Это оплаченная Фондом кино командировка в Монте Карло, но никак не качественное развлекательное кино.
Главное, что режиссёру удалось избежать двух главных бед эпохи нескончаемых ребутов и кинокомиксов: смотреть его кино совершенно не скучно, ощущение вторичности не подступает.
На ярком контрасте характеров, находящихся в ракурсе практически документальной реальности, Елизавета Стишова вытащила на свет природу подавленных вековым патриархатом человеческих чувств.
В перезагрузке «Дамбо» нет ни пронзительной трогательности оригинала, ни фирменного сумасшествия Бёртона.
Автор не забывает свои наработки дебютной картины и в новом фильме совершенствуется: уже более смело и обширно дополняет их классическими элементами хоррора. Едкая сатира и крупные планы с плачущими глазами переплетаются с ловко выстроенной композицией и резкими сменами сцен и ракурсов.
Актёрский дуэт Морозова и Стеклова помогает картине балансировать между обычной повседневной драмой и многослойным, насыщенным смыслами размышлении о стремительном крушении личностного мира.
Куросава склонил бы голову от стыда или сделал бы харакири, не в силах жить с мыслью, во что превратили спустя годы его идею бескорыстного героизма и помощи невинным.
Очень долгие полтора часа проходного хоррора, который не привносит в поджанр со зловещими детишками ничего нового.
«Капитан Марвел» предсказуемо оказался всего лишь филлером, призванным усилить нетерпение перед картиной «Мстители: Финал».
Чистый символизм без лишний коллизий.
Как бы фантастический и в то же время наполненный абсурдным юмором, фильм Цая Чэнцзе переплетает внутри себя чёрно-белую реальность и редкие цветные вспышки, прагматичный серый мир деревенских жителей и едва улавливаемый ветер предстоящих перемен. Рефлекция киноязыка подобной формации — дело непростое, но всё-таки важное и полезное.
Соединив в себе философию произведения Толстого, сюжетный костяк Хичкока и цветовые решения (условного) Николаса Виндинга Рефна, «Прах» становится нетривиальным симбиозом различных культур, формаций и символов, оставаясь при этом в первую очередь крепким азиатским триллером.
Эпоха летающих кинжалов и костюмированных музыкальных драм в китайском кино сменилась новым поколением кинофильмов, в котором превалируют радикализм и социальный контекст, не предусматривающий каких-либо укрывательств.
Никакие размышления не способны изменить взгляд на ленту как на безынтересное и неглубокое произведение.
Даже наличие светлых пятен не отменяет общего впечатления, что современные диснеевцы просто неумело воспользовались плодами чужого труда. Всё бы ничего, но они явно рассчитывают на одобрение.
Не будь главная героиня наделена закадровым текстом (даже несмотря на его неуклюжесть), она бы тоже слилась с фоном идеологически громогласного, но в сущности безразличного к женским персонажам фильма.
Отойдя от давления на самого себя со стороны государства и цензуры, режиссёр на сей раз предлагает нам посмотреть на других людей — таких же творческих, как и он сам, но ещё более замкнутых и ограниченных.
Меркулова и Чупов сняли экзистенциальную драму, которая радикально далека от их дебютной комедии. Режиссёры показывают мир, в котором со слабостью борются с помощью побега. Мир, в котором трусость и безволие не имеет знака «минус».
Кино, погружающее в изумительную северную эстетику. Она и пугает, и интригует одновременно. А открытый финал истории порождает дивный новый мир бесконечных интерпретаций событий.
Аллюзия на божественное провидение получилась несколько прямолинейной, но оттого ничуть не потеряла в масштабе подачи.
Параллельно с путешествием по вселенной гениального кинематографиста, Казинс пускается и в сторонние размышления не столько о творчестве Уэллса, сколько о его политических взглядах и гражданской позиции.
Маленький сгусток надежды в океане печальных историй о потере, войне и её последствиях.
Спустя долгий путь, состоящий из проверок гипотез, ошибок, тупиков и неожиданных поворотов, Стеффен Хольберг приходит к заветной точке. В финале ему сложно не сопереживать.
Наблюдения за тремя митингующими людьми не приходят к единому выводу; они хаотичны и совершенно не нацелены удерживать внимание зрителя в должной мере.
Мы имеем сложносочинённое, богатое на образы и схемы исследование посткоммунистического социума Болгарии, которое весьма деликатно подходит к вопросам персональной ответственности и семейного долга.
