Историю, конечно, впечатляющую по сути (есть, оказывается, все-таки шансы на лучшую жизнь у предприимчивых ботанов), но, увы, слабоватую драматургически — герои приходят к успеху и остаются нормальными людьми. И если в реальности это похвально, то в кино — к сожалению, попросту скучно.
Хроника соперничества экспрессиониста Шагала и футуриста Малевича. Фильм Митты доказывает, что искусство всегда значительнее Истории, какой бы большой та ни казалась.
Однополые браки, отчужденные дети, бывшие любовницы — при желании Клапиш мог бы на том же материале сделать недурную мыльную оперу для ТВ. Его героям и сюжетам этот формат пошел бы больше.
Да-да, этот детский вроде бы фильм не стесняется прямо отсылать к семидесятнической классике вроде «Трех дней кондора» или «Заговора «Параллакс»». Получается же головокружительный экшен-перевертыш…
Даррен Аронофски достаточно ловко упаковывает в адекватный запросам публики мультиплексов вид этот канонический сюжет, насыщая его парой батальных сцен и падшими ангелами, CGI-чудесами и роскошными видовыми планами Земли до и после потопа.
… Подлинный ужас «Недетских игр» заключается в том циничном отеческом одобрении, с которым их снимает мексиканский режиссер Макинов, и в том, как из-за банальной непрописанности взрослых персонажей это одобрение передается и зрителю.
На счастье Ганса, смотреть на то, как вздымается бюст Леа Сейду (к чему здесь и сводится вся игра звезды «Жизни Адель»), можно бесконечно — при том, что два часа, в которые укладывается фильм, кажутся именно что вечностью.
Да возрадуются фанаты экшен-жанра! Сиквел снятого британцем Гаретом Эвансом в Индонезии гангстерского боевика дурманит не меньше оригинала — и, как и в его случае, хвастает головокружительными (и зубодробительными) рукопашными боями, почти геймерским размахом насилия и, кажется, миллионом продемонстрированных способов убить человека.
Этот смехотворный, жутко увлекательный, временами психоделичный боевой триллер, наверное, может считаться лучшим фильмом Люка Бессона аж со времен «Пятого элемента»
Нет, его фильм — откровенная пародия на типичные приемы жанра, уже лишь для проформы время от времени запускающий в зрителя очередным нестриженым призраком (обратите внимание на приставку 3D в названии). Где уже, наконец, охотники за привидениями?
Будем откровенны: как бы «Опасная иллюзия» ни стремилась быть стильным и бодрым романтическим триллером об играх, которые отдельно взятое сознание ведет с собственным носителем, получается у Бонда мучительно медленная, гиперстилизованная каша.
Что ж, продолжение наконец выходит в прокат — увы, демонстрируя, что за развитие некоторых историй лучше не браться.
Андрей Богатырев в своей экранизации пытается эту невыносимость воплотить — что удается, увы, с переменным успехом: она то и дело тонет в гриме и костюмной декоративности, оборачиваясь скорее высказыванием о неизбежности столкновения некоторых судеб.
Никогда прежде, впрочем, Грэй не добивался такого впечатляющего, почти оперного размаха и надрыва — «Страсть» складывается по законам не столько кино, сколько симфонии.
Здесь есть головокружительные в своей интенсивности сцены и полеты фантазии, невиданные с 1970-х. Но с уникальностью своего взгляда на фантастику Фольман перебарщивает — вплоть до того, что она становится непроницаемой для непосвященных. Единственным же посвященным, конечно, может быть лишь он сам — и больше всего это похоже на чужой кислотный трип: слушать об электрических небесах занятно, но проникнуться невозможно.
Дебют, быстро ставший в местном прокате хитом, — и нетрудно понять, почему. Бублиль и его соавтор, режиссер Марсиано, не стесняются уходить в американизированную комедию полного отрыва и обходятся без спорной эксцентрики, которой часто оборачиваются франкофонные юморески.
Кейн и Поэзи удивительно органично сосуществуют в кадре — и на их обаянии эта мелодрама держится долго. Увы, их дружба по понятным причинам обречена, а режиссер Неттельбек отчаянно жаждет хеппи-энда, для чего выписывает Моргану взрослого сына из Штатов, — и трогательная история быстро становится нелепой.
Завязка динамична, ее развитие глуповато, но увлекательно — по крайней мере до тех пор, пока имя злодея остается в тайне. Нисон развивает образ крепкого орешка еще с «Заложницы» — его здешняя, пропитанная алкоголем вариация особенно хороша.
Никогда еще, впрочем, режиссер не запускал в этом театре такую канитель — с погонями на поездах и лыжах, абсурдистской интригой и размахом, складывающимися в остроумную басню о последних днях умирающего старого мира. От фашистов в Европе 1930-х отмахнуться не может даже Уэс Андерсон — и «Отель «Гранд Будапешт»», хоть и с натяжкой, но может считаться его первым политическим фильмом. А еще, уже без всякой натяжки, — одним из лучших в карьере.
«Дубровский» то глушит зрителя, как рыбу динамитом, утомительной канонадой сверхкрупных планов, то запускает в кадр цыган (и дает им допеть до конца!), то переходит на вид от первого лица — как в видеоигре. Что бы сказал на это классик? Наверное — каков поп, таков и приход.
Без лишнего пафоса и дополнительных месседжей Фрирз рассказывает частную историю — из тех, что одна на миллион, а получается универсальное, что в своей боли, что в радости понятное каждому, кино для миллионов.
Как успел остроумно заметить Умберто Эко, трудно быть зрителем фильма «Трудно быть богом» — позаимствованный у Стругацких сюжет Герман держит где-то в подкорке фильма, вместо этого с головой окуная зрителя в осязаемый, чудовищный, абсурдный, смехотворный при всем этом мирок и на протяжении трех часов не давая ему ни отвлечься, ни выдохнуть.
Не считая нескольких слишком затянутых сцен, «Лего. Фильм» — чистое удовольствие: остроумный сюжет, неожиданно меткая сатира, изобретательная и почти осязаемая анимация.
К счастью, подлинное чувство так и не становится здесь дешевым сантиментом — и именно благодаря той трансформации, которую самоотверженно переживает у нас на глазах Макконэхи. Кто бы мог такое себе представить, смотря «Сахару» и «Свадебный переполох»?
Кажется, Спайк Джонз снял идеальный фильм для тех, кто переживает расставание с возлюбленным — изобретательный, многосложный, сколь меланхоличный, столь же и полный оптимизма.
