Это не столько очередной фильм про 1990-е, сколько попытка молодых взрослых посмотреть на поколение своих родителей, когда те тоже были 20-летними.
«Гирокастра» — сложносочиненная притча о городе, выстроенном на страданиях людей.
Это тщеславный глянцевый панегирик о днях минувших, который не выручает даже переживающий о судьбах «других людей» герой Цыганова.
Объединяя политические вопросы с религиозными, триллер Бергера тонко чувствует пульс времени, поэтому легко может стать одним из фаворитов в оскаровской гонке. По крайней мере, у него все для этого есть.
Вряд ли создатели «Детей перемен» намеревались ставить точку в процессе рефлексии взросления и формирования поколения, пережившего лихую эпоху. Однако то, с каким вниманием к деталям сделан проект и насколько выразительны образы героев, заслуживает похвалы.
Одна из отличительных черт «Ходячего замка» — обозначение войны как состояния абсолютного зла, в котором нет правых и неправых сторон. Так Хаяо Миядзаки напоминает, что — вне зависимости от происхождения, территории, религии или национальности — никто не заслуживает агрессии и жестокости.
«Ученик. Восхождение Трампа» — размышление, вытекающее в приговор, и грустная сатирическая фреска об антисупергерое на вершине золотой башни.
«Кошмару на улице Вязов», при многих очевидных слабых местах в сюжете и его реализации, удалось главное — с маленьким бюджетом создать на экране мир, в котором зрителям перестали принадлежать собственные сны.
Сериал получился очень нишевым, со множеством спорных художественных решений и специфическим авторским языком. И в то же время невозможно не отдать должное режиссеру, который создал культурно богатый и нелинейный проект без переиначивания текста великого автора, но с приглашением к обсуждению.
Но главное — это изображение медленно надвигающейся мировой и человеческой катастрофы, к внезапному удару которой никак нельзя подготовиться, а после — оправиться.
«Братья» — хорошее актерское упражнение для крепкого дуэта Бролина и Динклэйджа, играющих не свойственных для себя героев-идиотов.
Фильм предлагает посмотреть на семью и детство не как на источник проблем и психологических травм, а как на фундамент, который, подобно парадоксу Тесея, не разрушится от переделок, но может стать крепче. Если согласиться с тем, что уже имеешь, начать укреплять его и строить с учетом всех особенностей.
Получилось неровное, суетное и путаное кино, которое позволяет будто взглянуть на российскую действительно глазами иностранца: ничего не понятно, но страшно интересно.
Кино выглядит как необязательный локальный b-movie, аудиторией которого будут лишь преданные фанаты персонажа и оригинальной арки комикса.
Увы, неудачные сценарные трюки Шьямалана и висящий мертвым грузом сюжет не дают Хартнетту проявить свой талант в достаточной степени.
Просмотр фильма Берхера можно сравнить с искренним разговором, в ходе которого не страшно показаться хрупким и неидеальным.
Хоррор Перкинса может смутить жанровой вторичностью, но его обреченная интонация, подобно дементору, высасывает всю радость. Мысль о безусловном торжестве зла, которое шлет верующим в лучшее воздушный поцелуй, угнетает и не отпускает после просмотра.
Кропотливая работа команды и актеров на главных ролях дала свои плоды: фильм сложился крепкий, умеренно жесткий, не приторно-ностальгический, но оставляющий в приятных, хоть и грустных размышлениях.
Важно помнить, что «Х» и «Пэрл» — хорроры, хоть и не самые популярные, но зато очень самобытные. Вышедшая на общей силе тяги «Максин XXX» своих ожиданий не оправдывает, а в отдельных моментах даже удручает. Пусть Миа Гот — все еще лучшая «последняя девушка», достойного финального твиста ей так и не дали.
Особенность фильма фон Тротта — никакой любви в нем нет.
Фильм Зеллнеров стоит воспринимать как любопытный эксперимент, который отвергает привычные жанровые формы и руководствуется животным чутьем.
Не ждите сказки со счастливым концом: Кен Лоуч не был бы собой, раскрашивая свои истории в оптимизм всеобщего примирения. В центре его внимания всегда остаются избранные люди, взаимопомощь остается индивидуальным выбором, эффект которой может охватить более обширные группы людей.
«Асфальтовые джунгли» привлекут внимание к труду работников скорой, но на этом достоинства фильма заканчиваются. Представленный в кадре экзистенциальный конфликт — веры в лучшее и наблюдение за худшим — в итоге не разрешается.
Судя по всему, сериал Лесли Хэдланд хочет быть новым «Андором» — проектом, уходящим в сторону от черно-белого деления вселенной. Но пока между «Аколитом» и «Андором» непреодолимая пропасть, состоящая из невразумительного сюжета и блеклых актерских работ.
Если это не иллюстрация упущенной возможности классного диалога о трансгуманизме, то что?
