Мощнейшие эпизоды, балансирующие на грани сентиментальности и катарсиса, Корээда снимает, не думая о реакции публики, а думая только о своих героях.
Ничего страшнее кровавых струек из девичьей ноздри на экране так и не покажут, да и за кадром экзистенциальных бездн вроде бы не разверзается.
«Схватка с дьяволом» на высокой скорости проносится мимо всех открывающихся возможностей, предлагая зрителям лишь сочувственно помахать мифологемам Лас-Вегаса.
Нагнетая градус нервозности и жестокости — в том числе разговорами об охоте и корриде,- Карлота Перида обманывает и тех зрителей, кто судит фильм по обложке. Ни испанской резни бензопилой, ни кровавого мщения в буквальном смысле не будет — хотя ружье, которое чистит отец-мясник перед телевизором, конечно, выстрелит в единственный подобающий для замысла момент.
Показанный на фестивалях в Ситжесе, Турине и Монреале, а теперь выходящий в российский прокат хоррор «На пороге смерти» продолжает славную традицию пугать всем, везде и сразу: бытовым, потусторонним и историческим.
Это прежде всего кино о деятельной рефлексии белого человека, который, презрев все грозящие ему опасности, возвращается в горячую точку, чтобы дотащить свое бремя.
Противостояние Пака и Кима, оказывающихся во всех смыслах по разные стороны баррикад,- дуэль не просто профи с определенным кодексом чести, но людей, ищущих лучшего будущего для страны и мира.
Увы, «Возрожденные» — это screenlife на минималках: режиссер Егор Баранов, ответственный за кинотелесериал «Гоголь», имеющийся потенциал почти никак не использует.
Несмотря на сенсационные достижения в области кинотехники, художественную составляющую сложно назвать современной.
Именно благодаря полифонии голосов, множеству микросюжетов, начинающихся на полуслове и теряющихся за горизонтом, «Земля Алькаррас» не воспринимается плакатно, хотя симпатии Карлы Симон, выросшей в сельской местности, очевидны и во многом справедливы.
Если подходить к «Ампиру V» с точки зрения именно вампирского жанра, то становится очевидно, что пелевинские «телеги» об истинной вампирской сущности имеют под собой внушительную предысторию.
«Тень Караваджо» именно что остается тенью от предмета исследования, ибо безыдейно плывет по волнам существующих о гениальных художниках или скульпторах клише: душа его болела, рубанком или кистью он ее лечил.
«Дитя тьмы» примиряет мистические и психотерапевтические практики: иногда лучший выход — просто отстать от человека. Не ломать его — тут довольно буквально — в угоду чужим представлениям о счастье. Тем более когда цена столь драматически высока.
Кипучая энергия двух молодых людей прокладывает человеческой истории и мысли новые, ранее незамеченные маршруты.
«Артем и Ева» — портрет не поколения, но времени, безвозвратно ушедшего.
«Фишер» дышит совсем иным настроением. Главными героями выступают не добросовестные, сострадающие жертвам и их родственникам следователи — в исполнении Ивана Янковского, Александра Яценко и Александры Бортич, а пузырящаяся материя, сильно похожая на плесень. Ибо плесенью покрылась 1/6 суши.
В новом финале, среди всех этих успешных родов, незакрытых заводов и прочей патоки, ловишь себя на том, что уже давно растекся по креслу с улыбкой во всю варежку, в которую закатываются отчего-то очень вкусные слезы.
Эстлунд не философствует, он развлекается, и в этом главное достоинство если не фильма, то режиссера.
Главный месседж фильма, неоднократно озвученный Эммой Маккей, играющей Эмили Бронте примерно в той же тональности, что и принесшую ей славу Мэйв Уайли из «Полового воспитания»: не бойся быть глупцом, живи.
Салех не просто рассказывает о последствиях выбора, о взаимоотношениях государства и религии, не просто рассуждает о коррупции — он строит лабиринт из вопросов власти и подчинения, из тупиков отчаяния и самооговора, из чужих грехов и собственных ошибок, и все время кажется, что мы вот-вот поймем, во что ввязались.
Упрямство и абсурд все перетрут. Гигантские мухи и старые покрышки начинали с малого и приходили к еще меньшему — что, если французам попробовать взять с них пример? Да и другим людям тоже?
Даже не очень хороший человек должен поставить себя на твердую ногу, разобраться с внутренним миром, вспомнить, как он докатился до жизни такой. Только после этого можно ждать улучшений от мира внешнего.
Сила и насилие не тождественны — поясняет за кадром уставшим голосом Любовь Аркус, близкий друг Балабанова, настолько близкий, что в своем доке называет гения по-домашнему Алешей. Ее фильм начинается с блестящего кинокритического эссе о вселенной режиссера, а затем трансформируется в дневниковое письмо об окаянных днях.
Из-за такого марафонского хронометража «Решение уйти» кажется не просто детективом — но настоящим романом. Основная линия развивается тут крайне неторопливо, по-пуритански сдержанно.
Помимо формальных элементов важным отличительным свойством этого авторского кинематографа является его демократичность. «Далекие близкие» — из тех фильмов, которые придутся по сердцу бабушке и дедушке, папе и маме, оторвут от смартфона детей-подростков.
