Структурно лента работает по всем законам драматургии, но это не идёт ей на пользу.
Неудивительно, что люди в восторге от сказочного медвежонка-здоровяка, который раскалывает черепа своим жертвам: когда в последний раз вы покупали билеты на такую чушь?
Этот фильм драматургически рыхловат (в отличие от «Сказки для старых»), заметно, что режиссёр — вчерашний дебютант. Особенно это чувствуется в финале — скорее не открытом, а незаконченном.
«Гнев» не только показывает, но и отчасти учит, как сохранить внутри свет, даже когда пережил заточение во тьме и предательство самого близкого человека.
В конце концов, «Сожги все мои письма» — это не история про творческую и любовную дуэль двух мужчин, это попытка разобраться в мотивах и жизни женщины, которая не могла чувствовать себя счастливой и свободной рядом с мужем, чья любовь, как удав, всё сильнее сжимала её с каждым годом.
Лили в художественной вселенной режиссёрки предстаёт минималистичной Зеной — непокорной, как шторм, но в то же время адаптирующейся, прогибающейся под давящий со всех сторон патриархат.
Тёплый свет заливает кадр с первых минут, и хотя в кинематографической Якутии не всегда солнечно, именно рассветное и закатное тепло задают тон трагикомичному повествованию.
Кажется, кино получилось бы безбашенней, если бы Ричи решился на радикальный шаг — убрал часть драк и добавил побольше обаятельных сцен. Всё же основной шарм ленты заключается в химии отношений внутри команды шпионов, из которой получилась настоящая семья.
Экранизация постмодернистского «Белого шума» — смелый киноэксперимент, который трагически загнулся под собственными амбициями.
Волшебная синергия (очень условной, но) линейности повествования и магического реализма.
Ещё один отличный пример того, как лихо корейское массовое кино упаковывает текущую повестку в жанр.
Зрители практически не увидят, какой ценой даётся Ламборгини и его партнёрам достижение успеха. Отчего фильм превращается в фантасмагоричную оду консервативной теории про «успешный успех».
Кажется, необъятный гуманизм, который 20 лет назад прославил Дарденнов на международных фестивалях, спустя годы обрёл совершенно несовместимые с жизнью черты.
Фильм получился довольно симпатичным, не лишённым внутренней энергии. Фрэнсис О’Коннор удалось предложить хоть какой-то продуктивный киноанализ жизни писательницы, к образу которой мало кто осмеливался подойти вплотную.
Увлечённость Атталя эссеистикой на тему субъективности правды заразительна (хотя бы чтобы зритель не чувствовал время), тяжба между Миллой и Александром для него — не только большая семейная трагедия, но и нечёткий дагеротип реальности, на поверхности которого находят своё начало вечные идеи о честности, совести, культуре и прочих определяющих нас вещах.
Дюпьё в этот раз подходит к выстроенной сюрреалистической коллизии с неожиданно гуманистическим посылом.
Против женщин, решивших помогать друг другу и сумевших, несмотря на все различия, найти общий язык, не устоит никакая система.
Можно поругать фильм за наивность — сюжет незамысловатый, актёры будто и не стараются играть. Но картине про последнее лето детства и полагается быть чуточку наивной. Кроме того, прощание с личной эпохой зарифмовано с гибелью кумира, с распадом большой страны, которой осталось меньше двух лет.
Зрелище очень правдивое и реалистичное — без прикрас. Поэтому и оторваться невозможно.
Под чутким женским взглядом Мари Кройцер, благодаря операторским рукам Юдит Кауфман и выразительной игре Вики Крипс новое экранное прочтение Елизаветы Баварской получилось в наивысшей степени эмпатичным, честным и освобождающим событием.
При должной авторской смелости история Элизы могла бы остаться необременённой словами: последующие рассуждения о контемпорари-свободе и громоздкие сравнения отмеченного травмой человеческого тела, например, с машиной (если не пользоваться — быстро заржавеет) её обесценивают.
Общий контекст легко считывается: если ты регион, то заткни рот, плати дань и не возмущайся — Москва сильнее, придёт и всё отберёт.
Это кино без моральных наставлений и осуждений, наглядно демонстрирующее оцепенение и горе простых людей, переживающих боль утраты.
Пак Чхан-ук — режиссёр удивительный и изобретательный, которому легко покоряются и жестокость, и насилие, и страсть, и нежность на экране. «Решение уйти» в фильмографии корейского мастера, возможно, один из самых сдержанных фильмов, но красота и оригинальность визуального ряда и монтажного озорства обезоруживают.
Библейскую ауру, конечно, сулит хотя бы одно название, но «Голиаф» при этом не впадает в транс притчи. Эпиграф из «Государя» Макиавелли — о том, что зло должно быть таким, чтобы противник уже не встал на ноги, — настраивает на философский лад, а власть предлагает трактовать максимально широко.
