Как можно растянуть этот ажурный сюжет на два с половиной часа? Запросто. И дело не только в идеально выверенном меланхоличном ритме, точно попадающем в настроение Мураками. Перенеся действие из Японии 1980-х в современную Южную Корею, Ли Чхандон дорисовывает социальный фон так детально, что это требует довести историю до финала, в рассказе не предусмотренного.
Это кино легкое, слоистое, перистое. И даже рыхлость его, особенно ближе к финалу, — того же неутомительного свойства. Фильм никак не может закончиться, не знает, чем. Ну и не надо, пусть герои еще попоют, еще поживут.
Сериал 2018 г., вполне эффектный и захватывающий сам по себе, свидетельствует о том, что полвека назад сновиденья и тайны были куда содержательней.
Не может быть, не верим, дайте следующую серию прямо сейчас! Фигушки, только через год.
«Тихое место» вообще один из самых страшных фильмов в истории. Уж поверьте.
Это далеко не такой кровавый фильм; беда в том, что он еще и почти не страшный.
Я с изумлением вдруг вспомнил, что Спилберг когда-то снимал «Индиану Джонса» с головокружительными бесконечными погонями; ничего подобного в «Игроке» нет, одна симуляция головокружительности.
Никто больше не пытается понять чудовищ. Никто их больше не любит. И никому они здесь не интересны и не нужны. Никто не изучает их морфологию, не систематизирует, не восхищается мощью и разнообразием. В сущности, кайдзю здесь те же трансформеры — недаром в решающей битве из трех монстров лепят одного.
«Драма взросления» тут, в сущности, в том, чтобы просто понять: тебя принимают и любят со всей дурью в твоей голове. Со взбрыками, колючестью, грубостью и подростковым эгоцентризмом, мешающим заметить, что взрослым тоже бывает трудно, трудней, чем тебе.
Пусть в реальности это было не так красиво, но это было. Скандалы вынудили Никсона досрочно покинуть президентский пост, и огромную роль в этом сыграла пресса. Понятно, что Спилберг напоминает об этом в том числе и затем, чтобы зарифмовать Никсона с Трампом, но история The Post вдохновляет вне зависимости от политической конъюнктуры.
Даже пыль в этом фильме лежит в высшей степени художественно. «Призрачная нить» снята словно бы сквозь газовую вуаль, окутана легкой дымкой. Очень уместной в этом ностальгическом, лирическом сюжете перевоспитания
Гиллеспи, кажется, так и не решил, что хочет снять: комедию о мелких мошенниках или оду стойкости национального характера. В результате при многих достоинствах фильм получился немного «недо» по всем направлениям. Зато с любопытным посланием.
Соединение большого и малого, частного и общего, актуального и вневременного, дотошного реализма и очевидной символики, выдающихся актерских работ и как бы «незаметной», но твердой режиссерской руки — в «Трех билбордах» есть всё, за что кино обычно замечают и награждают.
Людям, неравнодушным к гламуру и терпимым к мужскому нарциссизму, фильм, возможно, даже понравится.
По части сентиментальности и назидательности картина Гильермо дель Торо даст фору даже «Чебурашке».
В целом режиссура Molly’s Game (или «Большой игры», как назвали ее в российском прокате) ничуть не выдает в Соркине постановщика-дебютанта. Картина сделана ловкой и уверенной рукой, ритмично смонтирована и щепетильна в отношении реализма — по крайней мере, за карточным столом.
Просто Лондон. И просто Черчилль, принимающий стратегические решения, когда ему очень плохо и все считают его козлом. А он морщит лоб, хрипит, ворчит, орет и обращается к нации. И все будет хорошо.
«Движение вверх» — большой голливудский фильм в лучшем смысле этого слова, про большую национальную победу. Эти два понятия оказались не в противоречии, а в абсолютной связке друг с другом: так называемый Голливуд — это всего лишь владение навыками создания зрительского кино. А куда еще вкладывать историю национальных побед, если не в фильмы, которые увидят миллионы зрителей?
«Про рок» — это в первую очередь фильм про рок. То есть про судьбу, драйв и высокие слова, которые оказываются правдой. И про смысл жизни. «Про рок» — это остроумный и едкий монтаж, умелая игра с саундтреком, самоирония, граничащая с самобичеванием, режиссерская изобретательность и любовь.
В фильме великолепные актеры. Но всерьез считать «Вечеринку» чем-то большим, чем длинный анекдот, не получается: вряд ли о нем будут помнить долго. Зато хотя бы последняя строчка в этом анекдоте по-настоящему удачная.
Про «Елки» принято говорить, что это «добрый фильм», — словосочетание набило оскомину, и про новые хочется сказать, что они гуманистичные. Потому что про людей.
Да, критики стабильно выставляют новым «Звездным войнам» высокие оценки; нет, эти фильмы не номинируют на «Золотую малину» в категориях «Худшая картина года» или «Худший режиссер»; и тем не менее не покидает ощущение, что смотришь на парад двигающихся мумий.
Стивен Фрирз и Джуди Денч превращают это в деликатную, трогательную, невинную и чудесную комедию. Им обоим уже много лет, они всерьез думают о смерти. И на самом деле их занимают не отношения жителей бывшей империи и бывших колоний, а как раз финал, в котором герои остаются один на один с теми, кого любят.
Не очень страшный, не очень смешной, нисколько не захватывающий фильм про малоинтересную барышню. И каждый раз, когда ее тюкают ножичком, в тебе рождается надежда: может, на этот раз будет как в анекдоте: «Нет уж, умерла так умерла».
Что юная ведьма сделает с новообретенной свободой и какие последствия это принесет окружающим — Триер не знает. Но, во всяком случае, отца ее, с таблетками и религиозным воспитанием, понять может.
