Нейджи, написавший сценарий для фильма «Кэрол» Тодда Хейнса, дело в котором также происходит в 1960-е, безусловно, хороший стилист и умеет развлечь зрителя. Однако сценарий не справляется с поставленной задачей. Получается, Джой стала феминисткой, потому что так хотел кто-то другой? Но разве так рождаются настоящие революционерки?
Это фильм о столкновении двух миров: фальшивого и настоящего, богатства и бедности, порока и… порока.
Надо сказать, чаще всего это чертовски смешно. В этом сила «Почки»: ей немного не хватает юмора, чтобы превратиться в чистую комедию положений, и, напротив, местами недостает серьезности, чтобы стать жестким социальным доком.
Герои спин-оффа очень милы, иногда забавны, но неинтересны. Зрителям, не видевшим «Как я встретил вашу маму», спин-офф покажется в меру смешным, но довольно заурядным ситкомом.
Смотреть «Лакричную пиццу» можно и как серьезный «шедевр кино», и как очаровательный coming-age-movie, и как модернизированную мелодраму, и как одну из лучших комедий в истории.
Пока тройка пытается догнать современность по хештегам, но некоторых вещей принципиально не догоняет. Возможно, беззаботные обитательницы Манхэттена из 1990-х вполне заслужили такой взгляд, а вот выросшие с ними зрительницы, когда-то выбравшие четверку своими ролевыми моделями, — определенно нет.
Назвать проект гениальным или уникальным язык не повернется, но оторваться от просмотра будет сложно. Слишком уж интересно, как далеко зайдет безумие Озерецкого.
«Новая кровь» — не самая плохая попытка завершения истории, и уж точно лучше, чем последние сезоны оригинала. Но нужна она только старым фанатам, в остальном сериал кажется ненужным артефактом ушедшей эпохи.
Почти трехчасовой боевик распыляется на банальности, пытаясь связать актуальность с ностальгией. Шпионский блокбастер берет горем и одиночеством плейбоя.
При всей своей остроте «Пингвины моей мамы» обладают расслабляющим эффектом. Сериал мягко, но с нажимом говорит о серьезных вещах, актуальных для современной России.
Это история о том, как женщина, не вписывающаяся в рамки, становится костью в горле для окружающих ее мужчин. Это воплощенное в костюмной драме с аккуратно подобранными деталями высказывание об обществе, в котором глубоко укоренена мизогиния.
Несмотря на мрачные события, происходящие на экране, картина получилась яркая.
Здесь нет сильных эмоций, на которые создатели хотят спровоцировать зрителя, но есть плавность, размеренность, поэтичность, скромность художественного выражения.
К сожалению, есть факторы, которые мешают воспринимать эту человеческую историю, в частности, операторская работа.
«Сцены» не привносят ничего нового в экранную дискуссию о супружестве и разводе, но в этом, кажется, и заключается смысл упражнения Леви
Для Киры и Кости история Арины и Ростислава становится возможностью оценить собственные ошибки, лучше понять друг друга, найти общий язык.
Фильм получился под стать своему прототипу — одному из самых востребованных аттракционов из Диснейленда — чистой воды развлечение.
Там, где обычно снимают хорроры и научную фантастику с действием в далеком будущем, Шрадер и Шомбург мастерят фильм по лекалам типичного ромкома с небольшим вкраплением фантастичности, которая органично встроена в современное обыденное.
По сути, новый фильм Андерсона — такая же отрада усталого путника, как и туристическое кафе на Монмартре с божоле и фуа-гра.
Это вещь в себе, и пусть она такой и остается, это уже достойная и почетная судьба, а золотые ветки однажды приложатся.
И это не какая-нибудь кинооперетта, где все потанцевали, попели и разошлись. Адам Драйвер выдает свою сильнейшую актерскую работу за несколько лет, играя, по сути, самого Каракса, разве что незначительно метафорически переосмысленного.
Рассказывая истории нескольких героинь, Нелиус и Де Руво одновременно показывают развитие серфинг-культуры в целом. История общая и истории частные гармонично перемешиваются. Личные воспоминания чередуются с новостными выпусками, рекламой 80-х годов и обложками журналов для серферов.
Создатели «Клиники счастья» берутся за трудную задачу: попытку нормализовать в массовой культуре разговоры о сексе, вывести на экран новый дискурс, который в русском языке только начинает формироваться.
К сожалению, пытаясь обозначить как можно больше проблем, «Холстон» в итоге оказывается поверхностным и невнятным набором сцен.
«Гунда» — медитативное и эмпатическое наблюдение за жизнью, которая обычно скрыта от наших глаз и о которой мы редко задумываемся. И неслучайно первоначальным названием картины было «Извинение».
