Французов же в бытовании восставших из могил непрошеных гостей не интересуют ни экшен, ни спецэффекты, ни социальные проблемы — они все больше пекутся о душе. Ключевую фразу, описывающую отношение к ожившим мертвецам, тут произносит содержатель приюта для бездомных: «Не волнуйтесь, они наверняка напуганы больше, чем мы».
Уже из этих обстоятельств следует, что «Шопинг-тур» — нечто большее, чем русская, условно говоря, «Ведьма из Блэр». Оксюморон «финны-каннибалы» — не сюжет, а прием. Как и в «Гололеде», Брашинский ломает жанровые обещания, вызывая у зрителей плодотворный, творческий дискомфорт.
От этого старомодного добротного экшена не стоит ждать сюрпризов: он выглядит как дежавю, дайджест из сотни старых боевиков, виденных когда-то в детстве.
Вдруг оказывается, что с годами люди не меняются: взрослеть — взрослеют, но, как и в молодости, всегда способны и на дикие выходки, и на сиюминутные глупости, и на внезапную любовную горячку. И испытывать по поводу событий своей дурацкой жизни самые разнообразные чувства, от любовного томления до полной растерянности — это вовсе не прерогатива чувствительной молодости.
Наверное, помощник окружного прокурора Мартин Фергюсон — не лучшая роль Хамфри Богарта, но «Насаждающий закон» Бретена Уиндаста, безусловно, лучший нуар с его участием — и самый неправильный, но прекрасный именно своей неправильностью.
Фильм тоже ненормален в своей нормальной не мелодраматичности даже, а надрывной слезливости, решенной в жанре пляжного балета. Советские зрители сочли и до сих пор считают «Генералов» криком бразильской души, но это крик одинокой души голливудского маргинала.
Как ни прекрасны «Бешеные псы» Тарантино, они, увы, целиком заключены в раннем нуаре Стэнли Кубрика, величайшей истории банально-изобретательного ограбления, рассказанной так, что не банальнее не бывает.
Умеренно пафосная (с неизбежными рассуждениями типа «даже если мы проиграем, то заставим уважать себя»), умеренно смешная, умеренно банальная, «Команда мечты» запоминается в основном финальной рекламой сардинок, максимально наглядно иллюстрирующей сплоченность мужского коллектива.
Кимберли Пирс не то что переделала, переосмыслила или еще как-то «перепридумала» классический триллер, а скорее «перетянула» его, как антикварный кожаный диван — новеньким пахучим винилом… Правда, не факт, что это сделает новую «Кэрри» более привлекательной даже для тинэйджера, который не сможет или не захочет сравнить ее с куда более мощной старой версией.
Творческой фантазии вполне хватило, чтобы в «Парклэнде» ловко соединить документальные кадры с постановочными и снабдить каждого ключевого персонажа личной историей. Но фильм все равно больше напоминает публицистику, чем художественное высказывание…
Цивилизация наступает, неся за собой войны и революции, мрак и копоть, и все, что мы можем этому противопоставить,- все те же древние духовные практики, пока не утерянные миром. То, что прозвучало бы банально, если бы выражалось при помощи слов, гораздо легче воспринять именно в таком изводе — выраженным при помощи грамотно смонтированных красивых съемок.
Немного гламура, чуть-чуть экзотики — а на выходе пестренькая и ужасно политкорректная сказка с воспитательным посылом.
Абделлатиф Кешиш, француз тунисского происхождения, находит выразительные метафоры и образы для анализа этих проблем. Он сталкивает эротическую культуру классических французских пьес и романов с нравами сегодняшних тинейджеров. Он прослеживает личностные и социальные конфликты через кулинарные приоритеты.
Действие временами сильно отдает сатирой, но оставшийся в режиссерском кресле один Пако Пласа не докрутил свое кино до полноценной комедии. А предпочел оставаться в рамках стандартного зомби-хоррора, лишь изредка осененного забавными находками. Но можно рассматривать этот нестрашный и не слишком смешной фильм как мелодраму.
Исправлять французские ошибки позвали в качестве «доктора» Ираклия Квирикадзе, перемонтировавшего фильм, заставившего Распутина говорить голосом Сергея Гармаша, придумавшего закадрового рассказчика и подложившего под картинку музыку Энри Лолашвили. Вряд ли и даже после квирикадзевской хирургической операции «Распутин» произведет сильный художественный эффект, но любители посмотреть на популярных актеров в красивых исторических костюмах найдут чем поживиться.
Тейлор не стал надувать щеки, а честно отработал каждый цент многомиллионного блокбастера, соорудив бодрое и изобретательное зрелище. Тут всего хватает — и эпических сражений с крутыми спецэффектами, и иронии, избавляющей вселенную супергероев от лишнего пафоса.
Но самое любопытное тут, пожалуй, что Ким Ки Дук ухитрился рассказать эту историю без единого слова — за все полтора часа экранного действия его герои вообще не разговаривают, но тем не менее все происходящее предельно ясно. Что бы там ни думал британский эксперт Тони Рейнс, а Ким Ки Дук умеет снимать кино.
Одна из основных претензий противников осуществленной Александром Велединским экранизации состоит в том, что 40-летний Константин Хабенский — не самый удачный выбор на роль 28-летнего героя книги, однако, перебирая в уме российских актеров помоложе, трудно представить, кто из них смог бы так очеловечить и «утеплить» ивановского героя, клоуна и шута горохового, в книге иногда способного раздражать своими бесконечными прибаутками типа «жег глаголом — прозвали балаболом».
«Острые козырьки» принято называть «британским ответом „Подпольной империи“»… Но у английского сериала есть одно существенное отличие от заморского аналога: мелодраматическая линия тут возникает исподволь, зреет почти неразличимо на фоне бандитской фактуры, но когда раскрывается в полную силу, экран начинает аж плавиться от напряжения, так что за звоном разбивающихся сердец становится не слышно выстрелов.
Три эфира «Первого канала», случившиеся в то время, когда для живущих здесь людей выбор между «нет» и «да» снова оказывается на повестке дня, очень своевременно сводят разницу между этими моделями чуть ли не к нулю.
Вроде бы фильм провоцирует банально сокрушаться об упадке нравов и сексуальной разнузданности, но расставленные Дени визуальные акценты — улыбки на лицах девушек, едущих по ночному шоссе, расчетливая пластика Марко, соблазняющего любовницу олигарха,- заведомо отметают все возможные благоглупости.
И если существуют на свете люди, не только радеющие за результат, но готовые с энтузиазмом возиться с карьерами новичков, то Мэрион Доэрти была именно такой, пестуя своих актеров как детей — и дай бог каждому начинающему в любой сфере попасть в такие же заботливые руки.
Нельзя не отдать дань смельчаку, затеявшую подобную картину в Америке,- это как если бы в России вместо новогодней комедии выпустили драму о страданиях салата оливье.
Но фильм вышел не про женскую солидарность и даже не про мужскую жестокость. А про то, что иногда перестать быть жертвой и обрести силу можно только не испугавшись наказания.
«Мачете убивает» похож на речь шизофреника — с навязчивыми повторами, дикими вкраплениями чужой речи, напористой, сокрушительной невнятицей. Это местами все еще смешно, но и почти страшно. Такое кино на грани распада языка снимают Гай Мэддин или поздний Коппола; представлять в этой компании весельчака Родригеса — крайне странное ощущение.
