Приключения Хэнка и Бритта построены по канону иронического buddy-movie, эталон которого — «Смертельное оружие». Это сериал со смешными диалогами в духе Элмора Леонарда, где напарники периодически получают по ушам, но не теряют ни самообладания, ни самоиронии.
Вряд ли Шекспир перевернется в гробу от такой вольной интерпретации: антураж антуражем, но рок-опера строго следует сюжету и романтический накал вечной любовной истории никуда не делся.
Фильм режиссера-дебютанта из Новой Зеландии Скотта Уокера, поставленный по его собственному сценарию, триллер про серийного убийцу «Мерзлая земля», интересен в первую очередь кастингом.
В режиссеры был выбран Джеймс Мэнголд, автор вестерна «Поезд на Юму», который в своей работе вдохновлялся не только самурайскими фильмами, но и вестернами тоже, а ковбой с железными когтями, по мнению Хью Джекмана, наконец-то предстает в идеальной физической форме, до которой в предыдущих картинах о Людях Икс актеру все никак не хватало времени накачаться.
Многофигурная композиция «Немецких мужчин» с переплетением судеб всех персонажей напоминает чрезвычайно популярные у немецкой публики романтические комедии Тиля Швайгера, однако, если проводить сравнения в этой, зрительской и кассовой, нише немецкого кинематографа, картина Марка Ротемунда не то чтобы сильно глубже или остроумнее, но по крайней мере чуть-чуть интеллигентнее и обаятельнее.
Сценарий выстроен виртуозно, все сюжетные линии четко взаимодействуют, а ритм натянут как струна. Выходят своего рода «Похитители велосипедов» по-парагвайски — жесткий, лихой, но совершенно несентиментальный неореализм, который на ходу превращается в триллер…
Можно задаться вопросом, снял ли он фильм об абсурде грузинской жизни, абсурде грузинской советской жизни или абсурде жизни как таковой. Ответ на него может быть только один: «А не все ли равно?»
К сожалению, сцены экшена так безобразно смонтированы, что о происходящем чаще приходится догадываться по словам участников, хотя и они иногда сдаются: «Мы не знаем, что происходит!»
В сериале присутствуют все положенные по списку детективные стандарты… Но есть тут и оригинальные сюжеты. Во-первых, Стелла очень похожа на своего подопечного маньяка… Во-вторых, тут есть неявная, но проявляющаяся постепенно мысль, что агенты хаоса в этом мире и отдельно взятом Белфасте — мужчины.
Фильм сделан мастерски — будто между его персонажами и зрителем вообще не существует посредника-кинокамеры и мы собственными глазами наблюдаем за приключениями двух подростков из Бронкса.
Кажется, что классик слегка ошибся в формулировке: не то чтобы все счастливые пары были одинаковы, а несчастные — несчастны по-своему. Нет, у всех все складывается по-разному, но любая ситуация все-таки типична. Забавно, что на похожие выводы может натолкнуть и толстый классический роман, и пустячный на первый взгляд сборник заснятых на пленку анекдотов длиной всего полтора часа.
Это те же «Круглосуточные тусовщики» (2002), посвященные манчестерской рок-волне 1970-х, только пожиже, без драйва.
Это довольно отстраненное, неторопливое, бесстрастное и однообразное киноисследование, в котором из-за отсутствия увлекательных событий должна обнаружиться какая-то метафизическая глубина — как примерно уже было у Брюно Дюмона в «Жизни Иисуса» или «Человечности».
В каком-то смысле фильм Линклейтера можно рассматривать как альтернативу последнему фильму Терренса Малика «К чуду» — все то, о чем промолчали герои там, высказали эти двое здесь.
Выглядит такое кино гораздо увлекательнее типичного артхауса вроде того, что снимают в последнее время ударившиеся в морализаторство братья Дарденн.
Предварительные маркетинговые исследования показали, что публика слегка воротит нос от Джагеров — уж больно они похожи на приевшихся Трансформеров. Хотя стоило бы больше доверять яркой фантазии режиссера, когда-то выучившего английский по субтитрам к фильму «Нападение слепых мертвецов».
Вообще, «Ева» — самый французский из нефранцузских фильмов, руководствующийся логикой анархистского сюрреализма, скажем, Жака Превера.
Коппола, упаси господи, никого не «развенчивает», ее фильм вовсе не пламенная публицистика из разряда «их нравы». Потому что эти нравы — наши общие. Герои ограблений теперь светятся в ток-шоу и дают интервью, а мы наблюдаем за их приключениями на большом экране. Круг замкнулся.
Если от предыдущих фильмов Вербински было ощущение восхитительного взрыва жанровых принципов, полной вседозволенности, здесь этот разгул уже сам по себе становится приемом. Слишком понятно, как это работает. Поэтому, несмотря на всю радость, он немного разочаровывает.
«Виолет и Дейзи» останется в его фильмографии этаким амбициозным кунштюком, примечательным в основном работой Джеймса Гандольфини.
Тревожная атмосфера зыбкости любого порядка и благополучия, идея о том, что хаос вездесущ,- фишка сериала и скандинавских детективов вообще.
Гондри, кажется, делает все возможное, чтобы загладить эту вину кинематографа перед писателем. На его фильме Виан мог бы упасть в обморок, разве только не снеся чрезмерной почтительности.
Это довольно очевидный, много раз обмусоленный факт: изуверами становятся самые обыкновенные, совсем не эксцентричные люди, и после свершенных злодейств они остаются ровно такими же. Собственно, это отсутствие ожидаемого ужасного, вопиющая нормальность всех героев фильма производит в нем, пожалуй, наибольшее впечатление.
Просто «Роль» напоминает прозу 1920-х, «формалистскую», но — по сути — нелитературную. Выпуклую и колючую, жестокую и фигурную, барочную и протокольную, нашедшую небывалые метафоры для небывалого времени.
«Сибирское воспитание» — фильм, достойный восхищения лишь потому, что он существует, что снял его Габриэле Сальваторес, что если не главную, то концептуальную роль в нем исполнил Джон Малкович. Его можно не смотреть: достаточно смаковать, перекатывая на языке, голые факты.
