Весьма незаурядная, ярко натуралистичная, и очень запоминающаяся, работа венгерского кинематографиста Дьёрдя Палфи.
История трёх поколений, рассказанная вызывающе смело, выдержанная в стилистике животно-физиологического сюрреализма, с различными подходами во всех новеллах, но приводящая к общему знаменателю: трансформация генома и, как следствие, появление различные пороков, абсолютно разных, но одинаково чудовищных.
Итак:
История 1. Венгерский солдат Второй Мировой войны Морозговани одержим сексуальным желанием, подглядывает из бани, которую обжил, за молодыми девушками, мастурбирует, ненавидит своего командира, который строит его и третирует по чём зря. Живут в этой деревушке бедно: в бане одно единственное корыто, в котором и моются, и покойников кладут для отпевания, и используют, как люльку для младенца, и бельё стирают, и тесто замешивают, а в конце используют для хранения кусков только что разрубленной свиньи. Вот на этих отрубях и трахает наш герой офицерскую жёнушку, которая сама, как свинья, жирна и похотлива.
И рождается у неё сыночек от него, с хвостиком. Не прелюбодействуй!
История 2. Сын Морозговани - Калман, посвящает свою жизнь Еде. Участвует на международных играх по поеданию всевозможной жрачки на время. Происходит всё это в декорациях послевоенной социалистической Венгрии, что является недвухсмысленным намёком на морально-этическое здоровье нации и иронией в отношении соцреализма. Огромные кастрюли с супом ставят на весы, стреляют из стартового пистолета, и потоки горячого наваристого супа, с крупно порубленными овощами, вливаются в пищевод игроков, а потом, после окончания соревнования, естественно, наружу. Женится Калман на такой же тучной и неимоверно жирной Гизелли, чемпионке мира по поеданию консервов. И рождается из этой блевоты, говна и жира, представитель третьего колена - худощавый и злобный набивщик чучел.
Не чревоугодничай!
История 3. Наши дни. Таксидермист, сын толстого Калмана и внук Морзговани, очень не похож на своего отца и деда. Много времени проводит в мастерской, с пола до потолка увешанной чучелами бедных птичек, собачек, лисичек и прочих зверюшек.
Животных он не любит, кошелёк у него из шкурки какого-то зверька и брелок из головы белочки. Да и людей он не любит, видимо, тоже. Одинокий, он пытается ухаживать за продавщицой супермаркета, да и то, безуспешно.
Время от времени навещает своего отца и... о боже! Вот каким стал чемпион по поеданию:
Таксидермист - человек глубоко закомплексованный, эгоистичный, самовлюблённый и озабоченный проблемами бессмертия и вечной красоты. Его самоубийство через самомумификацию - это акт проявления высшего себялюбия и предельная точка самолюбования. Выставленный в музее, как полноценный экспонат - он приближается, с эстетической точки зрения, к творениям античной скульптуры, таким образом, обессмерчивая своё Я.
Нарциссизм!
Все три истории, объединённые идеей порочности человеческого существования, приходят к своему внутреннему логическому завершению, как и недолго просуществовавший род, гибнущий в бесконечной пляске смерти.
Таксидермия (др.-греч. τάξις — устройство и δέρμα — кожа, шкура) — способ изготовления чучел животных, основой при котором является шкура животного. Она натягивается на некую основу, а полость внутри заполняется наполнителем. В основном таксидермия применяется для изготовления музейных экспонатов, а также для сохранения охотничьих трофеев. (Википедия)
Не мог не написать рецензию на этот экспериментальный и шокирующий фильм венгерского режиссера Дьердя Палфи. Как вы видите из названия, я, поделил этот фильм на три цвета, т. к. он сам состоит из трех новелл. Не подумайте, что я хочу сравнить эту картину с фильмами Кшиштофа Кисьльевского.
Цвет первый – Серый. Туманный альбион, мороз и крысиный хвостик.
Что может быть хуже, чем батрачить и гнить, тем более не имея женщины??? В этой предысторической новелле мы знакомимся с неудовлетворенным мужчиной, который так и хочет ощутить женское тело в своих объятьях, но это ему не удается. Постоянное сексуальное влечение и недополучение хотящегося. Он праотец всего будущего. Как и партитура, так и характер данной части серые, т.е. смутные и непонятные. Смерть одиночества и переход ко второй новелле, сопровождается рождением не совсем нормального ребенка.
Цвет второй – зеленый. Еда и счастье.
Зеленый – цвет жизни. Ненормальный ребенок – Взрослый участник едовых состязаний. Эта часть наиболее оптимистична. Здесь и любовь и свадьба. Мы видим развитие и прогресс героя, его стремление чего-то достичь. Любовь к жене и долгожданное отцовство. Но и тут мы сталкиваемся с проблемой не совсем здорового ребенка. Хилая и малюсенькая ляля.
Цвет третий – розовый. Эмбрион и статуя Микеланджело. Решил смешать два цвета: красный и белый.
Красный – цвет крови. Белый – новой жизни.
Нездоровый ребенок - таксидермист. Худой, несчастный и бледный. Жизнь, так скажем, не удалась. Развод родителей. Последствия: жирный, никчемный, сумасшедший отец. Судьба его сына – выгребать дерьмо из под отца и ухаживать за его до безобразия жирными котами.
Герой любит своего отца и он не позволит ему остаться одному, он его накормит и поможет. Поедание тонн шоколадных батончиков вместе с оберткой, просмотр тупых американских шоу, комментирование жизни и бестолковщины сына на этом чертовом свете.
Последний эпизод с выставкой, на мой взгляд, борьба с обыденностью. Он расчленил себя во имя сохранения человеческого образа. Он понимал, что его отец – свинья. Чучело – увековечивание чего-либо. Он оставил в истории себя и отца, из живота которого торчат три кошачьих тела. Главный герой стремится выйти из мрачной жизни. Итак, отрубленная голова и рука. Аккуратно уложенные органы и его статуя в образе Давида. Олицетворение покоя, чистоты и любви.
Режиссер преследует цель показать нам, обычный людям, что однообразие будет с нами всю жизнь. Все настолько реалистично снято, чтобы быть уверенными, что это вас стошнит и вызовет отвращение.
Итог: Социальная суматоха, режиссерское безумие, операторская реалистичность, заслуженная ирония, черный юмор, грязный мир и бесконечность.
Фильм упрекают в непристойности, гипертрофированном натурализме, излишней анатомичности - и совершенно зря. Киноязык, который выбрал режиссер, особым образом красив, и он заслуживает уважения. И что точно не стоит выискивать в фильме, так это некую христианскую мораль, обличение пороков и т.п. Возможно, фильм следует преимущественно воспринимать с точки зрения эстетики, а не религии (хотя выход на конечные смыслы в фильме, конечно же, есть, особенно в последней сцене). В ленте много интереснейших деталей, метафор, отсылок - редкий случай, когда фильм стоит пересмотреть.
Тема «мужское - женское» очень важна во всех трех историях. В них раскрыть тайну женской притягательности и непостоянства пытается мужчина. Это, вероятно, один из наиболее насыщенных мужским, маскулинным видением фильмов, что я видел.
Заячьегубый Вендель страдает от тяги к женщинам, невозможности обладания ими и переизбытка семени. Мир крестьян - уродливый, но насыщенный почти животным эротизмом - показан очень ярко. Животные и женщины здесь - желанная плоть, армейская иерархия по-кафкиански мучительна. Показательна фигура лейтенанта, который, задаваясь вопросом о соотношении вульвы и бытия, решает его в стиле ню-реалиста Густава Курбе с его «Происхождением мира». А Морошговани до самой смерти ищет спасения в образах фантазии, и все его наследие - мистическим образом возникший от сочетания с женщиной-свиньей сын Кальман.
В истории о Кальмане отчетливо видна пародия на социалистическую Венгрию - и талантливая, черт побери, пародия! Создается впечатление, что смотришь экранизацию какой-то повести В. Сорокина. Спортсмен (кстати, вся сущность спорта в фильме показана отлично) Кальман страдает от переменчивости своей избранницы Гизеллы. Ему в конце концов удается наладить быт, однако удалось ли стать биологическим отцом Лайоша - как по мне, этот момент не прояснен до конца.
Ставший таксидермистом Лайош также рвется к женскому, пытаясь продлить собственное существование. И он не нарцисс, нет, господа критики, не мните себя психологами! Тот путь, который он в конце концов избирает, делает его как символ человечества бессмертным, сопричастным вечности. Сама сцена декапитации и ритуала в музее исполнены великолепно, они одухотворены невероятным величием Человека, хотя их и тяжело смотреть неподготовленным взглядом. Уродство жизни посредством препарации оборачивается торжеством бессмертия. Ощущения могу сравнить только с финалом «Зед и два нуля» П. Гринуэя.
Можно поразглагольствовать, конечно, что фильм об отвратительной изнанке реальности, о некрофилии, об ужасе человека греховного, и рассуждать далее в том же духе наивного оптимизма. На мой взгляд, Д. Пальфи показывает не то, каким всему не должно быть, а то, каким оно является на самом деле. У отвратительного есть своя эстетика, а человеческое нужно преодолевать, чтобы стать Человеком. Рекомендую фильм всем, кто способен критически и реалистически воспринимать окружающий мир.
Откровенно шокирующее и провакационное, но весьма интересное зрелище от Георги Палфи...
Данная работа венгерского режиссера Георги Палфи разумеется не всем придется по вкусу из-за своего провокационного характера. Однако эта лишенная всякой цензуры картина очень выделяется среди картин, повествующих о некоторых необычных гранях человеческой натуры...
В фильме повествуется о судьбах трех различных мужчин, представляющих разные поколения, объединенных принадлежностью к 'одной странной и шокирующей вселенной'. Эти персонажи обобщают в себе все извращенные идеи и мысли людей. Они делают те вещи, на которые не осмелились бы многие, при этом считая себя абсолютно нормальными! Так участник международных игр по поеданию всякой дряни, весящий не меньше 200 килограмм, упрекает своего забитого сына-таксидермиста в никчемности, вспоминая свои достижения в его годы. Несмотря на то что его заслуги ограничивались лишь поеданием невероятных количеств супа, и собственно затем удалении их из своего желудка. Все это смотрится с некоторой неприязнью, поэтому очень впечатлительным людям фильм смотреть не советую...
Смысл и суть фильма лежит собственно в его названии 'Таксидермия'. Ведь по сути таксидермия - это изготовление чучел животных. И если вспомнить шокирующий финал фильма мы приходим к выводу, что этих людей объединяет одно - отсутствие человечности, поклонение животным инстинктам - что мы видим в каждой из трех историй. Даже во второй истории нет понятия чувств, ведь главная героиня бросает мужа в день свадьбы и уходит к жирдяю, чтобы заняться с ним сексом, в то время как убитый горем муж поет грустную песню... В каждой истории прослеживается подобная тенденция...
Собственно в фильме мы уже не видим людей мы видим животных, что ярко показано в первой истории, где свинья становится человеком в больном воображении извращенца. И на протяжении всего фильма, мы видим циничное отношение режиссера к подобным явлениям.
В конце фильма, один из персонажей, организовавший выставку этих чучел говорит, что 'Есть в нашем мире вещи, которые трудно понять...' Так и в этой картине, нам представили три шокирующие истории, которые трудно понять, но ведь это часть 'нашей странной и шокирующей вселенной'...
Не совсем люблю выражать свое мнение насчет такого рода фильмов, во-первых, содержащих исключительно большое количество символических рефренов и, во-вторых, требующих крайне серьезных познаний в истории, культуре и искусстве всего человечества в целом. Режиссер оставляет слишком много свободы для поиска смысла, в связи с чем крайне легко войти в заблуждение, пойдя на поводу своих размышлений.
Как мне кажется, Палфи поставил собой цель кратко и емко отразить свое видение, как это ни кажется смешным, истории Венгрии.
История Морожгавани отражает период профашисткой диктатуры Салаши. Забитый, от рождения уродливый (заячья губа) солдат живет согласно строго предписанным военным уставом правилам - как и во всяком строго тоталитарном государстве. Морожгавани жестоко страдает от переливающейся за край жизненной энергии (струя огня из, эхем, жезла жизни красноречиво свидетельствует об этом), но вынужден охлаждать себя ледяной водой - ему созидать нельзя, созидание оставьте диктатуре, грубой и грязной. Но Морожгавани преступает черту, зачав дитя, на корыте(довольно яркий символ колыбели жизни) и получает пулю в лоб от своего же правителя.
Калман Балатони (забавно, но около озера Балатон венгерская армия была окончательно разбита советскими войсками) представляет собой видение советского периода Венгрии. Изначально уродливое дитя, чей порок попытались безуспешно скрыть. Тучный и пресыщенный? Я четко и ярко увидел плановые пятилетки - где страна должна была поглотить гигантское количество ресурсов, чтобы потом извергнуть из себя струю никчемного продукта, чтобы хвастаться перед соседями по социалистическому строю, кто и за сколько быстрее поглотил. И в апогей консьюмеризма, под пустые речи Брежнева, рождается Лайошка - хилый и слабый. Калман говорит - выкормим! Выкормить не получилось - Венгерская народная республика исчезла.
Лайошка, Венгрия 90х, вынужденная придавать жизнь мертвым, покупать шоколад и маргарин, чтобы поддерживать изжитки социалистического прошлого, погруженного в воспоминания о том, как они поглощали ресурсы, по сравнению с современными США. Лайош пытается найти выход из своего положения (флирт с продавщицей, тренажерный зал), но как бы он не старался он не смог найти выход, кроме как препарировать себя и своего отца, без права на дальнейшую жизнь, чтобы в конечном счете быть выставленными на показ в качестве исторического экспоната Венгрией современной в виде Профессора. Но Палфи не верит в созидательный способности новой Венгрии, которая поручила Лайошу сделать чучело из результата аборта, видимо, своего будущего.
Для меня осталось крайне много неясностей - что означают три кота(видимо следует обратить внимание на перевод их имен), соперник Калмана и сама Гизель, а также образ Морожгавани. Думаю, это более ясно самим венграм, чем мне.
Фильм оказался довольно интересным - во-многом благодаря ярким образам и сочной визуальной картинке, но для меня осталось неясным - зачем режиссер для выражения своей идеи выбрал настолько гротескные и откровенно говоря неприятный средства.
О начинке этой полуторачасовой кунсткамеры уже было достаточно сказано. В самом деле, эта история говорит нам о трёх поколениях порока и тех, кто самозабвенно его пестовал. Она говорит нам о грузе прошлого и выворачивает наизнанку мясную подкладку и без того не глянцевых струпьев страшных дефектов персонажей фильма - дефектов, которые режиссерской милостью кажутся после просмотра самыми смертными из грехов (одержимое сластолюбие, неудержимое чревоугодие и склизкий нарциссизм). В сущности, копать перегной трехчастного сюжета можно и глубже (если угодно - дальше): это и аллегория строя страны социалистического лагеря, начавшей в гнуси войны и кончившей в застойном самомумифицировании; это и моралистическая хронология саморазрушения, закономерно оканчивающая акт плотоугодия смертью, символически набивающей саму себя в чучело. Но пусть мёртвые препарируют своих мертвецов: анатомический атлас возможных толкований фильма хоть и не обширен, но достаточно тяжёл.
Остаток же от разности 'фильм минус интерпретация' - остроумная режиссерская и операторская работа. Человеческие извержения, на которые жалуются зрители - вероятно, самый эпатажный, но явно не самый существенный бок фильма. Даже если закрыть глаза на то, что как раз этот ход и есть очерчивание контура, чёткая акцентуация человеческой телесности и её границ (телесности, которая во многих смыслах и во многих частностях составляет плоть фильма), то есть фраза, совершенно необходимая для высказывания режиссера, - даже тогда в прямом смысле 'тошнотворные' сцены всё же не выглядят таковыми; в рамках визуального ряда и того, что хотел сказать автор, они воспринимаются естественно, как ходьба или поцелуй.
Сцены со вкусом подобраны, кадры интересны и нередко нетривиальны. Маятник камеры иногда напоминает опасные кавказские танцы, иногда - аттракцион-перевёртыш. Если мерзостное семейство в лице таксидермиста в конце концов окукливает себя до состояние экспоната, то визуальная эстетика остаётся на свободе и правит бал. Вероятно, в этом - чисто музейном, т.е. визуальном, бесплотном - посмертном существовании и видел себя последний член ужасной семьи, не имевший возможности вырваться из рабства мясного существования, доставшегося ему по наследству. Вместе с ним грязь смывает и режиссер. Стерильное пространство, в котором таксидермист экспонируется, футуристичного вида публика с чистыми одеждами и взглядами, для которой вещает герой-резонер - олицетворение и его, и таксидермиста, и режиссерского - всеобщего - намерения сделать из не весьма подходящего материала конфетку.
Если вы не желаете смотреть фильм, нарушающий все традиционные понятия о красоте и эстетике, то в таком случае хорошенько подумайте, прежде чем включить «Таксидермию».
Ели вы все-таки твердо решили смотреть, то с первых минут вам наверняка захочется выключить это кино… Но подождите, потому что чем дальше, тем интереснее. И вы сами это поймете.
«Таксидермия» - это история о трех поколениях мужчин и их странных взаимоотношениях с женщинами, да и вообще с миром.
Если пропустить мимо все нелицеприятные моменты, то перед нами предстает очень смелое независимое кино, которому удается многое выразить: проблемы отцов и детей, любовные отношения, крах реализации самого себя, страхи, неуверенность, и наконец, обнажение человеческих пороков.
Многие ругают фильм за излишнюю мерзость и чернуху, но это преподносится нам так просто и обыденно, что ты чувствуешь полное право просто смеяться над всем происходящим.
Мне фильм понравился. Он необычный, но это не значит, что он не заслуживает внимания. В определенных кругах «Таксидермия» считается культовой. Хотя бы уже поэтому ее стоит оценить по достоинству.
«Как будто растешь изнутри, всё вширь, всё настежь... Словно отпираются новые двери...»
Три чудовищных истории, разделенные эпохами, но связанные семейным родством, поведают о трех венгерских мужчинах. Первым предстанет солдат времен Второй мировой, чья безумная извращенность задаст тон всему фильму. Вторым выступит его сын, который со своей дикой прожорливостью придет к участию на соревнованиях едоков. Сын толстяка выйдет на сцену уже третьим и завершит вакханалию уродства своей нездоровой любовью к набиванию «чучел».
«Таксидермия» — это невероятно грязный, тяжелый и во многом шокирующий фильм. Каждая история здесь нацелена в первую очередь на эпатирование стрессоустойчивого зрителя, так как особо впечатлительные заканчивают просмотр уже на первой части. Не смотря на стремление автора к откровенному гротеску различных людских извращений, поколения этой семьи объединяет всепоглощающее одиночество. Герои здесь несчастны из-за порочного круга социального отторжения. Дефолтная, будто передающаяся по генам, ненормальность не позволяет им интегрироваться в традиционное общество, от чего персонажи страдают и лишь усугубляют свои пороки. Интересно, что в фильме на героев имеет влияние и смена историко-политических периодов Венгрии, которые вносят свою лепту в непростые судьбы. Фашистский режим, социалистический блок или безымянное общество потребления — все они в той или иной степени становятся агрессивной средой для обитания этих экстраординарных личностей.
Венгерский режиссер Дьёрдь Пальфи преподносит совершенно поражающее зрелище, где за пеленой дистиллированного безумия развиваются нотки остросоциальной драмы. Переборщил ли он со своими «художественными» приемами? Да, но без такого ультрареализма в кадре не вышло бы так впечатлить зазевавшуюся кинообщественность. «Таксидермия» вышла предельно мрачной, депрессивной и отвратительной, но её минусы превращены в очевидные плюсы за счет впечатляющей некроэстетики и общей незаурядности сюжета. Эталонный пример настоящего артхауса, который может выводить аудиторию из зоны комфорта и не давать оторваться от экрана до наступления титров.
Если Вам импонируют мелодрамы, Вы найдёте в этом фильме что-то для себя, но с другой стороны - Вам не сюда явно. Если Вам нравятся тяжелые фильмы - этот тоже не будет лишним для Вас, а с другой стороны: зря потратите время. Нравится треш - пожалуй, в 'Таксидермии' его немало, но с другой стороны: это не тот треш, какой вы привыкли видеть на экранах. Итак, что же можно сказать о данной киноленте? Она совершенно, абсолютно, дико неоднозначна. Мерзость? Да, ее здесь хоть отбавляй. Но здесь также много естественной, неподдельной красоты. Жестокость? Да, но она перекликается с грубыми, но сильными чувствами любви, одиночества, привязанности. Я никогда не назову 'Таксидермию' одним из любимых фильмов, но никогда не скажу, что фильм этот не понравился мне и не затронул меня.
В процессе просмотра невозможно оторваться от экрана, несмотря даже на те, на первый взгляд, мерзкие и отвратительные вещи (а таковых много, признаюсь). Фильм затягивает и держит до самого конца. А там потрясает до глубины души.
Очень понравилась актёрская игра: вот они, неизбалованные славой и деньгами истинные таланты венгерского кинематографа. Разве это не прекрасно? Им веришь. Потому что их игра искренняя, не взирая на всю сложность и неоднозначность ролей. Актёры притягивают к себе, не смотря на то, что все они, мягко говоря, не красавцы.
Режиссёрская работа и работа всей съёмочной группы - здесь можно лишь сказать 'Спасибо', потому что такой работы я лично не видела давно.
Итак, что же мы имеем в итоге? Мерзкий, отвратительный, отталкивающий своими подробностями и реалиями фильм, или красивую из-за своей неподдельной естественности, притягивающую, глубокую и полную смысла кинокартину в прекрасной постановке? Отвечать Вам. Советовать ли фильм к просмотру? Что ж, могу сказать лишь, что фильм советует себя сам. А Вам выбирать: хотите ли Вы почувствовать и понять то, что хотел донести до нас режиссёр, или же бросить это дело: ведь столько раз может стошнить во время просмотра.
Идеальный 'рейтинг': мне фильм понравился. После просмотра осталось неоднозначное впечатление. Но второй раз я его не посмотрю. Моя подруга же сказала, что жалеет о потраченном времени, хотя фильм впечатлил её. Решать Вам, друзья. В любом случае: данный фильм не будет первым и последним в списке тех, о просмотре которых Вы пожалели.
Что есть мы? Давайте упростим философию жизни до низших материй. Человек ест чтобы жить, человек поглощает для удовольствия, человек сношается. Грязь бытия остаётся, а род- продолжается. В этой метафизике потребления плещется сюжет фильма 'Таксидермия'. Есть история, она про Род. Мужской род. Зачатая в грязи жизнь, с запахом тлена богом забытой казармы, где по сценарию, будто бы написанному Владимиром Сорокиным,( кто знает тот поймет),жизнь идёт чередом карикатурные и чудовищным.
Иная реальность где культура поедания пищи возведена в ранг некого спорта, в котором чемпионский титул добывается через разбивание кишки, и это не достижение, а данность.
И вот, уродливый род продолжает свою пищевую цепь. Честно признаться, фильм начинаешь понимать только тогда когда понимаешь суть такой штуки как 'Метафизический реализм'. Уродливое ради уродливого, через эти атрибуты Дердь стремится показать…А что собственно? Абсурд жизни?
История несчастного рядового, который дал жизнь будущему чемпиону-едоку, а тот в последствии явил миру ещё большего фрика, пропитана зашкаливающим гротеском и образностью. Собственно только ради них и стоит смотреть. Метафоры я бы выкинул на мороз.
То как родовое древо может иметь изуродованные формы? Все может быть. Скажу только, что получил от фильма удовольствие. Серьёзно, европейская подача этой родословной сказки доставляет обилием гротескных образов, черной комедии, и отмороженной драмы. Что реально вышло подчеркнуть у режиссера так это боль поколений. Так и будут нести свою существование поколения мазохистов, и плотских уродцев, и что характерно- их намерения покроет тайна.
