начинается с того, чтобы научиться говорить о себе, заключенный узнает о Кохе личные вещи. Это ставит его в странное положение.
Сценарий насыщен диалогами, однако сам сюжет не слишком интересуется межличностной динамикой. Лингвистические интересы Коха могут многое сказать о его лояльности нацизму, но это тема не раскрывается и не дает представления ни об ужасах войны, ни о проблемах героев. Лента попросту неправдоподобна и откровенно манипулятивна. В этом отношении «Уроки» попадают в ловушку жанрового кино – использование клише о плохих немцах и находчивых военнопленных. Поскольку режиссер пытается найти многогранность в характере Коха (а у Ларса Айдингера стоит незавидная задача облагородить коменданта концлагеря), остальных, рядовых нацистов вынуждены позиционировать как садистов и злодеев, тем самым создавая ситуацию, в которой один фашист более приятен, чем другой. Это достаточно радикальная позиция, на которую временами неприятно смотреть.
Безусловно, эффективные киностратегии создания саспенса ограничены, но в «Уроках фарси» многие очевидные вещи были проигнорированы. Например, обучение воображаемому языку требует большего, чем просто придумывать бессмысленные слова. А если бы Кох хотел научиться играть на скрипке, а его визави бы солгал, что он маэстро? Иными словами, «Уроки фарси» не охватывают все творческие хитросплетения сюжета, которые кроются в этой предпосылке, так что все ограничивается Кохом, декламирующим выдуманный словарный запас.
Откровенно говоря, «Уроки фарси» мог бы продвинуться далеко вперёд, как по части фильма о Холокосте, так и с точки зрения сатиры. Мы должны поверить, что комендант настолько легковерен? Иностранный язык – больше, чем просто лексика, а такие вещи как грамматика, фонетика, синтаксис и смысловая составляющая (в том числе и культуры) имеют важное значение. В итоге «Уроки» становится фильмом невероятно условным, а сценаристы не хотели, видимо, чтобы мы как зрители воспринимали ленту буквально: изобретение языка не выглядит метафорично в контексте истории о разрушении другой культуры.
Начнем с того, что это далеко не Спилберг и Полански.
Сразу, прямо в начальных сценах, режет слух наличие дублированного перевода в такого рода фильме.
Фильм напичкан максимально слабыми, и высосанными из пальца, короткими сюжетными линиями, которые присутствуют здесь для растягивания хронометража (например, история с комендантом лагеря и девушками).
Концовка тоже заставляет глаза округлиться от 'кринжа' происходящего и в целом того, как построена сцена с оборачивающимися людьми. В течении фильма нет никакой грамотной подводки к данной кульминации. Одна 3-х минутная сцена в середине фильма, это не подводка. И сцены с раздачей еды заключенным тоже не подводка.
Герои абсолютно никак не раскрываются. Ни солдаты третьего рейха, ни сами заключенные. Последние и вовсе несут здесь роль ветоши, призванной скрыть очень слабый сценарий. Из-за этого, взаимоотношения между героями, смотрятся абсолютно надуманными. Но и не зря, история ведь НЕ не реальных событиях. А основана лишь на небольшой выдуманной литературной заметке в газете.
Единственный человек, который получил развитие, это Клаус Кох. У него есть хоть какая-то история. О главном 'персе' фильма, вообще нет никакой информации.
Настроение фильма очень полированное и искусственное. Фильм не несёт в себе драму и ужас войны одного человека, пытающегося выжить. Невероятно слабая работа по 'накалу страстей'.
