Подобно своему Инопланетянину, Спилберг по-прежнему верит в отдельно взятого человека. Неоправданно? Наивно? А во что еще верить?
С каждым фильмом ему все труднее спасать шизофренически зацикленный на самоуничтожении мир. Пока еще из последних сил он контролирует судьбу человечества. Все еще страхует наши жизни. Из долга шпионской чести или по привычке. Такая у него миссия. Потому что он — понятно, Бонд. Джеймс Бонд.
Ближе к финалу визуально роскошного и безмерно жестокого действа пелена тайны развеивается и находит простое (до обидного) объяснение. Но и задолго до этого злодеи вместо ужаса начинают вызывать улыбку. Не уверена, что это та эмоция, на которую рассчитывали авторы. Впрочем, правильный готический роман именно так и строился.
Соррентино в пору кинематографической моды на суровый, документальный, минималистский киноязык — всего лишь остается верен себе. Гламур, показная открыточность для него — средство, как масло, наложенное на холст жирным мазком. Под густым элегическим глянцем — энергия драмы о недостижимом. Докопаться до смысла. Преодолеть гравитацию. Не умирать. Фильм Соррентино снят об этом: о невозможном.
«14+» никакое не фестивальное — бойкое зрительское кино. Диалоги, «сорванные с языка», точные реакции-отыгрыши, упругий ритм, много смешных моментов. Уместна витальность юных исполнителей, их непрофессионализм (подростков играют подростки, обнаруженные режиссером с помощью того же «ВКонтакте») режиссер превращает в растерянность от обрушившегося сокрушительного первого чувства.
Сценарий Уигрэма и Ричи колесит по наезженным дорогам. Но это по-настоящему развлекательное, элегантное кино, которое — редкий случай — придется по нраву женщинам. Критики уже сравнили комедию Ричи с ледяным газированным напитком в жару.
По сути, это история успеха, в центре которой социопат (ни семьи, ни привязанностей), прелюбопытный антигерой, усердно взбирающийся по карьерной лестнице. Беспощадный прагматик и фанат победы любой ценой.
О самом Сноудене, фигуре сегодня известной более прочих кинозвезд, из фильма мы практически ничего и не узнаем. Он так и останется для зрителей обаятельным, смущающимся бэтменом под красным плащом-невидимкой. Идеалистом, ностальгирующем по временам свободного и безопасного интернета.
«Конец прекрасной эпохи» — Довлатов-лайт. Язвительные байки из жизни талантливого советского журналиста радуют зрителя старшего возраста. Публика смеется. Но, увы, анекдоты не срастаются, как в повести, в липкий, невыносимый абсурд, в тупиковый, как у Довлатова, жизненный сюжет. Героям не хватает объема.
Два часа в реликтовом парке в «приключении на выживание» пролетают как миг. Впавший в детство зритель барахтается в кошмарно-сладкой песочнице первобытной фантастики.
В скромном, местами неловком фильме Сергея Попова есть важная для нынешнего конъюнктурного времени попытка понять ценностную шкалу, кодекс чести, чувство долга — поколения фронтовиков.
Иствуд пишет историю воинского духа, самозабвенной любви к родине, воспитанной с детства.
И первый, и второй «Духless» — при всей их уязвимости, отличает усилие поймать настроение, почувствовать драму современности. Любопытно пронаблюдать, как эта самая современность всматривается в экран, перелистывает не только сюжетные страницы, но, кажется, становится сорежиссером картины.
Главная проблема фильма — полная и окончательная победа конструкции над внутренней логикой и законами драматургии. Взяв forte примерно на десятой минуте, авторы не микшируют эмоцию, глушат ею зрителя до финала.
Одна из лучших картин сезона лишена пыльного налета. Это трагикомедия о театре. Отвратительной и восхитительной, клаустрофобической вселенной, где обман превращается в мечту, а мечты терпят сокрушительные разоблачения.
«Левиафан» — мрачное и сильное кино, по которому когда-нибудь будут судить об атмосфере путинской России. Те, кто в ней не живет, судят уже сейчас.
Одни называют его наглой выскочкой и самозванцем, другие — гением. В действительности Ксавье Долан — тот редкий случай, когда вундеркинд становится уникальным художником.
Помня о прорывах Лукаса и Кубрика или более поздних «Элизиуме» и «Гравитации», Нолан идет собственным путем. Творит многоуровневый эпос, торжественную симфонию с широким размахом, сращивая реальные проблемы с заоблачной фантастикой.
Федорченко строит фильм, как его верный соавтор Денис Осокин свои книжки — кирпичики микроновелл складываются в общую переливающуюся смыслами и настроениями мозаику.
Снял комичную «горькую» дилогию, в которой размышления об особенностях русского менталитета аранжированы двумя маршами: свадебным и похоронным. Сей контрапункт отражает круговорот русской жизни.
«Остановись и гори» принадлежит к числу ретросериалов, чье появление было спровоцировано триумфом на ТВ драматического шоу «Безумцы» (2007). Его создатель Мэтью Вайнер вовремя уловил интерес телезрителя к прошлому — не столь отдаленному, как в пеплумах или костюмных драмах, и многим еще памятному, но уже слегка подернутому дымкой умиления.
«Люси» — скоростной, сколь техничный, столь же наивный футуристический триллер. Из тех фильмов, что нещадно ругают, но обязательно смотрят.
Родригес остается верным себе: не экранизирует графические романы Миллера, а визуально аранжирует, затем исполняет вместе с оркестром актеров, художников под управлением компьютера.
Слоган фильма: «120 отъявленных лжецов нуждаются в хорошем докторе». Очень своевременно. Почему мне кажется, что эта непритязательная комедия с отличным актерским ансамблем сегодня ко двору в нашей ненадежной психодромной действительности?
В исполнении природно-одаренного, органичного в своей простодушности Михаила Пореченкова русский витязь-увалень выглядит вполне живо, инфантильно, по-сказочному обаятельно.
