«Эффект спускового крючка», его полнометражный дебют, прошел абсолютно незамеченным, но это тот маленький фильм, который интереснее иного большого.
Но суть здесь вовсе не в замысле, а в том, как актуальная новейшая история спешит подстроиться под ту патриотическую фальшь-версию классической истории, которую по указке государства и на его немалые средства продвигает сегодня кинематограф. И это ужасно обидно.
Можно сказать, что содержание «Патруля» — адский клубок из многократно обыгранных в фантастической литературе и кинематографе идей, но как вещь в себе это отчаянно оригинальная, блестяще исполненная работа.
«Плотская любовь» стоит в николсовской фильмографии немного особняком именно потому, что в очевидных несовершенствах этой картины есть размах, есть поза, есть вызов.
«Третья персона», откровенно неудачный фильм Пола Хаггиса с Лиамом Нисоном и Милой Кунис.
Чувство единения с дошкольниками (я поймал себя на том, что смеялся в тех же местах, что и мой четырехлетний сын) освежает и молодит. Да и вообще абсурд, свободный от пресной голливудской назидательности, ничего не пропагандирующий и ни к чему не призывающий, вызывает чувство чистой и необъяснимой, какой-то первобытной, дионисийской радости.
Фильмы про месть стали в 70-е целым отдельным поджанром эксплуатейшн — от морально неоднозначных хитов вроде «Жажды смерти» до совсем уж дешевых и суровых боевиков. Брутальный, мачистский «Гром» формально походит на последние, но это далеко не такое простое кино.
В нынешней «Сойке-пересмешнице» не происходит по большому счету почти ничего. Она целиком посвящена вопросам, явно выходящим за пределы компетенции подросткового блокбастера.
Однако наблюдать, что она делает с этой ролью, — невероятное удовольствие — номинация на «Эмми-2015», считайте, уже у нее в кармане. По сути, МакДорманд играет вовсе не депрессивную и злую учительницу, как кажется на первый взгляд, а классического чеховского «человека в футляре» с фразой «Как бы чего не вышло».
Природный темперамент Озона далеко не испанский, а его холодная, перфекционистская и в конечном счете слегка однообразная режиссерская манера имеет свойство немедленно остужать зажженные Озоном-сценаристом страсти.
Данте, потешаясь над своими предшественниками, одновременно не только признается им в любви, но и прямо говорит о психотерапевтической ценности B-movies: единственная возможность победить страх — заглянуть ему в глаза, и пусть это будут глаза гигантского муравья.
«Спасение» вообще похоже на телевизионный фильм, но все-таки уровня условного канала HBO — все снято с душой и в итоге выглядит прилично. По-настоящему интересно становится ближе к финалу: громыхая и полыхая огнем, фильм набирает максимальную скорость, напоминая, что вестерн — это, прежде всего, история о неизбежной участи зла, которому придется за все расплатиться.
Это кино невозможно просто смотреть — его нужно ощущать. При всей декларативной легкомысленности Долан призывает к неравнодушию, и это главная его тема.
В фильм заложена прорва интеллектуального труда, но главный его призыв в другом: заткнуться, сломать иерархию смысла и попытаться раствориться в жизни, как в кино. Может тогда что-нибудь прояснится.
Вместо ощущения чуда — ради которого хочется смотреть фантастику и которым переполнены те же «Близкие контакты» или недавняя «Гравитация» — «Интерстеллар» даже в лучшие свои моменты дарит легкое возбуждение скоростного аттракциона.
Для полноценного детектива здесь слишком много внешних ограничителей — мы знаем, в конце концов, что Кристи никого не убила и спокойно прожила еще полвека, но это почти не мешает довольно остроумной интриге.
Конечно, такая контрольная придется по вкусу далеко не каждому любителю пожевать попкорн в темноте кинозала. Представьте, каждые пять минут вам с экрана талдычат о законе Мерфи и формуле гравитации, сингулярности и квантовых данных. Тут же не просто смотреть надо — тут надо голову включать.
Земекис дебютировал фильмом «Я хочу держать тебя за руку», очаровательной маленькой комедией про американскую битломанию. И продолжил «Подержанными автомобилями» — безумной, злой, вульгарной, дурацкой и невероятно смешной картиной.
Темпоритмом, кирпичным унынием неброских районов, кожаными куртками и тускло освещенными барами, где сидят люди, словно оставленные в 1990-х, а то и 1980-х, «Общак» напоминает «Ограбление казино».
Кнечно, он был хорош в своем роде, но после финального сезона можно окончательно резюмировать, что «Подпольной империи» все-таки не суждено стать великим сериалом.
Нет в новом «Чебурашке» и гигантских роботов, тентаклей, фурри, яой и прочих проявлений японского бессознательного. Есть только медитативный советский кавай старой школы, который соответствует духу не только «Союзмультфильма», но и Хаяо Миядзаки.
Если бы режиссер был поглупее, он, вероятно, двинулся бы в сторону уцененного «Все о Еве» и столкнул героинь Бинош и Морец — актрисы разных поколений и разного культурного бэкграунда в одной пьесе, пиши — не хочу. Но Ассайяс поступает намного остроумнее.
«Большое разочарование», один из самых успешных и влиятельных фильмов 80-х в Америке, не особенно популярен за ее пределами, несмотря на россыпь звезд в ролях.
Этот мотив — упрямый ученик против деспота-учителя — звучал, разумеется, во множестве фильмов. Но никому раньше отчего-то не приходило в голову, что консерватория — идеальное место для «Офицера и джентльмена».
Сказав это, можно выдохнуть и резюмировать: сегодня, когда российский прокат «Левиафана» переехал на следующий год, «Горько! 2» — самый выразительный, талантливый, парадоксальный отечественный фильм года.
