Вольные, как почерк сумасшедшего, не признающие для себя никаких рамок, «Любовники» действительно повисли на ниточке между графоманией и гениальностью, фарсом и высокой трагедией.
Сегодня даже кривившиеся когда-то на туалетный юмор противники фильма имеют возможность убедиться — большая часть придуманного Фарелли комического скарба в полной мере сохранила свою свежесть
Десять раз произносится слово «душа» за фильм, и каждый раз звук этого слова производит раскатистый колокольный звон — «бом-бом». И звон этот настолько мощный и настоящий, что резонанс от него будет слышен еще очень долго.
Все мы знаем: что для комикса хорошо, то для рядовой драмы смерть. Герой сложный, социальный подтекст какой-никакой есть, но мотивация персонажа болтается себе на поверхности, а саспенс нагнетается через диалоги, за зрителя разжевывают каждую сцену и не оставляют ничего воображению.
Абсолютно пустая и противоречащая себе картина о нравах современных российских женщин, не понимающая, то ли она драма, то ли триллер.
Это ультимативно доброе, бесхитростное кино с большим сердцем, которого так не хватает в эту сентябрьскую стужу.
Чисто кинематографически «К звёздам» — один из самых впечатляющих фильмов последних лет, удивительно совмещающий грандиозность космического эпика с камерной теплотой зернистой плёнки.
Компактное по форме и ненавязчивое по интонации наблюдение изнутри за особенностями национальной предпринимательской деятельности.
Фильмы этой франшизы похожи на своего главного героя — они так же наполнены противоречиями, абсолютно лишены какого-либо юмора и обладают твердым лбом, что далеко не всегда способствует интересному просмотру.
Это дерзкое, сумбурное, стилистически непоследовательное кино, вполне в духе своего автора Джеймса Франко, который умудряется сочетать в себе персоналии уважаемого актёра и голливудского enfant terrible.
Не совсем понятно, почему сам Кёртис не сел в режиссёрское кресло — это ведь целиком его материал, не требующий и не терпящий иного видения. Смысла было бы гораздо больше, а претензий, думается, меньше.
Картина старается быть актуальной, по крайней мере для 12-летних ее зрителей — здесь есть и удобоваримая форма протеста в виде тверка, и какие-то азбучные истины о маркетинговых уловках сетевых магазинов. Но вся эта актуальность тонет в жанровом болоте семейной умильности.
Алленовскому романтику всегда будет нужен остров посреди моря, где можно поддаться утешительным грезам, превратить свою любовь и привязанность — не всегда удачную, порой трагичную и болезненную — в поэзию ускользающей жизни. Лучше Манхэттена, наверное, острова для этого не найти.
Фильм больше всего напоминает предмет, который мы чаще всего видим на экране — воздушный шар. Он такой же яркий и визуально привлекательный, он безмерно раздут и продолжает расти в размерах. А судьба шарика вполне предсказуема — ему суждено либо улететь в поднебесье, либо лопнуть с грохотом, либо тихонько выпустить воздух и сдуться. Пока что он летит.
Когда на экране появляется Венсан Кассель в роли реальной персоны Мишеля Камдессю, директора-распорядителя Международного валютного фонда, выступающего в интересах США, и без того серьезная картина ощетинивается.
«Джокер» не вывел жанр кинокомикса на новый уровень, но определённо стал одним из самых ярких и запоминающихся его представителей. Историю Артура Флека можно смело ставить в один ряд с «Логаном» и «Тёмным рыцарем», но проект в то же время совершенно уникальный.
Сатирическая и брутальная комедия «Я иду искать» продолжает тему, заявленную в пословице «Хорошее дело браком не назовут», но не зацикливается на ней — ей нужно еще приберечь патроны для других мишеней.
Новый фильм Бертрана Бонелло — загадочная синергия истории, политики и массовой культуры, которую трудно разложить по полочкам. Неудивительно, что западные зрители пытаются проследить в фильме размышления о колониальном прошлом Франции и ее постколониальном наследии.
Но когда образы крупнокалиберных щенков выветриваются из головы, начинаешь понимать, что есть задачи и посложнее. «Диамантино» — все-таки образец европейского арт-стрима, в котором идея преобразующей силы добра еще не окончательно мертва.
В своём дистопичном портрете Бразилии будущего «Божественная любовь» — кажется, впервые за долгое время в жанре — опирается не столько на наследие великой троицы Оруэлл-Хаксли-Замятин, сколько на естественные процессы её родного хронотопа.
Эффект от всего этого примерно как от жевания пенопласта, чтения подростковых фанфиков или тех русских фэнтезийных книжек со смешными обложками и названиями в духе «Янтарный кудесник чернозёмского клана». Те же сюжетные тропы и мелодраматические интриги, та же одержимость звучными, но совсем бессмысленными магическими терминами и корявыми именами «на западный лад» (а персонажи тут всегда обращаются друг к другу по имени, чтобы мы их ну точно не забыли).
Если рассматривать «Быка» как попытку снять так называемое «мужское кино» с прицелом в народную вечность, то, наверное, получится «оправдать» скупой выбор образов, тем и средств, задействованных в фильме.
Стилизация под мокьюментари позволяет закрыть глаза на определенные шероховатости сценария, будь то неуклюжие диалоги героев или логические несостыковки сюжета — все слишком неидеально, прямо как в жизни.
Долан вновь говорит о себе любимом, теперь аж в двух экземплярах: совершенно очевидно, что и сам Донован, и маленький Руперт — два состояния одной личности, Кит Харрингтон здесь даже манерно похож на Ксавье. Но его обращение внутрь — впервые, кажется, в карьере — совершенно лишено искренности, он будто просто не знает, куда ещё смотреть.
По традиции на протяжении всех полутора часов экранного времени зрители подвергаются непрерывной бомбардировке не только приколами всех мастей (туалетный юмор тоже имеется), но и культурными референсами.
