Пройти через все ловушки и опасности заведомо спекулятивного сюжета, не замаравшись, почти так же сложно, как выжить в мутном ревущем водовороте, единственная задача которого — сломать, убить, проглотить тебя. Байона вышел из воды если не сухим, то невредимым.
И вот, когда любимые герои 80-х (Сталлоне, Шварценеггер и присоединившийся к ним на днях Джеки Чан) снова с нами, начинаешь чувствовать себя в кинозале странно и неуютно. Тебе седина в бороду, а им бес в ребро, какая-то это неправильная машина времени.
Ведь что главное в комедии с Джеки Чаном? Смешно ли он прыгает, остроумно ли раздает оппонентам пинки и оплеухи, сочинил ли какой-нибудь небывалый опасный трюк и много ли сломал костей, пытаясь его исполнить. В этом смысле «Миссия Зодиак» удачно начинается и заканчивается, а вот в середине мастер комического кунг-фу явно экономит силы.
Я понимаю людей, не пропускающих ни одной премьеры с участием любимого артиста, не привыкшего менять ни жанр, ни выражение лица, ни степень небритости. В этом безумном, безумном, безумном мире должен быть кто-то, олицетворяющий стабильность и противостоящий хаосу. И если не Стэтем, то кто?
Не фильм, а недоразумение, безусловно, никак не повлияет на посмертную судьбу прекрасного романа и его великого автора, но подтвердит давно известную истину: пора уже убрать из регламента «Золотого глобуса» номинацию «Лучший мюзикл». Славный жанр американского музыкального фильма скорее мертв, чем жив.
Английские «Большие надежды» (Great Expectations) по Диккенсу — ровное, спокойное и образцово консервативное зрелище.
Минут через десять, ну ладно, пятнадцать после начала становится мучительно ясно, что смотришь худший фильм с участием Шона Пенна, Райана Гослинга и Джоша Бролина (а также Джованни Рибизи, Эммы Стоун, Ника Нолти, Роберта Патрика).
Надо отдать Одиару должное — к финалу от мелодраматических перегрузок сердце и правда почти перестает биться. Но мозг продолжает работать, задавая неизбежный вопрос о ценности стилистического эксперимента с заранее известным результатом.
Зритель доходит до самой сути значительно быстрее: строго говоря, детектив кончается, едва успев начаться. Но сожалеть об этом не стоит. Во-первых, идя на фильм с Томом Крузом, вы вряд ли ожидаете, что герой большую часть действия будет шевелить мозгами. А во-вторых, в «Джеке Ричере» такой колоритный злодей, что придерживать его до финала просто неприлично.
Соединить тему рабства и жанр спагетти-вестерна — остроумная идея, но в «Бесславных ублюдках» отсылки к Серджо Леоне выглядели свежее. А в «Джанго» ощущается явная отработанность приема, усугубленная проблемами сюжетосложения. Середина фильма с рассказом о том, как герои провели зиму, попросту провисает и нужна, кажется, лишь ради рифмы: снег и хлопок, север и юг. Стилистические новости «Джанго» состоят главным образом в том, что Тарантино-киноман уступает место Тарантино-моралисту и Тарантино-сатирику.
Смелый англичанин, столкнувшийся с необходимостью снять фильм по одному из главных романов XIX века, решает не размениваться на мелочи, но сделать фильм о столкновении рацио с иррацио, в котором победителей нет — есть сплошные побежденные.
Энг Ли тоже предлагает альтернативную версию событий, но она не помещается в удивительный стеклянный шар основного сюжета. Как не помещается туда и мораль, без которой невозможен красочный, дорогой, технически изощренный фильм с возрастным рейтингом 6+.
«Хоббит: нежданное путешествие» обещает, что новая трилогия Питера Джексона по книге Дж. Р. Р. Толкиена может стать масштабнее, чем «Властелин колец», хотя, казалось бы, масштабнее некуда. То, что «Хоббит» — сочинение гораздо более скромное, режиссера ничуть не смутило
Перед нами не пожилые люди, восстанавливающие теплоту в отношениях, а пожилые люди, которых как будто насильно накачивают гормонами, отчего они начинают вести себя как подростки на первых свиданиях. Кажется, Мерил Стрип и Томми Ли Джонс умудрились сыграть в самом глупом голливудском фильме года.
Криминальная драма Штефана Рузовицкого «Черный дрозд» (Deadfall) выходит в России в широкий прокат (800 копий): вероятно, предполагается, что наша публика очень любит актеров Эрика Бану, Оливию Уайлд и Криса Кристофферсона. А в Америке фильм выпустили в категории «видео по запросу», и правильно сделали…
Поразительно, как Балабанов валит напрямик, не боясь банальностей и штампов (зима, водка, бандиты, проститутка с философского, колокольня счастья — вот кому у нас еще можно такое?).
«Дом терпимости» — эталонный концентрат эстетики и мифологии будуара на рубеже веков. Липкое, глазированное, избыточное кино, в котором секс — это, как в анекдоте, медленно и печально. Сонно падает лепесток розы, Смеющаяся женщина плачет спермой, и этих образов вполне достаточно, чтобы представить «Дом терпимости» целиком и решить, хотите ли вы провести два часа за его дверями.
Потому что это отчасти комедия, американские «Самогонщики», только сильно заторможенные. Во всяком случае, наш зритель без труда опознает в братьях Бондурант хрестоматийное трио: Труса, Балбеса и Бывалого.
В «Я буду рядом» режиссер выступает чистым аккордеонистом — все кнопки, на которые он умело жмет, отзываются в душе зрителей, особенно зрительниц, честным рыданием.
После новаторского до дерзости «Счастья моего» критики, зная спорное отношение Лозницы к канонической истории Второй Мировой, ждали, что и без того не сахарную повесть Быкова он превратит в «шок-видео», — а вместо того получили на первый взгляд традиционное военное кино, которое от разочарования начали сравнивать с продукцией «Беларусьфильма» 70-х. Но метод у Лозницы идеально соответствует содержанию. Советский военный миф — наша библия; так каким же еще языком излагать житие настоящего деревенского святого.
Мизгирев доказывает удивительное: о такой вещи, как уставные и неуставные отношения, можно написать пусть страшную, но сказку. Вместе с коллегами Василием Сигаревым и Алексеем Федорченко, молодыми российскими режиссерами, опоэтизировавшими реальность подмосковных электричек и торговых центров, он говорит: все вокруг — магия. Главное — честно сказать себе, что ты живешь именно в этом зыбком и пугающем мире. А дальше — просто посмотреть реальности в глаза.
Это произведение автора, который с помощью голой речи умеет перенести нас в идеалистический, полный иллюзий мир, где каждому ясно, откуда он пришел, к чему идет и зачем все это. Пусть выводы его спорны, а кино ему явно неинтересно — но перед нами определенно случай гениальности.
«Любовь — это все, что тебе нужно», писанный крупными мазками, но при этом изящ-нейший ромком. С одной стороны — эталонно дубовый, с другой — презабавно тасующий штампы жанра, которые в данном конкретном случае переложены совершенно неожиданными для такого кино элементами.
Хорошая новость для тех, кто любил классического Кима, и плохая для всех остальных: мясорубка продолжает вращаться. Рука режиссера не устала колоть, а из головы не повыветрилось ни одной из библейских метафор — название фильма правду говорит.
Сегал, рассказывая о реальном — взятках, пошлости, хамстве — реальными словами, не только нащупал пресловутый смеховой нерв: в формате альманаха он предложил аудитории четыре вида юмористического изложения — абсурдистский анекдот, комедия положений, пародийный хоррор, эротический ромком.
