Поклонники исходных картин не просто ужаснутся, но почувствуют, что им пытаются изгадить самые светлые детские впечатления.
Карнахан с его брутальным ерническим стилем прекрасно отдает себе отчет, что работает на территории дурного вкуса, но, к счастью, совершенно этого не стесняется.
Это кино, которое не дает ответ, понимая, что выход найдется лишь со временем. Вместо его поиска Дюмон занят оттачиванием изящества формулировок.
Не время умирать» выглядит разве что надгробным камнем не только для «бондианы», но и для прекрасной эпохи, когда коммерческое кино предпочитало не бить зрителя по голове, а вызывать у него блаженную улыбку.
«Не время умирать», да, увлекательное зрелище, но в то же время — крах одного из величайших киносериалов в истории. В страшном сне невозможно было представить, что в по определению ироничном бондовском фильме могут быть такие слезоточивые сцены.
Элегический ретронастрой «Мужских слез» легко принять за свидетельство не только телесного, но и творческого старения, но в этом фильме поразительным образом совсем нет ностальгии. Есть лишь солнце, прерия и та радость созерцания, которая может случиться, когда случайно выхватываешь взглядом парящие в закатном солнце пылинки.
Именно улица, и шире — городское и пригородное пространство, в «Обходных путях» на самом деле и оказывается центральным персонажем, более драматургически и символически насыщенным, чем любая отдельная, персональная история.
Разумеется, это, что называется, «стыдное удовольствие», но если всмотреться чуть пристальнее, то «Наемник» не так глуп, как кажется.
Проще говоря, механизм пресловутого «вау-эффекта» здесь смазан смехом и кровью так тщательно, что «Отряд» действительно жалко портить даже незначительными спойлерами.
Легкий постмодернистский задор не охлаждает пыл, а напротив — раззадоривает, заставляет закостеневший и уже, казалось, мертвый жанр задышать полной грудью.
Проблема Серебренникова, кажется, в том, что, как и в его предыдущих работах, вся эта демонстративная, швы наизнанку, работа постановщика по-прежнему больше напоминает эрзац подлинной режиссуры.
Пытаясь нагнетать драму, актеры (кроме, опять же, Харбора) не дают своим персонажам даже минимальной глубины, ограничиваясь масочным режимом.
Тщеславность как таковая, особенно в сочетании с эксцентрикой, пусть даже и несколько в случае «Аннетт» вымученной, не была бы бедой, если бы ограничивалась у Каракса следованию своей вечной, магистральной теме.
Остроумная, пусть и лобовая работа с фактурой — которую Вегас, этот самый искусственный и материальный город на свете, поставляет в избытке.
«Отец» смотрится не столько драмой, сколько пугающим, лишенным сантиментов фильмом ужасов, в котором место монстра занимает безнадежно свихнувшийся порядок вещей.
Что же, надо признать, что в сравнении с уидоновской версией это совсем другое кино. Связное и цельное, выдержанное в едином стиле, а еще — четырехчасовое.
Так «Земля кочевников» вдруг оказывается фильмом бесконечно консервативным — фильмом, который не просто устремлен в прошлое, но и избегает серьезной конфронтации с этим прошлым.
К счастью, четвертая часть «В поиске» заканчивается на клиффхэнгере; вполне вероятно, что за ней последует и пятый сезон, в котором главных героев ждет перерождение или даже моральное воздаяние, а зрителей — еще одно увлекательное шоу.
Пухнет от чрезмерности декоративно-прикладной мир фильма — вполне возможно, лишь для того, чтобы его как иголкой проткнуло отложенное почти до финала явление Земфиры.
Шоу о финансистах имеет куда больше общего с хитом Данэм про молодое и запутанное поколение, нежели с многочисленными теледрамами про банкиров и миллиардеров. Быть молодым, понятное дело, нелегко, но взрослеть — куда сложнее.
По-настоящему «Пристань», снятая не только без государственных, но и без столичных денег, удивляет не поворотами сюжета, но неожиданной и непривычной для русского кино прямотой: там, где московский кинематографист аккуратно выбирает каждое слово, провинциал беззастенчиво рубит с плеча.
Кажется, Борат Сагдиев вернулся, чтобы продемонстрировать: Трамп Трампом, новая этика новой этикой, а по-настоящему смешными все равно остаются лишь анекдоты про Рабиновича и блондинок.
Хон Сан-су в этой картине добивается удивительной, редкой легкости соприкосновения с бытием.
Пон Джун-хо выстраивает всю свою интригу не на абстракциях жанровых канонов — а на метко схваченных и выпукло изображенных реалиях корейской жизни: от кредитного безумия на дне общества до карго-культа, подменившего ценности на верхних слоях социума.
Собственный стиль и язык кино Гая Ричи уже давно представляет собой жиденький, почти безвкусный аналог типового английского лагера.
