Это что-то из области старческого творчества — явно очень важного для рассказчика, но совершенно не актуального для всех остальных.
Жанр биографии как пересказ статьи на «Вики» и череда важных вех и больших успехов — одно из самых скучных зрелищ на свете.
В 2019 году, который, судя по всему, будет не менее депрессивным, чем 2018-й, мало кто еще сможет так же эффективно заставить нас полюбить мир, в котором мы живем.
Содербергу снова удалось снять идеальный фильм на неочевидном материале, отвечающий на вопросы о нашем времени, капитализме и обо всем таком.
Всем ясно, что идея с временной петлей сама по себе не нова, поэтому от авторов сериала и хотелось ждать куда более осмысленной работы против надоевших клише, чем вышло в итоге.
У Фаррелли вышло настолько миролюбивое и искренне доброе кино, что в сравнении с ныне актуальной остросоциальщиной выглядит радикально. Такой подход возрождает в памяти магию Голливуда двадцатилетней давности.
За «Друзьями с колледжа» интересно наблюдать как за катастрофой в замедленном времени, но действительно хорошим сериалом это зрелище назвать все-таки сложно.
Блокбастер на уик-энд снова становится настоящим, идиотическим и дарящим счастье развлечением, на котором можно давиться от смеха колой, а не зевать, поглядывая в телефон.
В отсутствие привычного для сериалов Чака Лорри закадрового смеха трудно определить тот момент, где начинаются, собственно, шутки. Приколы по поводу старости героев звучат так пыльно и неестественно, что становятся неотличимы от скучного ворчания.
«Дом, который построил Джек» — завуалированная автобиография Триера. Это самый личный фильм режиссера, с помощью которого он подводит итоги жизни и творчеству.
Главная загадка сериала состоит в том, зачем вообще Amazon нужно было давать Мэттью Вайнеру 70 миллионов на восемь историй (выходит почти по 10 миллионов на эпизод), которые по большей части сводятся или к самоповторам, или к эпигонству.
Театральность, нереальность происходящего даже в сценах вне спецоперации перекочевали в сериал из всех последних работ Пака — от вампирской саги с элементами балета «Жажда» до закрученного и перекрученного эротического триллера «Служанка»
В «Шучу» все трюки и вся причудливость нужны не просто для внешнего эффекта, а для того, чтобы раскрывать на экране подлинно парадоксальную человеческую природу.
При недостаточно талантливых исполнителях даже самых складный и остроумный шоураннерский замысел так и останется всего лишь наброском, моделью чего-то большего.
Кажется, рецепт для катастрофы составлен эффективнее некуда, но почему-то все, происходящее в сериале, совершенно не работает — ничуть не трогает и не смешит.
Фукунага в принципе не пытается рассказывать историю эпизодично и сериальный хронометраж заполняет как раз за счет подробности повествования, приближающей набор серий, вышедших одновременно, к формату семичасового киносеанса. Но разве можно всерьез говорить о многочасовом кино, когда сценарий так часто и нелепо обнуляет все ставки?
Укуренный детектив с бакенбардами, озирающийся по сторонам, или городской невротик, вытаскивающий из шума новостей идеи, кто во всем виноват, где заработать и как вернуть любовь, — Пинчон и следом за ним Андерсон говорят про принципиальную невозможность постичь свое время.
Диабло Коуди и Джейсон Райтман встают на скользкую нравоучительную дорожку, рассуждая свысока о миллионах реальных женщин, которые имеют полное право и радоваться, и огорчаться из-за своей жизни, не находя ответов и покоя. Все простые решения разом обесценивает слишком много важного зрительского опыта, более приближенного к жизни.
Идея свежая — смотреть на то, как в подвале отеля взламывают очередной сейф с миллионами, было бы совсем скучно. А тут интересный взгляд на индустрию моды, глянцевые медиа и жизнь звезд.
Если первый фильм был посвящен тому, как Дэдпул изо всех сил старается не быть героем и отрицает супергеройскую природу своего фильма, как бы ставя себя отдельно ото всех, то во второй части происходит ровно обратное. Это в чем-то обычное — и хорошее — супергеройское кино. История про героя, самопожертвование и семейные ценности.
Чередование саспенса и разрядки и постоянные нарушенные ожидания держат жанр больше полувека, и крик — его встроенная и никогда не обесценивающаяся валюта. Режиссер «Тихого места» Джон Красински отменяет этот прием: самое чудовищное в его вселенной необходимо проживать в испарине с зажатым ртом, до последней секунды надеясь на спасение.
В 2018 году Спилберг придумывает лучший мемориальный музей всему, что он знал и любил, огромное надгробие и личный OASIS. То, что считалось инфантильным и проходящим — пустяковые игры, герои телешоу, тексты песен, звучавших из каждого утюга, движения Джона Траволты на танцполе, — почему-то продолжает работать даже для тех, кто не видел Кубрика и не играл в Adventure.
Факт: если посмотреть все три сезона за раз, то получится кино длиннее, чем любой из фильмов филиппинца Лава Диаса, чьи работы редко выходят короче десяти часов. При этом драматургия «Любви» действительно имеет больше общего с Диасом, чем со стандартными голливудскими ромкомами.
«Проект Флорида» разбивает сердце тем, как сложное и простое, несчастливое и праздничное срослось здесь в живом организме, где нет первопричины и последствий. Да, рай для детей является чистилищем для родителей, но даже в этом трудном мире есть сверхценные моменты
Стивен Содерберг, традиционно сам лично выступающий в качестве оператора и монтажера, сознательно делает кино специально для малых экранов (включая экраны даже меньшие, чем телевизионный). Чуть ли не впервые в истории такие ограничения не делают картинку более плоской, а, напротив, задают совершенно новую и эффектную эстетику.
