Помимо упоительных вечеров и хруста французской булки, здесь есть юношеская удаль и азарт, звук мчащихся по звонкому льду коньков и обаятельная наивная искренность молодого режиссёра.
«Гипноз» — это кино о брошенных подростках и не только, о людях, лишённых чувства дома, надёжного тыла, и вынужденных бродить в поисках человека, который сможет им вернуть точку опоры.
Это душевная драма о силе человеческого духа, отваге и долге, которая, может быть (а вдруг?) обратит внимание людей на проблему лесных пожаров, которые крайне часто происходят по нашей с вами вине.
Просто плохо написанный фильм снял слабый режиссер с никакой актрисой в главной роли. И нет в этом никакого чуда.
Классическая комедия положений тут чередуется с вербальными шутками и гэгами, и некоторые из них настолько удачные, что вызывают смех как у детей, так и у родителей.
Аллен не ведет себя как повёл бы любой режиссёр тридцатью-сорока годами младше: он не пытается скрывать оммажи, не берёт редкие и малоизвестные фильмы, не делает головоломку из своей ленты.
Изысканная постановка создателя «Зодиака» и «Социальной сети» — ностальгический взгляд в прошлое, через которое можно отчётливее увидеть настоящее.
Режиссёрка застревает внутри собственного творения и, как будто бы, сама становится жертвой неестественной экранной Ширли.
Известные сказочные события, окружающие знаменитых детей, становятся лишь способом закрыться, уйти от проблем и трагедий своей семьи, придумать мир, которого нет.
Визуальная тривиальность «Ведьм» могла бы быть компенсирована оригинальностью режиссёрской интерпретации смыслов романа, но и тут вышла промашка.
То, что в этом неофициальном ремейке «Чумовой пятницы» подразумевается замена Джейми Ли Кёртис на помятого Винса Вона, уже предполагает определённую степень безумия.
Кончаловский ставит диагноз не только обществу, демонстрируя поколенческий срез общества, но и самой истории, особенно когда эту историю насильственно загоняют под гриф секретности.
Это очень лёгкое кино в том плохом смысле, в котором лёгкими бывают преимущественно французские фильмы, как среднеценовое вино из супермаркета — и не отвратительное, и не удивляющее.
Главное, что можно с искренней гордостью за отечественных киноделов сказать, наконец-то, наконец-то у них фильм провалился по чисто технической части, а не из-за неуместных социальных высказываний.
В своей новой работе Сегал уходит от постоянного сентиментализма и вечной меланхолии, которая пропитывала все его предыдущие работы, и пускается в безудержное веселье.
Это свежее и изобретательное ответвление от основной кинофраншизы, изобилующее яркими героями и подкупающее атмосферой классической трилогии.
«Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками». Это явно не о героях «Спайс бойз». Пацаны, что называется, «берега потеряли», как, впрочем, и создатели ленты: из чего-то похожего на драматическое зрелище под конец сюжет эволюционирует в натуральную «чернуху», но почему-то обвинять создателей в киногрехе не получается; все их действия были выверены, а настроения очевидны.
«Любовь и монстры» — кино совершенно необязательное к просмотру, порадующее исключительно тех, кого дефицит новинок в кинотеатрах обрёк на кинематографический голод.
Абсолютно не затрагивая политический аспект, как и не реконструируя (в физическом смысле) события самого теракта, тем не менее, Иван Твердовский ставит очень серьёзные вопросы для всего нашего общества.
«Ассистентка» не говорит со зрителем напрямую, практически не называет имён «источников зла» и даже название самой фирмы, даёт полную свободу мышления, но только в рамках пространства и времени самого фильма.
Режиссёр не пытается переосмыслить или рассказать про судебную систему страны, его в первую очередь интересует человек, человек внутри системы.
«Поезд в Пусан» стал в первую очередь высококлассной драмой о людях на фоне катастрофы. «Полуостров» же задвигает драму на второй план, стараясь выглядеть как дорогой боевик, но эффектными сценами получается блеснуть через раз.
«Новые мутанты» — работа неровная, но не лишённая некоего обаяния благодаря пятёрке главных героев.
«Вратарю…» же трудно вызвать какие бы то ни было яркие эмоции, беря во внимании то, что весь фильм состоит из мотивов, которые зритель уже неоднократно видел в кино раньше.
У Хардиман получилось какое-то нерешительное клаустрофобное зрелище, почти отказывающееся от кровавых хоррор-сцен, но решительно не предлагающее ничего взамен.