Из-за этой режиссерской травоядности драма — Лили вообще-то скончалась в муках после очередной операции — вышла фильмом не прогрессивным, а смехотворным. В сущности, главный вызов, который «Девушка из Дании» бросает зрителю, — образ Эдди Редмэйна в женском платье и макияже.
«Орлеан», поставленный Андреем Прошкиным по сценарию Юрия Арабова как тотальная, на грани «Масок-шоу», фантасмагория русской жизни, вознаградит только готового к столкновению с гротеском зрителя. Все остальные будут вынуждены копаться в поисках смысла в причудливых деталях орлеанского колорита и странным образом преломленных обстоятельствах постсоветского быта.
К счастью, центральному эпизоду картины хватает безрассудной лихости и эффектности, чтобы оттенить скучную комедию, которая его окружает.
Да, «Шпионский мост» закончится на шпионском мосту, но даже эта буквальность не раздражает. Парадоксальным образом путь к душевной кульминации этой хладнокровной дипломатии оказывается самым хитроумным и зрелым для Спилберга со времен «Поймай меня, если сможешь».
Чрезмерность идет фильму на пользу в том, что касается живописности — от «Сказок» действительно не отвести глаз. Другое дело, что, обращаясь к разнообразной магии по сюжету, Гарроне не переводит ее в магию кино.
Одиар сотрясает буржуазные устои — и делает это в формате потрясающего кино.
Не забыто ничто — от «Бонд, Джеймс Бонд» и водки-мартини до развернутой автопогони и обязательного сюжетного крючка, отсылающего к «Скайфоллу»
Все это смотрится совсем не так мрачно, как могло бы — в первую очередь, потому что сама Эми оказывается смешной, остроумной, не боящейся провокационных шуток и публичных проявлений эмоций.
Создателям большинства байопиков исторических личностей редко удается подчинить своих героев внятной, ясной драматургической идее, выйти за пределы элементарного пересказа удивительных судеб — «Стив Джобс» же транслирует свою основную мысль с одержимостью, которая выделяла и самого создателя Apple. Другое дело — что это за мысль.
Вторичный, лишенный логики сценарий дополняют плоская режиссура и аляповатые, неубедительные спецэффекты. Еще больше удивляет тухлость актерской игры.
Польски — не меньший герой «Красной армии», чем сами хоккеисты. Именно его увлеченность дает фильму драйв, делает его увлекательным — история позднего советского хоккея глазами чужака, оказывается, смотрится как триллер.
Конечно, это кино будет смотреться феерически анахроничным уже через 10 лет (или 10 минут, музыкальная мода меняется быстро), но в настоящем моменте оно живет полной жизнью — чего часто не скажешь о куда более интеллектуальных и оригинальных картинах.
Это на удивление искреннее кино, не избегающее шаблонных конфликтов, но ухитряющееся обходиться без шаблонных эмоций.
Чем убедительнее мир зоны в «От звонка до звонка», тем яростнее, эффектнее оказывается крах этой модели общества с вторжением в нее Эрика, непредсказуемого, но, странным образом, методичного в своей иррациональности героя.
С 2004 года мир прошел долгий путь, но «Красавцы» (так назывался Entourage в русском переводе) явно этого не заметили.
Так или иначе, как бы ни смущал разворачивающийся в кадре парад-алле гениталий в стрингах и множественных, чрезмерных, неотразимых номеров на грани уотерсовского кэмпа, от него не оторваться.
Если на свете и есть интеллектуальное, но при этом веселое насилие, то в «Кингсмене» оно показано идеально.
Хоррор о школьной театральной постановке — более мучительный, чем настоящие школьные пьесы.
«Выхода нет» из кожи вон лезет, чтобы проговорить банальность о том, что за границей людям первого мира далеко не всегда рады — лучше бы это кино, впрочем, хоть как-то отрефлексировало ужасающий расизм собственной задумки.
Дебют грузинки Тинатин Каджришвили своей трезвостью, внимательностью к повседневным, неброским деталям — а также советской архитектурой на фоне — неуловимо напоминает отличных румынских реалистов вроде Раду Мунтяна или даже Корнелиу Порумбою.
«Переправа» не уступает «Адмиралу» только в частоте звучащих в кадре любовных признаний. По качеству же баталистики и пылу гражданственности фильм Ву не выдерживает сравнений не только с квазиблокбастерами Первого канала, но и с последними опусами другого ветерана режиссуры — Никиты Михалкова.
Ниспель верен себе: его кино все так же охарактеризовывается словами «жутко громко и запредельно глупо».
Внимание «Ультраамериканцы» держат за счет внушительного обаяния Айзенберга со Стюарт. Эта пара здорово обыгрывает собственную непригодность как для экшена, так и для сопутствующей ему романтической истерики.
«Человек» вдруг оказывается самым горьким в плане надежд на человечество фельетоном режиссера за долгое-долгое время — 79-летний мастер еще по инерции шутит, но в его вечной иронии здесь сквозит экзистенциальное, не из Хайдеггера, но из реальной жизни почерпнутое отчаяние. Что ж, если в нас наконец разочаровался такой творец, похоже, время подлинной печали все-таки пришло.
Паль, не изменяя каменному выражению лица, держит на себе весь фильм — и в очередной раз доказывает, что российское кино по-прежнему не может ступить и шагу — то есть выстроить шутку или удивить поворотом сюжета — без выдающегося главного героя.
