Так до конца и остается вопросом, иронизировали ли сценаристы над дизелевским форматом боевика или пытались воспроизвести его всерьез. Вопрос это, безусловно, риторический, поскольку ответ на него решительно не влияет на удовольствие от этого фильма — чистое, детское, и абсолютно лишенное мозгов.
Подлинная удача — фильм о праздничном духе, который не тонет в сладком желе дешевых сантиментов и вымученного счастья для всех и каждого персонажей.
Получив в распоряжение смехотворный, абсурдный материал, Чарльз и его сценаристы предпочитают довести его до совсем уж кромешного фарса.
«Зоология» могла получиться кроненберговским триумфом абсурдной сексуальности или обаятельным феминистским манифестом (дай женщине хвост и она перевернет мир). А стала очередной отповедью тому бестиарию, в котором, очевидно, устал находить себя и зритель, и режиссер.
Второй фильм модного дизайнера Тома Форда кажется даже более амбициозным, чем выходивший несколько лет назад «Одинокий мужчина» — и речь не только об ожидаемой от него визуальной изощренности.
Злотовски явно стремится воспеть по ходу дела мистическую силу кинематографа, который легко перемалывает попавших в его сети подлинных мистиков, но зато может с легкостью перемещать зрителя между измерениями. Проблема в том, что ее собственный фильм, по сути, никуда не движется — и не может сдвинуть с места и зрительские чувства.
Да, «Союзники» пытаются быть и увлекательными, и душераздирающими — и не вполне преуспевают ни в том, ни в другом. Но фанаты незатейливого развлекательного кино, которое поможет убить пару часов в воскресный полдень, вряд ли будут разочарованы.
Да, постоянному зрителю бельгийских классиков этот квазидетектив, на деле оказывающийся мощным гуманистическим высказыванием (как и все фильмы Дарденнов), может показаться слишком знакомым — вот только это ровно тот случай, когда повторение не ведет к ослабеванию идей и авторского пафоса, даже напротив.
Кино как искусство, как известно, от морали не зависит — и этот аморальный, жестокий, противоречивый фильм все-таки становится искусством, доводя зрителя до полной потери чувств и полного душевного слияния со своим героем, ухитрившимся с помощью убеждений выйти из мясорубки войны невинным.
За безудержными шутками о пубертате, особенностях русского образования и инфантильных взрослых здесь нетрудно разглядеть проблемы нашей жизни действительно важные и больные — тотальную незрелость всех и вся, вечное чувство попранной справедливости и неуклюжесть, вредность попыток все за всех решить.
Амбициозная фантастика, пытающаяся перевести мотив с вторжением пришельцев в интеллектуальное русло, это, конечно, хорошо — в тех случаях когда и обещанное каждым глубокомысленным кадром откровение оказывается чем-то грандиозным, космологическим по масштабам (вспомните финал «Космической одиссеи 2001 года»). Но Вильнев предпочитает свести все к банальной слезинке ребенка.
Джармуш слишком уж часто обращается к ироничным клипам из фильмов и телешоу 1950-х — хотя все, что ему нужно в плане настроения и интонации, есть в музыке и выступлениях самих The Stooges. Но даже одних кадров с концертов (некоторые демонстрируются впервые) оказывается достаточно, чтобы «Gimme Danger» уже был небесполезной, ценной добавкой к нашим знаниям об анархии и энергии 1970-х.
Полицейская комедия, которая пытается обнулить все полицейские комедии. Циничная, смешная, человечная.
Пожалуй, это самое лучшее, что было снято про ходячих мертвецов после «28 дней спустя». «Новая эра Z» Колма МакКарти умудряется вдохнуть новую жизнь в подуставший жанр кино о зомби — благодаря свежим идеям, интересным образам и апокалиптическому послевкусию.
Каждая реплика граничит с истерикой, каждый взгляд камеры на героев — безжалостным крупным планом, почти из них одних только фильм и состоит. Этот эмоциональный перегруз смотрится, конечно, вполне пригодным методом. Другое дело, что Долан добивается его так показательно, что неизбежно испытанием, уже на терпение, становится и сам фильм.
Одновременно и ремейк, и сиквел одного из самых влиятельных хорроров в истории — умный, уверенный, страшный.
Здесь нет ни взвинченных экранных эмоций, ни жанровых намеков на потеху публике, ни саундтрека: Лоуч снимает с прямолинейной уверенностью человека, который знает, что должен рассказать историю, для которой не нужны ни духовые оркестры, ни трюки. Это сдержанный, приглушенный, неброский фильм — и тем мощнее и злободневнее он получается.
Театральность почти невыносима — и в сущности, обесценивает те вполне мощные откровения, убедительные за счет актерского эмоционального обнажения, что звучат в исповедях персонажей. Обесценивает она и заложенные Кончаловским во всю конструкцию «Рая» идеи.
Бодро запустив сюжет, Бильжо затем демонстрирует, увы, лишь нерешительность — и «Рыба-мечта» начинает метаться то в одну, то в другую жанровую крайность.
Это не самое напряженное и не самое жесткое кино, так что вокруг его скинхед-истерии витает ощущение фальши («Скины» и «Американская история Х» тему обрабатывали четче). Но оно не успевает надоесть и легко смотрится — в первую очередь за счет Рэдклиффа, который выдает умный, выверенный, интеллигентный перформанс. Пожалуй, лучший пока в его карьере.
Лютая драма об устройстве русской души, притворяющаяся костюмным блокбастером.
То, что ты переворачиваешься на колеснице и выживаешь, не делает тебя Чарльтоном Хестоном. Вот урок, который все причастные к этому проходному, уже провалившемуся в Америке ремейку легендарного оскароносного пеплума 1959 года, усвоят на своей шкуре.
Команда комиков (от Сета Рогена до Джеймса Франко), ответственная за «Полный расколбас», заслуживает аплодисментов уже за то, как доводит свое кино до почти пиксаровского блеска — кажется, каждый сантиметр экрана и сюжета начинен шутками.
Конечно, другие фильмы — на ум приходит прежде всего «Игра» Дэвида Финчера — тот же мотив осваивали лучше, «Нерв» завоевывает доверие аудитории с завидной, показательной легкостью.
История Эдварда Сноудена становится неожиданно скучным фильмом в руках Оливера Стоуна.
