Не только блистательно умная и полная документального материала из жизни смотрителей маяков история о застающем врасплох сумасшествии, но и мастерски разрисованное и при этом стилистически выдержанное полотно.
Это предвыборная программа лучшего из лучших. Настоящего кандидата из народа. Чей пример — другим наука. Я/Мы Ричард Джуэлл/Клинт Иствуд.
Вайтити вообще, к его чести, ничего не хочет никому доказать или внушить — его фильм рассказывает о том, что попытки сделать это всегда оборачиваются насилием, а насилие, в свою очередь, всегда зло.
Непритязательных «Дракула» очарует улыбкой Банга или сюжетными хитросплетениями, политически активных — разговором о социальной повестке, а эстетов — новаторским прочтением теперь уже классики эротического хоррора.
Это не косметически отремонтированное ностальгическое высказывание, а глубокое исследование самого себя, своих методов работы и материи кино в целом.
Игра местами выглядит сверхнеуместной, «гиперглупой» и «мегараздражающей», если не видеть в ней внутреннего течения. С одной стороны, это течение, как зеркало, любопытно переворачивает сюжетный ход трилогии нулевых — теперь не из светлой стороны силы рождается темная, а…
Эдвард Нортон не играет в чистый нуар-стиль; это фон, реальность, сквозь которую основному герою, не обладая необходимыми возможностями, надо прорваться к истине.
То, что качественно отличает «Ирландца» от других криминальных картин Скорсезе, — продолжительная политическая линия, связанная с Джимми Хоффом, видным профсоюзным деятелем, который крутил непонятные дела с мафией.
Случай этого детектива иллюстрирует не столько набивший приличную оскомину кризис сценариев, сколько вообще какую-то немыслимую нехватку авторских кадров в студийном Голливуде.
Глобальная ненужность молодых и полных сил героев, идеальным антуражем для которой выступают подмосковные новостройки, и есть предмет исследования Лунгина. При этом режиссер через реплики киногероев транслирует периодически некие обобщающие сентенции, что придает ленте притчевый характер.
Это кино все-таки не о любви, а о дружбе, которая подчас может строиться на чувствах гораздо более сильных. И осмыслением этих чувств Долан характеризует не только себя, но и в целом современников.
Помните старый анекдот про мужика, который звонит жене, напившись и очнувшись в странном месте? «Ты где? — На кладбище! — А что, кто-то умер? — Ты не поверишь, дорогая: тут ВСЕ умерли». Применяя этот анекдот к фильму Тарантино и задавая вопрос: «А что, в нем что-то переврано?» — следует ответить: «Тут ВСЕ переврано».
Содерберг, увлеченный мастерством рассказчиков в лице Олдмана и Бандераса, чересчур увлекается постмодернистскими фишками и явно теряет хватку. Он не делает из «Прачечной» ни обличительной и смешной комедии, ни работающего социального высказывания.
«Гражданин X» — исследование того, как хаос власти порождает несправедливый страшный суд, выбирающий своего узника по методу русской рулетки.
Хотя картина создает некое представление об истории, которую уже все давно знают по новостям, ничего нового она нам не сообщает.
Несмотря на всю депрессивность, «Наследники» — сериал о надежде на будущее, и это бесценно.
Сериал проделывает тот самый фокус, на который способны только хорошие картины: за этим человеком в сложнейшем пластическом гриме не видно актера Рассела Кроу, это некто совершенно другой.
Если вам кажется, будто фильм Pixar слишком сентиментален или зануден, то стоит порыться в себе. Вполне возможно, что ваш внутренний ребенок нуждается в дополнительной заботе. Ну, или в новой игрушке.
Сказка о Золушке, который наконец-то нашел свою принцессу, обильно приправленная хорошим неполиткорректным юмором и сатирой на современное общество.
«Сторож» представляет из себя криминальный триллер, где сюжет разрешается очевидным образом — и на этом, к сожалению, фильм заканчивается, не оставляя зрителю никакой психологической деконструкции его героев.
Четвертый фильм пусть и расширил географию, но он не смог даже на йоту уловить тональность оригинала. Это типичное «студийное кино» со всеми недостатками.
«Мысленный волк» — это экранизированное липкое предчувствие тотального апокалипсиса — того, о котором предупреждали древние, и он настанет совсем скоро, грозит Гай Германика.
«Давай разведемся» — не о зарубежных коллизиях, он совершенно «наш», без локализованного юмора, а только с шутками, основанными на российских реалиях.
Советское кино уделяло внимание женщинам, но предпочитало ставить их на второй план. Настолько глубоко исследование женской психологии после травмы в нашем кино пока не исследовали.
