Триллер переосмысляет визуальный и смысловой мир человека с поврежденной психикой.
Иногда хочется увидеть не выдуманный позитивный урок, а констатацию реального мрака, хаоса и жестокости мира, которому, быть может, и вправду скоро придет конец.
В ткань фильма вшито все то, что делает лучшее жанровое кино фильмами на все времена.
Что же рассказывается в жизнеутверждающем кино для хороших русских людей? Что махать кулаками, орать на всех, с кем не согласен, включать уличного хулигана — вполне себе стратегия в присутствии сердобольных женщин
Непрактичный, но восхитительно красивый сериал, который, кажется, совершенно несовместим с прозаической реальностью телепроизводства и телепоказа.
В новой голливудской вселенной, где надирание мужских задниц становится обязательной частью инклюжн-райдера, иногда возможны и настоящие чудеса — ехидное, шустрое и жизнеспособное кино о женской дружбе, где нелепые ублюдки и побеждающие их психопатки похожи на живых людей.
Саспенс, перепридуманный с ручной камерой и звуками большого города: сваливающиеся мелкие проблемы одна за другой образуют несглатываемый ком.
Фильм оставляет после себя изнуряющее ощущение — зачем нам вообще все это показывали, особенно сейчас? Вот эти события 100-летней давности, Античность практически? В мире не осталось других историй?
Лично поставив кульминационный флешбэк, Шьямалан показал, что абсолютно реальна только сама травма, а уже ее последствия лежат где-то в области мистики, выбраться из которой совсем не просто.
Моффат и Гэтисс не то чтобы плошают как сценаристы, а скорее, слишком много повторяются и занудничают.
В меру зрелищный, порой смешной и без апломба на вечность — то, что надо для разгона очевидно исполинской махины.
По сравнению с наивно и прямолинейно изображенной борьбой за корпоративный передел историю провинциальной Золушки, откусывающей от Большого яблока, создателям удается рассказать более убедительно — но такое неловкое жанровое соседство только подчеркивает общую художественную бесцельность.
Ни на один важный вопрос фильм не ответит. А в финале большинство сюжетных линий вообще забываются, чтобы побыстрее пустить по экрану титры под музыку Уильямса. Зато фанаты останутся довольны.
Кристоф Оноре без размаха и вполголоса рассуждает о том, что занимает человека в кризис второй половины жизни. Доступную психотерапию он облекает в последовательные глубокие монологи о сожалении, сомнительном выборе и уходящей молодости.
Утраченный шанс снять зубастую и по-настоящему остроумную историю городского криминала и разложения власти.
Второй сезон «Конца ***го мира» — это снова роуд-трип, только на этот раз никто из героев не хочет находиться в автомобиле и куда-то ехать: именно выражение тихого раздражения и отпечатывается на их лицах на протяжении всего пути.
«Ирландец» при всей его сдержанности и неспешности смотрится как пенсионерское продолжение «Волка с Уолл-стрит» — самого резвого фильма Скорсезе за последние пару десятилетий.
«Достать ножи» — без всяких «но» потрясающая черная комедия с кровью и слезами (часто неискренними), которая шустро разворачивается с первых кадров и не отпускает до финала, кстати, блистательного.
Удивительный пример массового профеминистского кино о сильной женщине без назидательных лекций: смешить все же — тяжелейшее из искусств, особенно на русском.
Простой классический байопик славного парня, который ушел слишком рано, — одним словом, светлая память.
Шумное, с мужским характером, но совсем не дикое кино о настоящих героях на настоящей работе — открытка памяти папе мечты.
Долану хорошо удается передать разницу жизненных путей и трудности проживания собственного выбора: без желчи и отчужденности он показывает всех чувствующих, страдающих и жизнелюбивых героев так, что каждый персонаж на втором плане похож на одного или нескольких людей, встреченных в собственной жизни.
В «Ангелах» всем недостает другого измерения, загадочности, невезения и живости приятных людей, с которыми хочется подружиться: они сажают самолеты с первого раза, вовремя вспоминают трюки из карате и бегают в лоферах, как Усейн Болт.
Он снимает не о своих непосредственных современниках, но точно оставляет письмо потомкам — о том, чего стоит «жить не по лжи» (так написано в посвящении на титрах) и какой была молодость в старческом и инертном режиме.
Как съемочный павильон с евроремонтом, фильм аккуратно подмазан снаружи «под Кубрика» и совершенно пуст внутри. Лучшее по итогам — нетронутое: от зловещих скрипочек на фоне спустя 40 лет все еще мороз по коже.
