«Ассистентка» предпочитает попытку исследовать душевное состояние людей, которые на таких, как Вайнштейн, работали — и, пожалуй, главным источником мощи, эффектности этого аскетичного в своих средствах фильма становится не столько психологизм, сколько демонстративный отказ от него, осуществляемый через использование приемов совсем не очевидного с такой историей жанра.
Если предыдущие две серии франшизы еще хотя бы, пусть и не всегда по-настоящему успешно, сигнализировали о наличии хоть какой-то жизни за пределами этой центральной линии, то «Скайуокер» и вовсе оказывается связан ей по рукам и ногам, как цепями.
Как раз о власти и ее природе Нортон здесь в первую очередь и высказывается — что, конечно, несколько подрывает детективную интригу.
«Ирландец» оказывается фильмом и безусловно зрелищным, и начисто лишенным даже минимальных драматических всплесков — будь у него кардиограмма, она выглядела бы почти идеальной, с минимальными колебаниями амплитуды, прямой линией.
Темп, в котором развивается «Дылда», напротив, до монументальности медлителен — что в сочетании с тяжестью темы и будто бы избыточной палитрой кадра неизбежно и зрителя погружает, вводит в тот протяжный, неизбывный морок, в котором существуют как персонажи, так и сам послеблокадный Ленинград.
Выходя в космос, Клер Дени остается верна прежде всего себе. Центральной темой ее фильмов всегда была двойственная природа человеческого тела — и те противоречия, которые его неизбежно ожидают в условиях вечного существования, во-первых, с сознанием, а во-вторых, с социальным миром вокруг.
Парадокс в том, что на пике своей модности, гротескный, игривый и озабоченный стиль Араки никогда не смотрелся так своевременно, как это получается в «Апокалипсисе».
«Донбасс. Окраина» стремится прежде всего сообщить о бесчеловечности не одной из сторон, а всего этого конфликта в целом — продолжающего уносить по большей части невинные жизни до сих пор.
Пусть сценаристы применяют приемы, уже выжатые досуха той же «Легендой», ровно так же нагнетая напряжение к финалу, позаимствованная у реальной жизни чудо-развязка все равно генерирует выброс естественного, вполне правдоподобного с точки зрения спортивного боления пафоса. Так что для российского кино это все-таки движение не на месте, а именно что вверх.
Чем ближе перипетии «Праздничного переполоха» к фарсовым, тем сильнее ощущается успокоительный эффект, достигаемый режиссерскими приемами: когда в кадре все до одного находятся на грани истерики, зрителю остается следовать за спокойно, невозмутимо взирающей за происходящим камерой.
Джонсон ухитряется сделать достаточно, чтобы «Последние джедаи» — по крайней мере, на один-единственный просмотр — ощущались фильмом живым, дышащим, изготовленным штучным, а не конвейерным методом.
Сложился полноценный манифест не только свободолюбивой чернокожей женщины Нолы Дарлинг, но и Ли как автора.
«Жанр» — это, напротив, поспешная съемка на дешевую видеокамеру, короткие, часто бессмысленные сценки, ор, гам, вертеп — но это именно кино, более того, именно как кино русское — ни много, ни мало, безупречный и великолепный балдеж (извините).
Визуально мир «Бегущего» изменился не сильно — Вильнев разве что с помощью куда более продвинутых, чем были у Ридли Скотта, технологий зрителя в него не столько окунает, сколько утапливает, атакуя органы чувств блеском неоновых вывесок и монохромом радиоактивных пустынь. Достоинства нового «Бегущего по лезвию» при всей своей живописности — все же паразитического по отношению к оригиналу толка.
Предполагаемая душевность «Аритмии» больше говорит о том, сколь богат у русского зрителя опыт любовных терзаний, чем о душевном богатстве собственно фильма. Такой подход позволяет Хлебникову и его симпатичному кино утешать, но вряд ли способен привести к подлинному излечению.
Как бы то ни было, чудо-юдо вписывается в не умный, но и не скучный сюжет органичнее несколько карикатурной романтической интриги, любовного квадрата, который окончательно выводит «Диггеров» на территорию не столько хоррора, сколько абсурда.
Тот авторский стиль, к которому все уже привыкли и которому Германика не изменяет, безусловно заслуживает высокой оценки, но, к сожалению, на фестивале нет приза за операторскую работу.
Надо отметить, что в этом фильме хорош как актер-лауреат Таданобу Асано, так и нежная красотка Фумини Кайдо, преображающаяся на глазах из очкастого подростка в секс-бомбу, от которой трудно оторвать взгляд.
Разговоры с коллегами, кому этот фильм кажется главным претендентом на «Золотую пальмовую ветвь», создавали стойкое ощущение, что восторги сопутствуют не художественным достоинствам ленты, на мой взгляд сильно уступающей предыдущим работам Звягинцева, особенно в части актерской игры (достаточно сказать, что Мадянов в сотый раз играет одну и ту же роль вечно пьяного коррупционера), а ее общественно-политическому пафосу.
Под натиском идей равноправия во всем авторы предъявляют миру характерное феминистское обвинение в эйджизме (от age — возраст), но делают это достаточно тактично. Втягиваясь в разыгрывающуюся на экране историю, зритель должен самостоятельно оценить степень своей закомплексованности.
На первый взгляд, «Отель «Гранд Будапешт»» — это симпатичное, но бессмысленное кино легкого жанра. Многим оно покажется излишне несерьезным, но при этом недостаточно смешным. Но стоит прислушаться, и окажется, что андерсоновские эксцентрики с экрана говорят крайне важные вещи — просто они выдают их без пафоса и напыщенности, как бы между делом, равно как и шутки.
«Настоящий детектив» вывел американские сериалы на очередную, уже кажущуюся недосягаемой высоту.
«Нимфоманка» — это классический фон Триер, но теперь — класса де люкс: все то же самое теми же словами, но в больших объемах, настойчивее и громче.
Только на этот раз фон Триер до цели не дотягивается. Может быть, виной тому убийственный хронометраж. Возможно, применяемые кинематографистом приемы, которые мало меняются от фильма к фильму, окончательно изжили себя. Может, мы все закалились на прошлых картинах, обросли кожей потолще.
«Дубровский» отчаянно не может решить, чем же он все-таки является — романтической драмой? Триллером с перестрелками? Высказыванием на острую социальную тему? Возможно, ему хотелось бы быть всем сразу — но составляющие не склеиваются друг с другом, да и по отдельности выглядят, мягко говоря, не очень убедительно.